Баловство небес. Избранное

Сергей Лазо (2013)

В новую книгу С. Лазо вошли стихи разных лет, объединившие поэтический опыт автора. Роман «Концерт для одинокого голоса с неслаженным оркестром» издавался в разных форматах, отмечен критикой, и вошёл в длинный список «Книги года ВВС-Украина-2012». Данное издание самое полное и пока единственное в России.

Из книги «Прямо в сердце»

«Ты и в руках диковинна, как птица…»

Ты и в руках диковинна, как птица,

Неуловима, словно тени прочерк,

Пылающая белая страница,

Где главное сокрыто между строчек.

Ничья, как облаков по небу лодка,

Моя и всех, кто глаз с тебя не сводит,

Влюблённый дождь украл твою походку

И за тобой, как пёс, послушно бродит.

И я не исключение из правил,

В моих глазах надежда, блажь и мука,

Я, уходя, открытой дверь оставил,

Чтоб ты могла войти в неё без стука.

«И даль ещё была светла…»

И даль ещё была светла,

Над ней одна звезда светила,

Закат уж догорел дотла,

А ночь ещё не наступила.

Как бесконечно гаснул день,

Стекая каплями багрянца,

И мы с тобой, как свет и тень,

Обнявшись,

не могли расстаться.

Пейзаж с письмом

В такую ночь —

Без сна.

Не полночь,

А в полдень — тень.

И за окном —

Весна.

И на столе —

Сирень.

Звёзды зажглись давно,

Листья шуршат едва,

А под рукой

Письмо,

Где, как цветы, —

Слова.

«Ты слушаешь…»

Ты слушаешь,

и не слышишь

(Какая в душе гроза!),

И я говорю всё тише

В растерянные глаза.

А я говорю всё глуше,

Поглаживая по плечу…

Не слушай меня,

Не слушай!

Послушай,

о чём молчу.

Усталость

На улице вечер.

Люди и встречи.

Заботы у каждого…

……………………..

А впрочем

Всего лишь усталость.

«Не знаю…»

Не знаю,

кто же в этом виноват,

Что светит нам по-разному с небес.

И что закат до срока лиловат,

И что минут до скупости в обрез.

И жутко —

эта рвущаяся нить,

И странно —

связаны едва-едва…

Мне хочется с тобою говорить,

А не придумывать и лгать слова.

«Мы сидели в кафе под открытым небом…»

Мы сидели в кафе под открытым небом.

Друзей болтовня, вино, сигареты…

Стемнело.

Шутили, и кто-то был пьяным.

Она наклонилась и тихо сказала:

— Прости, но сегодня не ты будешь меня провожать…

Ничего не случилось, всё было как прежде.

Мы сидели в кафе под открытым небом,

Не замечая, как плачет

Одно одинокое сердце.

Забытый роман

Фосфорное небо,

Сахарные луны,

Липы из картона,

звёзды из фольги,

Тротуар бесследный,

Дождь в окне бесшумный…

Жизнь — всё та же сцена

Драм и ностальгий.

Выцветшие мысли,

Сыгранные страсти

И костёр из денег, выпрошенных в долг.

Облетели листья,

Износились платья,

Позабытый праздник…

Ну какой в нём толк?

Утра отблеск тонкий

Спит за облаками,

Посланные письма молча ждут ответ,

Ничего за кромкой

Старого романа…

Ни любви, ни страсти

Не было и нет.

«Мы тебя подождём…»

Мы тебя подождём

Под дождём,

Я и грусть,

Я и скомканный вечер,

Я и ночь, что ложится на плечи,

Я и сон.

Мы тебя подождём.

Ничего, что ветра

До утра,

Всё ведь осень,

унылая плакса,

В лужах плавают жёлтые кляксы…

Ничего.

Всё пройдёт до утра.

«И радость горчит…»

И радость горчит,

Потому что она —

Начало печали.

