Дорога к небу

Сергей Тюленев, 2013

Автором задуманы и выпущены в свет четыре книги, рассказывающие о жизни Глеба Белова, Последняя книга – «Дорога к небу» – является самой сложной и в какой-то мере – мистической. События, рассказанные в этой книге, автор рассматривает под углом влияния на жизнь Божественного провидения и потусторонних сил, считая что судьба человека состоит из трудолюбия ангела, запланированных демоном испытаний, призрачной возможности быть услышанным Богом, и необычайной личной стойкости, позволяющей находить силы в самых трудных ситуациях.

Часть 2

Босфор

Модный, сверкающий хромом и белым пластиком пятидесятифутовый катер летел по воде, оставляя за собой пенную полосу, взбитую спаренными винтами мощных дизелей.

На нижней палубе, укутавшись в пледы, за столом сидели три человека. В стаканах из-под виски медленно таяли остатки льда, легкий ветерок приятно ласкал прохладой, большие и красивые дома заковали берега в камень.

— Господа! — Из рубки вышел капитан, держа на подносе бутылку шампанского и фужеры. — По принятой морской традиции, проходя Босфор под мостом, связывающим Европу и Азию, нужно выпить шампанского. Прошу вас расценивать эту процедуру обязательной, а бутылку — моим личным подарком и знаком благодарности за выбор в этом путешествии именно моей яхты. — О, капитан! Моёт! Это именно то, что нужно, — освобождая середину стола от полупустых тарелок и апельсиновой кожуры, громко, с настроением произнесла Марина. — Шесть дней… Боже! — почти целую неделю мы неслись по волнам Чёрного моря, глотали таблетки от качки, пили виски и наконец-то мы в Турции. Глазам своим не верю! Давайте, мальчики, встряхнитесь и скажите красивый тост… — Она взяла сидящего рядом с ней мужчину за руку и, посмотрев ему прямо в глаза, продолжила: — Ведь это же — воздух настоящей свободы!

— Да уж, с тюремным его точно не сравнить! — слегка улыбнувшись, хриплым голосом произнёс Сергей.

Капитан разлил шампанское по фужерам и поклоном головы простился с гостями, после чего вернулся обратно в рубку.

— Тост, говорите… — поднимаясь с кресла вместе с фужером, взял на себя инициативу Глеб. — Давайте выпьем за окончание нашего путешествия, скромно сказать, не очень простого, но виды Босфора — отличная награда для победителей.

Они соединили фужеры, звук хрусталя растаял в крике чаек, шуме города, принесённого морским бризом и грохоте идущих по проливу сухогрузов.

— Сережа! Ты помнишь, тебе сухого вина разрешили только маленький глоточек, — останавливая руку мужа, участливо произнесла Марина.

— Да мне и глоточка не хочется… Укачало и голова болит.

— Ничего, ничего, подлечим тебя, восстановим… Всё будет хорошо. Теперь… — Она снова посмотрела на мужа. — Мы справимся со всем.

Глеб видел — каждое слово, спрятанное за улыбку, давалось ей с большим трудом, видел переживания и заботу, которой Марина окружила мужа и немного завидовал. Отпивая шампанское маленькими глотками, он удивлялся своим мыслям — оказывается, остались женщины, готовые ради мужа на поступок. Шесть дней перехода измотали её больше всех, она не могла есть, плохо спала, а дневная качка клещами вытягивала из неё последние силы.

«Удивительно, — говорил он сам себе, — откуда она берёт энергию и находит улыбку! Зачем ей это нужно? Сидела бы в Англии — Мекке опальных олигархов — и доживала свой век, но вместо этого, еле живая, с дрожащими от усталости руками, лопнувшими от переутомления глазными сосудами, зашкаливающем давлением, едет с мужем в чужую страну и имеет только одну перспективу — меняя отели, прятаться и бежать, не привыкая к одному месту проживания».

— Ты чего это загрустил? — обратилась к нему Марина. — Устал?

— Нет, просто думаю… По моим подсчётам… — Глеб посмотрел на часы. — …До пристани отеля «Four Seasons» осталось минут десять. А там нас встречает Алексей, он поможет вам с багажом и размещением в отеле.

