Принц Дома Ночи

Франциска Вудворт, 2018

Когда я радовалась предстоящей поездке на Зеймах и искала достопримечательности, которые хотела бы посетить, то еще не знала, что интересуюсь совсем не тем. Только оказавшись на планете, я поняла, что в моих знаниях есть пробелы. Приняв предложение посетить замок принца, я и не думала, что должна буду остаться там навсегда. Все убеждают меня, что это честь. Вот только я – землянка, а мы очень ценим свободу и независимость и сражаемся за них до последнего. Мне остается лишь начать игру по своим правилам. Не можешь изменить весь мир – измени его вокруг себя!

© Ф. Вудворт, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Часть первая. Зеймах

Глава 1

Я смотрела во все глаза на удивительный мир, представший передо мной. Робин, дядя моего покойного мужа, взял нас с собой в эту поездку. После того как были открыты врата между мирами, в наш мир хлынуло множество поразительных существ. Наша страна стала посылать и своих представителей в эти миры для заключения торговых договоров.

Мир Зеймах поражал своим устройством. На одной его половине всегда царила ночь, а на другой — день. Развитая технология граничила с монархией. Теневая сторона планеты была поделена между Домами Ночи, каждый со своим правителем, а светлая — между Домами Света. На темной стороне планеты добывали ириний — микроэлемент, необходимый для сплава, обладающего невероятным количеством энергии. С его помощью на планете поддерживалась необходимая для жизни температура, обогревая и спасая от холода темную сторону. Этот микроэлемент был очень ценен в любом из миров и интересен для нашей страны, и ради него мы явились сюда.

Это была поездка с целью заключения договора о поставках ириния. Приветствовалось брать с собой членов семьи и детей. Это способствовало имиджу землян, так как на Зеймахе процветал культ семьи.

После смерти мужа я осталась с ребенком одна. Родители мои к тому времени уже покинули этот мир, отношения с семьей мужа у меня не сложились. Они считали меня выскочкой, которая обманом затесалась в их семью. Хотя какой обман может быть, когда ты влюбляешься и теряешь голову? Теперь я уже и не знаю, поженились бы мы с ним, если бы я не забеременела. Но все случилось как случилось. Вот только я их опять разочаровала, родив вместо наследника дочь. Мы прожили вместе почти пять лет, когда у мужа случился сердечный приступ на работе и он умер. Дэвид оставил меня прекрасно обеспеченной, но одну в этом мире. Разве могут деньги заменить ребенку отца, а мне мужа?

Из всей семьи со стороны мужа отношения у меня сохранились лишь с дядей Дэвида — Робином. Он являлся членом правительства и занимал важный пост, но с первых дней принял меня как родную. Он был частым гостем у нас в доме и любил моего мужа как сына. Робин сам был вдовцом, он прекрасно меня понимал и сочувствовал моей потере. Мы оба любили Дэвида, и горе нас сблизило. У него была взрослая замужняя дочь, которая жила далеко, они отдалились и отношений почти не поддерживали. В эту поездку он взял меня с дочерью как членов своей семьи, чтобы я проветрилась и сменила обстановку. Языковый барьер решился просто — на Зеймахе нам надели на голову обруч, и через минуту мы могли понимать и говорить на их языке. «Эх, где же был этот прибор, когда я учила французский!»

Нас поселили в шикарном отеле. Вечером Робин ушел с делегацией во дворец правителя, мы же остались в отеле. В программе посещений были запланированы экскурсии, которых я ждала с нетерпением.

У нас были смежные номера. Утром меня разбудил стук в дверь.

— Кристина, просыпайтесь, у нас экскурсия!

— Дядя Робин, мы уже встаем, — услышала я голос Эрин, и она запрыгнула ко мне на кровать. — Мама! — тормошила она меня.

Я открыла один глаз:

— А точно надо вставать?

Моя малышка порозовела от нетерпения.

— Ну, мама! — протянула она.

— А ну-ка, марш умываться! — сказала я, и ее как ветром сдуло.

Мы быстро собрались. Погода стояла теплая, и я надела простое синие платье до колен и шляпку. Шляпка нужна была не от солнца, так как откуда оно здесь, а для защиты от ветра. Мои непокорные вьющиеся волосы так и норовили выбиться из прически. Кстати, хоть мы и были на теневой стороне, но в небе находились светящиеся сферы, освещающие все почти как днем. В зависимости от времени суток и варьировалась сила их освещения. Туфли на невысоком каблуке, чтобы не устали ноги, если придется много ходить, и маленькая сумочка дополнили мой образ. Я одела Эрин, и мы были готовы.

Сегодня была запланирована экскурсия в сады Эбуса, которые славились своими многоуровневыми фонтанами и лабиринтами. Мы с дядей Робином уже вошли в лифт, когда он сказал, что забыл портсигар, и предложил нам спуститься и подождать его в холле, что мы и сделали.

Разместившись в мягких креслах, мы ожидали его. Начали собираться члены нашей группы. Эрин вся искрутилась, смотря с любопытством по сторонам. Я обратила внимание на одну пару в холле, которые только что зашли. Высокий мужчина, одетый во все черное, и изящная девушка в серебристом мерцающем платье, которое, как паутина, облегало ее великолепное тело. Она была невероятно стройная, белокурые волосы, нежные черты лица и прекрасные васильковые глаза, смотрящие с обожанием на мужчину. Я перевела взгляд на него. Никогда не видела настолько гордое и высокомерное выражение лица. Это было бы больше присуще монарху государства, принимающего знаки внимания от своих подданных. На фоне его высокой мускулистой фигуры девушка казалась особенно хрупкой. Его черные волосы лежали волосок к волоску, кожа бледная, и на лице особенно выделялись темные пронзительные глаза, окаймленные густыми ресницами. Нос патриция и насмешливо изогнутые, красиво вылепленные губы. Он был невероятно красив и высокомерен.

«Почему он насмехается над ней?» — подумала я, а потом отвела глаза от его губ и натолкнулась на его пронзительный взгляд, направленный на меня. «Вот черт! Эта насмешка адресована мне и моему чрезмерному вниманию», — поняла я и почувствовала, как заливаюсь румянцем. Спас меня Робин, отвлекая словами:

— Кристина, надеюсь, вы меня не заждались? Мы уже можем идти.

Я быстро поднялась и порадовалась его своевременному появлению. Мы вместе с остальными членами нашей группы вышли из отеля. Нас провели к вместительному летательному аппарату обтекаемой формы в виде капли, который плавно оторвался от земли и бесшумно взлетел. Название у аппарата в переводе было под стать — «Серебряная стрела». Мы все изумленно вздохнули. Эрин даже взвизгнула от восторга, прижавшись носом к прозрачной панели и наблюдая, как удаляется земля. Как оказалось, летательный аппарат был предоставлен нам принцем Дубаром, так что можно было не удивляться роскошной отделке салона. Как мы узнали, в городе был и наземный транспорт, но летали только знать и члены королевской семьи.

* * *

Сады Эбуса были огромны. Нашу группу сопровождала гид, которая рассказала, что они носят свое название в честь правителя Эбуса, прадеда нынешнего правителя Селима. Мы наслаждались прекрасными фонтанами, россыпью необычных цветов, скульптурами, цепью небольших озер, которые соединялись водопадами. Прошло уже несколько часов нашей экскурсии, и она подходила к концу, когда мы подошли к центральному фонтану, от которого лучами расходились дорожки. Эрин все это время металась от меня к дяде Робину, расспрашивая и чем-нибудь восхищаясь.

Я слушала гида, когда ко мне подошел Робин.

— А где Эрин? — спросил он.

Меня как током ударило. Уже несколько минут я не слышала ее щебета.

— Я думала, она с вами, — растерянно сказала я, быстро оглядываясь, но нигде не было видно ее золотистой головки.

— Эрин! — позвала я, не в силах понять, куда же она могла подеваться.

Среди нашей группы ее не было. Куда могла пойти шестилетняя девочка в этом мире?

Я начала паниковать, но Робин взял все в свои руки. Он быстро объяснил гиду, что произошло, тут же вызвали летательный аппарат, чтобы прочесать сады с воздуха. Минут через пятнадцать, в течение которых я думала, что поседею, гиду сообщили, что нашли девочку в лабиринте.

— Где это? — спросила я гида, и она показала мне на дорожку. Не раздумывая, я побежала по ней. Ветер сорвал с моей головы шляпу, и я еле успела поймать ее. Зажав ее в руках, я бежала к лабиринту, чувствуя, как распадается мой пучок, аккуратно уложенный утром, и по плечам рассыпаются волосы, но мне было не до прически. Я увидела вход в лабиринт и хотела уже направиться туда, как ноги мои словно налились свинцом и я приросла к месту. Мне навстречу шла Эрин, а за руку ее вел тот мужчина из отеля. Они весело болтали, и она ему что-то увлеченно рассказывала. Тут она заметила меня и замахала мне рукой:

— Мама, смотри, с кем я познакомилась! — воскликнула она.

— Эрин Мария Дуглас, а тебе не пришло в голову, что ты потерялась?

— Как я могла потеряться, если я знала, где нахожусь? — произнесла она с детской логикой, уверенная в своей правоте.

— Но я-то не знала!

— Значит, это ты потерялась, — заключила она.

Незнакомец, стоящий рядом, с улыбкой наблюдал за нашей пикировкой. К нам подошел молодой невысокий мужчина плотного телосложения.

— Воран, тебе удалось ее вывести! — облегченно сказал он.

Невдалеке стоял серебристый летательный аппарат, гораздо меньшего размера, чем тот, на котором мы прилетели. Размером с машину, что ли.

«Наверно, это их вызвали прочесать парк с воздуха», — подумала я.

— Позвольте представиться, — обратил он внимание на меня, — принц Дубар, а это, — он указал на незнакомца рядом с Эрин, — мой брат Воран. Это ваша маленькая непоседа наделала столько шума?