«В моей пожелтевшей памяти…»

В моей пожелтевшей памяти

Сквозь шорох дождей прошедших

Вы самою нежной останетесь

Из будущих

И пришедших.

В уключинах дней истаявших,

В забывчивости событий

Вы сбудетесь самой оставившей

Сомнения и открытия.

И тихо идя из прошлого,

В грядущем в счастливый срок

Вам сердцем,

как поздней пошлиной,

Мой грустный

Большой

Цветок.

«Поделены места и ставки…»

Поделены места и ставки,

Замкнулся круг любовных сцен,

И я опять в тугой удавке

Твоих улыбчивых измен.

Твоих правдивейших обманов,

Твоих знобяще-летних зим

И ста взорвавшихся вулканов,

Кровоточащих ртом моим.

Я сам придумал наказанье:

Лелеять как родных гостей

Твои кошачие касанья

И нежность спрятанных когтей.

И так, боясь тебя обидеть,

Учеником сумею быть,

Учусь так верно ненавидеть,

Как раньше без ума любить.

«Ещё…»

Ещё!

В бока вонзаю шпоры,

Любой оплачиваю счёт.

Ещё!

Бескомпромиссны споры

С собой,

судьбой,

Ещё,

ещё!

Ещё!

Влюблённый и любимый

Под стук свихнувшихся колёс

Лавиной чувств неудержимо

И в небеса,

и под откос.

Ещё!

Манит далёкий берег,

И светел след летящих птиц,

Сколько непознанных америк

И недописанных страниц!

Ещё!

Из музыки Шопена,

Ещё!

Из пальцев Фаберже…

Но слышу — вторит листьев пена

Всё явственней:

Уже… уже…

«Сколько бурь и страстей…»

Сколько бурь и страстей

До сих пор,

до сих пор,

Из безумных затей

Ни о чём разговор.

Распрощаться, сбежать,

Обещанья —

пустяк,

Покупаюсь опять

За улыбку, за так.

Королева Марго,

Сотый дубль.

Жизнь — кино.

И больней оттого,

Что тебе всё равно.

«Опять ко сну слепые окна клонит…»

Опять ко сну слепые окна клонит,

И снова осень как всегда права…

Сгорел закат,

Сгорели листья клёна,

Мои надежды

И твои слова.

«Освобождаюсь от несостоявшихся встреч…»

Освобождаюсь от несостоявшихся встреч,

Неприходов,

Незвонков,

Воздушных поцелуев.

Обещаний всего никогда и всегда ничего.

Забываю взгляды: восторженный (трудно!),

Тускло-виноватый — вниз (без проблем),

Лукавый, ироничный серьёзный,

Влажный — с вуалью (сложнее),

Исполненный слёз —

забываю.

Дал себе слово не верить,

И я тебе больше не верю.

Ни на грамм,

Ни на йоту,

Ни на секунду —

На вздох, на полвздоха не верю.

Давно не ищу с тобой встреч,

Но зачем-то встречаю.

Уже не ревную, хоть сплетни обидчиво колки.

Свободен.

Могу не звонить

И не видеться,

Вовсе не думать.

С одним не могу совладать:

Научиться не ждать тебя больше.

«Губами тронуть тишину…»

Губами тронуть тишину,

Рукою тонкое запястье,

Одно бы на двоих нам счастье

И на двоих печаль одну.

Не предназначенное нам,

То счастье обернулось мщеньем —

Обломки кораблекрушенья

Разбросаны по берегам.

Так стали жизнь и время квиты.

Не ведали ни ты, ни я,

Что в этой временности быта

Вся быстротечность бытия.

«Наше счастье, оно не спросится…»

Наше счастье, оно не спросится,

А ветрами по свету носится,

Серебристой росой умытое,

Неосёдланное, необжитое.

В звонкой пене морской купается

И легко облаков касается,

Жизни формула самая сложная,

Недоступная, невозможная.

Наше счастье, как эхо гулкое,

Бродит сонными переулками,

И подарено,

И украдено,

И не брошено,

И не найдено.