— Хорошо, только, Глеб, ты помнишь, я просила тебя даже случайно не называть наших настоящих имён и по возможности информировать твоих помощников только в рамках их конкретной работы и поручений.

— Я помню, — доставая телефон и набирая номер, спокойно ответил Глеб.

— Алексей!

— Да, Михалыч! Я уже вижу, как вы выруливаете. Стою у причала, номера забронированы, машина арендована.

— Молодец! — Глеб отключил мобильный и, поднявшись, пошёл в рубку капитана.

Марина оглянулась на мужа, погладила его холодные, обветренные пальцы и тихо произнесла:

— Не верю… Неужели — получилось?

— Получилось, — вздыхая, так же тихо повторил Сергей. — Но есть один момент, который меня постоянно беспокоит. Откуда взялся этот Глеб?

— Как — откуда? Ты сам мне его посоветовал, дал телефон, а сейчас спрашиваешь. У тебя что, есть какие-то сомнения? — Марина поправила на муже плед и придвинулась к нему поближе, продолжила говорить шёпотом: — Ты же сам писал мне, что Рома Разумовский знает его много лет. Они вместе живут на Кипре, а бизнес Глеба связан с контрабандой бриллиантов.

— Писал, — оглядываясь по сторонам, шёпотом ответил Сергей, — как раз это меня и смущает. Задумайся: человек много лет занимается алмазами. Что — сам по себе? Я уверен, без крыши в этом бизнесе существовать невозможно, тем более, опять же со слов Ромы, он попадал в Африке в тюрьму. Как думаешь, кто его оттуда вытащил?

— Деньги! Что тут думать. Там всё покупается и продаётся на раз-два-три, или у тебя есть другие соображения по этому поводу?

— Сомнения у меня, сомнения… В голове навязчиво крутятся мысли, что Глеб если не федерал, то агент, работающий на ФСБ или военную разведку. Представь, если нам его подставили, как нашего проводника и организатора побега из России.

— Ты хочешь сказать, что сегодняшнее плавание организовали спецслужбы? — Марина от волнения налила себе фужер шампанского и залпом выпила, как воду.

— Не исключаю такой возможности. И потом, не стоит забывать, что нас ищут люди Морозова, им сейчас ой, как нужно, чтобы мы бесследно исчезли.

— Ну, это ты зря! Если бы Глеб был человеком министра, то давно бы отправил нас рыб кормить, а мы… — Она оглянулась — яхта левым бортом подходила к пристани отеля. — Ладно, всё, потом договорим, но знай — я твоих сомнений не разделяю.

— Подходим! — открывая дверь рубки, громко крикнул Глеб. — У вас вещи собраны?

— Да, с утра ещё, — ответили супруги хором, вставая с кресел.

Молодой матрос, выйдя на корму, бросил швартовые стоящему на причале человеку. Капитан, работая двигателем, по очереди включая то передний, то задний ход, выровнял яхту; закреплённые на стенках пристани резиновые пузыри — кранцы, скрипнули, принимая на себя тяжесть бортов катера, швартовые натянулись, гася последнюю инерцию судна.

Когда закрепили трап и пассажиры вышли на берег, первое, что они сделали, тут же сели на деревянную скамеечку. Ноги, неделю не ходившие по твёрдой поверхности, отказывались стоять без пританцования и поиска равновесия, поэтому им пришлось взять несколько минут передышки и, медленно разминая мышцы, пробовать шагать снова.

Алексей появился неожиданно, словно возник из ниоткуда в чистом поле. Его красная бейсболка и чупа-чупс за щекой вызвали улыбку у Глеба, а у его спутников интерес. Слишком сильно пожимая руку Сергея, он ойкнул за него, понимая, что переборщил, обхватывая своими тисками руку человека, чьей профессией было банковское дело, и поэтому, исправляя предыдущее действие, он, здороваясь, поцеловал руку Марине. Потом Алексей громко позвал носильщиков, указал им на стоящие у трапа чемоданы и, довольный собственной расторопностью, закрутил козырёк бейсболки на затылок.

— Ну, что, вот теперь, кажется, мы действительно дошли до места назначения, — улыбаясь гримасам охранника и наступившей возможности идти по земле, произнёс Глеб. — Может, мы зайдём в ресторан и отметим это событие? Я, если честно, так соскучился по горячему… Очень хочется еврейского аспирина — куриного супчика с лапшой.

