Жизнь Тузика Озейло. Переполох в городе

Сергей Трапезников, 2012

Полгода прошло с тех пор, как Озей сотрясло таинственным взрывом в подземке. Теперь город – благодаря стараниям Тузика и его влиятельных покровителей – носит гордое звание столицы Российской Автономии. Это значит, что новоиспеченного президента Республики ждут новые трудности. Жители города еще не успели оправиться от кровавых событий недавнего прошлого, но угроза, годами таившаяся в тени, дождалась своего часа и готова ударить в самое сердце своего врага в столь неожиданный момент! Мастерски переплетенные судьбы, головокружительные страсти, предательство и любовь, а также новые вызовы судьбы, гораздо большего масштаба – все это в новой главе серии книг о Тузике Озейло!

Глава 3. “Bones+” на Мемориальной

В ночь с воскресенья на понедельник Тузик спал очень плохо. Ему постоянно мерещились страшные фигуры в чёрных плащах и поясах смертников. Виной всему послужила внезапная вспышка лихорадки, которую он успешно подхватил благодаря переменчивой октябрьской погоде, отчего сон его стал по-настоящему невыносим. Тузик не мог себе позволить «свалиться» с температурой в такой непростой для города и республики период, поэтому ему постоянно приходилось вставать с кровати и пить жаропонижающие средства. В результате он провалялся в кровати до утра, так толком нормально и не уснув.

Между соседними домами прорывались первые лучики холодного осеннего солнца. Тузейло с огромным усилием заставил себя подняться с кровати. Горло болело просто адски. Кое-как впопыхах намешав себе содово-солевой раствор, он скрылся в ванной. Через пять минут после громкого харканья Тузика проснулась и недовольная Анита.

— Ты мне скажи: обязательно издавать эти звуки, когда я сплю? — Анита сверлила Тузика глазами, словно двумя перфораторами.

— Анита, у меня горло болит. — Тузик почувствовал обиду. Мужику даже заболеть нормально не дают — только предъявляют претензии и чего-то требуют!

— Заболел? — спросила Анита и потрогала его лоб. — Тузик, ты горячий, ужас! Ложись обратно в кровать! Сейчас градусник попытаюсь найти…

— Мне надо на работу, — просипел в ответ Тузик и, ловко обогнув любимую жену, направился в сторону кухни.

— Ты с ума сошёл? — опешила Анита и двинулась вслед за ним. — Работа — это, конечно, очень важно и так далее. Но ты не боишься, что такими темпами наша автономия останется без президента?

— Не драматизируй, Анита, пожалуйста! — попросил её Тузик. — У нас при администрации есть свои врачи. Вколют мне что-нибудь, может, даже антибиотики, — и всё будет нормально.

— Когда у тебя следующий выходной?

— Теперь уже не знаю, — пожал плечами Тузейло и схватил чашку кофе, только что приготовленного кофемашиной.

— Ты самоубийца! — покачала головой Анита. — Обещай, что хотя бы интервью не будешь давать с открытой грудью. И обязательно надень шарф…

— Ты прямо как моя мама! Она меня так же в школу собирала…

Тузик через силу улыбнулся. Говорить и лучезарно демонстрировать своё конское здоровье, которым в тот момент он совершенно не обладал, ему удавалось с большим трудом. Больше всего Тузик хотел поскорее покинуть квартиру, забраться на заднее сиденье автомобиля и вновь развалиться в горизонтальной плоскости. Перед глазами уже забегали жуки.

— Ты куда? А есть? — не поняла Анита, застыв посреди кухни с тарелкой омлета с курицей.

— Дорогая, я не хочу, прости. Покушай сама, или Аньку покорми. Ей тоже скоро вставать…

Тузик суетливо забегал глазами по кухне. В конце концов взгляд его остановился на коробке леденцов от кашля. Он незамедлительно схватил упаковку, достал один леденец и тут же отправил его в рот.

— Ну всё, я пошёл. До вечера. — Тузик поцеловал Аниту и ушёл обуваться.

Не прошло и минуты, как входная дверь тихо хлопнула, а Анита осталась на кухне в полном замешательстве.

***

Анита проводила Аню в школу, впихнув в неё разогретый омлет, ранее приготовленный для Тузика, и снова легла спать. Ей дали выходной, поэтому она мечтала проспать с утра до вечера. В грядущую пятницу ей предстояло выступить на премии музыкального телеканала «MG-TV» в Рио-де-ла-Плате, к тому же она была номинирована на премию как «Певица года».

Заветная «Золотая косточка MGA^[1]» являлась Аните даже во снах, причём зачастую даже она сама толком не могла объяснить, зачем эта дурацкая кость ей нужна. Чтобы пылиться дома на полке? Или на полке у продюсера? Главное — это всё-таки зрители, которые покупают билет и идут на концерт, а «косточка» — всего лишь ненужная погремушка, которой нужно трясти перед камерами на фоне баннера с логотипом церемонии.

