Говорю от имени живых

Сергей Шангин

Михаил и его друзья после аномальной перезагрузки системы вынуждены бороться не только с призраками Плацдарма, но и с теми, кто решил под шумок прибрать власть в регионе в свои руки.Друзья Михаила помогают ему несмотря на постоянный риск смерти. Помогают, находясь по обе стороны жизни, даже не мечтая однажды вернуться в неё. Ведь на кону судьба десятков тысяч жителей города, уже приговорённых системой к потере личности. Призраки хотят жить, и никто, кроме Михаила и его друзей, их не остановит. Книга содержит нецензурную брань.

— 6 —

Обед прошёл в скорбном молчании. Точнее, молчал я, а Светка подробнейшим образом рассказывала о графике работы садика, разрушая мои стройные заблуждения по этому поводу. Родители, опасаясь расстроить малыша, приводят его поначалу на неполный день — кто на час, кто на два, кто-то держится до обеда. Пока привыкнут, такая нынче детская психология. Я помню, меня отдавали ранним утром, в мороз и метель, забирали, когда с работы возвращались. Бывало, и на продлёнку оставался, слушая дурацкие рассказы малышни про всякого рода привидений и бабаек.

Картинка складывалась нерадостная, потому что время поджимало. Толпа голодных душ плотным кольцом в десять-пятнадцать рядов окружила садик. Каждого родителя нужно было встречать, заводить и провожать обратно. Кто-то должен быть постоянно на стрёме в ожидании следующего родителя. Им ещё нужно объяснить, почему сегодня такая странная процедура. Но хуже всего, всем этим могу заниматься только я.

Охранять периметр, отгонять призраков от забора полицейские могут, но сопровождать и защищать уже сложнее. Им придётся брать родителей в коробочку, отстреливаясь от наседающих зомби. Причём, я это не говорю, но идея витает в воздухе, голодные души жаждут реинкарнации в малышей, чтобы прожить подольше! Но и сами родители, зачастую, весьма молодые люди! Так что их тоже нужно защищать и сопровождать.

Пока они идут к садику, на них никто не обратит внимания, все взгляды направлены внутрь периметра, ждут разрыва в защите, ошибки охраны, чтобы прорваться к цели. Но стоит родителю с ребёнком покинуть защищаемую территорию, как они оба становятся лакомой добычей призраков. Ради них стоит забыть садик и попробовать удачу в другом месте, тем более, это гораздо безопаснее и конкуренция меньше.

В результате имеем веер разбегающихся зомби, преследующих родителей с детьми, а сами сидим в постепенно пустеющем садике до последней души в прямом смысле этого слова. И получится, что мы честно выполнили свой долг, но всех детей, включая их родителей, благополучно сожрали чуть позже. Весёлая картинка для любителей хоррора.

— В общем так, ситуация не имеет решения — поставив стакан из-под компота на стол, объявил я. — Но… — хорошо выдержанная пауза имеет значение не только в театре, — можно попытаться как-то избавиться от тех, кто за забором. Как именно, покажет эксперимент!

— А нам, что делать? — почти одновременно вскинулись мои слушательницы.

— Идти на улицу, ждать родителей и встречать. Я обеспечу вам прикрытие за периметром. Света, тебе отдельное важное поручение — нужно что-то придумать, чтобы удержать родителей в садике. Иначе мы забегаемся и их потеряем в прямом смысле этого слова.

— Не проблема! — легко отмахнулась любимая жена. — Скажу, нужно дождаться собрания. Посидят немного. Главное — заведующую предупредить, она у нас женщина с понятием, проблем не будет.

— И что ты ей скажешь? — я представил, какую картинку увидит заведующая со слов Светки. — Надеюсь, там ничего не будет про голодных зомби и призрачных спецназовцев, охраняющих садик.

— Миша, я найду, что сказать, — с укоризной в голосе, как ребёнку, стащившему конфету, ответила жена.

Ладно, примем на веру, у женщин есть какой-то свой язык, позволяющий им, не говоря прямо, договариваться хоть о чём. Мужикам же нужно сказать в точности, чего от них хотят, и почему они должны это делать, иначе будут стоять на своём до последнего, не соглашаясь ни на что.

— А Петрович? Старик точно решит вставить пять копеек в нашу суету.

— Прикажу не лезть не в своё дело, — решительно заявила Светка, строго сдвинув брови.

Даже я боюсь её в таком состоянии, так что о Петровиче можно не переживать, сделает, что скажет жена. Теперь в поле!

