Говорю от имени живых

Сергей Шангин

Михаил и его друзья после аномальной перезагрузки системы вынуждены бороться не только с призраками Плацдарма, но и с теми, кто решил под шумок прибрать власть в регионе в свои руки.Друзья Михаила помогают ему несмотря на постоянный риск смерти. Помогают, находясь по обе стороны жизни, даже не мечтая однажды вернуться в неё. Ведь на кону судьба десятков тысяч жителей города, уже приговорённых системой к потере личности. Призраки хотят жить, и никто, кроме Михаила и его друзей, их не остановит. Книга содержит нецензурную брань.

— 1 —

Барьер грохотал, как бубен, по которому молотили без устали сумасшедшие шаманы. Души подобно торпедам, врезались в него, пытаясь прорваться в иной мир, и отскакивали, заставляя барьер гудеть и колыхаться. Глупый, отвратительный сон, напоминающий о том, что осталось далеко и уже казалось неправдой — я больше не участвую в подобных играх, чёрт бы вас всех побрал.

Нужно просто открыть глаза, давай сделай это, иначе голова лопнет от напряжения. Чёрт, ничего не меняется! Хотя, ты же помнишь, Миша, тогда тоже всё было как наяву, но оказалось сном. Вот лежит Светка, сопит себе, ничего не подозревая, аж завидно. Если это сон, то…

— Ты сдурел?

Нет, не сон, потому что разъярённые львицы мне ещё не снились, а вот наяву сколько угодно, когда мы тренировали сеансы разговоров с душами умерших.

— Миша, я тебя спрашиваю! Случилось что-то?

В голосе Светки раздражение быстро сменялось на столь же бешеную озабоченность — с её мужиком что-то приключилось, нужно выпустить когти и надрать задницу всем, кто посмел его обидеть.

— Свет, не понимаю, — жалобно признался я, — голова раскалывается! Что-то там происходит, — я ткнул пальцем в потолок, — а у меня башка гудит.

Если бы в этот момент соседи сверху, не отличавшиеся хорошими манерами, позволили себя посудой звякнуть, она бы сразу вынесла им приговор, и сама же привела его в исполнение, но соседи третий день отсутствовали.

— Может, таблеточку?

Скажи я, что нужно Луну с неба, она бы тотчас ринулась к соседям слева — у них балкон крайний. Какие таблеточки, Света? Это же барьер, он мёртвого достанет!

— Лучше водки, — обречённо признался я.

Что бы там ни происходило, оно не имело ко мне никакого отношения, пусть сами разбираются со вселенскими проблемами. Барьер наш, обычный, без особенностей. Все свои в доску, душа в полоску. Что они между собой не поделили, не наша забота! Кто-то помер, торопится на тот свет и бог ему в помощь! Стоп…

А почему их так много, Миша? Война или метеорит? Мы тут спим, а за окном уже радиоактивная пустыня или город в развалинах?

— Света, быстро собирай самое необходимое, буди Танюшку, нужно бежать из дома! — заорал я, ничуть не заботясь о мирно спящих соседях и дочурке в соседней комнате.

Какие тут соседи, самим бы в живых остаться! Вдруг террористы дом взорвали, землетрясение, провал грунта, продолжал я накачивать себя ужасами, отчаявшись попасть ногой в штанину.

— Миша! Стоп! Сядь! — Светка дёрнула меня за майку, приземлив на кровать. — Что происходит? Чего ты орёшь, как резанный? Перебудишь весь дом, ещё полицию вызовут, решат, что нас тут жизни лишают. Сон дурной?

— Свет, он мне и сейчас снится, если честно, — отчаявшись достучаться до жены, признался я ещё более жалобно, опасаясь разрыдаться как девчонка. — Представляешь, прямо сейчас произошло что-то страшное, — выпучив глаза, сообщил я, — десятки тысяч душ одновременно ринулись к барьеру! Света, десятки тысяч! Ты понимаешь, что должно было произойти, чтобы они все разом умерли? — свистящим шёпотом спросил я.

— Ты не шутишь? — обычно я не вру жене, но в эти слова Светка откровенно не верила.

Она подошла к окну и, раздвинув шторы, глянула на город.

— Как там? — боясь услышать страшное, тревожно спросил я.

— Не поверишь, всё в порядке, — саркастически ответила она.

Естественно, я не поверил, прыгнув чёртом к окошку — город мирно спал, не видно было всполохов пожаров, бегущих в ужасе по улицам людей, завывающих сиренами полицейских машин и скорых. Единственный, кто в этот момент не мог уснуть, был я, и картинка внутреннего видения не менялась, сколь сильно я не пытался уверить себя, что это обычная галлюцинация. Душевный звездопад был в самом разгаре, совершенно не заботясь о моём душевном спокойствии, как бы смешно это не звучало.

— Но что-то же происходит, — скорее прошептал, чем сказал я.

— Водки? — окончательно ставя диагноз, спросила любимая жена, вытаскивая на стол запотевшую бутылку из холодильника.

Я обречённо кивнул, понимая, другим способом канал не закрыть. Быть пьяным лучше, чем сойти с ума. Утро вечера мудренее, гусь свинье не товарищ, пьяному море по колено, баба с возу… что-то мысли начали заплетаться. Спа-а-а-а-а-ть! Широко зевнув, и счастливо улыбаясь, я упал в постель — барабаны превратились в баюкающий шум дождя, тук-тук-тук, ш-ш-ш-ш-ш-ш, тук-тук, тик-так-тик-так.

Сны не ушли, но стали более мирными, спокойными, ностальгическими. Вспомнилось, как я в первый раз уснул в Светкиной постели, а потом проснулся и никак не мог понять, где нахожусь. Батюшка бездушный пригрезился ни к селу, ни к городу — тряс бородой, призывая кары небесные обрушиться на мою голову. Потом засверкали алмазы и на какое-то мгновение всплыли мутные рожи Седого, мэра, капитана Удальцова и колдуна Панкрата. Мелькнули и убежали, как грязь по весеннему бурному ручью.

Им на смену пришли счастливые, смеющиеся Алиса и Курбатов в окружении детей — семейная идиллия! И тотчас всё это залила лавина голубого пламени, заставив картинку корчиться, подобно горящей в камине бумаге. Непонятные слова, как мусор в бурном потоке, ударялись в меня, вызывая неприятные ощущения.

Вернуть метки… система схлопнулась… что будет с плацдармом… солнышко, не уходи… почему нас не пускают дальше… хочу жить…

Бурный поток вылетел на широкий плёс и растёкся широко, потерял напор, успокоился, перестал тревожить меня чужими воспоминаниями. Нос учуял запах свежесваренного кофе, я слышу позвякивание посуды на кухне и понимаю, что проснулся. Хочется бодро вскочить, потянуться, но головная боль строго приказывает не делать резких движений. Надо было меньше пить, Миша!

Хотя, с другой стороны, я не чувствую не то что грохота тамтамов, а даже малейших намёков на ночной кошмар. Если что-то и произошло в нашем мире, оно совершенно точно меня больше не касается. От слова никак!