Анита очень волновалась перед выступлением такого масштаба, поэтому стадионы, под завязку забитые зрителями, буквально поселились у неё во снах. Вот и сейчас Аните снилось, как она идёт по подиуму и машет рукой стотысячной толпе, которая, надрывая глотки, дарит ей заслуженные овации…

Звонок.

Анита, ругаясь, влезла в тапочки и пошла открывать дверь. Отворив её, она увидела собачку породы пекинес, одетую в стильное кожаное пальто и не менее стильные чёрные сапоги на шпильках.

— Здравствуйте, — приторно протянула собачка, оглядывая халат Аниты.

— Здравствуйте, — заспанным басом поздоровалась Анита и не без зависти оглядела шкурку пришедшей.

«Главное, не показать виду, что мне завидно. Она этого и хочет», — подумала Анита.

— На проспекте Рио открылся новый салон обуви. Если вы хотите приобрести себе новые сапоги или туфли, мы всегда с радостью ждём вас по адресу: проспект Рио, 35/57.

— До свидания! — Даже не удосужившись взять рекламную брошюру, Анита поспешно закрыла дверь, устремилась к кровати и наконец заснула.

Раздался внезапный звон будильника. Анита, недобро прищурившись, одним глазом поглядела на заразу, посмевшую её разбудить, и приняла решение пнуть будильник задней лапой. Тот упал на пол и треснул. Тишина, столь желанная и милая сердцу, вновь вернулась, но ненадолго. Через открытую форточку в комнату влетела оса. Первой мыслью, посетившей светлую Анитину голову, было просто прибить осу тапкой. Правда, Аните стало жалко тапку и новый ламинированный пол, по которому в дальнейших своих странствиях она будет передвигаться, поэтому идея отпала сама собой. К тому же ей всё ещё дико хотелось спать. Анита закрыла глаза и постаралась уснуть. Но в тот самый момент, когда сон начал кружить вокруг неё, разбрызгивая свои приторные ароматы, в дверь снова позвонили. На этот раз она попыталась сделать вид, что её нет дома, — авось позвонят и уйдут. Но не тут-то было! В дверь звонили настойчиво.

Ругаясь всеми известными нехорошими словами, Анита направилась открывать дверь. По пути она взглянула в зеркало и, чтобы не опозориться, как перед пекинесом, на этот раз привела в порядок шерсть на голове.

Анита отодвинула задвижку, открыла дверь и увидела собачку породы пудель.

— Проверка дымоходов! — громко прокаркала пуделиха, стоявшая на пороге квартиры. — Ну наконец-то хозяев застала! А то нет никого вечно. Доброе утро, девушка!

— Доброе, — протянула Анита и зевнула, прищурив глаз.

— Жалобы есть?

— Нет, — помотала головой Анита. Тузик, как ярый сторонник порядка в доме, ежемесячно проверял дымоходную трубу самостоятельно. — Всё хорошо.

— Спичка горит? — недоверчиво спросила пуделиха.

— Тухнет, — заверила её Анита. — И бумажку засасывает. До свидания.

И захлопнула железную дверь прямо перед носом у пуделихи. Дверь с грохотом встала на своё место, и Анита поспешно закрыла её на задвижку. Сон уже как лапой сняло, поэтому хозяйка квартиры уныло поплелась на кухню греть себе кофе.

Но не успела она включить телевизор, как в квартире вновь раздался звонок.

«Всё!» — дрожащим от гнева голосом прошипела Анита и вышла в коридор. Даже не глядя в зеркало, чтобы оно, не дай бог, не взорвалось, Анита подошла к двери и отворила её.

— Ну? — Анита взглянула на пришедшего к ней почтальона, изображая букву «Ф».

— Здравствуйте. Анита Озейло, если я не ошибаюсь? — спокойно спросил почтальон.

— Вы не ошиблись, — процедила Анита сквозь зубы.

— Ежедневник «Собачья правда» за двадцать седьмое октября, — отрапортовал почтальон.

— Спасибо! — Анита нагло вырвала у него газету.

— Подождите, — сказал почтальон.

— Что-то ещё? — Анита прищурилась и уставилась на почтальона.

— Чаевых не даёте? — робко спросил он.

— Чаевых? — мягко спросила Анита, у которой от подобной неслыханной наглости даже слегка задёргался глаз. Мало того, что этот хам не даёт ей нормально отдохнуть в свой законный выходной, так теперь он ещё и чаевые требует!

— Ваш муж мне всегда даёт чаевые. Если же вам жалко… — последнюю фразу он произнёс как бы невзначай.

— Что ты сказал? — Терпение Аниты, наконец, исчерпало себя. — Значит, так. Запомни на будущее, сеньор! Я — не Тузик Озейло, и мне абсолютно безразлично, что и сколько он даёт тебе каждое утро… — Анита полезла в кошелёк, лежавший под зеркалом. — Возьми! — Она сгребла всю мелочь из своего кошелька в лапу почтальону и изо всех сил хлопнула дверью.