— Где Морпех? — остановил я бегущего куда-то бойца.

— Не знаю, — покрутив башкой, ответил он. — Может, на ту сторону ушёл?

Противный червячок страха вновь завёл гнусавую песню — что-то здесь не так.

— Обойди всё, но найди мне старшего, — приказал я командирским тоном. — Дело неотложное, исполнять бегом! Действуй, боец!

Тот козырнул и ломанулся напропалую, словно получил приказ от генерала армии, а не случайного прохожего, которого видел первый раз в жизни. Вот что значит, быть экстрасенсом — все тебя любят, уважают, подчиняются…

— Нигде нет, — рявкнул боец у меня над самым ухом. — Всё обошёл, всех спросил, пропал куда-то Морпех. Какие будут указания?

Две новости, как водится, плохая и хорошая. Хорошая — меня, похоже, резко повысили в звании. Плохая — Морпех затеял свою игру, и я даже подозреваю какую. Если кто-то в этом городе однажды встал поперёк его жизненного пути, сейчас у него есть все шансы поменяться с Морпехом местами. Ну, и чёрт с ним, нет времени на домыслы.

— По одному человеку на углах, ещё по одному в промежутках, остальных ко мне!

За что уважаю армию, всё исполняется буквально, а не как кому в голову взбрело. Сказано — сделано, свободные от вахты смотрят мне в рот, ожидая ценных указаний.

— Бойцы, не буду скрывать, проблем гораздо больше, чем сил. Поэтому будем решать задачу в принципе, а не по мере ухудшения положения.

Переглянулись, едва заметно пожали плечами, но возражать не стали — начальству виднее. И это правильно, потому что исполнитель не должен думать, иначе самый прекрасный план превратится в неудачную импровизацию. Коротко обрисовал ситуацию с родителями, раскидал их по тройкам, обозначил схему работы. Мне будет некогда, моя задача решается там, где нет такой суеты.

Катя героически стояла в сторонке, разве что излишней бледностью выдавая переполнявший её страх. Атмосфера подготовки к встрече родителей, больше похожая на войсковую операцию, нагоняла ужас на впечатлительную девушку. Хорошо, хоть солнце светит, птички чирикают, а ночью? Если бы сейчас стояла кромешная тьма, она бы точно от страха представилась, и я бы её в этом не стал укорять, потому что у самого поджилки трясутся.

Одно дело, когда те же души стоят за барьером и ждут твоей милости, чтобы пообщаться, другое — прямой контакт и ни капли доброты в их намерениях. Охотятся они на детишек, но не побрезгуют и нами, не совсем износились ещё, можно поносить «костюмчики». Конечно, я крут, мегакрут, но не всем это известно, к тому же, их слишком много.

— Миша, мы готовы, — обняв девушку за плечи, сообщила Светка. — Давай, делай, что задумал!

— Ага… вы это… держитесь… мужики рядом, поддержат… главное — не суетитесь…

— Иди уже, — разозлилась жена, выслушивая мои путаные наставления.

И пойду, раз никому не нужен больше. Что нам видно с пригорочка? Вот они голубчики суетятся, нос по ветру, словно принюхиваются к чему-то. Вдруг все разом куда-то отвели взгляд, напряглись — первая ласточка прикатила, едва не раскидав призраков бампером машинки. Идиотка, ты бы ещё прямо в калитку въехала, мысленно заорал я.

— Ничего, командир, держим коридор, — крикнули бойцы от калитки.

Две тройки ринулись на перехват, расталкивая толпу излучателями, формируя безопасный проход для ничего не подозревающей дамочки, беззаботно цокающей каблучками по бетонной дорожке. Щёлкает замок, Светка выбегает навстречу, что-то весело щебечет, Катя придерживает калитку, захлопывая её сразу за их спиной. Первый блин не комом, уже хорошо, но всё прошло как-то спонтанно, могли и опоздать.

Возвращаемся к нашим баранам, стараемся не отвлекаться на мелочи. Вот ты, к примеру, что тут делаешь? Запускаю лучик в мужика, стоящего ближе всех к забору, тот вздрагивает, оглядывается, пытается соскочить с захвата. Шалишь, не уйдёшь, пока санитары с тобой не разберутся!