— Моя, — покаянно признала я, удивленная встречей с самими принцами. Мне стало неуютно из-за моих растрепанных волос и шляпки, которую я так и держала в руках. Не в таком виде мне хотелось бы быть представленной не то что принцам, но и кому бы то ни было.

— Мы были недалеко, когда услышали сообщение, вот и решили помочь, — объяснил он, видя мое удивление.

— Эрин успела рассказать, какая замечательная у нее мама и что она любит, — сказал Воран, с улыбкой глядя на мою растрепанную прическу.

— Значит, вы знаете все мои секреты? — через силу улыбнулась я, в замешательстве от его доброжелательности.

— Один неизвестен — Эрин не успела сказать, как вас зовут.

— Ох, — смутилась я, поняв, что так и не представилась, — Кристина Дуглас.

Он подошел ко мне и протянул руку. Я протянула свою, ожидая, что он ее пожмет, но он поднес ее к губам и запечатлел неспешный поцелуй. Касание губ прошлось шелковой лаской по моей коже.

— Приятно познакомиться, — произнес он бархатистым голосом, который заставил меня внутренне вздрогнуть. Он не спешил отпускать мою руку, и мне пришлось ее забрать.

— Эрин, с тобой все в порядке? — спросил подходящий дядя Робин. — Принц Воран, принц Дубар, спасибо вам за помощь, — сказал он с уважением и благодарностью.

«Значит, он с ними знаком», — пронеслось у меня в голове.

— Ваша экскурсия подходит к концу. Может, мы вас отвезем в отель? — предложил Воран.

— Благодарю, мы вернемся с группой, — ответила я. — Спасибо за помощь, но не хотелось бы и дальше злоупотреблять вашим временем.

Он улыбнулся моему нежеланию ехать с ними и перевел взгляд на Эрин.

— Маленькая шалунья, внимательно следи за мамой, чтобы она не потерялась, — серьезно сказал он ей. — Было приятно с тобой познакомиться. — Он взял ее ручку и поцеловал, чем заслужил восторженный взгляд. Кажется, он покорил сердце моей маленькой кокетки. Он бросил на меня странный взгляд, как будто чего-то ожидая, а потом помедлил несколько мгновений, удивленный, и распрощался с Робином. С задумчивым видом он ушел. На этом инцидент был исчерпан. Они улетели, а мы вернулись к нашей группе. Мне пришлось напомнить дочери о правилах поведения и о том, что нельзя убегать и разговаривать с незнакомцами.

— Мама, но он сказал, что принц! — восторженно призналась она, но, увидев мой строгий взгляд, сделала лицо, полное раскаяния.

— Зачем ты вообще в лабиринт пошла?

— Я думала, что там живет Минотавр, и хотела посмотреть на него.

Я только вздохнула на это — вот так, читай детям на ночь.

— О чем вы с ним говорили? — поинтересовалась я.

— Он нашел меня в лабиринте и провел к выходу. Сказал, что ты, наверно, беспокоишься и будешь ругать, что я ушла без спроса. А я сказала, что ты у меня самая добрая и замечательная.

— Подлиза, — улыбнулась я, вздохнув с облегчением, что все хорошо закончилось.

* * *

— Воран, сколько это будет продолжаться? — тяжело вздохнул Дубар.

— Ты о чем? — сделал непонимающее лицо тот.

— Я о том, как долго мы будем таскаться за землянами в роли экскурсоводов, забросив все дела? — язвительно произнес Дубар. — Да ты можешь сменить костюм? Меня уже тошнит от этого цвета!

— А мне он начинает нравиться. Ничего ты не понимаешь! — спокойно бросил Воран, смахивая с лацканов невидимую пылинку.

— Да это ты ничего не понимаешь! Ты просто смешон! — уже начал горячиться Дубар. — Единственное, чего ты достиг, так это превратился в посмешище!

— Позволь мне самому судить, — ледяным тоном ответил Воран.

— И многого ты добился? — ядовито спросил Дубар. — На тебе уже чуть ли не гроздьями висят все их женщины, кроме одной. Пора тебе раскрыть глаза и признать, что успех тебе не светит, куда только подевалось твое обаяние.

— Что ж ты не попробуешь применить свое? — уже зло бросил Воран.

Дубар удивленно посмотрел на брата, задетый напоминанием.

В комнату зашел слуга с сообщением, что прибыла Айрин.

— Лети один и подожди меня в отеле, — сказал Воран, недовольно скривившись, — я от нее отделаюсь и скоро буду.

— Воран, ты себя слышишь? — недоумевал Дубар. — Ты совсем с ума сошел? Она же твоя будущая супруга!

— Позволь мне самому разобраться! — твердо сказал тот, выпроваживая его, и Дубар понял, что брат его вообще не слышит и его мысли заняты другим.

«Пора брать дело в свои руки, пока он вообще голову не потерял», — твердо решил Дубар, выходя из комнаты. Про себя он уже давно начал подозревать, что у брата временное помешательство.

* * *

Подходила к концу вторая неделя пребывания на Зеймахе. Договор близился к подписанию, и истекало время нашей поездки. Мы много ездили с нашей группой, осматривая окрестности. Удивительно, но нас постоянно сопровождали принцы Дубар и Воран. Дубар был доброжелателен и вежлив, Воран же включил свое обаяние на полную и покорил сердца всей женской части нашей группы — от пожилых до Эрин, за исключением меня. В отношении его я была вежлива, но старалась соблюдать дистанцию, не в силах забыть, каким я его запомнила в нашу первую встречу. А вот сердце моей дочери он покорил полностью, и часто она была рядом с ним, внимательно слушая все, что он говорит. Меня удивляло в Воране лишь одно — он постоянно носил костюмы небесно-голубого цвета, разительно отличавшиеся от того, в каком я увидела его впервые. Это настолько не вязалось с его мужественным обликом, что вызывало улыбку. Мужчины даже прозвали его между собой Голубым принцем. Но посмеивались лишь мужчины, женская часть прощала ему все.

Количество людей на экскурсиях варьировалось. Завязывались знакомства, и многие вельможи приглашали погостить к себе членов делегации, так что, спускаясь утром, мы даже не знали, кого сегодня увидим. Нас с дядей и сенатора с семьей тоже пригласил погостить у себя один вельможа, но у нас была запланирована поездка в сад хрустальных скульптур. Мы много слышали о них и давно хотели посмотреть. Я договорилась с дядей, что мы приедем или вечером, или на следующий день. Он оставил мне диск, и мы расстались. Эти диски нам выдали на Зеймахе для связи между собой. Вещица размером с ладонь, практически как наш телефон. Утром, спустившись в холл отеля, я была удивлена, что никого нет.

«Неужели все разъехались, и поездка отменяется?» — подумала я, но тут увидела принца Дубара.

— Доброе утро, — поприветствовала его я. — Вы не знаете, сегодняшняя поездка отменена?

— Ее перенесли на вечер, когда подсветка хрустальных скульптур выглядит особенно красиво. Неужели вас не предупредили?

Я разочарованно вздохнула:

— К сожалению, нет.

— Вы не составите мне компанию в ресторане? — неожиданно предложил он.

— Хорошо, — согласилась я. Мне показалось, что он хочет со мной поговорить.

Мы с Эрин пошли с ним.

— А где принц Воран? — поинтересовалась она у него.

— Он будет попозже.

Мы прошли в отдельный кабинет и сели за столик. Я заказала себе кофе, а Эрин — десерт с соком. Дубар тоже ограничился кофе, что подтвердило мое предположение о том, что он хочет поговорить. Когда принесли заказ и Эрин с удовольствием принялась за него, он сказал:

— Кристина, можно вас на минуточку?

Удивленная, я кивнула, но оглянулась на Эрин.

— За ней присмотрят, — сказал он, и мы вышли в холл.

Немного отойдя, он остановился и спросил:

— Скажите, вы действительно не понимаете, что происходит?

— Вы о чем? — не поняла я.

— Я говорю о Воране. — Но я все еще не понимала. — Вы обратили внимание, что он носит голубые костюмы?

— Да, только не понимаю, к чему вы клоните. — Трудно было этого не заметить. Ежедневно менялся фасон костюма, но не цвет.

— Ваша дочь сказала, что голубой — ваш любимый цвет.

Я удивленно распахнула глаза:

— Вообще-то мой любимый цвет синий, но она упорно уверена, что голубой, — пояснила непонятно зачем я.

— Кого в вашем мире подразумевают под «голубыми»? — настойчиво спросил меня он, вынуждая ответить.

— Мужчин с нетрадиционной ориентацией, — выдавила я.

— А вы знаете, что в вашей делегации его прозвали Голубым принцем и посмеиваются за его спиной?

— Почему вы говорите это так, будто здесь есть моя вина? — возмутилась я.

— Конечно же, вы здесь совсем ни при чем. Вы совершенно ни при чем, что принц выставил себя на посмешище, вы совершенно ни при чем, что он не пропустил ни одной вашей экскурсии, и вы совершенно ни при чем, что он отделал комнату в голубые тона у себя дома, желая пригласить вас в гости, — язвительно и уничтожающе хлестал меня словами Дубар.

У меня просто рот открылся от изумления.

— Я не понимаю, почему вы меня обвиняете?! Разве я давала хоть какой-то повод?!

— О нет! Вы всегда просто убийственно вежливы. Можно подумать, что внимание принца Дома Ночи для вас оскорбительно.

— Да не было никакого внимания! — воскликнула я, разозлившись на его несправедливые обвинения. Такого разговора от всегда сдержанного и доброжелательного Дубара я не ожидала.

— Может, спросим его? — предложил с сарказмом он, глядя мне за спину.

Я оглянулась и увидела Ворана, как всегда, в голубом костюме. По его побледневшему и уязвленному лицу я поняла, что он слышал весь наш разговор. Для такого гордого и самоуверенного человека было ударом узнать, что он стал посмешищем.

— Зачем вы это сделали? — воскликнула я, повернувшись к Дубару.