Самые худшие опасения оправдались. Зеркало — её любимое зеркало эксклюзивной работы, привезённое летом из Сантьяго, — не удержалось на стене, свалилось на пол и разбилось вдребезги. Бесившаяся в коридоре оса с огромным удовольствием ужалила Аниту, по всей вероятности, завидев в ней главную виновницу переполоха…

***

Дождливый и золотой октябрь сменился слякотным и плешивым ноябрём. Дороги стали скользкими, а тротуары — грязными. Листва с деревьев полностью опала, оголив чёрные, насквозь промокшие от постоянных дождей стволы. Город стал серым и неприметным. Это была их первая осень, которую Тузик с Анитой имели возможность наблюдать из окна своей квартиры на Таймс-Сквер. Пейзаж за стеклом не приносил ни радости, ни вдохновения. И если бы не ярко-оранжевая высотка, стоявшая во дворе по соседству и отчаянно повышавшая настроение местным жителям, Тузику уже давно бы приспичило утопиться.

— Ешь. — Анита поставила на стол тарелку с пастой Болоньезе.

— Спасибо! — Тузик отложил свежий номер «Собачьей правды», взял в лапы вилку и жадно принялся поглощать пищу.

Совсем недавно он смог побороть в себе все последствия лихорадки, включая остаточный кашель. Температура больше не повышалась, и у Тузика разыгрался бешеный аппетит. А не далее как неделю назад Анита чуть ли не силой впихивала в своего мужа порции еды, хотя он отчаянно сопротивлялся есть.

— Ты сегодня долго? — спросила Анита и потёрла шею.

— Нет, — радостно ответил Тузейло, — после обеда уже дома буду.

— Ну наконец-то! — Анита продолжала тереть шею. — Ай, больно…

— Болит до сих пор? — спросил Тузейло

— Болит, — недовольно ответила Анита. — Да ещё и ты ночью когтем задел…

— Извини, — бросил Тузик и принялся пережёвывать макароны, продолжая изучать газету.

Год назад Анита проработала в школе примерно два месяца, и у неё успела открыться определённая учительская интонация, от которой становилось не по себе даже её коллегам. Что уж говорить про провинившихся учеников, которые имели глупость совершить проступок у неё на уроке! Строже Аниты, возможно, в школе была только Вегетта, преподававшая щенкам математику. На Тузика, правда, фирменная интонация жены редко действовала, отчего Анита порой впадала в ступор, поскольку не знала, что делать в таких случаях.

— Я вот одного понять не могу, — продолжала Анита, — что оса делала у нас в квартире в конце октября? Они уже уснуть все должны в это время, а тут…

— Ну ладно уже, забудь, — прервал жену Тузик.

— Да как тут забыть-то? — возмутилась Анита и вновь запричитала: — Мне уже, мягко говоря, поднадоело каждый день шею содовым раствором мазать! Да ещё сладкий чай пить прописали! А мне, между прочим, фигуру беречь надо! Нет, все собаки как собаки, одни спаниели на ос так реагируют! Я еле отсидела MGA — было очень больно…

— Ты была великолепна! — решил успокоить жену Тузик, кивнув на золотую косточку от MG-TV, украшавшую нишу над барной стойкой.

— Ужасная церемония! — скривилась Анита. — И какому дураку пришло в голову проводить такое мероприятие в этой дыре? Половина стадиона просто убежала с концерта…

— Что, всё было настолько плохо? — не поверил Тузик.

— Пошёл дождь, Тузик. А в этой Рио-де-ла-Плате стадион с открытой крышей. Видел бы ты этих «звёзд», у которых просто морды перекосило, когда они увидели, что их грим потёк! — Анита улыбнулась. — Одни только парни из группы “Vegas” не унывали и продолжали плясать на трибунах, заводя оставшуюся публику. Я тут недавно узнала, что они, оказывается, наши, аргентинские. Просто прославились в Нью-Йоркшир Терьере. Хорошие парнишки, а самое главное — не зазвездившиеся, что даже странно.

— Это та группа, где бигль и джек-рассел терьер поют? — Тузик начал постепенно вспоминать коллектив, о котором рассказывала Анита.

— Да, — Анита улыбнулась, — у них ещё третий солист есть. Энтлебухер зенненхунд. Зовут Юваль, Аньке шоколадку подарил…

— Дорогая, я вижу, тебя на молоденьких потянуло? — Тузик расхохотался. — Ты смотри, обычно это плохо заканчивается!

— Да нет, конечно! — Анита отмахнулась, но почему-то зарделась. — Просто у нас половина шоу-бизнеса по ним сохнет. Тайно. А когда узнали, что они ещё и наши земляки, то вообще расплылись… ладно, мне надо сегодня в «Детский мир» — Аньке нужно за подарком съездить.

— Ты ещё хотела купить ёлку, — напомнил Тузик.

