Сделка с совестью

Слава Доронина, 2022

– Зачем пришла, Алёна? Черные глаза девушки напитываются дикостью, когда она демонстративно тянется руками к плащу и начинает его расстегивать. – Ты знаешь, – выдыхает она рвано, игнорируя дрожь в пальцах. – Еще недавно бегала от меня и просила оставить в покое, а сейчас с чего вдруг такая щедрость? – кривлю я губы в усмешке, скользя взглядом по ее фигуре. – Я передумала. Можешь ни в чем себе не отказывать. Лицо бледное, сама от страха трясется. Но все равно красивая до одури. Что же заставило тебя изменить решение? Или кто. Зло сжимаю кулаки под столом, проводя параллели. Киваю, чтобы подошла. – В твоем случае не отказывать придется во многом и всю ночь. Становись на колени. *** Эти же герои спустя несколько лет в книге: «НЕЗАБЫТЫЕ ЧУВСТВА». Содержит нецензурную брань.

5 глава

Господи, это не мужик, а ходячая катастрофа. Я уже тысячу и один раз пожалела, что приняла предложение Кати и поехала на спортивную базу. Думала, немного потренируюсь, отдохну, а не вот это вот все… Жизнь и без того не балует в последнее время, но, похоже, решила, что мне недостаточно проблем и подогнала Хулио Игнасаса. Только для начала помогла бы с Фернандо Родригесом разобраться. И коробкой автомат. На моей машине три педали. Где еще одна?

Сдаю назад и разгоняюсь, на клаксон тоже нещадно жму, потому что две огромные псины даже не думают отступать от своей жертвы и заметили еще одну, в сером пальто. У тебя проблемы, Ян. Зато на собственной шкуре сейчас испытаешь, каково это — когда ты даешь команду «Фу», а до собаки она доходит как «Фас». Я ощущаю себя рядом с тобой, как женщина на снегу, окруженная псами. Постоянно жду прыжка и нападения, жду, что могут порвать в клочья.

Внешне Ян спокоен и сдержан, опасности от него не исходит, но смотрит так, словно ему постоянно кто-то нашептывает на ухо: «Фас», «Укуси ее», «Порви девчонку». На меня еще никто и никогда так не смотрел. Даже Родригес.

Наблюдаю, как Ян отбивает женщину от собак. Ужасающая картина. Мурашки бегут по коже от увиденного. Я побаиваюсь бродячих псов и всегда их сторонюсь. Даже к домашним не питаю особой любви. В промзоне, где я раньше жила, собаки часто стаями бегали и вот так же нападали на людей. Однажды порвали девочку из соседнего дома. С тех пор я с собой всегда носила перочинный ножик. С детства худенькая, небольшого роста, защитить особо было некому. Приходилось самой оборону держать. Вот я и держала. Как могла. И ничего с годами не меняется. Увы.

Ян отгоняет собак от женщины, помогает ей встать и, придерживая за руку, подводит к машине. Ждет, когда она сядет, закидывает порванную одежду и сумку в салон, открывает дверь с водительской стороны и кивает мне, чтобы перебралась на пассажирское сиденье. Глаза у Яна стеклянные, руки трясутся. Он бросает мне на колени электрошокер и сидит пару минут, глядя в зеркало заднего вида на рыдающую от стресса бедняжку, пока я достаю из бардачка влажные салфетки и убираю обратно орудие защиты.

— Ян, — трогаю его за плечо.

Не отзывается.

— Ян! — сильнее встряхиваю. — Женщина в крови, ей в больницу нужно.

— Сейчас поедем, — говорит он, мазнув по мне стекляшками, а потом трогается с места.

Всю дорогу Игнасас молчит. Его как будто подменили: от дерзкой уверенности не осталось и следа, а ко мне потерян всякий интерес. Наконец-то. Может, разыскать на базе собаку, посадить у двери в номер и натравливать на Яна, когда снова решится подойти?

Женщина приходит в себя и, размазывая слезы и кровь по лицу, бормочет благодарности и без конца повторяет имя какого-то Виталика. Я перебираюсь к ней на заднее сиденье, осматриваю руки и ноги. Псы прокусили голень в двух местах, плечу немного досталось, но в целом ничего смертельного. Мы успели.