— Может, моему брату пора узнать правду, — ядовито сказал он, — а то он так ослеп, что ничего вокруг не видит.

— Вы тоже смеялись? — спросил меня Воран, подходя ближе и напряженно глядя мне в глаза. — Отвечайте правду, я могу чувствовать ложь!

Что я могла сказать? Постаралась ответить правдиво, смягчив слова:

— Между насмешкой и улыбкой большая разница.

— Значит, вот почему вы иногда смотрели на меня с улыбкой! — выдавил он, сузив глаза.

— Просто этот несерьезный цвет не сочетается с вашей мужественной внешностью, — попыталась смягчить его я.

— Это оскорбление для нашего Дома, — сказал Дубар. — Я рад, что договор еще не подписан и, возможно, не будет подписан уже никогда.

При этих словах я побледнела. Невольно стать причиной срыва нашей миссии! У меня голова пошла кругом — в том, что случилось, обвинят меня и Робина, и конец его карьере. Я не могла так подставить его, надо было срочно спасать ситуацию.

— Может, вы дадите нам возможность выяснить отношения с принцем Вораном, и пусть уже он решает, оскорбление это или недоразумение, — я настойчиво смотрела на Дубара.

— Я побуду с Эрин, — сказал он и ушел, оставив нас наедине.

Мы стояли с Вораном, и я не могла избавиться от чувства неловкости. Самое ужасное, что мне ничего не приходило в голову по поводу того, что можно сказать. Он смотрел на меня, чуть прищурив глаза, из которых так и не ушло уязвленное выражение.

— Вам Эрин сказала насчет голубого цвета? — спросила я, желая нарушить тишину.

— Да, — коротко ответил он, и по нему было видно, что он еще не оправился от унижения. Можно было лишь молиться, чтобы его настроение не склонилось в сторону ярости.

— Зачем вы это сделали? — недоумевала я. Можно все понять — зная любимый цвет, дарят цветы, еще что-нибудь, но не одеваться же полностью в него. Ничего глупее нельзя было и придумать.

— Вы смотрели на меня довольно неодобрительно и холодно. Я решил, что если буду одет в одежду ваших любимых тонов, то вы будете более доброжелательны. Видел, что вы улыбаетесь, и заблуждался, что это действует, — скрипнул он зубами.

Ох, кажется, я только что ухудшила ситуацию. Надо было что-то придумать, и я сказала:

— Дубар сказал, что вы хотели пригласить нас к себе в гости и уже приготовили комнату. Когда вы планировали озвучить приглашение?

— Не думал, что вас это заинтересует, — холодно ответил он.

— Ну почему же, — настаивала я, — мне было бы интересно посетить ваш замок. Я слышала, что он находится в горах и там прекрасный вид на море.

Он смотрел на меня и колебался. Все время его раздумий я, кажется, даже не дышала.

— Буду счастлив пригласить вас, — произнес он вежливо, но смотрел на меня напряженно. — Жду вас внизу.

Я вернулась за Эрин. Она весело болтала с Дубаром. Когда я вошла, он вопрошающе посмотрел на меня.

— Принц Воран пригласил нас к себе в гости, — сказала я.

— Мама, а где он сам?

— Ждет нас внизу.

Эрин просто пританцовывала от радости и нетерпения.

— Скажите, а ведь нас не просто так не предупредили о переносе экскурсии? — внезапно спросила я Дубара. У меня возникло подозрение, что он специально затеял наш разговор, чтобы его услышал Воран.

Его скупая улыбка подтвердила мои подозрения. Вдруг он стал абсолютно серьезен:

— Я надеюсь, вы уладите недоразумение. Судьба договора зависит от вас. — Почему-то эти слова прозвучали как угроза и прошлись холодом у меня по позвоночнику.

Эрин с Дубаром пошли к Ворану, а я сказала, что мне надо подняться на минутку в номер. Мне было необходимо переговорить с Робином и рассказать о происшедшем. Я взяла диск и вызвала его. Появилась голограмма его изображения.

— Кристина, почему вы не поехали на экскурсию? — спросил он, увидев мое встревоженное лицо. — Что случилось?

Я обрисовала ситуацию. Впервые я увидела, как меняется его лицо, передо мной уже был не дядя Робин, а Робинсон Дуглас, политик, просчитывающий ситуацию и варианты выхода из нее.

— Кристина, все это очень серьезно. То, что ты едешь к нему в гости, — это очень хорошо. Тебе необходимо задержаться у него на четыре дня любыми путями, пока договор не будет подписан.

— Но как я это сделаю? — удивилась я.

— Ты женщина, к которой он неравнодушен. Придумай!

— На что вы намекаете? — взвилась я.

— Кристина, ты хоть понимаешь, что будет, если договор сорвется? — К сожалению, я все прекрасно понимала.

— Мне жаль, что ты оказалась втянута во все это, но ты должна сделать все возможное, чтобы не оскорбить его.

— Но в чем моя вина во всей этой ситуации? — воскликнула я.

— Твоей вины нет, так сложилось, но в случае срыва во всем обвинят нас. — По его лицу было видно, насколько непросто ему говорить мне это. — Кристина, четыре дня! Я постараюсь ускорить подписание, но и ты мне помоги.

— Хорошо, — сдалась я.

Мы закончили разговор, я положила диск в сумочку и вышла из номера, даже не представляя, во что ввязалась.

Глава 2

Мы летели втроем. Напряженную атмосферу между нами хоть как-то разбавляла Эрин своими непосредственными вопросами. Воран успел где-то переодеться, пока ждал нас, и был в черном строгом костюме, который добавлял мрачности его чертам, делая их еще более замкнутыми и неприступными. Летательный аппарат был четырехместный, и Эрин сидела сзади, а мы с ним впереди. Пока мы вылетали из города, он был занят и управлял сам, а потом поставил на автопилот и посмотрел на меня.

— Почему вы согласились полететь со мной? — прямо спросил он.

«Потому что не хочу срыва нашего договора», — подумала я про себя, но вслух сказала иное:

— Слова Дубара о вашем интересе ко мне были абсолютно неожиданны для меня. И уж если вы хотели пригласить нас в гости и даже приготовили комнату, то самое малое, что я могла сделать, так это принять ваше приглашение.

— Воран, вам нравится моя мама? — раздалось сзади.

— Эрин! — одернула ее я, смущенная бестактностью вопроса. — Некрасиво вмешиваться в разговор.

— Она даже не представляет насколько, — ответил он, пристально глядя мне в глаза.

Я смутилась и ничего не могла с этим поделать. В кабине внезапно стало как-то тесно.

— Как у вас мужчины проявляют свой интерес? — внезапно спросил он.

Я замялась, собираясь с мыслями.

— Приглашают на ужин, посещают театры, выставки.

— Я сопровождал вас на все экскурсии, мы обедали или ужинали все вместе не единожды.

— Вы были одинаково вежливы со всеми, — защищалась я.

— Это вы были вежливы и отстранялись при малейшей возможности, — нападал он. — Я вам не нравлюсь?

Разговор внезапно свернул совсем не туда. Какие четыре дня, такими темпами я даже замок увидеть не успею, как мы полетим обратно.

— Почему же? Вы обаятельны, прекрасный рассказчик, обходительны.

— И это все? — Он выжидающе смотрел на меня, насмешливо приподняв бровь.

— А что еще? Я не думала о вас как о мужчине.

— И это должно мне льстить?!

— А вы хотите, чтобы я вам льстила?

Между нами повисло молчание, в течение которого он о чем-то думал и был немного сбит с толку.

— Обычно женщины стараются привлечь мое внимание любыми способами, — наконец сказал он.

— Разве вы сами никогда ни за кем не ухаживали? — удивилась я.

— Попытался с вами впервые. Как оказалось, довольно неудачно.

— Вы хотите сказать, что за все время ни разу? — изумилась я.

— Я принц, зачем мне это? — высокомерно произнес он.

«Хм, действительно, — подумала я. — Интересно, существовал ли человек, избалованный женским вниманием больше, чем он». Какой-то странный получался у нас разговор.

— Почему вы хмурились, когда смотрели на меня в отеле? — неожиданно спросил он.

Я поняла, что он имеет в виду тот день, когда я увидела его впервые.

— Разве я хмурилась? — удивилась я.

— Да, и смотрели вы явно неодобрительно.

— Вы преувеличиваете!

— Почему? — уже настойчиво спросил он.

— С вами была очень красивая спутница. Вот только она заискивала перед вами, ловя малейший ваш взгляд, а вы принимали это как должное, — попыталась вспомнить я. — Возможно, поэтому.

— То есть вы даже не помните?! — нахмурился он.

— А почему я должна была помнить случайную встречу?!

Он отвернулся, скрывая выражение своего лица:

— Может, потому, что я изменил свои планы, расстался с ней и пошел выяснять, кто вы и куда отправились.

— В этом тоже моя вина?! — спросила я обескураженно.

Он повернулся ко мне, и столько высокомерия было в его взгляде:

— Я не привык, чтобы мое внимание не ценили. Возможно, вся эта поездка ошибка.

У меня упало сердце. Плохой же из меня вышел дипломат.

— Вы обвиняете меня в том, что я не ценила ваше внимание, о котором даже не знала? — удивилась я.

— Вы странно реагируете на мои слова. Мне кажется, что мое внимание вам нежеланно, — нахмурился он.

Вообще-то он прав. Оно мне было нужно как телеге пятое колесо. Но я чувствовала, что наша поездка висит на волоске, да и договор тоже.

— Возможно, сказывается разница культур и воспитания, — попыталась я смягчить накалившуюся ситуацию. — Вы ожидаете, что я буду реагировать, как ваши женщины, забывая, что я выросла в другой среде и женщины у нас ведут себя иначе.

— Что-то я не заметил большой разницы, когда со мной откровенно флиртовали все женщины в вашей группе, кроме вас.

«Что б его!» — В этом он был прав.

