Сахарная кукла

Соро Кет, 2020

Сперва была Встреча. Говорят, чтобы изменить Судьбу, достаточно всего лишь одного шага. Когда Ральф вывел из леса маленькую девочку, он даже представить себе не мог, во что это выльется. Маленькая Верена, тем более. Вообразив что она – Русалочка, встретившая Принца, она очень скоро узнает, что у диснеевской сказки был фальшивый конец.

Посторонние звали его «отец».

Когда прихожане стали вставать для благословения, Ральф пылал и горел. Встать удалось только со второй попытки.

Теперь-то он понимал, почему в лесу, Маркус показался ему внушительнее. Они были близнецы и на первый взгляд, ужасно похожи, — но только на первый взгляд. Когда появился Фредерик, его брат померк.

Даже сквозь сутану и парадное облачение угадывался его мощный торс атлета.

И он узнал его, боже-господи! Священник сразу его узнал.

— он носит черное платье, — сказала девочка той ночью в лесу.

— его все зовут «отец».

— он красивый и очень большой.

Ральф ощущал себя шантажистом. Призраком Оперы, явившимся на спектакль Кристин Даэ.

Он бы сбежал, если бы он мог. Но он не мог: сидел в самой середине. Верена держала его за руку, не сводя сияющих глаз с отца. Даже Джессика, сидевшая рядом с Маркусом, казалось, смягчилась. Ее губы были такими мягкими, а взгляд таким… влажным, что Ральфу пришлось положить пиджак себе на колени.

И Ви, и Джессика сидели, не шевелясь. Сидели одинаково, всем телом, подавшись вперед, они смотрели на священника не мигая. Ловили каждое его слово, каждый жест, каждый взгляд.

— Он потрясающий, правда?.. — сказала Джессика Ви. — Ты только посмотри на него! Он твой… дядя.

— Джесс, — почти что нежно одернула ее Лизель, — Звездочка, не сейчас.

***

Если бы Ральф, впоследствии, решил рассказать кому-то, как нашел бога, он рассказал бы об этой мессе. И о словах, которые произносил Фредерик. Ральф не мог вспомнить, что это были за слова, но навсегда запомнил то ощущение, что испытывал.

Благоговение. Да, иначе не назовешь.

И его слова, и то, как все они крепко держались за руки. Виви, он, Лизель и Джесс…

…Когда Ральф подошел для благословения, он больше не волновался. Все на свете утратило старый смысл и обрело новый. И в этом, новом смысле, Ральф больше не стеснялся ни священника, ни себя.

Выпустив его руку, девочка шагнула вперед и широко открыла накрашенный блеском вишневый ротик. Ральф даже удивился, когда Джесс села на корточки и, сама лично, помогла ей накрасить рот.

Это сильно контрастировало с тем, как она обращалось с дочкой до службы.

— Я хосю быть касивой для дяди Фьедди, — сказала Верена Ральфу, когда Джессика закончила.

— Ты очень красивая, — уже без запинки ответил он.

Джессика только насмешливо фыркнула, мол, еще в задницу ее поцелуй.

— Не забудь сказать «хорошая проповедь», — напомнила она Ви и пошла первой, держа дочь за руку. Ральф, которого та держала второй рукой, посеменил за ними. Мысли метались между прослушанной проповедью и задом идущей перед ним девушки…

— Осень холосая поповедь, дядя Фьедди! — произнесла Верена заученные слова, жуя полученную гостию.

И все, конечно же, умилились. Такая она была милашка, в своем стремлении корчить из себя взрослую.

— Пресвятой отец, — шепотом подсказала Джессика и девочка повторила:

— Пьесвятой отес дядя Фьедди!

Все рассмеялись, в том числе Фредерик и Ральф подумал: чего ему это стоило. Опустившись коротко на одно колено, священник поцеловал дочь в голову и под общее протяжное оуу-у-у, легонько подтолкнул в спину.

— Все, Цукерпу, — сказал он. — Теперь иди с мамой. Я тоже скоро приду.