Выбор Ариадны

Сергей Изуграфов

Алекс Смолев переезжает из Санкт-Петербурга на греческий остров Наксос, где покупает виллу и виноградник. Загадочные убийства постояльцев виллы и жителей острова заставляют Смолева принять активное участие в расследовании преступлений. Ему помогают его друзья, работники виллы, инспектор уголовной полиции острова и даже Бюро Интерпола в Греции. И вот снова очередное преступление ставит полицию в тупик…

Часть первая

Чем старше я становлюсь, тем больше

уверенность, что все в нашей жизни — от

удачи. И от пунктуальности. Если приходить вовремя, — все идет хорошо!

Кристофер Уокен.

Тот, кто собирается возродиться к новой жизни, нуждается в регулярном и здоровом питании!

Оскар Уайлд,«Как важно быть серьезным».

Девушки сошли с парома на гостеприимную набережную Наксоса уже под вечер.

Отдыхающие, укрывшиеся от дневного палящего зноя за толстыми стенами вилл и домов, к вечеру дружно высыпали на променад. В марине, за каменными волнорезами мягко шелестел волнами прибой. Солнце клонилось к горизонту. Дувший порывами северный ветер «мельтеми» приятно освежал кожу.

Подруги устало переглянулись. Все-таки, три с половиной часа на пароме, да еще в такую болтанку, их сильно утомили.

Вслед за девушками показались и молодые люди. Антон вел Глеба под руку, было видно, что тот по-прежнему нетрезв. Лицо со сна у него опухло, язык почти не ворочался, глаза налились кровью. Он уселся прямо на набережной, слепо ощупав землю руками, бессильно уронил голову на грудь и снова отключился.

— Ну что, девчонки, — поинтересовался неунывающий Антон, бросая рядом огромную сумку с пожитками и подставляя лицо приятному ветерку, — какие наши планы? Сразу пойдем искать жилье? По карте — до него минут пятнадцать пешим ходом, сначала по набережной, а потом в горку.

— Боюсь, Глеб не дойдет, — тоскливо произнесла Арина. — Не потащишь же ты его на себе! Больно много чести! И еще кушать очень хочется, если честно. Аж живот сводит! С Глебом и чемоданами нам до гостиницы полчаса точно идти, если не больше, да еще в гору. Я по дороге с голода умру. Моя мама вам этого не простит! Бабушка будет мстить, предупреждаю сразу! В Питер лучше тогда не возвращайтесь!

— Ну в чем же проблема! В конце-концов, до острова мы уже добрались! Судя по той карте, что ты мне показывал, любимый, всю Хору из конца в конец, при желании, до заката еще успеем пройти раз двадцать, — пожала плечами Машка. — Пойдемте вдоль набережной, смотрите сколько таверн! Выберем себе что-нибудь покушать. Вон, смотрите, у той таверны народ толпится: чего-то ждут? Там шарики разноцветные, ленты, пойдемте, поглядим! Интересно же! Смотрите, там и музыканты! Какое-то угощение всем раздают! Так, срочно бежим, а то на нас не хватит!

— А с Глебом что делать? — уточнила Арина больше по инерции, глядя с отвращением на его землистое, отекшее лицо.

Подумать только, что еще месяц назад она мечтала об этой поездке! И какая только романтическая чушь ни лезла ей тогда в голову! Что значит не знать человека совершенно, мама ее предупреждала…

Сейчас она хотела только одного: чтобы он провалился сквозь землю. Слава богу, она догадалась забронировать себе отдельный номер. Пусть делает, что хочет, но Машка права: Арина не позволит ему испортить себе отпуск.

— А мы его на скамеечке во-он той посадим, с видом на море. Как раз под ветерок. Вряд ли он сейчас способен даже подумать о еде. Мы перекусим, глядишь — и он в себя придет на свежем воздухе. А потом уже в гостиницу пойдем! — добродушно улыбнулся Антон, легко подхватил в одну руку тяжеленную сумку, в другую — Глеба и широким шагом бодро зашагал вдоль по набережной. Девчонки еле успевали за ним, катя за собой небольшие чемоданы.

На набережной витали такие божественные ароматы из таверн, гостеприимно распахнувших к вечеру двери для гостей, что Арина невольно ускорила шаг.

Запахи жареного лука и мяса на углях с дымком, рыбы на решетке, горячего хлеба смешивались с благоуханием запеченных омаров, креветок и баклажанов на гриле, птицы, тушеной в вине, похлебки из мидий, тцатцики и оливковой пасты, жареного сыра и свежих овощей. Все это сливалось с феерическим букетом специй, чеснока, лимона и оливкового масла в одно дурманящее облако, что висело над променадом, совершенно подавляя волю оголодавших путешественников. Еще немного — и Арина уже просто бежала вслед за Антоном.