— Может, дело не в вас, а во мне, и я просто не способна на откровенный флирт.

— Но вы даже не проявляете никак своих эмоций!

— Мне кажется, этот разговор не для ушей моей дочери, — сказала я, заметив, как она притихла, и желая закрыть щекотливую тему. Но не тут-то было.

— Солнышко, ты не испугаешься, если я подниму перегородку? — спросил он, оглядываясь на нее. — Ты будешь видеть маму.

Моя маленькая предательница согласно кивнула. Я могла только беспомощно наблюдать, как прозрачная перегородка отделяет ее от меня.

— Ну так что же? — настаивал он.

— Не знаю, что вам ответить. Я узнала о вашем интересе ко мне всего час назад, и для меня это большая неожиданность. Не понимаю, какой реакции вы ожидаете.

— И это все?!

— Я польщена, — вымученно добавила я.

Он скептически смотрел на меня:

— Не забывайте, что я могу чувствовать ложь.

«Тоже мне, детектор лжи ходячий», — выругалась про себя я.

— Принц Воран, — начала я, но он меня перебил.

— Можно просто Воран.

— Воран, — начала заново я, и он прищурил глаза, когда я произнесла его имя. — Давайте я буду откровенна. Я потеряла мужа полтора года назад и, скорбя, как-то не задумывалась о романтических отношениях. Возможно, поэтому не смогла в полной мере оценить ваше блистательное общество и честь, оказанную мне.

— Если вы не лжете о смерти мужа, значит, лжете об оказанной чести, — припер меня к стенке он.

Мне стало совсем плохо, и я ругала себя за несдержанность. Последних слов можно было бы и не говорить.

— Но мне нравится, как вы произносите мое имя, поэтому оставим это, — решил он.

Я облегченно выдохнула, чувствуя себя как приговоренный к смерти, узнавший о помиловании.

Он нажал на кнопку, опускающую панель, и завел непринужденный разговор.

* * *

Замок оказался настоящей неприступной крепостью, доступной только с воздуха. Одна стена заканчивалась отвесным обрывом и была обращена к морю. Эрин просто пищала от восторга, называя его сказочным замком. Воран лишь снисходительно улыбался. Нас встретили слуги. Меня поражало их раболепие и желание угодить. Сразу видно, что о профсоюзах рабочих тут и не слышали.

— Если желаете, я могу показать вам замок, а потом вы можете освежиться в своих комнатах перед обедом, — предложил Воран.

— Я даже не взяла с собой никаких вещей, — спохватилась я.

— Не переживайте, я распорядился, чтобы их упаковали и доставили сюда, — успокоил меня он.

Меня немного покоробило его самоуправство, но, так как мне надо было задержаться тут подольше, я промолчала.

Освещение в замке было как и в отеле — парящие в воздухе под потолком сферы разных размеров, образующие всевозможные фигуры.

— А как они светят? — поинтересовалась я.

— Внутри ртуть, — удивил он меня.

— А каким образом они висят в воздухе?

— Мы умеем манипулировать полями, — коротко ответил он.

Не очень понятно, но пусть.

Мы задержались перед портретами его семьи и самого Ворана. «Художнику удалось передать его высокомерие и властность взгляда», — хмыкнула я про себя. Рядом с его отцом были рядом две красивые женщины, с небольшой разницей в возрасте. Одна сидела у его ног, а другая — с ним рядом на троне.

— Кто это? — не сдержала любопытства я.

— Это мой отец со своей супругой и его шелани.

«Наверное, так называют любовницу, — решила я. — Хотя странно, что ее изобразили на портрете. А впрочем, какая разница. Может, в их мире свои порядки», — махнула про себя рукой я.

— У вас нет больше братьев, кроме Дубара?

— Был, но он умер младенцем.

— Вы младше его?

— Да, а что?

— Ничего. Просто между вами небольшая разница в возрасте, и вы выглядите одинаково, — ответила я, а он усмехнулся, и мы двинулись дальше. Замок был огромный, с башнями и переходами, в нем легко можно было потеряться.

Наконец он провел нас к нашим комнатам и распахнул дверь. Я замерла в изумлении. Весь интерьер был выдержан в голубом цвете, разбавленном белым и золотым. Изящная мебель с позолотой, большая кровать. Туалетный столик, расположенный чуть боком к кровати. Кресла, кушетка.

— Мама, это комната принцессы! — воскликнула Эрин, оглядывая все вокруг. — Можно я буду спать в ней?

— Твоя смежная, — сказал Воран и открыл дверь в детскую, выдержанную в розовато-белых тонах и заполненную игрушками.

Эрин бросилась их исследовать.

— Вам нравится ваша комната? — спросил он меня, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Комната очень красивая, — сдержанно сказала я.

— Вы не ответили, нравится ли она вам, — уличил он меня.

— А можно посмотреть на вашу? — внезапно спросила я, и его глаза удивленно расширились.

Может, это было и не совсем этично, но обстановка, как ничто иное, может рассказать о человеке.

— Прошу, — сказал он, выпуская меня из комнаты.

Заинтересованная неожиданным подарком в виде игрушек, Эрин даже не заметила, что мы вышли, знакомясь с новыми владениями.

Хм, его покои располагались напротив от моих через коридор. Значит, нас поселили в хозяйской части дома, а не гостевой.

Интерьер отличался разительно — он был не такой вычурный, как в моей комнате, а скорее лаконичный. Мебель в комнате Ворана была массивная, благородных темных тонов. В комнате чувствовались основательность и уют. Я внимательно осматривала все вокруг. Разница в интерьерах наших комнат была как между небом и землей.

— Скажите, а вы представляли себя в моей комнате?

— Если я скажу да, вас это оскорбит? — ответил он вопросом на вопрос.

— Могу догадаться, что единственное место, где вы себя представляли в ней, — это кровать. — Он удивленно вскинул брови. — Даже туалетный столик стоит так, чтобы, лежа на кровати, было все хорошо видно. — Он не протестовал, подтверждая мою правоту.

— Значит, вот какое место вы мне определили, — сказала я задумчиво, — в шаговой доступности, но на расстоянии.

— Вам не понравилась ваша комната? — напряженно спросил он.

— Комната замечательная, хорошо и со вкусом оформлена, только абсолютно не подходит мне. Если вы представляли меня в ней, значит, совсем не знаете меня и мой характер, — я старалась говорить спокойно, но внутренне начинала закипать. — Нет, я бы замечательно смотрелась в обрамлении интерьера, только мне там неуютно. Если выбирать мебель, то я бы с большим удовольствием расслабилась вот в таком кресле, — я кивнула головой на массивное глубокое кресло, — чем в том изящном.

Он специально обставил для меня комнату, не забыв и о ребенке, планировал пригласить нас в гости, но что, по сути, предлагал? Не имея сил сдержаться, я продолжила:

— Я понимаю, что, проявив внимание ко мне, вы теперь ожидаете, что я должна чуть ли не по горящим углям идти, показывая, насколько мне дороги возможные отношения с вами. Только все дело в том, что ради того, что вы предлагаете, я не только по углям не пойду, но даже через дорогу улицы не перейду.

— И что же я предлагаю? — он просто пронзил меня взглядом, а по лицу ничего нельзя было прочитать.

— Просто секс, когда женщина всегда под рукой, но можно не пускать ее ни в сердце, ни в душу и уйти в любой момент. Может, для ваших женщин это нормально, но для меня неприемлемо, — решила сразу прояснить ситуацию я. Какого черта, разницы нет: сейчас это озвучить или мы придем к этому разговору вечером.

Он замер, переваривая мои слова, потом внезапно улыбнулся и начал приближаться ко мне. Я ожидала чего угодно: его гнева, что он оскорбится, но не улыбки и таких слов:

— Вижу, что вам понравилась моя комната. Может, поселитесь в ней?

— Вы предлагаете мне выселить из покоев хозяина замка?!

— Ну почему же выселить, я разделю ее с вами.

Тут уж была моя очередь замереть. Я не могла понять, как разговор о невозможности отношений между нами свернул к обсуждению совместного проживания.

— Хотите быть ближе и узнать меня лучше — у вас будет эта возможность. — Он стоял совсем близко, и мне захотелось отойти, но я сдержала себя.

— Чтобы узнать друг друга лучше, необязательно сразу же прыгать в постель, — возразила я.

— Неужели? — насмешливо протянул он. — Вы уезжаете через четыре дня, и что вы мне позволите за это время? Поцеловать вам руку или поцелуй на прощание?

Видя мое молчание, он зашел с другой стороны:

— За полтора года, что вы одна, у вас был мужчина? — Я дернулась при этом вопросе. — Ответ написан на вашем лице, — заключил он, выглядя при этом очень довольным.

— Я предлагаю вам провести вместе эти четыре дня, — огорошил меня он, предлагая мне то, чего я и добивалась, — задержаться на четыре дня в замке, но к сути предложения я не была готова. Хотя был ли у меня выбор? Я могу отказаться, и мы сегодня уедем. И к чему это приведет?

— Хорошо, — медленно согласилась я и тут же добавила: — Но давайте сразу договоримся, если мне не понравится, то без обид и будем просто друзьями. Притворяться я не буду, — твердо предупредила я.

Взглянув на меня с веселым изумлением, он начал смеяться и не мог остановиться. Искренне смеющийся принц производил странное впечатление.

— Хорошо, — наконец выдавил сквозь смех он.

* * *

Я вернулась в голубую комнату, чтобы переодеться перед обедом, не понимая еще, как могла пойти на это безумное соглашение. В моем характере нет склонности к таким авантюрам. Мои отношения всегда развивались неспешно: сначала свидания, когда узнаешь друг друга, легкие прикосновения. В фазу постели отношения перетекали лишь тогда, когда я влюблялась или увлекалась мужчиной. Чтобы вот так согласиться лечь в постель с мужчиной, который мне даже не нравится?! Говоря ему, что я не воспринимала его как мужчину, я ничуть не кривила душой. Я оценила его внешнюю привлекательность, но так же можно восхищаться и красотой картины. Просто высокомерие и гордость не те качества, которые привлекают меня в людях. За все время, что он сопровождал нас на экскурсиях, Воран был обаятелен и располагал к себе, вот только я была уверена, что истинное его лицо увидела в первый день в отеле. Это знание не давало мне поддаться его обаянию и держало на расстоянии.

