Дядя, ты кто?

Сергей Леонидович Скурихин (2022)

[Полуфиналист IV СЕЗОНА ПРЕМИИ «РУССКИЙ ДЕТЕКТИВ». Лонг-лист конкурса ЛитРес: Самиздат «Открываем новые имена для литературной премии «Новые Горизонты», 2024] Ах, это сладкое слово — наследство! Кто же не хочет быть вписанным в завещательное распоряжение какого-нибудь далёкого, но очень богатого родственника?! Правда, не все знают, что у наследства есть и обратная сторона. К машинам, квартирам и фамильным драгоценностям нередко добавляется не что иное, как долги завещателя. И совсем не беда, если это квартплата за месяц или последний платёж по ипотеке. Но что делать, когда нежданный и необычный долг можно искупить только ценой собственной судьбы?.. Эх, какое же это страшное слово — наследство!

Не жди, мама, сына

— Искал меня? — на пороге стоял Митрич.

— Нет… то есть да. Ты извини, мне сейчас некогда, — торопливо сказал я, всем видом показывая, что намерен тотчас уйти из квартиры.

— А чего хотел-то?

— Уже не важно. Потом. Мне ехать надо. Опаздываю на вокзал.

— Не надо тебе никуда ехать, мальчик.

— Это почему ещё? — спросил я, слегка ошарашенный таким хамством.

— На овощной яме был? — Митрич проигнорировал мой вопрос и задал собственный.

— Был, — ответил я с деланным равнодушием, хотя внутри уже начинал закипать. Митрич точно что-то знал, но продолжал играть в тёмную, да ещё и хамил при этом.

— Видел? — продолжил он свой допрос.

— ВИДЕЛ! — бросил я вызывающе и сразу понял, что сглупил.

— Ну и куда ты после этого собрался ехать?

Вопрос Митрича буквально выбил почву у меня из-под ног. Мне даже показалось, что стены прихожей в этот миг колыхнулись и поплыли. Воспользовавшись моим замешательством, Митрич протиснулся внутрь, закрыл входную дверь и навалился на неё спиной. Я успел глянуть на часы — до электрички оставалось двадцать минут.

— В ментовку пойду! — мне не придумалось ничего умнее этой дурацкой угрозы.

— Валяй. Там тебя и примут. Надо же будет на кого-то дело повесить.

— Я-то тут причём?! Вчера только в наследство вступил! Про яму ни сном ни духом, а членская книжка до сих пор на дяде! До этого всё время был в Сестродольске! — выпалил я очередью, едва не сорвавшись на крик.

— Ну, допустим, от трупа ты отмажешься, — спокойно сказал Митрич после секундной паузы, — а не думалось ли тебе, что в полиции обязательно проведут экспертизу останков?

— Пусть проводят, что хотят! Мне-то какое дело?

— А такое, что на одном из зубов покойного стоит очень даже приметная коронка, и она проходит в полицейских базах по разряду особых примет.

— Какие коронки? Какие базы? Какие приметы? У меня электричка через пятнадцать минут!

— Экспертиза установит, — нахальный визитёр в упор не замечал моих доводов, — что останки принадлежат не какому-то бомжу с гаражной помойки, а местному криминальному авторитету, что исчез три года назад при невыясненных обстоятельствах. Из-за пропажи этого видного представителя преступного мира в городе тогда начались разборки, в которых пострадало немало бойцов. То-то они удивятся, когда узнают от информаторов в погонах, что лидер криминалитета погиб вовсе не от пуль конкурентов по опасному бизнесу, а от обрезка арматуры в руках заурядного учётчика. Сам бухгалтер-убийца, конечно, уже мёртв, и ему ничего не предъявишь. Но зато у него есть племяш, унаследовавший всё имущество. Вот он и ответит за дядюшкины грехи! И квартиркой с овощной ямой ты тут не отделаешься. Лучше сразу прикинь, какая почка тебе менее дорога — правая или левая?

— Какая почка?.. — я на автомате повторил чужие слова и осёкся от ужаса.

Где-то в глубине души я чувствовал, что Митрич меня разводит, причём разводит как в дешёвых ментовских сериалах, но раз речь зашла ни много ни мало о моей собственной жизни, то его слова сразу обрели и тяжеловесность, и убедительность.

— Что же мне делать? Может, оставить всё как есть? — промямлил я, с тоской уже думая о захолустном Сестродольске, который казался мне сейчас самым прекрасным местом на Земле.

— Что делать, что делать, — проворчал Митрич. — Убраться надо за дядькой. Нельзя так оставлять.

— Но ты же никому не скажешь?

— Не скажу. Если слушаться меня будешь.

Я поспешно кивнул, вверяя тем самым свою судьбу в руки более опытного и знающего человека. Митрич считал этот посыл и сразу перешёл с приятельского языка на командный:

— Матери позвони. Скажи, что всё нормально, но надо ещё задержаться… Через пару часов я заеду за тобой. Будь готов к этому времени… Да, переоденься во что похуже, работёнка предстоит грязная.

— Что нужно делать?

— Гидроизоляцию в овощной яме. Сыро там, как ты помнишь… Да ты не бледней так, не бледней! Бледнеть на месте будешь. И лучше не ешь ничего пока, а то не дай бог…

— Хорошо, — выдавил я.

— Деньги у тебя остались?

Я послушно раскрыл перед ним бумажник. Митрич по-хозяйски выгреб оттуда основную наличность, оставив мне только пару-другую сотенных.

— Цемент нынче дорог, — сказал он с виноватой усмешкой, — а песок на месте наберём.

— Вода ещё нужна, — добавил я чисто механически.

— Вода будет. А ты сиди дома и жди!