— Боже, как же все вкусно пахнет! С ума можно сойти! — простонала Машка, нагоняя подругу. — Сейчас умру, так есть хочется! Будь проклят тот, кто придумал «сэндвичи»!

У свежеотремонтированной таверны с большой вывеской «У Ирини и Георгиоса» весело шумела толпа отдыхающих. Здесь же, прямо на берегу были расставлены столы с угощением для всех, кто пришел поздравить таверну с открытием.

На столах, украшенных цветами, заставленных вином и закусками, лежали буклеты с новым меню таверны. Музыканты играли веселые мелодии. У входа в таверну стояли девушки и юноши в национальных костюмах, гостеприимно приглашая всех, кто подходил полюбопытствовать.

Девчонки робко застыли, не дойдя пяти метров до входа, рассматривая все происходящее. Антон отлучился усадить Глеба на скамейку под развесистым платаном.

— Проходите, не стесняйтесь! — неожиданно услышали они родную речь.

Молодая гречанка смотрела на них и, радушно улыбаясь, призывно махала рукой. Говорила она по-русски правильно, с едва заметным милым акцентом.

— Проходите, добро пожаловать! Угощайтесь, пожалуйста, у нас сегодня большой праздник! Все за счет таверны! Мы вам очень рады!

— Вот это, я понимаю, — гостеприимство! — проговорил с удовлетворением вернувшийся Антон, потер ладони и не заставил себя более упрашивать. Девчонки к нему немедленно присоединились.

— Это что… что я… ем? — спустя несколько минут с набитым ртом поинтересовалась Машка у подруги, закатывая глаза от удовольствия. Отрывая небольшие кусочки от ломтя свежеиспеченного хлеба, она макала их в тарелку с густой пахучей пастой и отправляла в рот.

— М-м-м-м-ы!.. — промычала ей в ответ Арина. — Не… не… не отвлекай… ся! Боже мой, как же вкусно! Так, посмотрим, у тебя баклажаны в оливковом масле с чесноком! А у меня макароны, кажется с крабами! Соус просто божественный!

— Там написано — «с омаром», — поправил ее Антон, вернувшийся от гриля, где раскрасневшийся от жара весельчак-повар, напевая, жарил маленькие шашлычки-сувлаки из баранины и свинины на деревянных шпажках и щедрой рукой раздавал всем желающим, широко улыбаясь и подмигивая.

Антон поставил перед девчонками большую тарелку с шашлычками, блюдо с мусакой, блюдечко с тцатцики и кувшин домашнего белого вина. И как только в руках все унес!

Разливая вино по бокалам, он покачал головой.

— Ну знаете, мне здесь уже нравится! Давайте выпьем за остров Наксос! Вот что значит вовремя оказаться в нужном месте!

— Это точно! — хором согласились девушки.

— Ямас! — чокнулся с ними бокалом Антон. — Это их вариант «За здоровье!».

— Ямас! — откликнулась Арина и пригубила вино. Прохладное, с ароматами фруктов и цветов — просто прелесть, подумала она.

— Ямас, любимый! — не отставала и Машка, поглядывая с нетерпением на блюдо с запеканкой.

— Вы знаете, почему девушка у входа в таверну говорила по-русски? — спросил Антон. — Так вот, я поинтересовался: ее зовут Катерина, она по маме — русская! Успел перекинуться с ней парой слов, пока ждал мясо. Не смотри так сурово, любимая, подавишься запеканкой! Это мусака, кстати! Ты просила тебе подсказывать местные названия! Ай! Пинаться-то зачем? Так оказалось, что мы с вами по адресу! Во-первых, эта таверна принадлежит тому же владельцу теперь, что и вилла, куда мы с вами приехали. Во-вторых, этот владелец из России, и зовут его Алекс. Мне показалось, что Катерина в него влюблена, она его имя произносила с таким выражением, будто говорила о небожителе, с придыханием и закатывая глаза. В-третьих, я объяснил нашу ситуацию, — он кивнул в сторону Глеба, по-прежнему дремавшего на скамейке, — уж прости, Ариш! Так вот, она сказала, чтобы мы не переживали. Мы можем хоть весь вечер здесь тусить, через час будут танцы. А за багажом и Глебом она пришлет машину с виллы; персонал доведет его до номера, и он сможет там отдохнуть. А если захотим — сможем все вместе на ней уехать. Машина будет через час ждать нас вон на той стоянке, белая «Нива» с наклейкой на боку. Так что мы свободны, как ветер!