К моему облегчению, Воран весь день был учтив и ничем не напоминал о нашем соглашении. Мы втроем гуляли, осматривая окрестности, и я улыбалась, видя горящие глаза своей дочери. Меня подкупало отношение Ворана к Эрин. Он никогда не отмахивался от нее, терпеливо отвечал на все ее вопросы, а моя любопытная малышка могла быть той еще занозой.

— Воран, а мы поедем сегодня в сад хрустальных скульптур? — спросила его она.

— А вы хотите? — он посмотрел на меня.

— Я много о нем слышала, и очень хотелось бы увидеть своими глазами. Утром мы как раз собирались туда, когда узнали о переносе экскурсии.

— Мы можем слетать сегодня туда, — решил он.

Я облегченно вздохнула — вопрос с вечерней программой был решен, и время, когда мы останемся наедине, отодвигалось.

После ужина мы разошлись по комнатам переодеваться к поездке. Между прочим, Воран предупредил меня, что в наше отсутствие мои вещи перенесут к нему.

— Это в порядке вещей? — спросила я его. — Ваши люди не будут судачить? — пояснила я, видя, что он не понял.

— Мои люди не обсуждают мои поступки, — высокомерно ответил он. — И нет, это не в порядке вещей. Вы первая, кто там поселится.

Я просто онемела от удивления, не зная, как на это реагировать, и под впечатлением его слов удалилась в комнату. Не знаю даже, обеспокоила меня данная информация или успокоила.

* * *

Сад хрустальных скульптур поразил меня. В темноте их разнообразная подсветка смотрелась феерически. Были изображены разные фантастические животные, и подсвеченный хрусталь сверкал всеми своими гранями.

— Откуда они? — с любопытством спросила я Ворана. — Они реально существуют?

— Да. В разных мирах.

— Мама, ты посмотри на это! — воскликнула Эрин, указывая на огромную фигуру динозавра.

Меня удивляла подсветка. То фигура становилась плотной, и можно было разглядеть каждый волос на шкуре животного или чешую, а потом шла легкая рябь и свет появлялся изнутри, и тогда виден был лишь искрящийся прозрачный хрусталь, который светился разными цветами радуги.

— А почему здесь никого нет, кроме нас? — удивилась я.

— Я попросил закрыть сад для нас.

«Ничего себе!» — удивилась я.

— Почему? — все же вырвалось у меня.

— Может, потому, чтобы я мог сделать вот это, — он притянул меня к себе и легко поцеловал. Я даже не успела удивиться, как он меня отпустил и пошел на зов Эрин, которая была захвачена очередной скульптурой и хотела узнать, кто это.

Мы еще долго гуляли по саду. Воран был нашим гидом. Я увидела знакомую фигуру человекообразной обезьяны.

— А это с Земли? — спросила я.

— Мир Мэйбах. Они разумны, и у них довольно развитая цивилизация.

«Надо же!» — подумала я, и мы пошли дальше.

— Приложи сюда руку, — сказал Воран, указывая на небольшую скульптуру пушистого белоснежного животного, стоящего на двух лапах и смотрящего вдаль, еще две пары лап были опущены вдоль тела.

— Зачем? — удивилась я, слегка дотрагиваясь до скульптуры. Хрусталь был приятно теплый.

— Она с мира Зоран, — объяснил он. — Они выбирают себе одну пару на всю жизнь и считаются символом стабильности отношений и любви. Молодые люди приходят к ней перед заключением брака, желая, чтобы будущая супруга оказалась той единственной и их отношения длились вечно. — Я хотела отдернуть руку, но он накрыл мою ладонь своей, не давая мне этого сделать, и меня обожгло его прикосновение.

— Чего ты боишься? — прошептал он мне на ухо. — Это же просто скульптура. — Он стоял сзади, прижавшись ко мне, и я даже вырваться не могла. Меня спасла Эрин, позвав его к себе.

— Неужели ты не мечтаешь о вечной любви? — спросил он меня, отодвигаясь.

Я отдернула руку, как будто обжегшись.

— Нет, я знаю, что ничто не длится вечно. — Он задумчиво на меня посмотрел и пошел к ребенку, а у меня появилось огромное желание вытереть руку, и было непонятно, чье прикосновение обеспокоило меня сильнее — его или скульптуры. Нахмурившись, я двинулась за ним следом, наблюдая, как моя дочь с обожанием смотрит на принца. Эрин всецело отдала сердце Ворану, и меня тревожила эта привязанность — как-никак мы скоро уезжаем и мне бы не хотелось, чтобы она страдала.

Глава 3

Возвращались обратно мы совсем поздно. Эрин вначале еще щебетала, полная впечатлений, а потом незаметно уснула. Воран поставил управление на автопилот. Он оглянулся на Эрин и, увидев, что та спит, нажал на панели кнопку, и перегородка заскользила, отгораживая нас от нее.

— Зачем? — спросила я.

— Чтобы мы ей не мешали, — объяснил он. — Мы ее услышим, а она нас нет.

Он развернулся ко мне, а я напряглась. Мы сидели в полумраке, и обстановка была интимная, я ощутила, как сгущается воздух между нами. Он протянул руку ко мне, но дотронулся не до лица, а до волос. С удивлением я ощутила, как он вынимает шпильки из прически.

— Хочу сделать это еще с утра, — сказал он. Мои волосы рассыпались и упали тяжелой волной, укрыв меня почти до талии. Его пальцы перебирали локоны. — Давно хочу прикоснуться к ним. Еще тогда, когда я вывел Эрин из лабиринта, а ты бежала навстречу и ветер играл с твоими волосами.

Он взял меня за подбородок и стал склоняться ко мне.

— Я тогда завидовал ветру, — прошептал он мне в губы и поцеловал.

Я замерла, не отвечая. Он нежно заставил мои губы раскрыться и углубил поцелуй. Его язык коснулся моего, вовлекая в танец. Поцелуй становился настойчивее, и его пальцы зарылись в мои волосы, притягивая меня ближе. Я соскучилась по поцелуям и против воли ответила, раскрываясь ему навстречу. Дэвид много работал, и поцелуи к концу наших отношений чаще стали торопливы и безлики. Этот же поцелуй заставлял вспомнить начало наших отношений, когда мы наслаждались близостью друг друга. Но у Дэвида не было таких опытных губ. Поцелуй с Вораном был естественен, как дыхание, как вальс с давно знакомым партнером, способным предугадать твое движение еще до того, как ты его сделаешь.

Зуммер на панели известил, что мы подлетаем. Он отстранился от меня, а я пыталась совладать со своим пульсом.

— Мы как-то быстро прилетели, — усмехнулся он.

Воран взял на руки спящую Эрин и сам понес ее в комнату. Подбежал слуга, желая ее забрать, но он отослал его взглядом. Ребенок так набегался за день, что даже не проснулся. Мы уложили ее в постель.

— А если она проснется среди ночи? — обеспокоенно спросила я.

Он подошел к двери. На стене возле выхода был дисплей, и он набрал какую-то комбинацию.

— Если она проснется, то придет няня. Нам сообщат, если потребуется твое присутствие. — Он отрыл дверь, пропуская меня, и мы вышли. В коридоре я на мгновение замялась, не желая идти в его комнату. Он уловил мое замешательство.

— Пошли, — сказал он, беря меня за руку и уводя от своей двери. Мы вышли из замка и сели в «Серебряную каплю» — так назывался небольшой летательный аппарат, на котором мы прилетели. Только увидев такие же аппараты в небе, я поняла смысл названия — они выглядели как серебряные капли, на огромной скорости чертящие небо. Уверенными движениями он поднял нас в воздух, и уже через несколько минут мы спустились к морю, к маленькой бухте чуть в стороне от замка. Я не переставала удивляться их летательным аппаратам, они легко, без разбега взлетали и так же садились, просто зависая над землей.

Мы вышли, и мои ноги погрузились в мягкий белый песок.

— Давай искупаемся, — предложил он.

— У меня нет купальника, — растерянно сказала я, а он лишь насмешливо изогнул бровь.

Невозмутимо он начал раздеваться, а я лишь изумленно наблюдала за ним. Раздевшись, он зашел в воду.

— Вода теплая, ты идешь? — спросил он, оглянувшись.

— Не хочу мочить волосы, — хрипло ответила я, так как в горле внезапно пересохло от вида его обнаженной фигуры.

У него было великолепное тело — мускулистое и поджарое. В этот момент он был притягателен как смертный грех. Воран усмехнулся, как будто прочитав мои мысли. Отвернувшись, он пошел дальше и нырнул.

Я сняла балетки, и прохладный песок приятно холодил пальцы. Раздеваться я точно не хотела.

Воран рассекал гладь воды уверенными гребками. Сегодня я надела длинную легкую юбку с топом и короткий пиджак. Подойдя к воде, я приподняла юбку, чтобы не замочить ее, и зашла в воду. Она была действительно теплая. В другой ситуации я бы с удовольствием поплавала. Немного побродив вдоль берега, я разочарованно вышла из воды и села на песок в ожидании Ворана.

* * *

Он возвращался обратно. Я наблюдала за его приближением, не в силах отвести глаза и следя за каждым движением. Он подошел ко мне, давая возможность себя рассмотреть. Я все так же сидела, даже не сделав попытки встать, лишь подняла голову, стараясь смотреть ему в лицо, а не ниже.

— Наверно, мне не стоит ожидать, что ты высушишь меня волосами, — наконец нарушил он молчание.

— Что сделаю?! — изумилась я.

Он усмехнулся и пошел к летательному аппарату. Я осталась смотреть на воду.