— Нет, Глеб, извини. — Марина взяла мужа под руку и устало улыбнулась. — Очень хочу спать. Мне эта проклятая качка нарушила весь жизненный ритм, поэтому сначала сон, а потом — куда скажите и чего захотите.

Сергей виновато улыбнулся и они, поддерживая друг друга, пошли следом за носильщиком.

— Я очень хочу большую тарелку аспирина, жареный кусок мяса и… — Охранник поднял глаза к потолку, пытаясь в своём сознании оживить картинку чего-то необычного вкусного и большого. — И… — повторил он снова.

— Пошли уже, — перебил его Глеб, — что ты тут фантазиями слюни гоняешь! Сейчас двенадцать часов дня, сто процентов везде шведский стол.

— Шведский с-т-о-л, — произнёс он, смакуя каждый звук. — Это же праздник живота! Слышишь? — Он открыл двери ресторана. — Как это звучит! Стамбул, пятизвёздочный отель и — шведский стол.

Алексей не обращая внимания на уже окруживших его официантов, не выбирая стола, сразу отправился смотреть, чем сегодня его будут баловать турецкие повара. Глеб, настроение и силы к которому стали возвращаться, как только он сделал несколько шагов по земле, взяв у официантов карту вин, выбрал стол в самом дальнем углу ресторана.

— Боже, чего ты сюда забился? Если бы эти турецкие паши с кисточками на шляпах не подсказали, не нашёл бы тебя, — ставя на стол две огромные тарелки, слоями наполненные салатами, мясом, рыбой, макаронами и рисом, в интонации игривого упрёка произнёс охранник.

— Во-первых, обжора, давай выберем хотя бы цвет вина.

— Красный! — подвигая к себе тарелку и уже не отрывая взгляда от еды, выпалил Алексей.

— Во-вторых, паша — это титул только высших военных или гражданских сановников, а в третьих, шляпа с кисточкой называется «феска», и красного вина я пить не хочу — и так давление скачет. Тебе всё равно, чем запивать, а мне очень хочется стаканчик холодного сухого вина.

— Феска, меска — какая разница! Вот нудный ты становишься с годами! Знания, которыми ты всегда щеголяешь, сделали тебя стариком. Ну, какая девушка будет терпеть такого сухаря, как ты, особенно — если формой вашего общения будет постоянное назидание. Иди лучше выбери себе вкусняшек, наешься до отвала и начни рассматривать прелести лежащих на пляже красавиц. Глядишь, сытый желудок и округлости местных девиц подскажут тебе, как прекрасна жизнь не в платоническом, а в эротическом выражении.

— Лешка, у тебя последнее время что не за здравие, то точно за упокой. С чего это ты вдруг на меня наехал, да ещё под таким странным углом? Считаешь, мне пора найти себе женщину?

К столику подошёл официант, Глеб заказал ливанского вина, лоза которого несла свою историю от французских виноградников, и порцию домашней лапши на курином бульоне.

— Не знаю! Пустое сидение и ожидание делают меня злым и раздражительным, а отсутствие секса и узкие джинсы приносят моим органам боль. Девок — полный отель, водки — хоть залейся, а ты шлёшь мне смс не отвлекаться, быть сосредоточенным и внимательным, — тяжело вздыхая, произнёс охранник. — Может, хотя бы сегодня, в честь вашего прибытия, я смогу угостить коктейлем какую-нибудь малышку с пляжа?..

Глеб посмотрел в окно. На лежаках, прямо по самой бровке берега, лежали несколько молодых девиц, кокетливо демонстрирующих свои тела.

— Наши, — тут же прокомментировал его взгляд Алексей. — Уже два дня нежатся. Сегодня утром я видел, как они друг друга кремом мазали… Думал — молния на ширинке разойдётся.

— М-да, — многозначительно произнёс Глеб. — Хорошую я тебе работу нашёл, красивую. Но теперь послушай, как обстоят наши дела. Деньги на эти прелести нам ещё только предстоит заработать. Бардак начался в Москве… Я думал, силовики между собой договорятся, и мы спокойно, без придирок и досмотров отчалим по специальному коридору. Но всё провалилось и, как это обычно бывает, в самый последний момент. Украинский президент откусил немного от нашего, российского газа, отношения тут же натянулись, и вся операция встала, как осёл — на самой середине дороги.