— Вот это да! — от удивления Машка даже жевать перестала. — Вот это повезло! Нас что теперь, каждый день так кормить будут? Блин, а я так надеялась сбросить пару килограммов за отпуск! Ну хорошо, пять! И нечего на меня так смотреть! Да и загореть бы не помешало, а то на пляже в Пирее на мою молочную белизну только слепой не обернулся… Кстати, ну-ка, расскажи-ка мне поподробней, милый, о чем вы еще с ней говорили? Я-то ее хорошо рассмотрела — красотка: черноглаза, черноброва…

— Да брось ты, Машка! — весело рассмеялась Арина. — Он просто умница, что все выяснил. А к той «красотке» вон, видишь, местный подошел, смешливый такой, она его целует украдкой. Наверняка, жених! С местными даже твой Антоха связываться не рискнет!

— А главное, ради чего? — рассудительно продолжил Антон, щедро накладывая себе на тарелку пасту с омарами. — Ради того, чтобы пообщаться с какими-то там загорелыми, стройными, сексуальными молодыми гречанками? Ты же любовь всей моей жизни! Ты — для меня всегда на первом месте! М-м-м-м… После этой пасты — точно! Вот бить меня по шее — совершенно лишнее, солнце мое, снова отшибешь руку!

— Насчет Глеба — может и правда, пусть везут? И чемоданы заодно. А мы бы с вами погуляли, даже искупались, как вы на это смотрите? — предложила Арина весело резвившейся парочке. — Отпуск у нас или что? Такой вечер терять в отеле!

— А и в самом деле! — легко согласилась подруга, отсмеявшись. — И правильно! Молодец, Антошка. Сейчас кушаем, отдыхаем, купаемся и гуляем по городу, потом…

— Снова кушаем! — перебил ее Антон, комично надув по-хомячьи щеки и кровожадно вонзив вилку в лежащий перед ним сочный шашлычок.

Девчонки так и покатились со смеху.

Арину после вкусной еды и бокала домашнего вина постепенно отпустило напряжение, в котором она пребывала все три с лишним часа на пароме. Неужели она и в самом деле в отпуске? Надо сообщить маме, что все в порядке. Она достала телефон и застрочила смс.

— Эй, подруга, — вдруг странно изменившимся голосом произнесла Машка. — Подруга! Ариш, кому говорю! Да оторвись ты от своего телефона! Потом допишешь… Смотри, кто идет!

Арина подняла голову, и отчего-то вдруг сердце ее забилось сильнее.

К таверне в компании молодых греков подошел тот самый парень, которого она облила водой на пароме. Леонидас Спанидис, сказал он ей тогда.

Красивое имя, ему идет, вдруг подумала она.

Высокий, выше многих на голову, наверно, ростом с Антона, ладно скроенный парень крепко обнялся с широкоплечим греком среднего роста, что вышел ему к нему навстречу; наклонившись, дал себя расцеловать пожилой женщине, которую поприветствовал с видимым почтением и вручил ей какой-то подарок.

— Это бывшая хозяйка таверны — Ирини, — прокомментировал Антон, проследив за ее взглядом. — Новый хозяин таверны сохранил из уважения к ней ее имя и имя ее мужа в названии. Сегодня не только праздник по поводу открытия таверны, но и проводы ее на материк, она уезжает, как мне сказала Катерина. Сейчас вереницей пойдут местные с подарками, у них так принято.

— Какие они все-таки молодцы! — грустно сказала Арина. — Такое искреннее радушие, уважение, забота. Все друг друга знают, все вокруг свои. Отсюда и гостеприимство, и щедрость! Я вот соседей по своей лестничной клетке знать не знаю, даже имен, в лицо не всех узнаю, когда в лифте встречаю, каждый раз переспрашиваю: «Вам на какой этаж?», как идиотка… Живем, как по норам, каждый спешит залезть поглубже и подальше от других. Как же так? Ведь когда-то мы жили иначе?