— Шустрый какой! — Анита хохотнула и выстрелила в мужа глазами. — Я что, по-твоему, богатырь всея Республики Русь, чтоб ёлки на себе таскать?

— Ну она же раскладная… — хотел было возразить Тузик, однако уже после сказанной фразы понял, какую глупость сморозил.

— И что с того, что она раскладная? Я с развязанным пупком домой приду, что ли? Нет уж! За ёлкой поедешь ты, и не увиливай. У тебя после обеда вагон времени будет. А у меня сегодня во второй половине дня ещё запись альбома, между прочим. Глядишь, к семи только освобожусь. Думаю приготовить чего-нибудь вкусненького сегодня…

— Было бы неплохо, — согласился Тузейло, не отрывая взгляда от утренней газеты. — Обожаю твою выпечку.

— Ну что ты, Тузик! — зарделась Анита. — Выпечка как выпечка. Что в ней может быть особенного?

***

Инструкция по самообороне собак в общественных местах

1. Бронежилет. 50 пёссеров^[2]\ М-н «Военторг», улица Мемориальная, 18;

2. Газовый баллончик. 30 пёссеров \ М-н «Приколы», ул. Первых Градостроителей, 4;

3. Книга «Самооборона в критических случаях» (Автор — Литтл Плаун). 35 пёссеров \ М-н «Читающий Озей», ул. Парагвайская, 13.

Итого: 225 пёссеров

Такую брошюру Анита вытащила из почтового ящика, выходя из квартиры. Буклет приходил уже в четвёртый раз. Первый раз он пришёл вместе с газетой, которую принёс почтальон в тот злополучный день, когда её укусила оса. Инструкция, казалось, была издана только для проформы, поскольку ни один из её пунктов не смог бы защитить от потенциального взрыва даже самый простой офисный дырокол, не говоря уже об уязвимых телах собак. Из всего списка более-менее убедительно выглядел только бронежилет, однако было бы глупо даже представить, что кто-то всерьёз побежит его покупать, а потом ещё и будет носить.

Оценив дорожную ситуацию в центре города, Анита обречённо вздохнула и впервые за последние полгода решилась спуститься в метро. После того, что случилось с Луной Картер в феврале, она старалась обходить станции подземки стороной. И хотя, из-за недавнего теракта, вероятность взрыва была велика, Анита сумела преодолеть свой страх, спустившись вниз по эскалатору.

Поезд, как всегда, ушел из-под носа, поэтому Аните пришлось ещё ждать пять минут. Она присела на скамейку, нервно осмотрев её снизу. Не найдя там ничего, что могло хотя бы отдалённо напоминать взрывное устройство, она немного успокоилась.

Мимо неё прошли две собачки породы японский хин. Поначалу они вполне себе безразлично бросили в её сторону свои взгляды, а затем с безумными криками и воплями устремились к ней. Анита испугалась и чисто инстинктивно спрятала сумочку за спину, а счастливые собачки уже летели к ней с сияющими глазами и раскрытыми блокнотами.

— Анита, — пролепетала одна из поклонниц. — Можно автограф?

— Конечно, — Анита улыбнулась и слегка расслабилась. Она с удовольствием расписалась у собачек в блокнотах. Поезд в это время прибыл на перрон и остановился, с громким шипением раскрыв все свои многочисленные двери.

— А мне? — мягко спросила другая поклонница.

— Ну и тебе, — Анита сказала это немного твёрже: поезд уже стоял на перроне, а она тут автографы раздаёт.

— И мне, сеньора, если вам не будет трудно… — К ней подошёл пёс породы далматинец.

— Я… — Анита, уже растерявшись, начала оглядываться по сторонам.

Толпа вокруг неё разрасталась подобно белковой пене закипающего куриного бульона. Анита поняла, что нужно «делать лапы».

Поезд уже подъехал на платформу и раскрыл двери. Анита быстрым шагом устремилась к нему, и тот с наглым скрипом и, несомненно, с превеликим удовольствием закрыл свои двери прямо перед её протягивавшимся в салон кожаным сапогом. Анита нервно одёрнула лапу назад и с досадой глядела на удаляющийся поезд.

Она обернулась. Стая поклонников косяком бежала в её сторону. Анита восприняла это как свою судьбу и теперь уже без особой радости начала расписываться в блокнотах у фанатов.

Нет, метро — это точно не её вид транспорта.

***

Анита стояла перед главным входом в магазин «Детский мир». Четырёхэтажный магазин был единственным в этом районе низким зданием. Он стоял среди скучных и однообразных офисных высоток, словно яркий красочный оазис посреди засушливой пустыни, привлекая таким образом внимание прохожих.