— И что? — возвращаясь к еде, с интересом спросил Алексей.

— И ничего! Пришлось, как всегда, забыть о том, что планировали, и начать импровизировать. Пограничные визы в паспорта Сергея и Марины ставить в Москве, и сажать их на яхту в пяти километрах от берега.

— Не понял! А что, в судовом журнале капитан не написал фамилии идущих с ним пассажиров?

— Применили старый, проверенный ещё в Советском Союзе вариант. На яхту в Одесском порту зашёл я и подставная пара с такими же фамилиями, как в паспортах у наших олигархов. Пограничники и таможенники нас увидели, сличили фотки, досмотрели багаж и поставили свои штампы, а в море они поменялись — подставные ушли обратно на моторке, а Сергей и Марина зашли на судно…

Появившейся официант прервал их разговор, поставив перед Глебом тарелку куриного супа с ароматным дымком и мелко порезанным укропчиком, разбросанным по поверхности бульона.

— Ах-ах-ах, — качая от удовольствия головой, произнёс Глеб, — какие запахи! Лёш, ты можешь себе представить чувства человека, который неделю в пустыне без воды?

— Я это чувство испытываю каждый вечер, если пропускаю обед. Но ты давай не отвлекайся, рассказывай красиво, с картинками и по порядку.

— Поднялись они на борт, — продолжил Глеб, — расположились в каюте, а тут капитан получает радио сбавить ход для проверки перед пересечением морской границы Украины. Сам понимаешь, как нас это напрягло, но больше всех нервничали мои подопечные. А когда на яхту зашли два щекастых, с рыскающими глазами таможенника, Марина так явно стала краснеть и суетиться, что это не осталось без внимания. Бегло пройдя по каютам и ничего подозрительного не найдя, они стали задавать вопросы и прямо-таки клещами вытягивать из неё информацию. Допустить такое я не мог, и пришлось их застрелить!

— Что? — подняв голову, удивлённо произнёс охранник, не переставая жевать.

— Но, к сожалению, у меня ничего не получилось, таких пулей не убить, у них вместо бронежилетов пачки денег, — продолжил шутку Глеб. — Так что все мои пули отлетали от них, как от стенки горох. Стою, смотрю и вижу, как у них под черепной коробкой мысли копошатся. Все такие гаденькие, липкие и ужасно простые. Короче, выбрал я того, что постарше, и отозвал в сторону — для общения. Он моё подмигивание и жест воспринял, как выстрел стартового пистолета, вылетел на палубу и сразу перешёл к делу. «Давайте, — говорит, — колитесь: чего незаконного везёте? Мы же найдём! Сейчас тормознём вас часов на двенадцать, собачку подождём и аж до шпангоутов яхту вскроем. Я вижу — тётка нервничает, значит, что-то у вас, ребятки, нечисто».

— Во, гад, мордастый! — Алексей вытер салфеткой рот и отодвинул от себя пустую тарелку.

— «Вызывай, — говорю я ему, — ни наркоты, ни оружия у нас нет. Всё строго наоборот — люди настолько законопослушные, что даже маленькое нарушение заставляет их нервничать. Уже в море, когда они распаковывали свои чемоданы, вспомнили, что не задекларировали бриллиантовые украшения, и сейчас очень переживают, как ввезут их обратно». — «Якщо б ни мий дурень, так и я б смиявся, — ответил он мне на украинском и, тут же снова перейдя на русский, пояснил: — Мой напарник Микола веселит меня больше вашего, и такие сказки рассказывает, что верить хочется, аж зубы болят. Пятёрка евро, вот в эту шапочку… — Он снял головной убор, показывая глубину фуражки и лысину, старательно прикрытую прядью волос, — и везите ваши бриллианты, куда хотите».

— Что, вот так просто попросил денег за проезд? — Охранник выпрямился, в его глазах читалось недоверие.