Тянем энергию, сбрасываем в барьер — не получается, блин. Тянется нормально, но барьер упрямо отказывается принимать чужеродный продукт, словно это какая-то отрава. Хорошо, действуем в другую сторону — накачиваем респондента халявной энергией. Тот же результат, только в профиль — не принимает врага земля русская, или что-то вроде того. Какая-то взаимная антипатия между ними, как с теми пришельцами. И что они тогда сделали, Миша? Правильно, муфточки! Если нельзя в барьер, нужно создать свободный от него переход за барьер.

Отличное решение, вот только я этого не умею! Латать могу, а ломать нет, в школе не проходили, и жизнь не заставила корёжитьто, что не мной сделано. Тем не менее, они это как-то сделали, Миша! И ты справишься, ты же умный!

— Ой, я в машине косметичу забыла! — новая фифа у калитка обнаружила отсутствие самого необходимого.

— Никуда она не денется, — не выдержав напряжения, рявкнула Светка. — Потом заберёте! Вас ребёнок ждёт!

Ей точно нужно в цирке с хищниками работать — как эта цыпа подскочила, про всё забыла и пулей метнулась к садику.

Барьер — субстанция. Зелёная завеса и мои лучики не имеют к нему отношения, хотя служат отличным проводником энергии. Ответ на поверхности, но суета вокруг калитки постоянно отвлекает.

— Командир, мы их не удержим, — орут бойцы, — тут сразу несколько родителей, не успеем сопроводить всех!

Ну, что ты будешь делать? Вот скажите, как на духу, кто-то орал так Наполеону или Кутузову, врывался к Жукову или Сталину? Если каждый солдат будет… Стоп, Миша, мания величия всем выходила боком, так что ноги в руки и спасай конкретных людей, а не Вселенную.

Бегу, на ходу набирая по максимуму энергии из барьера, выбрасываю в створ калитки пару широких «щупалец», раздвигая толпу, жаждущую прикоснуться к жизни.

— Все назад, давите их со стороны забора! — приказ отдаю мысленно, чтобы не пугать родителей и моих девчонок.

Мило улыбаюсь, придерживаю калитку, стараюсь выглядеть естественно, хотя толпа рвёт и мечет, как стая бешеных слонов, пытаясь вырваться из загона между моими «щупальцами» и стопорящими выстрелами гвардии. Давайте быстрее, чёрт бы вас побрал, девочки и мальчики! Что вы там копаетесь, дьявол вас раздери! Так и хочется заорать «Ходу! Ходу! Ходу», а нельзя, у нас ведь всё спокойно, всё хорошо, блин! Фу-у-у-у, ещё немного и руки сварились бы от потоков энергии. Мне нужна передышка.

— Эй, все по очереди ко мне на перезарядку, — мысленно приказал я, опускаясь на траву там же.

Покоя всё одно не будет, зато беготни меньше. Перезарядка не заняла много времени и не отвлекла от главного — как избавиться от толпы, если муфту я сделать не могу? Как сделать проводник…

Миша, ты точно идиот! И это самая нежная оценка твоим умственным способностям, дорогой! Ключевое слово — проводник! Так, пробуем, пока железо не остыло! Руку в барьер, и выращиваем щупальце до кончиков пальцев, на этом стопоримся. Цепляем следующего кандидата в космонавты, тащим из него энергию и толкаем её в проводник — упирается. Это нормально!

Теперь, продолжая поддерживать напор, наращиваем лучик вглубь барьера — где-то он должен кончиться, чёрт бы его побрал! Есть, потекло нечто по трубам, ещё чуть дальше, чтобы ничего не мешало движению энергии и резко втягиваем всю целиком в канал. Ух ты, как круто!

Поток пробежал по мне раскалённым оловом, вырвался на свободу, попытался сконденсироваться, но вдруг вспыхнул яркой звездой и устремился куда-то ввысь, как салют. Неприятно, но, надеюсь, это всего лишь мои ощущения и на самом деле энергия просто протекает по мне, задевая нервные окончания, реагирующие столь оригинальным способом. Придётся потерпеть, Миша!

Площадка перед калиткой начала стремительно очищаться, хотя, ничего не понимающие соседи стремительно заполняли пустоту, радуясь возможности попасть в первые ряды. Праздничный салют набирал обороты, жаль любоваться им мог только я. Для всех прочих зрителей был потный, красный от натуги, пыхтящий, как паровоз экстрасенс, периодически ругающийся неприличными словами и скрипящий зубами от боли. Пониманием, что на самом деле телу ничего не угрожает, сложно погасить какофонию болевых импульсов, твердящих об обратном.