Супруга президента Российской Автономии вошла в роскошное здание атриумного типа и невольно ахнула. За свою жизнь она побывала во многих детских магазинах, но только этот напомнил ей тот самый, родной сердцу магазин в Рояльске, где она когда-то гуляла с бабушкой и выбирала себе куклу на Новый год. Прямо под стеклянным потолком висела фигура летящей в ступе Бабы-Яги. Вдоль многочисленных хорошо освещённых коридоров стояли стеллажи с плюшевыми игрушками. Анита поднялась на эскалаторе на второй этаж. Он, как и в Рояльске, представлял собой балкон-галерею с потрясающим видом на первый этаж магазина. Именно отсюда была видна точная уменьшенная гипсовая копия города — подарок магазину от «Озей-фильма», — которая всего пару месяцев назад служила моделью Озея для создания кино, в котором Анита снималась.

Она поднялась ещё на один уровень и огляделась по сторонам. Везде красовались прилавки с книгами и канцелярскими товарами. Сейчас спрос на эти павильоны понизился, поскольку начало учебного года уже далеко позади. Она поднялась ещё на один этаж и обнаружила там всемирно известное кафе «ПекинесИС^[3]». До её ушей слабо долетали обрывки фраз щенков, которые стояли в очереди в кассу и отчаянно упрашивали родителей купить им на один бургер больше, чем изначально планировалось.

Анита, которая с детства была ярой противницей любого фастфуда, даже самого «одомашненного», поспешила покинуть этаж и поднялась на самый верхний, четвёртый. Но то, что она увидела там, её особенно разозлило, поскольку было невозможно объяснить, что это делало в детском магазине! Нижнее бельё! Анита была в гневе. На плакатах у прилавков были изображены пляжные фотографии собак и собачек, позирующих в самых разных соблазнительных позах. Справа продавались средства интимной гигиены. Слева — косметика и дезодоранты.

Посчитав, что было бы не лишним восстановить репутацию «Детского мира» хотя бы в собственных глазах, Анита приняла решение спуститься по лифту, чтобы не видеть никаких кафе «ПекинесИС», трусов, канцтоваров и попасть обратно на первый уровень, который показался ей самым адекватным во всём этом огромном торговом центре.

Очутившись внизу, Анита признала, что ощущать такой контраст в перемене обстановки весьма приятно. Она снова принялась обходить коридоры, любуясь разнообразными плюшевыми любимцами. Обстановка была просто потрясающей. Она разглядывала каждую игрушку и не без грусти размышляла том, что в её детстве таких не делали. Также Аниту внезапно сильно опечалило осознание того, что детство её уже давным-давно бесследно закончилось.

Продолжая ходить между рядами с различными плюшевыми любимцами, Анита не заметила, как пролетело время. Очнулась она лишь тогда, когда случайно посмотрела на свои налапные часы. Признав, что рассмотреть каждый товар ей всё равно не удастся, Анита вернулась к огромному плюшевому зайцу, на которого положила глаз ещё четверть часа назад, и, даже не взглянув на его цену, направилась в сторону касс.

— Здравствуйте, сеньора! — кассирша обомлела. — Вы Анита Озейло?

— Нет, меня зовут Сельвина, — поспешно сказала Анита, с досадой думая о том, что ещё одной незапланированной автограф-сессии она не выдержит.

— Прошу прощения, сеньора. Обозналась, — разочарованно протянула кассирша, затем так же грустно добавила: — Три тысячи пёссеров за зайчика.

— Три тысячи… — удивлённо повторила Анита и полезла в кошелёк, медленно размышляя о том, что примерно столько же стоит половина её гардероба! — Пожалуй, я расплачусь карточкой.

Анита полезла в сумку за банковской картой.

— Всё-таки Анита Озейло! — улыбнулась кассирша, читая выдавленные на карте буквы.

— Я соврала, — призналась Анита. — Ещё не привыкла, что узнают на каждом углу.

— Можно автограф, если это вас не затруднит?

Анита этого и ожидала. Она с удовольствием расписалась в блокноте.

— Анита Озейло! — рядом, словно по чьей-то команде, внезапно возникла другая сотрудница магазина. — Я администратор «Детского мира». Не могли бы вы сделать для нас небольшое фото на память? Вон, у того баннера с логотипом магазина…

— Боюсь, что не могу, — грустно покачала головой Анита. Она уже жалела, что не воспользовалась услугами интернет-магазина. — По этим вопросам обращайтесь непосредственно к моему продюсеру. А вот на кассе можете меня запечатлеть. Для себя, а не для магазина.

Желающих сфотографироваться в обнимку с Анитой оказалось около десяти собак. Анита терпеливо раздала свою улыбку всем вылетающим из объективов «птичкам» и спокойно двинулась в сторону выхода, твёрдо решив, что поедет на такси.

***

Тузик ехал по Мемориальной улице в сторону Морского посёлка, в котором он совсем недавно приобрёл новый дом. Времени было уже полпятого — конец рабочего дня, и все возвращались домой. В результате образовалась солидная многокилометровая пробка, и машина Тузейло, вместе со всеми остальными участниками движения, остановилась в невозмутимом ожидании.

