Царевна

Сигню Юула, 2021

Не разрывайте старых могил, не крадите погребальных украшений. Кто станет семью богатырями и королевичем-спасителем для мёртвой девушки, найденной в хрустальном гробу? Ответ очевиден, ведь и в сибирском городе 30-х годов прошлого столетия, и в подземном мире всё идёт по плану. Рассказ в жанре мистического реализма.

Перед ним, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный…

А.С. Пушкин

***

Сталбыть, когда в тридцать втором в горсовете иркутском порешили кладбище Иерусалимское с землёй сравнять и парк тута построить, многие возмущаться стали. Особливо родня покойных. Оно и понятно, так то хоть на могилки цветы приносишь, рюмочку там за упокой опрокинешь. А так куда приходить, ежели могилок то нету, к качелькам-каруселькам? Товарищ вон мой, Степан, очень лютовал, мать с батей у него там похоронены. Рубашку на себе рвал, кричал, что к ядреней фене власть такую, что с мертвецами воюет. Быстро его потом забрали…

А я чо, я ничо. Мне приказали, я сделал, надо — значит, надо.

А царевну-то ту наша бригада нашла. Ну то есть не царевна она никакая — дочка купеческая.

Это наши её так прозвали, отрыли когда — за красоту да за богатство. Посудите сами, гроб хрустальный покойнице отец справил — каково это, а! Все семью их знали, у них денег куры не клевали. Дядька мой рассказывал, что женихи в очередь выстраивались, но девица всем отказывала. Почему — никому не ведомо, может, любила кого, а родители не позволяли с ним под венец. Слух ходил, что ведьма она, но то ж брешут, народ-то тёмный. Как померла девица — то ль от чахотки, то ль ещё от чего — папаша чуть руки на себя не наложил, а потом, видать, умом тронулся. Похороны устроил, что твою свадьбу. Разрядили её, как невесту, золота на неё понавешали и в гроб из хрусталя положили. При царе Александре это, кажись, было. Народ долго ещё об этом судачил, я думал, байки всё — ан нет.

Мужики когда её выкопали, чуть не обделались то ль от страха, то ль от счастья. Она ж вся нетронутая лежала, совсем не истлела, и пахло от неё цветами. Лет то прошло — ого-го. А украшений на ней, говорят, — цельный завод с них построить можно. И тут нас всех, сталбыть, как бес попутал, каждый себе втихаря понемножку и умыкнул, пока начальство не увидело и всё остальное не забрало. А я чо, я ничо, что мне, отставать от всех? Взял себе колечко с изумрудиком.

А потом она приснилась мне. Будто лежу я в постели своей, а царевна эта из тёмного угла выходит в лунный свет, платье до пят расшито, кокошник блестит-переливается. Как сейчас вижу, лицо бледное, точёное, как фарфоровое, а глаза тёмные-тёмные, в самую душу взглядом впиваются. У меня ажно мурашки по спине забегали, росла б шерсть на загривке — дыбом бы встала. Отдавай, говорит, кольцо моё. Отдавай иль женись на мне. Ну я всё равно парень не промах, отвечаю, что неча мне голову морочить — бога нет, чертей и ангелов нет, призраков нет и тебя, сталбыть, тоже нету. Зыркнула она на меня своими глазищами и пропала.

Проснулся, и так мне увидеть её захотелось! Одним глазком хоть. Михалыч с нашей бригады говорил, что в подвале горсовета её покамест спрятали, партия пока не скажет, делать-то с ней чего. А я с детства знал, что за подвалы-то эти — туннели тайные подземные там проходят, от всех богатых домов друг к дружке, к церквям, к Ангаре. Местами такие широкие, что две подводы разъехаться могут. Дядька мой контрабандистов там ловил, а в гражданскую мы пацанами тайком припасы по ним красногвардейцам таскали, когда те Белый Дом от юнкеров обороняли. Так вот, дай, думаю, попробую пробраться к ней.

От берега до горсовета я ход, как свои пять пальцев, знаю, прошёл быстро. А дальше свезло мне просто, дверь в коридоры под зданием открыта оказалась. А охрану, видать, выше поставили. Поблуждал я там немножко и нашёл её. Склад там какой-то значился что ли — тюки, ящики… Вот на двух таких ящиках гроб и стоял. Его, понятно, брезентом прикрыли, но я ж не лыком шит — догадался, что это такое.

Она там лежала, как спала. Лампа ещё на потолке качалась от сквозняка — туда-сюда, туда-сюда, так лицо её совсем живым казалось. Того и гляди, глаза откроет. И я тогда подумал, что ну а вдруг не мёртвая она на самом то деле-то, а? Вдруг у неё сон этот, как его… линтагерический? Сдвинул крышку, за руку её взял — нет, холодная. Только ресницы будто дрогнули. Ну лампа ж там над ней, говорю ж. А потом поцеловал её. Не смотрите на меня так, я так-то живых девок люблю, просто она… ну… как живая и была. И красивущая такая!

Конец ознакомительного фрагмента.