Странно, но мне удалось собрать их всех, не сходя с места — людей губит жадность, у призраков те же проблемы! Ничто человеческое покойникам не чуждо, как бы неестественно это не прозвучало.

— Катя, передай Светлане, можно отпускать родителей и детей, опасности больше нет, — слабым голосом умирающего лебедя попросил я замершую у калитки девушку.

— Вам что-нибудь принести, Миша? — она смотрела на меня, как на бога, и это было чертовски приятно.

Хотелось качаться на волнах её восхищения бесконечно долго, но рациональная часть меня подсказывала, добром это не закончится. Светка — это вам не какие-то там зомбаки бестелесные, вполне может и приложить, чем под руку попадётся. Война войной, а простую женскую ревность приказом не отменить, тут действуют вселенские законы, над которыми даже бог не властен.

— Скажи Свете, муж хочет компота и пусть она сама его принесёт, — добавил я, принудительно сворачивая начинающуюся влюблённость, не имеющую никакого будущего.

Хотя, хорошо потрудившийся рыцарь просто обязан получить в качестве приза нечто большее, чем стакан компота. Опять же, моя любовь к жене родилась в тот период жизни, когда, кроме неё никого рядом не было. Вот скажи честно, Миша, если бы вокруг тебя увивались толпы девиц, видящих в тебе супермена, ты бы выбрал Светку?

Вопрос неоднозначный, потому что никогда ранее не возникал, повода не было. Но вечно чувствовать себя в железных когтях нежно любящей супруги надоедает, хочется чего-то лёгкого, эфемерного, воздушного — уси-пуси, вздохи при луне, романтика, нежные взгляды. А не «что приготовить на ужин?» Опять же…

— Я бы тоже от компота не отказался, — с явной завистью сказал Матвей, оказавшийся рядом с нами.

— Хотите, принесу? Ой! — Катя забавно прикрыла рот ладошкой, уперев взгляд в призрака. — Вы Матвей?

— Ты меня видишь? — он подбежал ближе, заглядывая ей в глаза.

— Не знаю, не очень чётко, если честно, — она протянула руку, словно собираясь прикоснуться к призраку. — Ой, я вас не ударила? — она быстро отдёрнула руку, проткнув Матвея насквозь.

— Меня? Нет, я же призрак, как меня можно ударить?

Бывшего следователя почему-то чрезвычайно обрадовало открытие, что девушка может с ним общаться, но он уже мог это делать со мной. Да, я не девушка, но и он не живой человек, чтобы клеить молодых девчонок. Хотя, моё ли это дело? Есть некоторые чудачки, готовые в огонь броситься за алкоголиком, а тут всего лишь призрак. Даже секс абсолютно безопасен! Но влез он в мои романтические рассуждения крайне не вовремя, я уже мысленно представлял, как тонкие руки Кати обнимают меня, её губы… чёрт, хватит фантазий, а то Светка, не обладающая ни граном телепатии, по роже догадается.

— Слушайте, валите на кухню, дайте уже поспать человеку, — взмолился я, чувствуя, что их оживлённая болтовня начинает меня раздражать.

Почему Катя его увидела? Она же обычный человек безо всяких способностей. Не экстрасенс, иначе я бы это почувствовал, но она видит Матвея! Мир действительно изменился после вчерашних странных взрывов или это влияние близкой смерти? Нет сил и желания думать, хочется просто спать. Мысли текут, как мёд через игольное ушко — прозрачные, тягучие.

Странно, но сейчас я, обычный, в общем-то, человек, уничтоживший несколько сотен вполне разумных личностей, не испытываю по этому поводу ни малейших мук совести. Пусть они не живые в обычном понимании этого слова, но они точно также, как и мы существуют, мыслят, мечтают о будущем. А я их всех в топку, как дрова. Что это, Миша, душевная чёрствость? Или на войне, как на войне — нет человека, есть враг, которого нужно уничтожить? С такими понятиями ты далеко пойдёшь! Но сейчас мне даже об этом думать не хочется.

Главное продержаться до вечера без потерь, а там можно плавно сменить позицию на более безопасную. Что будет с садиком завтра, мне сейчас абсолютно не интересно. Я выжат, как лимон и никакие энергетические «батончики» тут не помогут, не хватает чистой физической силы. Расслабленное тело занимает каждую ямку, легко поднимается на камушках и щепках, отказываясь искать более удобное положение. Уставший человек заснёт где угодно, что я и доказал, совершенно отключившись через пару минут. Слава богу, на этот раз мне совершенно ничего не снилось.

А зря!