Тузик взглянул направо. По тротуару бежала стая испуганных собак. Что-то в этой суете ему напомнило недавние события в аэропорту. Тузейло остановил автомобиль, вышел из машины и направился к толпе. Но уже через секунду он пожалел об этом. Толпа действительно будто обезумела, и Тузейло пришлось приложить немало усилий, дабы удержать равновесие и чтобы эта толпа его не затоптала. В конце концов Тузейло не выдержал и схватил за лапу первого попавшегося пса. Им оказался старый седой спаниель с седой бородой.

— Вы кто? — перепуганными глазами уставился на него остановившийся беглец.

— Я — глава администрации Российской Автономии, — быстро сказал Тузик. — Что произошло, я спрашиваю?

— Я… я не знаю, — залепетал паниковавший, — в здании что-то не то…

— Что не то?

— Я… не… знаю…! — отрывисто ответил он и тут же убежал.

Тузик растерялся. Все куда-то бегут, и не знают от чего бегут. Бред какой-то. Совершенно ясно было одно: скорее всего, произошло действительно что-то страшное, иначе бы такой паники не возникло.

Собаки бежали кто куда. Одни забегали во дворы, другие прятались под машины, третьим вообще не досталось тротуара, и, судя по их порывам, они были уже готовы лезть прямо по крышам стоящих в пробке автомобилей. Улица Мемориальная превращалась в хаос.

Тузейло забеспокоился, ведь он даже не понимал, что является причиной такого массового испуга. Взгляд его упал на следующее здание, из парадных дверей которого и вырывался весь этот бесконечный поток паникующих собак. Тузик прислушался к шквалу фраз, обрывками долетавших до его ушей.

— Какая ещё бомба? — впопыхах спрашивала бежавшая по тротуару беспородная собака у своего соседа. — Я отчёт ещё не доделала…

— Там остался мой кейс…

— С чего им понадобилось взрывать “Bones+”, не пойму…

Внутри у Тузейло всё словно оборвалось.

Опять взрыв, на этот раз в офисном центре.

Он бегом устремился наперерез толпе. Теперь, когда он уже хотя бы отдалённо был введён в курс дела, бегущий навстречу поток собак не был ему помехой.

«Почему нет дымки? — тупо думал про себя Тузейло. — Когда взорвали аэропорт, были и дым, и разбитые окна. А сейчас всё чисто, даже запаха нет…»

Толпа постепенно редела. Теперь из здания выбегало всё меньше и меньше сотрудников — очевидно, большинство из них уже разбежались врассыпную по окружающим кварталам. Тузик уже почти добрался до главного входа, как откуда ни возьмись, несмотря на страшную пробку в этом районе, возникли микроавтобусы с полицией, «скорой помощью», службой спасения и репортёрами.

Из полицейского микроавтобуса выбежал сам на себя не похожий Саппи. Он промчался мимо Тузика и скрылся за витриной магазина. Вслед за ним выбежала стая сенбернаров и доберманов. Все они принялись оцеплять место происшествия.

— Святой Христофор! — воскликнул один из доберманов, глядя на оцепеневшего посреди тротуара главу Российской Автономии. — Тузейло Фридрихович! Что вы здесь делаете? А ну марш за оцепление!

Тон Тузику совсем не понравился, но, посчитав, что время для выяснения отношений и правил субординации в тот момент было совершенно неподходящим, он подчинился. Недаром говорят: те, кто работает в органах, умеют убеждать. Подчинился, а затем его тут же накрыло волной негодования. Кто вообще такой этот щенок, чтобы указывать ему, что делать?

— Может, мне, наконец, кто-нибудь объяснит, что здесь, собственно, произошло?! — крикнул Тузейло, перелезая через красную ленточку.

— В 17 часов 25 минут в компании “Bones+” раздался телефонный звонок с сообщением, что в здании заложена бомба. Началась паника, а затем и давка на улице. Сейчас врачи осматривают пострадавших. Что касается “Bones+”, то пока ничего не известно. Специалисты осматривают здание. Поэтому не думаю, что результат станет известен так скоро. В здании десять этажей, не считая подвальных помещений. На подробный анализ каждого уровня уйдёт время…

— Понятно. — сказал Тузик. — Вы-то как сами считаете? Это чей-то розыгрыш или всерьёз что-то подложили?

— Абсолютно ничего не могу предполагать, — покачал головой доберман, — возможно всё.

— Тузейло Фридрихович! — На место подоспел ротвейлер — Федерико Торрес, собственной персоной. — Вы знаете, что делать, когда к вам пристанут репортёры…

— Разумеется, — холодно кивнул Тузик. — Я знаю, что ни мне, ни вам не нужны перевранные сенсации. Ничего не скажу вплоть до завершения операции. Работайте. Я пока машину свою подгоню сюда…

— Прошу прощения, сеньор Озейло! — Тузик поёжился. Его всегда коробило, когда его называли «сеньором». — Не стоит этого делать. Не подавайте пример другим. Если тут нагромоздят всё машинами, то в самый ответственный момент к зданию нельзя будет подъехать. Мало ли что может случиться…

— Ладно, тогда здесь постою.