— Попросил! — Глеб облизнул ложку, сожалея, что куриный суп закончился. — Лёша, ты меня удивляешь! Когда это человек, обременённый властью, что-то просит? Мы можем с тобой не понимать или просто не догадываться, но он-то сам точно знает, какая часть нашего кошелька принадлежит ему.

— Слушай, почему нам так долго не несут вина? — оглядываясь по сторонам, раздражённо произнёс охранник.

— Не знаю, — ответил Глеб, ловя себя на мысли, что впервые, рассказывая Алексею о своих приключениях, он не получает удовольствия от процесса, не испытывает состояния интриги и не хочет будоражить воображение охранника подбором красок повествования.

— Скучно! — подытожил его мысли охранник, приступая к опустошению второй тарелки «шведских» изысков.

Горячий суп, наступившее чувство сытости, отданные в дороге силы и ощущение, что он наконец-то может расслабиться, навалились на Глеба тяжестью непреодолимого желания рухнуть спать. Поэтому в тот момент, когда наконец-то принесли вино, он, не обращая внимания на налитый ему фужер и просьбу Алексея остаться, поднялся и пошёл к выходу из ресторана, так и не закончив своего рассказа. В дверях он на секундочку остановился, а, оглянувшись, улыбнулся — охранник всем своим естеством был там, за окном; его мимика и мысли, соединившись в одно целое, обнажали загоравших девушек, наполняя пульс сердца ритмом желания.

В номере было тихо. Панорамные окна открывали чудесный вид на постоянно движущийся мир идущих по Босфору кораблей.

Глеб, откинув покрывало, сел на кровать. Нужно было раздеться, но усталость согнула спину и опустила плечи. Всё кружилось и качалось, под лопатками нудно покалывало, отёкшие ступни ног, наконец-то избавившись от ботинок, гудели.

Почувствовав, что сил на раздевания у него нет, он завалился на правый бок, поджал ноги, как в детстве и, натягивая на себя покрывало…, услышал настойчивый стук в дверь.

Сознание отказывалось понимать и реагировать на шум, продолжая разрешать телу засыпать, но крики и мощные удары в дверь, раздражая, дёргали натянутые усталостью нервы.

— Какого чёрта!! — открывая дверь, выругался Глеб, принимая в объятия Михаила.

— Дрыхнуть собрался? Так вот — нет тебе! Наши подопечные с чемоданами ушли через запасной выход. На улице их ждало такси; хорошо, удалось поймать частника и проехать за ними.

— Как уехали? С какими чемоданами? — отгоняя сон и уже понимая смысл сказанных Михаилом слов, задавал он вопросы, ответы на которые были очевидны.

— Видишь, я был прав, когда говорил, что их нельзя ни на минуту терять из вида.

— Так-так-так… — Глеб, нервно потирая ладони, стал кругами ходить по номеру. — Куда, говоришь, они поехали?

— В Редиссон, сняли себе номер триста два, кстати! — Михаил поднял указательный палец вверх, жестом подчёркивая важность произносимых им слов. — Предъявили паспорта на фамилию Шнайдер.

— Откуда ты знаешь?

— Да я рядом с ними стоял, когда они регистрировались. Всё видел и слышал. Паспорта австрийские, они — туристы, прилетевшие полюбоваться видами Стамбула. Сами еле на ногах стоят от усталости, у неё один глаз весь кровяной — похоже, сосуды лопнули, по-немецки говорят плохо, но удивительно другое — когда турок листал их документы, то там стояли визы, как будто они только что прилетели.

— Ты и это видел?

— А что там видеть! Крупная, жёлтая с зелёными разводьями марка, погашенная на въезде красной печатью. У меня у самого такая вклеена.

— Твою бабочку…! — Глеб перестал ходить и сел в кресло напротив Михаила. — Ну, и что мы теперь будем делать?

— Не знаю. Ты думай, я поехал заселяться в Редиссон, так мне удобнее будет за ними наблюдать.

— Правильно. Иди. — Глеб провёл рукой по лицу, словно хотел что-то стереть с него, остановился на месте, где когда-то были усы и, привычно теребя верхнюю губу, погрузился в раздумья.

Михаил, захватив из своего номера только туалетные принадлежности, вскоре уже ехал в такси по дороге в Редиссон.

