Разговоры по душам

Сергей Лысков (2024)

Говорите, в будущем не будет цветных революций?! Хм, расскажите это колонистам со спутника, мужики хоть посмеются. А если серьезно, то в будущем не всё могут решить деньги, особенно в космосе, и порой спонтанный поступок одного человека может изменить судьбу миллионов.

Жидкий корм

В седьмом часу сработал таймер на пробуждение, и легкая вибрация прокатилась волной по сонному модулю. Система видеофиксации работала по принципу фиксировать каждое изменение общего плана с блогером, конечно же, не все попадало в эфир, почти семьдесят процентов материала удалялось на этапе монтажа, но какие-то эпизоды умная система Боб оставляла как есть. Едва уловимая вибрация сонного модуля на фоне звенящей тишины, идеальные условия для начала эфира.

Цап открыл глаза, и механическое око, скрипя шторками объектива, подобрало нужный ракурс.

— Доброе утро, — протирая глаза, поздоровался с подписчиками ведущий. — Хотя понятие «утро» здесь относительное, — Цап посмотрел на часы. — В Москве сейчас три часа ночи, а здесь седьмой час суток, но если честно, вы не найдете разницы между ранним утром и глубокой ночью. — Аркадий Борисович выбрался из сонного модуля. — Как я себя чувствую? Отлично! Когда вернусь домой, куплю себе такую штуку. — Он похлопал по аппарату для сна ладонью. — Я про модуль, без него на Луне можно чокнуться, что день, что ночь — все одинаково, а эта штука за минуты укладывает в мир Морфея и так же ласково пробуждает через семь-восемь часов. Очень полезная машина, но главное — я полон сил и желаний исследовать Луну.

— Спутник, — поправил его сын, поставив поднос с завтраком на стол. — Правильнее говорить «спутник», луна — это когда на земле смотришь в небо, а тут мы наш дом называем богатый недрами спутник.

— Не знал, — сев за стол, ответил Цап-старший. — А в официальных документах как называют Луну, прости, спутник?

— Так и называют: Первый спутник, — распечатывая пакет с сублимированной едой, ответил Артём.

— А тогда город как называется? Город на спутнике?!

— Да, — утвердительно ответил сын. — Мы живем в первом городе земной колонии на спутнике, в тринадцати километрах южнее полюса.

— А как же официальные документы? Не припомню, чтобы на Земле употребляли слово «спутник».

— Да, в земных документах игнорируют слово «спутник», используя «лунная колония», но это на планете, а тут народ не хочет быть лунатиками.

— Погоди, — улыбнулся Аркадий Борисович. — А как тогда их называть? Спутничане?

— Нет, просто колонисты.

— А, вот оно как, — Аркадий Борисович открыл свой пакет с едой. — Хм, чудно, но «колонисты» звучит солиднее.

— Еще используют названия: «астронавты», «старатели», «бурильщики»… На самом деле названий много, каждый во что горазд, — пояснял сын. — Что застыл, ешь!

— Что это? — разглядывая гранулы коричневого цвета, спросил Аркадий Борисович.

— Пищевой концентрат, — пережевывая сухую массу, ответил сын. — Просто ешь, штука вкусная и полезная.

— На пакете написано «красная рыба с брусничным соусом».

— Всё правильно, четвертый день недели рыбный, белок плюс жиры, — запивая водой сухой паек, пробубнил Артём. — Жуй, привыкнешь!

— Не уверен, что привыкну, — наморщил лоб Цап-старший.

На спутнике с этой фразы начинается почти каждый ответ на недовольство, и одно дело, когда ты молод и готов меняться в угоду обстоятельств, и совсем другое, когда ты одной ногой на пути к Богу. Понятное дело, что в условиях космоса готовить пищу расточительно и даже опасно. Так что вариантов два: либо заветная фраза всех колонистов «не паникуй, привыкнешь», либо закрыть глаза и включить воображение. Где в турке свежесмолотый кофе, родниковая вода, и все это томится на медленном огне до кремовой пенки. А после за стол, любуешься рыбным филе на белоснежной тарелке с небрежными мазками брусничного соуса. Да уж, не повезет людям с плохим воображением на спутнике, с едой тут свои особенности.

Как и со всем другим, здесь такие привычные вещи, как воздух, вода и дешевая пища приобретают иную ценность, тут не откроешь форточку, когда у тебя на плите пригорела глазунья, не примешь горячую ванну после тяжелого дня, не выкинешь слегка завядший салат, и прочие привычные мелочи земной жизни тут не осуществимы. Единственное, чего на спутнике в избытке — электричество, дешевая атомная энергия, как железный колосс, держит на себе всё. Может быть, со временем и придет комфорт, ну а пока, как сказал Цап-младший, жуй, привыкнешь.

— Каков план действий на сегодня? — запив завтрак, спросил отец у сына.

— Я до восемнадцатого часа работаю, а потом можем прогуляться по городу, главное — заряди биофоны, такси дорогое.

— Сделаю, — допивая кофе, пообещал Аркадий Борисович. — Так я правильно понял, у меня есть восемь часов на изучение комнаты, а потом турне по городу?

— Как-то так, — улыбнулся сын, надевая защитный комбинезон. — Еда в шкафу, робот-помощник включен, доступ к медийным каналам открыт. Развлекайся.

— Принял, — улыбнулся старик.

— И, па, надень ингалятор, мне так спокойнее будет.

— Кстати, ингалятор, — активировав прибор, сказал Цап-старший. — Он, как батарейка, дает силы.

— И не только силы. Пожалуйста, не снимай.

— Обещаю, — ответил отец, а сын открыл входную дверь и ушел на работу.

Комната, в которой они жили, была одноместной, на спутнике каждый квадратный метр поверхности был на вес золота. Проблема свободного пространства на Луне — самая актуальная, на формирование микроклимата, пригодного для жизни человека, уходит до половины вырабатываемой энергии. Отсюда и минимализм, главный критерий убранства жилого модуля каждого колониста, исключительно полезные приборы и устройства, никаких излишеств.

Конец ознакомительного фрагмента.