***

Тузик простоял на месте около часа. Начинало темнеть. Вокруг оцепления столпилось столько зевак, сколько не было даже при взрыве в аэропорту. Все невозмутимо стояли и тупо пялились в сторону здания фирмы. Миноискатели и Саппи так и не появлялись. Атмосфера накалялась.

К Тузику подошёл прокурор Центрального округа.

— Тузейло Фридрихович, — начал он, — вы не видели Дримбиджа Дона?

— Нет, — покачал головой Тузейло, честно задумавшись, — он здесь не появлялся.

— Что же он так? Надо его набрать…

Тузик внимательно наблюдал, как прокурор достал из внутреннего кармана пальто телефон и начал набирать номер мэра.

— Дримбидж Дон, это вы?

— Выкладывай, — послушалось из трубки. Голос был недовольный.

— Это прокурор центрального округа города Августин Кселикс. Скажите, когда вы подъедете на место происшествия?

— А что там произошло? — лениво спросил мэр.

— Здание “Bones+” оцеплено. Угроза взрыва, был звонок, — продолжал прокурор. — Приезжайте.

— Я не могу, — безразлично выдал Дримбидж Дон, — я сейчас нахожусь в термах. Может быть, вместо меня приедет…

— Но господин мэр! — возразил прокурор. — Я вынужден настаивать! Здание может взорваться, могут быть жертвы…

— Да плевать я хотел на твоё здание! — закричал Дон так, что даже Тузик, стоявший в метре от прокурорской трубки, ясно всё услышал. — Мой рабочий день закончился час назад!

Послышались гудки.

— Ну? — спросил Тузик, делая вид, что ничего не услышал. Ему вдруг стало интересно, что начнёт делать прокурор: выгораживать мэра или же, напротив, жаловаться.

— Он не может, — пожал плечами прокурор.

— А что такое? — не понял Тузик.

— Сослался на дела. Я так понял, что личные…

— Что? — рассвирепел Тузейло. — А ну дайте мне сюда свой телефон!

Он быстро выдрал у прокурора мобильник. Тот помрачнел.

— Дримбидж Дон? Добрый вечер, — постаравшись вложить в свой голос как можно больше добродушия, поздоровался Тузик.

— Да, Тузейло Фридрихович? — Голос мэра слабо задрожал. Звонок от начальства возвращал его к реальности.

— Вы сейчас где? — спокойно спросил Тузик.

— Я… я… это… — растерялся мэр. — В пробке…

— И что же вы там делаете? — насмешливо спросил Тузейло.

— Стою, Тузейло Фридрихович.

— Сочувствую, — с пониманием сказал Тузик. — Ну, вы себя там веничком берёзовым похлопайте, что ли. Глядишь — пробка и рассосётся…

— О чём это вы? — невинно пролепетал Дримбидж Дон.

— ДА О ТОМ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН УЖЕ ДАВНО БЫТЬ ЗДЕСЬ, А НЕ ЧЁРТ ЗНАЕТ ГДЕ! НА МЕМОРИАЛЬНУЮ, СЕЙЧАС ЖЕ!!! — Тузик аж голос сорвал. Вот так надо разговаривать с подчинёнными, а не сюсюкаться постоянно!

Прокурор Августин Кселикс застыл с открытым ртом. Некоторые работники администрации с опаской посмотрели в сторону Тузика. Где это было видано, чтобы главу Российской Автономии, образец спокойствия и уравновешенности, довели до белого каления?

Дикий крик главы администрации республики сделал своё дело: уже через десять минут автомобиль французского бульдога с пафосным заносом затормозил прямо у линии оцепления. Когда из него вышел Дримбидж Дон собственной персоной, толпа осветилась вспышками фотокамер. К мэру тут же подбежали репортёры, но, к счастью, Тузик успел вовремя его увести из опасной зоны.

— Отойдём за угол, — еле слышно сказал Тузик на ухо мэру.

— Зачем? — опасливо спросил Дримбидж Дон.

— Поговорить надо.

Мэр города Озей неохотно подчинился. Они отделились от толпы и направились в сторону арки.

— Где ты был? — жёстко спросил Тузейло, когда они прибыли на место.

Дримбидж Дон молчал. Тузик повторил вопрос. Снова молчание. Тузейло не выдержал и ударил мэра города прямо в его плоский бульдожий нос.

— Ты можешь быть где угодно: в бане, на приёме у врача, развлекаться со шлюхами, но когда происходит подобное тому, что сегодня случилось здесь, ты обязан быть на месте. Ещё раз такое повторится — и ты будешь снят с должности, я тебе это обещаю. Понял меня? — Дримбидж Дон молча кивнул. — Вот и славно.

Из здания “Bones+”, наконец, вышел Саппи. Он облегчённо вытер лоб. Значит, ничего не случилось. Значит, никто не пострадал. До чего же приятно Тузику в тот момент было осознавать эту новость.