Для него было очевидно — кто-то третий, более доверенный и осведомлённый, вступил в игру на этапе, когда олигарх и его жена попали в Стамбул.

«Правильно говорил Михалыч, — рассуждал он про себя, — плана у нас никакого нет и, похоже, не предвидится. Сплошной экспромт. Сейчас понятно — Сергей, или теперь господин Шнайдер, готовился и не доверял Глебу с самого начала… Нет, наверное, всё-таки доверял, но — только организацию своего побега из России; а вот дальнейший уход он поручил кому-то более близкому». — Мысли его работали, как хорошо отлаженный механизм, рассуждения придавали уверенности, вырисовывая ниточку, за которую можно было потянуть.

Такси остановилось у главного входа, швейцар открыл дверь автомобиля, Михаил вышел, оставляя в его ладони пять долларов.

Взяв себе номер подешевле, с окнами во внутренний двор, он, понимая, что его подопечные спят, устав после морского плавания, решил прогуляться по отелю с целью изучения баров, ресторанов и холлов на предмет поиска в них укромных мест для наблюдения. Отмерив шагами коридоры, выяснив расположение лифтов и запасных выходов, Михаил, довольный своими действиями и в хорошем настроении, проходя мимо бара, поймал на себе острый взгляд брюнетки мальчишеского вида с фужером «Маргариты» в руках.

И, как это часто бывало в жизни, ноги сами повернули в её сторону, даже не поинтересовавшись, что думает по этому поводу голова.

— Русская? — спросил он, подходя к девушке.

— А вам какое дело! — ответила она спокойно, глядя прямо Михаилу в глаза.

— Понравилась, — неожиданно для себя выпалил он, усаживаясь рядом с ней.

— И что теперь, спасибо тебе сказать?

— Извини! Я как-то грубовато начал. Меня Никитой зовут, — назвал он первое, пришедшее на ум, имя, — приехал немного встряхнуться, отвлечься. А ничего не получается. С девушкой расстался и никак не могу её из головы выкинуть.

— Во здорово! — Она хмыкнула и удивлённо качнула головой. — И ты решил выбрать меня в качестве утешителя или в качестве развлекателя!

Михаил вздохнул, медленно провёл рукой по затылку, подбирая нужные слова. Ощущение, что сморозил глупость, завернув в бар, крепло в нём с каждой секундой.

— Ладно… — Он поднялся. — Извини ещё раз. Просто, хотел с кем-нибудь поговорить.

Она не успела ответить — их разговор прервал бармен, протягивая незнакомке подписать чек за выпитый коктейль; в верхней части чека было крупно выведена цифра «302»… В этот момент ладоши удачи так громко и звонко хлопнули в голове Михаила, что сначала улыбка, а потом и смешок непроизвольно вырвались наружу.

— Что? — удивлённо произнесла она. — Самому от своих глупых слов смешно стало?

Михаил согласно кивнул головой, но в этот момент внутри него подпрыгнул чертёнок, и он зажал себе рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех.

— Слушай, ты точно ненормальный! — сказала она, улыбаясь. — Пожалуй, я пойду, а то ещё целоваться кинешься.

Не имея возможности говорить и с трудом переводя дыхание, он несколько раз махнул ей рукой, жестами показывая, что прощается, но, как только она встала, приступ смеха навалился на него с такой силой, что слёзы потоком побежали по щекам.

Когда незнакомка ушла, Михаил сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, восстанавливая свой нормальный вид и самочувствие.

Поднявшись в номер, он, не обращая внимания на то, что с момента расставания с Глебом прошло всего два часа, и тот вполне мог ещё спать, набрал его мобильный номер.

— Да, говори!

— Михалыч, сейчас мы с госпожой Удачей хохотали в голос! Представляешь, я нашёл того, кто им помогает. Это молодая женщина, брюнетка, около тридцати лет, хорошего сложения, острого ума и обладательница обалденно красивых кошачьих глаз.

— Миша! Какие глаза! Лучше скажи, как ты на неё вышел.

— В баре увидел. Когда она подписывала счёт за выпивку, на чеке стоял триста второй номер.

— То есть, ты хочешь сказать, что девушка их родственник? Может, это дочь?