— Вытри меня, — попросил он через минуту.

Нехотя я встала и двинулась к нему. Он стоял спиной ко мне и, оглянувшись, протягивал мне небольшое полотенце. Волосы он уже себе просушил. Я взяла полотенце и стала промокать ему плечи и спину, борясь с искушением провести по коже рукой и проверить твердость мускулов под ней. Когда закончила, он повернулся ко мне, ожидая, что я продолжу, а я протянула ему полотенце.

— Женщины борются за право прикоснуться ко мне, а ты не хочешь, — произнес он с непонятной интонацией, не сделав попытки взять его. Он был выше меня, и мой взгляд уперся в его губы.

— Почему же вы не с ними?

— Думаю, меня притягивает твоя невосприимчивость к моему обаянию.

— К чему? — не поняла я, посмотрев ему в глаза.

Он усмехнулся:

— Ты даже не понимаешь, о чем я.

Я действительно не понимала. Полотенце он не брал. На его ключицах, груди и руках блестели капли воды, и, вздохнув, я начала промокать ему их.

— А ниже? — спросил он, когда я закончила.

— А ниже вы сами! — фыркнула я и повесила полотенце ему на плечо.

Он напряженно смотрел на меня, а потом резко притянул к себе и опалил поцелуем.

— Ты сводишь меня с ума! — шептал он, покусывая мне губы, а потом начал страстно целовать, крепко вжимаясь в меня телом.

Кровь ударила мне в голову. Я чувствовала, что теряю себя, и оттолкнула его, вырываясь из объятий.

— Я передумала, — сказала я, отходя от него, и его глаза хищно сузились. — Предложение искупаться было хорошей идеей. — Я начала медленно пятиться от него, снимая пиджак. Потом сняла топ и чуть приостановилась, чтобы переступить через юбку. Я расстегнула застежку бюстгальтера и придерживала его рукой, пока снимала бретельки. Отворачиваясь от Ворана, следящего за мной напряженным взглядом, я бросила бюстгальтер на песок и повернулась к нему спиной. Сняла трусики и, переступив через них, побежала к воде. Я забежала в море и нырнула, не думая ни о чем и концентрируясь на движениях. Плывя под водой, я задержала дыхание, пока легкие не стали гореть, а потом вынырнула, жадно вдыхая воздух. Оглянувшись, я увидела Ворана, забегающего в воду, и поплыла, удаляясь от него. Он быстро нагнал меня и поймал за ногу. Мне удалось извернуться. Я оттолкнулась от его тела и нырнула, уходя в сторону. Но он меня поймал, когда я выныривала, и крепко прижал к себе.

— Ты плывешь не в ту сторону, — прорычал он, тяжело дыша, — обычно все женщины плывут ко мне, а не от меня.

— Мне нет дела до остальных женщин, — с вызовом ответила я.

Он начал яростно меня целовать, и мы ушли под воду. Я обняла его ногами, страстно целуя в ответ. Слишком долго я была одна, и мое тело забыло, каково это — находиться в руках мужчины. Давно похороненные страсть и желание вырвались на свободу и диктовали свою волю. Я целовала его, как в последний раз, желая сплавиться с его кожей, деля дыхание на двоих. Воран оттолкнулся от дна, и мы вынырнули. Он удерживал нас на плаву, и наши лица находились на одном уровне. Мне понравился его взгляд, полный желания, я почувствовала, как под его действием внутренне расслабляюсь и все сомнения уходят прочь. Теперь уже я сама приблизила свои губы к его и внезапно прикусила ему нижнюю губу. Он вздрогнул, а я лизнула место укуса, не отводя от него глаза, и начала его целовать. Он замер на мгновение от неожиданности, а потом горячо ответил, и мы опять ушли под воду.

— Надо перебираться поближе к берегу, — рассмеялась я, отфыркиваясь, когда мы всплыли.

— Что? — спросила я, увидев, как он зачарованно на меня смотрит.

— Впервые вижу, как ты смеешься. Ты прекрасна!

— Такие слова растопят сердце любой девушки, — улыбнулась я.

— Тогда я буду говорить их постоянно, — произнес он, притягивая меня поближе к себе.

— Поплыли к берегу, — предложила я, отстраняясь.

— Ты изменчива как ртуть, — произнес он, неохотно отпуская меня, и мы поплыли обратно.

Мы вышли на берег. Влажное полотенце валялось в песке у воды.

— И чем мы будем сушиться? — спросила я Ворана, оглядываясь.

— Я готов высушить тебя губами. А ты?

В ответ я хмыкнула и пошла к своей юбке, планируя надеть ее.

— Не одевайся, — попросил он, останавливая меня.

— Если ты считаешь, что я в таком виде появлюсь в замке, то ты сошел с ума! — усмехнулась я, отжимая волосы.

— Верь мне, — сказал он, беря меня за руку и ведя к летательному аппарату. Мне ничего не оставалось, как послушаться. Мы быстро поднялись и направились не к входу в замок, а к отвесной скале со стороны моря. Приземлились мы на широкой террасе, нависающей над морем. Воран раздвинул стеклянные двери, и мы оказались в его покоях.

— Удобно, — улыбнулась я, заходя в комнату, немного ежась от ветра и обхватив себя руками.

Он быстро прошел в ванную и вышел с теплым полотенцем, в которое меня укутал.

— А кто-то обещал высушить меня губами, — поддразнила я его. Не успела я договорить, как он подхватил меня на руки и понес в постель.

Никакой мой прежний опыт не мог подготовить меня к такому мужчине. Я была как скрипка нерадивого школьника, чудесным образом попавшая в руки виртуоза. Под его прикосновениями мое тело просто пело. Удивительно, но с ним я чувствовала себя раскованно, свободно отдавая себя его ласкам и взамен даря свои. Я остановила его лишь однажды, предупредив, что не предохраняюсь. После Дэвида у меня никого не было, и это было ни к чему. Воран усмехнулся и сказал, чтобы я не беспокоилась. «Наверное, у нас дети невозможны», — решила я про себя и больше об этом не думала.

Никогда еще я не чувствовала все настолько остро, я плавилась в его руках и под напряженным взглядом его глаз. Когда мне уже начало казаться, что больше я не вынесу, он начал содрогаться во мне и взгляд стал диким.

— Шелани, — прошептал он по слогам это слово, и столько эмоций было в нем.

Через мгновение он перевернул нас, и я оказалась на его груди. Он давал мне время прийти в себя, поглаживая мое тело. Я открыла глаза и встретила его изумленный взгляд. Он опять перевернул нас и склонился надо мной. Его губы начали скользить по моему лицу, телу. Он пробовал меня на вкус, вдыхал запах кожи. Он вел себя так, как будто был котом, а мое тело покрыто валерьянкой. Это было совсем не по-человечески и похоже на ритуал. Если я считала, что до этого он меня ласкал, то я ошибалась. Сейчас он просто купался в моем теле, не оставляя без внимания ни единого миллиметра кожи. Я думала, что даже пальцем уже не в силах пошевелить, но мое тело начало наливаться возбуждением, вынуждая извиваться в его руках. Мои руки обхватили его голову, заставляя подняться, и я начала тянуть его к себе. Его губы заскользили кругами по моему животу и задержались на моей груди. Но я хотела его поцелуя и поднимала его к себе, пока наши губы не встретились и мы не начали заново наш танец.

* * *

Я медленно выплывала из сна. Просыпаясь, я чувствовала мужское тело, прижатое к моей спине, руку, лежащую на груди.

«Дэвид!» — с нежностью подумала я, наслаждаясь теплом его тела, а потом резко осознала, что он мертв, и вспомнила, где нахожусь и с кем. Вспоминая вчерашнюю ночь и свою раскованность, я заливалась румянцем. То, что ночью было естественно, утром заставило мое тело напрячься. Я замерла, не зная, как реагировать — впервые за много лет я проснулась в объятиях другого мужчины. Медленно я начала отодвигаться, стараясь выскользнуть из-под его руки, но он не хотел расставаться с моим телом и притянул обратно, крепко прижимая к себе и собственнически обхватив рукой мою грудь. Меня накрыло паникой, и я резко вырвалась из его объятий, вставая с кровати.

Воран открыл глаза, с удивлением глядя на меня.

— Мне надо в ванную, — сказала я, стараясь убраться с его глаз и быстро выходя из комнаты, чувствуя себя неуютно обнаженной. Я прислонилась к двери, обхватив себя дрожащими руками и пытаясь успокоиться.

«Все в порядке», — твердила себе я. Случайно мой взгляд упал на зеркало, и я не узнала себя — на побледневшем лице выделялись испуганные зеленые глаза, а мои темные волосы спутались.

«Если вчера я была похожа на русалку, то сегодня на утопленницу», — усмехнулась я, попытавшись чувством юмора взбодрить себя. Подойдя к мраморному бассейну, я включила на панели воду, выбрав нужную температуру, и стала под струи воды, бегущие с потолка.

Я не слышала, как зашел Воран, и просто подпрыгнула, когда он подошел сзади и его руки обняли меня, притянув к себе.

— Что случилось? — спросил он.

Я заставила себя расслабиться в его руках.

— Все в порядке.

— Ответь! — настаивал он.

— А где шампунь? — спросила я.

Он потянулся, что-то нажал и начал втирать в мои волосы ароматную жидкость.

— Расскажи, что случилось. — Он массировал мою голову, и я расслаблялась.

— Просто привыкла просыпаться в объятиях мужа и на мгновение испугалась, — призналась наконец я.

Он развернул меня к себе, заставив встретить свой взгляд.

— Не будь он мертв, я бы безумно ревновал, — сказал напряженно он, а я недоверчиво на него посмотрела, удивленная этим заявлением. «О чем он говорит?! Воран производил впечатление мужчины, не способного вспомнить наутро имени женщины, а тут какая-то ревность».

— Ты первая женщина, убегающая из моей постели. — Он начал промывать мне волосы, и я закрыла глаза. — И вообще, ты первая женщина, которой я мою волосы.