— Нас слишком долго натаскивали — почти восемьдесят лет — жить в коллективе, у всех на виду, Ариш! — откликнулся Антон, задумчиво рассматривая море сквозь бокал белого вина. — Мне отец рассказывал, как у него на заводе жены ходили жаловаться на мужей в профком по поводу любовниц, запоев, заначек, битья и всякого другого мелкого дрязга, что лучше бы оставить в семейном кругу. Так нет, трясли своим грязным бельем перед всеми. А коллективизация, а «борьба с частной собственностью и мещанством»? А фабрики-кухни? А огромные заводы и фабрики по десятку тысяч работников, где все на виду? А рабочие бараки и наши питерские коммуналки? Как Высоцкий пел — вон всю дорогу слушал — «Все жили скромно, вровень так: система коридорная. На тридцать восемь комнаток — всего одна уборная!». Озвереешь тут!

— Да уж! — поежилась Машка. — Я бы точно озверела!

— Человеку нужно личное пространство — ему не давали этого пространства с самого детства. Сначала ясли, детский сад, потом школа с октябрятами, пионерами, комсомолом. Везде рулил коллектив, слова поперек не скажи — распнут! Пионерская дружина, комсомольские собрания! Летом ребенка — в лагерь! Видимо, чтобы на будущее привыкал… Подрос парень — на два года в армию! Пришел из армии — на завод! Институт закончил, распределение в зубы — и поехал на три года, минимум, куда пошлют. Чтобы хоть чего-то добиться — в партию вступи: снова, значит, коллективно лицемерь! Оно, может, и правильно, с государственной точки зрения, но с человеческой… Миллионы жили, строя жизнь как по чужой кальке. Их спросили, хотят они так жить?

— А надо спрашивать-то? — спросила Машка.

— Надо, Маш! У человека должен быть выбор! — убежденно кивнул ее муж. — Народ не виноват, что его пытались оскотинить и превратить в стадо — так легче управлять. Поэтому, как только пришла «воля» — все разбежались по углам. По норам, как ты говоришь, Арина. И долго еще не соберутся. Теперь у каждого — свое, и каждый сам за себя! Сознание раскололось, идеологии нет. Закон джунглей! Впали в другую крайность. А греки здесь так жили и живут тысячи лет. Веками уклад не менялся. Колхозов не строили. Чтили традиции предков, вот так. Так что удивляться нечему…

— Умный ты у меня, — сказала Машка, прижимаясь к мужниному плечу.

— А ты у меня — красивая! — в тон ей ответил Антон, и оба весело рассмеялись.

Арина улыбнулась.

— Но если давать возможность людям выбирать, как они хотят жить, то я хочу жить так, как они, — вдруг сказала она, — в домике у моря. Пусть на острове! Но знать всех и со всеми дружить, каждый вечер общаться, собираться за столом, обсуждать все на свете! Смотрите, как они живут: весело, непринужденно! В общем, я тоже хочу сюда, на остров!

— Это все прекрасно, — рассудительно сказал Антон, — но не стоит путать туристическую поездку с эмиграцией. Они не только общаются и веселятся, они еще и трудятся, как проклятые, чтобы хоть как-то свести концы с концами. В Греции самый тяжелый кризис, банки даже изымают вклады, чтобы дела как-то поправить. Слишком долго жили в долг и не по средствам. Правда, островитяне здесь точно ни при чем. Наксос — житница Греции, тут живут крестьяне, а это знаешь… От зари — до зари! А пить и гулять — это уже потом, если есть на что и силы останутся.

— Так, не разбивайте мне мою мечту! — Арина отпила еще вина из бокала. — Хочу жить на острове! Я согласна от зари до зари! Тут тепло, тут нет слякоти, нет зимы, которая длится восемь месяцев, нет дурацких пробок и метро, грязных подъездов и загаженных помоек, нет смога! У меня невозможно открыть окно — так несет с асфальтового завода, что хоть святых выноси! Уже пятнадцать лет несет, в районе — сплошная онкология, сколько пикетов было, писем в администрацию!

— И что? — спросила Машка сочувственно.

— Да наплевать всем! Ничего не меняется. А здесь — какой воздух! Море, овощи, фрукты! Какой сад можно разбить! Это не на электричке трястись в Пупышево, два часа в одну сторону за ведром помидоров! — Арина в сердцах допила вино из бокала.

— В чем же дело, подруга, мы только за! — одобрительно кивнула Машка и деловито продолжила. — Дело за малым, ищешь местного красавчика, охмуряешь его, выходишь замуж! Мы с Тошей к тебе в гости будем ездить!

— Если бы! Где я, а где «охмуряешь»! — загрустила Арина. — И вообще, я считаю, что замуж надо выходить по большой любви. Я же могу только водой облить по дурости.