— Нет, это ты далеко в рассуждениях шагнул. Дочь?.. — Михаил замолчал. Он мысленно сравнивал лицо незнакомки с фотографиями Сергея и Марины. — Хотя… похоже, очень похоже. И я надеюсь, мы скоро узнаем это наверняка. Теперь у меня есть «конь», а вернее — его ход. До того, как перед моими глазами мелькнул чек, я подсел к ней в баре поболтать, и сейчас могу смело продолжить линию поисков знакомства, по крайней мере, это будет выглядеть очень логично — девчонка действительно симпатичная.

— Боже, что с вами творится! Лёшку еда уже не радует, шею свернул, на девок глядючи, ты — в баре флиртуешь. Почему вас так тянет на любовные интрижки во время работы?

— Михалыч, святого не трогай! А потом, я же не замуж её зову, попью пару раз кофе, расскажу что-нибудь интересное о жизни, и заодно узнаю о планах семьи на дальнейшее.

— Ладно, шучу я. Чем ближе подойдёшь, тем лучше; а сможешь в доверие войти, пойдёшь вместо меня главным лицом всей операции. Понял?

— Буду стараться! — произнёс Михаил, отключая телефон и чувствуя, как волна чего-то нового, необъяснимо большого, накрывает его сознание звенящими нотами радости.

Михаил глубоко вздохнул и почувствовал, как воздух неожиданно стал сладким и пьянящим, кровь потоками энергии, играя эластичностью сосудов, устремилась к голове, открывая сознанию дорогу к блаженству.

«Вот, вот! — кричали его мысли, когда он, давая набежавшей энергии выход, стал отжиматься от пола. — Я опять в деле, в обойме, а, может, как обещает Глеб, и в самой его середине!»

Трицепсы, работающие, как стальные пружины, наливаясь тяжестью нагрузки задрожали, когда он, перейдя на громкий счет, дошёл до ста.

Поднявшись с пола, он снял рубашку и, подойдя к зеркалу, стал рассматривать себя.

Тело горело, пот, пробив лоб, стекал по лицу и шее, мышцы, словно каменные глыбы, надувшись от напряжения, проявили рельеф и объёмную мужскую красоту.

— Отлично! — произнёс он вслух. — Ударил нагрузкой по организму, теперь в душ и — на пост в вестибюль. Кто их знает, сейчас проспятся и дальше куда-нибудь рванут… — Он потрогал свои бицепсы, вдохом надул грудную клетку, подмигнул своему отражению и пошёл в ванную.

Глеб, после разговора с Михаилом бросив телефон на кровать, принялся нарезать круги по своему номеру, всё больше и больше склоняясь в своих размышлениях в пользу того, что вся операция медленно, но верно идёт ко дну. В Москве федералы, готовящие его вхождение в бизнес Сергея, планировали несколько направлений и сценариев, по которым могли развиваться события, но то, что на горизонте появятся новые документы и дочь, пропавшая из поля их зрения где-то в Латинской Америке, не укладывалось ни в какие рамки. И, чем больше он анализировал и раскладывал варианты, тем сильнее в его голове пробивала себе дорогу только одна мысль — нужен спектакль под названием «блеф». Поэтому, ещё не отдавая своим действиям отчёта, но, уже понимая, что время работает против него, он набрал номер Михаила. Телефон сначала долго не отвечал, но, когда терпение, пробежав по нервам, подходило к стадии кипения, линия наконец-то соединилась.

— Ворток, ну, где тебя носит? — выкрикнул он в трубку.

— Душ принимал. А что случилось?!

— Хочу тебя остановить, да и вообще всё сломать. Слушай меня внимательно и не перебивай. Если это их дочь, — а она вполне подходит под твое описание, то извини — твой белорусский опыт с Марго тут не поможет. У неё два высших образования, шикарное знание языков и отличный математический склад ума. Если предположить, что после ареста отца именно она взяла на себя руководство компаниями и заграничными филиалами банков, то, во-первых, она вряд ли сюда приехала одна, во-вторых, её мысли сейчас заняты только спасением отца и денег. Да и потом, если честно, ты, Миша, всем своим видом — в костюме ли, в рубашке — очень похож на оперативника, а про суровое выражение лица и говорить не приходится… Но именно этим мы и воспользуемся.

Конец ознакомительного фрагмента.