— У тебя неплохо получается, — сказала я, все еще не открыв глаза.

— Я даже не уверен, что ты ответишь мне тем же.

— Посмотрим на твое поведение, — улыбнулась я и ахнула, когда он меня шлепнул.

Воран взял меня за подбородок, заставив посмотреть на себя.

— Тебе понравилось? — спросил он, имея в виду нашу ночь.

— Было неплохо, — сдержанно ответила я, не желая восторгаться.

Он обескураженно смотрел на меня.

— И это все, что ты можешь сказать?! — просто задохнулся от изумления он. — Думаю, надо тебе напомнить, — прорычал он и вынес меня из ванной комнаты.

Позже нас отвлек звонок, где Ворану сообщили, что Эрин хочет видеть меня. Мы выбрались из постели и начали одеваться.

* * *

Это были удивительные три дня. Днем Воран показывал нам свои земли, мы посетили его дом на равнине, показал шахту по добыче ископаемых. Странно, но он знакомил меня и Эрин со своими людьми, рассказывал, как устроен быт в его владениях. Вот только мое появление часто сопровождал шепот со словом «шелани».

«Неужели люди не привыкли к его многочисленным женщинам? Почему мое появление вызывает такое внимание?» — не могла понять я.

Не выдержав, я спросила Ворана:

— Что значит слово «шелани»?

— Почему ты спрашиваешь? — не ответил он.

— Я часто слышу это из уст твоих людей в мой адрес.

Он заколебался на мгновение, но ответил:

— Это значит любимая.

— А почему они меня так называют? Откуда им знать, как ты ко мне относишься? — не понимала я.

— Ты первая, кого я знакомлю со своими людьми.

— А зачем ты это делаешь? — не могла понять я.

— Если тебе неинтересно, мы можем прекратить поездки.

— Пойми меня правильно, мне интересно, но я не понимаю, почему ты это делаешь. Я же скоро уезжаю, а ты представляешь меня и Эрин всем своим людям. Зачем?

— Давай мы не будем сейчас говорить о твоем отъезде, — сказал он, и я увидела, как замкнулось его лицо. Больше я от него ничего не добилась. Хотя я немного успокоилась, согласитесь, «любимая» звучит намного лучше, чем «любовница». Так что больше я на это слово внимания не обращала.

У нас состоялся неприятный разговор, когда мы переодевались к обеду. Я стояла у зеркала и пыталась заколоть непокорные пряди, что выбились из прически. Воран с улыбкой наблюдал за мной, стоя рядом, чем сильно отвлекал, и просто уведомил, что в мою честь завтра будет прием в замке.

— Зачем?! — Я-то думала, что последний вечер вдвоем мы проведем вместе, никуда не выезжая. Провести же его, общаясь с кучей незнакомых людей, было наихудшей перспективой.

— Тебе надоело мое общество и ты хочешь его разбавить кучей людей? — возмутилась я, оглянувшись на него. — Так в чем проблема, давай я просто завтра уеду?!

— Я больше не хочу и слова слышать о твоем отъезде! — вспылил он. — Этот прием — дань уважения к тебе.

— Скорее похоже на наказание, — съязвила я.

— Почему с тобой так тяжело? — вздохнул Воран.

— Потерпи, недолго осталось, — обиделась я, а он потемнел лицом при этих словах.

— Скажи, почему ты так торопишься с отъездом? — удивил он меня вопросом.

— Почему тороплюсь?! Я уезжаю вместе с нашей делегацией.

— А ты бы не хотела здесь задержаться? — осторожно спросил он.

— Воран, это не вопрос желания. У меня там своя жизнь, работа. Чтобы приехать сюда, я взяла отпуск, и он подходит к концу.

— Зачем тебе работать? Я могу обеспечить тебя.

— Я и сама могу себя обеспечить, — нахмурилась я. Его слова обидели меня, это было похоже на предложение быть его содержанкой. — Я финансово независима и работаю для собственного удовольствия.

— Разве ты не хочешь остаться со мной? — спросил он, обнимая за плечи и разворачивая к себе.

— А что я буду здесь делать? — я посмотрела на него. — Эти несколько дней ты смог уделить мне, а потом у тебя начнутся дела, обязанности, требующие твоего внимания, и мне останется только дожидаться тебя в одиночестве. — Как бы хорошо мне с ним ни было в постели, но я понимала реальность того, что нас разделяет.

— Ты же была замужем. Я узнавал, твой муж из богатой семьи, у него был семейный бизнес, требующий внимания. Ты же не всегда была с ним вместе? — напряженно спросил он.

«Когда это он успел поинтересоваться моей жизнью, да и зачем?» — недоумевала я.

— Да, это так. Он постоянно был занят на работе, из-за чего мы стали отдаляться друг от друга, и он умер от сердечного приступа за рабочим столом совсем молодым, оставив меня и ребенка. Мне бы не хотелось повторять такие отношения.

— А если я скажу, что не умру от сердечного приступа?

— Воран, сути это не меняет. Давай оставим эту тему.

— Почему ты не хочешь? — спросил он скорее себя и крепко сжал мои плечи.

— Мне больно! — дернулась я, чувствуя, что на коже остались отпечатки пальцев.

— Извини, — тут же отпустил меня он.

Это был единственный неприятный инцидент. Все остальное время Воран был со мной внимателен, предупредителен и нежен, я уже молчу о полных страсти ночах. Должна признаться, что и к Эрин он относился хорошо: никогда не игнорировал, всегда отвечал на все ее вопросы, разговаривал как со взрослой. Никогда не могла представить его рассказывающим на ночь сказку ребенку, но теперь перед сном Эрин просто требовала рассказа от него, а не от меня.

* * *

Утром в день приема я проснулась с радужным настроением. Ночью Воран просто с ума сходил, рисуя губами на моем теле узоры и пробуя на вкус мою кожу. Я чувствовала себя эскимо, которое досталось ребенку, соскучившемуся по сладкому и хотевшему растянуть удовольствие. Он безумствовал, а я просто теряла голову.

Рано утром он уехал пораньше по делам. Днем была назначена примерка моего платья к приему, и он обещал вернуться к этому времени. Я привела себя в порядок и вышла посмотреть, чем занимается Эрин. Я застала ее в комнате вместе с няней, молодой девушкой. Она уже встала и увлеченно играла с ней.

— Принцесса, у вас прекрасно получается! — воскликнула девушка.

«Надо же, Эрин уже называют принцессой», — улыбнулась я про себя.

— Мама, доброе утро! — воскликнула она. — А ты знаешь, что сегодня прием и я приглашена? — радостно защебетала она. — Мне Лана показывает, где я должна стоять и что делать.

Это известие меня неприятно кольнуло — о присутствии Эрин на приеме мне никто не сказал. Это не совсем то мероприятие, в котором может принимать участие ребенок. Я подошла к ним поближе и увидела у няни экран, на котором были изображены голограммы фигур, и они их передвигали.

«Надо поговорить с Вораном, — решила я. — Будет или нет ребенок присутствовать на приеме, решать не ему, а мне».

Но Эрин была так увлечена, что я их оставила и решила позвонить Робину. Мы эти дни не разговаривали, и я хотела узнать, как обстоят дела. Вернувшись в спальню, я достала диск и вызвала Робина.

— Кристина, как у тебя дела? — тут же отозвался он. Меня поразило, как за несколько дней, что мы не виделись, осунулось его лицо.

— У меня все хорошо, — успокоила его я, и он облегченно вздохнул. — Как дела с договором?

— Ты разве не знаешь? Мы вчера подписали. Как хорошо, что ты позвонила, а то я не мог тебе дозвониться. — Это была моя вина, так как сумочка валялась среди моих вещей, и я о ней забыла. — Я уезжаю.

— Я знаю, — ответила я. — Но почему только вы? О нас вы забыли? — пошутила я.

Робин побледнел и нахмурился.

— Как он мог тебе не сказать?! — удивленно сказал он.

— О чем вы? — уже не на шутку встревожилась я.

Робин посмотрел на меня напряженным взглядом и заговорил:

— Кристина, Воран объявил тебя своей шелани, ты остаешься здесь вместе с Эрин. Сегодня в честь этого он дает прием у себя в замке.

— Что значит, я остаюсь?! О чем вы? — закричала я.

— Кристина, ты шелани, — объяснял он мне, как малому ребенку, и выглядел при этом больным.

— Ну и что? — не понимала я. — Мало ли у него было любимых…

Но Робин как-то странно посмотрел на меня при этих словах.

— Что это значит? — спросила я его, подозревая, что с этим не все так просто.

— Шелани — это любимая женщина и мать его детей.

— Какие дети, при чем здесь я?! Я никакого согласия не давала.

— Кристина, это не вопрос согласия, — сокрушенно сказал он.

— Объясните! — потребовала я.

Он помялся, собираясь с мыслями.

— У мужчин здесь есть одна физиологическая особенность. Они могут заниматься любовью, но выброс семени происходит лишь с одной-единственной женщиной. Мужчина меняет множество партнерш, пока встречает ту самую — ее называют шелани. Лишь с ней он способен зачать ребенка. Ведь у вас это было?

Я лишь кивнула и сидела окаменев, не в силах поверить услышанному.

— Но я не соглашалась на брак с ним.

При этих словах Робин вообще стал белее листа бумаги.

— Никакого брака не будет, — резанули его слова. — Члены королевской семьи вступают в династические браки. Уже объявлено о свадьбе Ворана с Айрин.

— А как же я?

— Ты будешь матерью его детей. Только воспитывать их будет его супруга. Так сохраняется равновесие, ведь шелани может стать любая, а супругу выбирают из хорошего рода. Кристина, в постели он может начать с Айрин, но закончить сможет только с тобой — чаще всего в супружеской постели трое, — огорошил меня он, отводя глаза.

— И вы позволите оставить меня здесь для этого?! — прошептала я, так как мой голос сел от ужаса и неверия.