— Но, похоже, сработало, — снова странным тоном произнесла Машка. — Держись, Ариш, он к нам идет! Значит так, пусть сперва с родителями познакомит, чтобы убедиться, что он не работорговец! Бедуины не дремлют!

— Ой, да ну тебя! — отмахнулась от нее Арина, но подняв голову, увидела, что подруга не шутит.

Леонидас действительно шел к ним, широко улыбаясь и глядя прямо на нее.

— Мамочки! — сдавленно прошептала она, глядя на приближавшегося молодого грека, как кролик на удава.

— Добрый вечер! — вежливо приветствовал их Леонидас, подойдя к их столику. — Извините за беспокойство, я узнал от Катерины, что мы с вами будем несколько дней соседями по вилле. Хотел предложить вам завтра принять участие в празднике местного клуба дайверов. Будет очень интересно!

Машка плохо знала английский. Арина все понимала, но впала в совершенный ступор, только застенчиво улыбалась и краснела. Как всегда, ситуацию спас Антон, с его Военным Институтом иностранных языков за плечами.

— Добрый вечер, присаживайтесь, пожалуйста! — немедленно откликнулся он, видя, что от девчонок толку нет. Привстав, он протянул греку руку. — Меня зовут Антон. Вы Леонидас? Очень приятно! Это вас Арина облила водой на пароме? Бокал вина? Только давайте, я налью, а то она опрокинет снова, не ровен час!

Грек добродушно рассмеялся, весело блестя глазами, крепко пожал протянутую ему руку и сел за стол рядом с Ариной.

Ей отчего-то вдруг стало тепло и спокойно, но английские слова будто куда-то все разбежались. То ли вино так подействовало, то ли присутствие молодого человека. Пятно, кстати, действительно совершенно высохло, как он и говорил. Она еле сдержалась, чтобы не протянуть руку и не потрогать его льняной пиджак.

Антон и Леонидас завели беседу под вино, время от времени Антон переводил, чтобы и Машка понимала, о чем речь.

— Я бы хотел, чтобы вы узнали наш остров как можно лучше! — говорил Леонидас, глядя на Арину. — Буду рад пригласить вас с друзьями на ферму моего отца. У нас прекрасные виноградники на склоне горы, там очень красиво! А какой вид с горы на долину и на море! Вам непременно надо это увидеть! Устроим дегустацию местных вин, как вы на это смотрите? Кстати, это вино тоже с нашего виноградника!

— Ого! — обалдело произнесла Машка вполголоса по-русски, выслушав перевод и толкая подругу под столом ногой. — К родителям тащит! Вот это скорость! Подруга, твой способ знакомства с мужчинами пора патентовать! Вернусь — расскажу всем своим незамужним!

— Мы с удовольствием, спасибо за приглашение! — оглядев девушек, ответил Антон за всю компанию.

Машка сидела, открыв от удивления рот; Арина смущенно улыбалась, не произнося ни звука. Антон покачал головой: толку от них никакого.

— А вино чудесное, нам очень понравилось! Будем рады познакомиться с вашим отцом! — подытожил он.

— Ну и прекрасно! — искренне обрадовался Леонидас. — Кстати, вы останетесь на танцы?

— О, Боже! — вдруг очнулась Арина, указывая друзьям в сторону скамьи. — Глеб!

Их товарищ, похоже, наконец-то пришел в себя и стоял рядом со скамейкой, крутя в растерянности головой, пытаясь понять, где он находится и куда подевались его спутники.

Главное, чтобы он ничего не выкинул снова, отчаянно взмолилась Арина. Только не сейчас! Только не при ее новом знакомом! Нужно срочно увести Глеба отсюда!

— Это ваш друг? — поинтересовался грек, проследив за ее взглядом и о чем-то догадавшись. — Почему он не с вами?

— Он немного устал, — невозмутимо пояснил Антон. — Сейчас он отдохнул, и думаю, что мы отправимся на виллу.

— Да уж, пойдемте скорее! — вскочила Арина и добавила уже по-английски: — Леонидас, спасибо большое, нам пора идти, извините! До свидания!

— Гуд бай! — эхом отозвалась Машка.

— Девушки, а как же танцы? — удивленно спросил молодой человек, ставя бокал с вином на стол, приподнимаясь и разводя растерянно руками. — Куда же вы? Ведь праздник только начинается!

Но ему уже никто не ответил. Все трое быстро поднялись и ушли, оставив грека в недоумении за столом. Он видел, как они подошли к скамейке, о чем-то переговорили со своим товарищем и вчетвером направились в сторону парковки к машине с наклейкой «Villa Afrodita» на водительской двери.