— Привет, Туз, — Саппи подошёл к другу.

— Привет, — сказал Тузейло.

— Как же я устал, — протянул Саппи.

— Хочешь, поехали к нам? Анита обещала что-нибудь вкусненькое приготовить.

— Да, поехали, — махнул лапой Саппи,

— Ты только подожди ещё немного, — попросил Тузейло. — У меня ещё есть дела тут. Вон, видишь, сколько морд с микрофонами столпилось?

— Ждать придётся не немного, судя по всему, — оценивающе глядя на толпившихся возле оцепления журналистов, проговорил Саппи.

— Всё будет быстро, — заверил друга Тузик. — Не в первый раз всё-таки.

***

— Ты сам сел за руль? — удивился Саппи.

— Ну а что? — пожал плечами Тузик, внимательно глядя в боковое зеркало. Какой-то лихач уже не первый километр пытался их обогнать, но в последний момент сдавал назад. Тузейло это всегда жутко бесило. Как и любые другие источники навязчивого и бесполезного мельтешения на дороге. — Санчесу тоже отдыхать иногда надо. Да и сам я поводить люблю…

— Ты один приехал на место происшествия?

— Да, — кивнул Тузейло. — Я тебе больше скажу: я там совершенно случайно оказался, да ещё и раньше всех вас. Стоял в пробке, увидел бегущую толпу. Оставил машину и пошёл узнавать, что произошло…

— Ты больной, — покачал головой Фейдж. — А если бы с тобой что-нибудь случилось? Ты старшая масть республики…

— Знаешь, тогда меня это мало волновало, — отозвался Тузик. Он не любил, когда ему постоянно напоминали о его значимости и о пренебрежении собственной безопасностью. Тузейло был сторонником того, что если кого-то очень сильно захотят убить, то ему не помешают даже три ряда секьюрити. — Я подумал, что опять случился взрыв, и ринулся на помощь. Не надо на меня так смотреть, Сап! Любой нормальный мужик должен был поступить точно так же.

— Я понимаю тебя, Туз, — согласился Саппи. — Нормальный мужик бы так и поступил, но ты всё-таки президент, а не спасатель. Вот чем бы ты помог, если бы помощь действительно понадобилась?

— Я бы нашёл чем помочь, поверь мне, — бросил Тузейло и резко нажал на газ. Загорелся долгожданный зелёный свет на светофоре. Лихач сзади заметно отстал. — Вы-то как узнали обо всём? Приехали очень быстро…

— По определённому стечению обстоятельств, мы с Торресом как раз находились неподалёку. У нас в городе маньяк завёлся — может, слышал…

— Тот, который собак насилует? — спросил Тузик.

— Не только собак, но и щенков. И убивает, — дополнил Саппи. — Выезжали на очередной труп. А тут Монтеро бешеный звонит. Мол, на Мемориальной бомбу в офисном центре заложили. Мы с Торресом Майкла оставили, а сами на вызов рванули. Тебя я вообще не заметил, честно. Ты где хоть стоял?

— Прямо у входа, — сказал Тузик, поворачивая на Западную Авеню, — ты мимо меня пронёсся.

— Ты извини, но у меня состояние тогда было такое, что я бы даже родную мать не заметил…

— Да я видел! — невесело усмехнулся Тузейло. — Слушай, а что ты там делал-то? Ты же следователь, а не оперативник и не такса-миноискатель.

— Протокол составлял. Положено. Вон как от писанины лапа взбухла! — Фейдж поднял вверх левую лапу.

— Ты левша? — удивился Тузик.

— А ты до сих пор этого не знал? — Саппи удивился не меньше друга.

— Да внимания не обращал как-то, — проговорил Тузейло, остановившись у последнего на их пути до Таймс-Сквер светофора.

— Ладно, ты дом-то в итоге купил новый? — спросил Фейдж.

— Купил — как раз туда ехал. Но этот телефонный террорист все планы испортил.

— Это только начало, Туз, — заверил Саппи. — Смотри, они сейчас активизируются все — будь здоров! Каждый день будут звонить: то в аэропорт, то на вокзал, то ещё куда-нибудь. Поди разбери, что из этого ложный вызов, а что — нет. Этих телефонных террористов давно расстреливать пора. Только панику создают, и нам боль головную.

— Что сказать, надо крепиться, — вздохнул Тузейло. — Вот, приехали уже. Теперь запомни главное, а я тебя знаю. Про новый дом Аните ни слова! Это подарок.

— Туз, обижаешь! — проскрипел Фейдж, отстёгивая ремень безопасности. — Да, я много говорю, но, заметь, никогда не проговариваюсь.

Примечания

1

MG-TV — Música Guau TV. Также телеканал проводит ежегодную музыкальную премию Música Guau Awards.

2

Общая валюта стран Америки. Была утверждена Съездом глав Собачьего мира (СГСМ) в 2002 году.

3

Пекинес Ивгрин Синос — основатель сети собственных кафе по всему Собачьему миру.