— Спасибо, — хрипло произносит она, шмыгая носом. — Я думала, что все… Конец…

Я ловлю на себе взгляд Яна, и по телу опять бегут мурашки. Неживые глаза. Мертвые. А ведь несколько минут назад все было по другому. Что с тобой, Хулио? Правда перенервничал и стрессанул? Я тоже. Но меня отходняк позже накроет. Не переношу вид крови и страдания других людей.

Вытираю влажными салфетками слезы с женского лица, потом кровь с рук, слушаю, как бедняжка сбивчиво рассказывает, как шла домой, никого не трогала и повстречала собак. У нее сильный шок. Ей бы выпить или поесть, чтобы чуточку отвлечься.

— Булочку будете? — спрашиваю я и тянусь к бумажным пакетам из Макдональдса.

Протягиваю ей бутылку воды и чизбургер.

— Нет, не хочу.

— Нужно, — настаиваю я и кормлю, а потом снова вытираю салфетками ее руки и лицо.

В больницу отвожу бедняжку одна: Ян говорит, что останется в машине и сделает пару звонков. Сдаю пострадавшую врачам, на всякий случай беру ее номер, оставляю свой и возвращаюсь к джипу. Ян стоит на улице и курит. Вокруг него порядка шести или восьми окурков. Нет, все же девять. Да ладно, Хулио? Так испугался?

На улице холодно, снова срывается мокрый снег. Я забираюсь в салон и жду, когда Ян сядет за руль, но он не торопится это делать. Опять курит. Стучу в окно и приоткрываю дверь.

— Надеюсь, это не травка?

Ян чуть поворачивает голову в мою сторону и хмурится, разглядывая лицо.

— Я дороги обратно не знаю. Денег на такси нет. Ты обещал отвезти меня на базу.

— Телефон у женщины взяла?

Я утвердительно киваю.

Ян докуривает сигарету и садится за руль. Заводит двигатель. Глаза все такие же стеклянные и неживые, пальцы трясутся, губы белые.

— Что с тобой, Хулио? — подаю голос.

Не хватало еще, чтобы в аварию попали. Лучше тогда я сяду за руль.

— Ничего. — Он включает печку, заметив, что я дрожу.

Тянусь к бутылке с водой и салфеткам.

— Давай кровь вытру? — предлагаю. — Тебя тоже покусали?

— Задело немного. Не нужно.

Ян отдергивает руки и недовольно щурится, когда я его касаюсь.

— Прививку от бешенства пойдешь делать? — улыбаюсь, чтобы разрядить напряженную обстановку и убрать кислую мину с симпатичного мужского лица.

Ян только что человека спас, его поблагодарить нужно, но я ничего не могу поделать со своим языком. Не тянет говорить приятные вещи. Женщина его пусть благодарит, а я бы сейчас в номере на базе спала, если бы не чья-та упертость и желание заняться сексом. Ну вот чем Игнасасу Верочка не угодила? Та же комплекция, что и у меня. Плечи, правда, чуть пошире. Но зато светленькая, безумно милая и очень заинтересована Яном. А я ровно дышу к таким дерзким хамам. Властных замашек Родригеса хватает.

Хулио поднимает левый рукав пальто, осматривает руку и шумно вздыхает.

— Ладно. Помоги, — делает одолжение барин. — Под сиденьем аптечка, там должен быть бинт. Перевяжи. А то и так Михе всю машину кровью запачкали. Нытья теперь не оберусь. По-хорошему бы на химчистку заехать. Не желаешь?

У Яна богатая мимика. И красивая улыбка. Но сейчас она чем-то напоминает жутковатый оскал.

— На базу я желаю попасть, а потом ты хоть в космос лети на этом джипе. Но без меня.

Достаю аптечку и смотрю на руку Яна. Левое предплечье малость прокусили. Пару швов бы наложить. Чтобы шрама не осталось.

— Пока не уехали, может, покажешься врачу? Вакцина тоже нужна. Бродячие псы, и все такое… Вдруг заражение будет?

— Если почувствую дискомфорт, съезжу. Бинтуй. На базу вроде торопилась?

Ну ладно. Не маленький мальчик. Знает, что делает.

Остаток дороги мы едем в тишине, но в нескольких километрах от базы Ян вдруг сбавляет скорость и прижимается к обочине. Лицо бледное, держится за висок и громко дышит.

— Ян?..

— Тут буквально пять километров осталось, — обрывает он приглушенным голосом. — Пересядь.

Я сбита с толку его словами и просьбой. Но вида не подаю.