— Кристина, никто не встанет между мужчиной этого мира и его шелани, а особенно если этот мужчина принц. Это закон, нарушение которого вызывает войны. Девушки из обеспеченных семей берегут девственность, чтобы не связать себя ни с кем и иметь возможность вступить в брак, выгодный семье. Все же остальные мечтают стать шелани. Любая девушка, даже из самого простого рода, может стать шелани принца, если будет для него той единственной. Это основа этого мира.

— Неужели я не могу скрыться? Спрячьте меня! Есть же множество мест, где меня никогда не найдут, — я жалобно смотрела на него.

— Кристина, вы были в постели. У них в слюне есть вещество, которое проявляется, когда мужчина встречает свою шелани. Оно уже изменило запах твоего тела, показав всем, что ты принадлежишь ему. Тебя везде найдут, а тем, кто будет тебя укрывать, наказание — смерть. Он кусал тебя в изгиб между плечом и шеей?

— Куда? — не поняла я. — Вроде нет.

— Это завершающий этап. Он должен будет укусить тебя до крови, оставив свой знак. С его слюной в твою кровь поступят ферменты, которые усилят его запах, навсегда перебивая твой. Ты будешь пахнуть принадлежностью Ворану, и твои дети тоже.

— Это какой-то кошмар, — твердила я. — Что мне делать?

— Неужели он тебе не нравится? — Робин внимательно смотрел на меня, и по его лицу я видела, что мое дело безнадежно.

— Вы смеетесь? Не настолько, чтобы согласиться на этот ужас!

— Прости меня, что в это втянул, не надо было тебя с собой брать, — неожиданно сказал он.

— Но как вы могли знать, — отмахнулась я.

— Я знал, что ты невосприимчива к их обаянию.

— О чем вы?

— У мужчин этого мира есть особое воздействие на женщин, они с легкостью покоряют их. Мужчины из правящих семей обладают еще и ментальным воздействием. Когда еще был жив Дэвид, он часто хвастался, что ты, кроме него, других мужчин не видишь. Желая подшутить над ним, я приехал к вам в гости с одним принцем из этого мира. Ты помнишь?

Я смутно помнила этот эпизод. Да, он приезжал не один, но гость не произвел на меня особого впечатления.

— Всю дорогу я просил его оказать на тебя лишь легкое воздействие, а когда вы встретились, ты не обратила на него ни малейшего внимания, даже когда он старался в полную силу, задетый своим фиаско. Вот тогда я узнал, что ты невосприимчива к их воздействию. Тот принц все хотел встретиться с тобой еще раз, пораженный этим, но я объяснил, что ты замужем и уважаемая женщина. Собираясь в эту поездку, я взял тебя с собой, зная, как ты их поразишь, привлекая этим внимание к нам, землянам. Вот только я и в страшном сне не мог представить, что все так обернется.

Мы замолчали, а я переваривала шокирующую информацию.

— А как же Эрин? — спохватилась я. — Вы можете ее забрать с собой? Я не хочу, чтобы она жила такой жизнью.

— Нет, — вздохнул Робин. — После того как он тебя отметит, Эрин официально станет принцессой Дома Ночи.

«Ее уже называют принцессой», — с горечью подумала я.

— А если я умру до того, как меня отметят? Вы сможете ее забрать? — отчаянно спросила я.

— Кристина, даже не думай! — закричал он.

— Почему нет? Какая жизнь меня ждет? Вечная любовница и третья в постели, роди ребенка и отдай другой. Рабыня! — вскричала я, а из глаз полились злые слезы.

— Ты навсегда лишишь Ворана возможности иметь ребенка и быть по-настоящему с женщиной.

— Почему я должна думать о нем, а не о себе и своем ребенке?! Заберите Эйрин! — попросила его я и прервала связь.

* * *

Меня раздавили и уничтожили. Каждое воспоминание об этих четырех днях было отравлено. Я-то таяла, когда он прикасался ко мне, а меня клеймили, как рабыню, заявляя свои права. Ненавижу! И этот прием, на который меня собирались вести в неведении. Не удивлена, что он не хотел ничего слышать о моем отъезде — зачем слушать фантазии наивной дурочки.

А что ждет моего ребенка? Стать шелани и рожать детей для другой или супругой, воспитывающей чужих и не способной разделить полную близость с мужем. Эйрин привязана к Ворану, возможно, у нее нет такой сопротивляемости к их воздействию, как у меня, и она с радостью будет заглядывать в глаза кому-то, как та спутница Ворана в отеле. «Зачем я привезла с собой ребенка?!» — не могла простить себе я.

А Робин? Использовал меня вслепую, как пешку. Он же мог хотя бы предупредить меня о том, как опасен секс с Вораном. Робин не наивный человек и вполне понимал, чем может все закончиться между нами. Я лишь качала головой, чувствуя, что меня предали. В глазах Робина я видела, насколько безнадежно мое положение.

В первую очередь я обвиняла себя. Как я не заметила всего происходящего вокруг?! Почему настолько ему доверилась?! Меня подчиняли себе, а я даже этого не видела. Я вышла из комнаты на террасу. Здесь мы приземлились в первый вечер после купания. Мне стало тошно от этих воспоминаний. Я подошла к перилам — они были мне до пояса и широкие. Сев на них, я посмотрела вниз на берег и море, плещущееся далеко внизу, — вот он выход из ситуации, что я создала. Предполагалось, что я смирюсь и приму свое положение, но они меня еще не знали.

Мне очень хотелось увидеть свою дочь еще раз хоть на миг, но я не хотела, чтобы она запомнила меня плачущей. Ведь я бы не смогла сдержаться, обнимая ее на прощание. Зато Робин ее заберет и позаботится в память о Дэвиде. На Земле она будет свободна и сама будет вправе решать, как ей жить. Жаль, что я это право потеряла. Хотя почему потеряла? Его у меня подло украли и даже не посчитали нужным сообщить об этом. Я села, обняв колени, и от отчаяния у меня даже больше слез не было, лишь глухая тоска.

— Кристина, привезли платье, — услышала я Ворана. — Слезь оттуда! — резко приказал он, появившись в дверях.

— Стой там! — закричала я, и он, к моему облегчению, замер.

«Почему я тянула? — ругала себя я. — Хотя теперь у меня есть шанс сказать ему все, что думаю!»

— Когда ты собирался сообщить мне? — спросила я, но он молчал. — На приеме? После? Или завтра, объясняя, почему я не могу уехать?

— Все не так страшно, — попытался успокоить меня он.

— Для кого? — закричала я, и мой голос сорвался.

— Кристина, спустись, и мы обо всем поговорим, — напряженно сказал он и хотел двинуться ко мне.

— Стой! Или у тебя не будет даже этих минут. — Я развернулась, готовая в любой момент прыгнуть.

Он замер на месте, с ужасом глядя на меня. Впервые этот самоуверенный мужчина оказался хоть перед чем-то бессилен.

— Не делай этого! Ты не представляешь, как долго я тебя искал.

— Зато какой был увлекательный кастинг! Жаль, что джекпот выпал той, кто не способен оценить оказанной чести, — съязвила я.

— Не говори так! Ты особенная!

— Для чего? Рожать детей и отдавать их другой? Или быть третьей в твоей постели с супругой? — отчаянно кричала я, и ветер разносил мой крик. — Скажи, а Айрин приглашена сегодня? Когда ты хотел нас познакомить?

По тому, как дернулся мускул на его лице, я поняла, что попала в цель.

— Она прекрасная девушка. Я хотел, чтобы вы познакомились, и она бы тебе обязательно понравилась, — оправдывался он.

— Да я уже счастлива за вас! Долгих лет жизни, но без меня!

— Ты все не так понимаешь, — качал он головой.

— Чего я не понимаю? То, что она будущая жена, а я вечная любовница, рожающая наследников вашей высочайшей династии, достойная сидеть лишь у твоих ног? — я задохнулась от ненависти к нему. — За все это время ты не посчитал нужным сказать мне, что происходит, и вел на этот прием, как овцу на бойню!

— Быть шелани — честь! — вскричал он.

— Да плевать я на эту честь хотела! Нет никакой чести быть рабыней.

— Разве ты была эти дни рабыней? — он напряженно смотрел на меня.

— Да! Я была рабыней, которую клеймили каждую ночь, изменяя запах, чтобы все знали, кто ее хозяин.

— Тебе это нравилось! — заявил уязвленный Воран.

— Да, нравилось, потому что я не знала, а теперь я согласна кожу с себя содрать, чтобы стереть твой след, — прошипела я, и он побледнел.

— Отдай Эрин Робину, пусть он ее увезет.

— Как ты можешь отсылать дочь? — поразился он. — Эрин — принцесса здесь.

— Достойная быть супругой и не имеющая возможности родить самой? Достойная выйти замуж за кого ей скажут и с кем этот брак будет выгоден? — в ярости говорила я. — В моем мире она сама будет решать, как жить, кого любить и от кого рожать.

— У нее здесь будет все! — настаивал он.

— У нее не будет самого главного — свободы. Ты лишил ее меня, не задумываясь, даже не сообщив об этом. И такое счастье ждет мою дочь?!

— Признай, нам было хорошо вместе, — попытался он зайти с другой стороны.

— Я соглашалась на четыре дня секса, а не на пожизненное рабство.

— Значит, для тебя это был секс?! — закричал он, уязвленный. — Я занимался любовью каждым прикосновением.

— Да ты не узнаешь любовь, даже если тебя ткнуть в нее носом! Когда любят — не лишают свободы. Любил?! — я засмеялась. — Да ты метил свою территорию.

— Ты не упадешь, — внезапно сказал он. — Не забывай, мы управляем полями.

Я посмотрела на него с таким презрением, пытаясь передать свои чувства и не находя слов.

— Ненавижу тебя! — прошептала я, вложив в эти слова всю душу и вставая на перила.

— Лови. — И шагнула вниз.