— Если ты решил мне отомстить, изображая обморок, то…

Осекаюсь, потому что Ян выставляет вперед забинтованную руку и делает ей предупреждающий жест, чтобы закрыла рот. Почему-то это задевает.

Ну ок. Создам тишину. Хамло ты, Ян, а не Хулио.

Игнасас выходит из машины, шатаясь, обходит ее спереди и садится на мое место. Держится за виски и закрывает глаза, больше не обращая на меня внимания.

Господи, поскорее бы наша поездка и странности этого мужчины остались позади. Меня полностью устраивает моя скучная и понятная жизнь. А вот Маркеловой прямая дорога на МРТ. Пусть сходит и проверит голову, если сохнет по такому придурочному.

— Что с тобой? — спрашиваю и снова тычу ногой в пол в поиске третьей педали. От стресса тоже мозги немного набекрень.

Перевожу глаза на коробку передач. Как же я мечтаю вернуться на базу и скрыться за дверью своего номера от этой ходячей катастрофы, которая сидит рядом.

— Перенервничал. Мигрень начинается. Триптаны оставил в Москве. Создай тишину.

А ну теперь мне все понятно. Им с Маркеловой вдвоем дорога на МРТ. Достаю телефон и строчу Верусику СМС. Ничего, Игнасас, я искореню в тебе всякое желание виться возле меня. И нет, мне ни капли тебя не жаль. Будь ты хоть трижды герой, мужлан неотесанный. Как вспомню сильные ручищи на своей заднице, как тащил меня в машину, вульгарный язык в рот засовывал, когда прижимал к стене… Нет, лучше не вспоминать, а то еще пешком до базы пойдет со своей, возможно, мнимой мигренью. Сейчас Ян разыграет сценку, как ему плохо, а потом «Проводи, Алёна, до номера и помоги лечь в кроватку»? Вот Верочка и проводит. Может, и первую помощь окажет, если оба того захотят. Я в этой компашке третий лишний.

Маркелова тут же отвечает и обещает быть у корпуса, в котором живет Ян, через десять минут. Отлично. Я удовлетворенно приподнимаю уголки губ.

— Тебе приятно, когда окружающие люди страдают? — шепотом интересуется Ян.

Оцениваю бледный вид Хулио. Что, если и впрямь плохо? Не похоже, что изображает недомогание. Но сам ведь проявил инициативу. А она часто бывает наказуема.

— Не всегда, — коротко отвечаю я, а сама думаю о том, что пакетик еды из Макдональдса все же заберу. Чтобы из номера не выходить пару дней, потому что собираюсь позвонить Кате и рассказать ей про выходку этого балбеса с поджогом корпуса, моим похищением и покатушками до полицейского участка. Шаник вроде дружит с Яном? Вот пусть мозг ему и поклюет. Вместо триптанов.

Мы въезжаем на территорию базы, и я останавливаю машину возле корпуса, в котором живет Катя и ее друзья. У них тут постоянные сборы и движ, судя по ее рассказам. А я здесь в первый раз, но место оценила: очень красиво. И почти спокойно. Если бы не одно но.

Перевожу взгляд на притихшего Игнасаса.

— Приехали, — говорю на случай, если к его головной боли и потеря слуха добавилась.

— Проводишь? — Ян поворачивается и смотрит на меня жалостливыми глазами.

Да. Все, как я и думала. Притворяется.

— Без присмотра не останешься, не переживай.

Глушу двигатель и тянусь за пакетиком с едой из Макдака, заметив, что Вера приближается к джипу. Ты очень вовремя, звездочка.

Я открываю дверь и выхожу на улицу. Перекинувшись парой слов с Маркеловой и вкратце рассказав о том, что с нами приключилось, быстрым шагом иду к своему корпусу. Отхожу на приличное расстояние и оборачиваюсь, чувствуя на своей спине прожигающий взгляд. Действительно, не показалось. Ян смотрит мне вслед, сцепив челюсти, пока Верочка суетится вокруг него и что-то говорит, открыв дверь с пассажирской стороны. Надеюсь, завтра мне не прилетит «благодарность» за заботу? Вообще, лучше бы Яну оставить меня в покое. Ничего у нас не получится. Руку даю на отсечение.

Не удерживаюсь и насмешливо улыбаюсь герою. Прекрасного тебе вечера, Хулио. То есть хамло. Сделать оскорбительный жест рукой, чтобы Вера замолчала, не возникает желания? Только со мной так можно, да?