Выбор Ариадны

Сергей Изуграфов

Алекс Смолев переезжает из Санкт-Петербурга на греческий остров Наксос, где покупает виллу и виноградник. Загадочные убийства постояльцев виллы и жителей острова заставляют Смолева принять активное участие в расследовании преступлений. Ему помогают его друзья, работники виллы, инспектор уголовной полиции острова и даже Бюро Интерпола в Греции. И вот снова очередное преступление ставит полицию в тупик…

Часть вторая

Каждому свое. Святой Франциск Ассизский сказал: «Любой святой сумеет сотворить чудо, но не каждый сможет прилично управлять гостиницей.

Марк Твен.

Вот и пришел тот день, когда Алекс Смолев смог полностью ощутить на себе весь объем хлопот, что выпадает на долю владельца отеля на греческом острове в самый разгар сезона.

Уже за два дня до торжественного открытия все было готово: сверкало хромом и медью новое кухонное оборудование, свежая деревянная мебель, выкрашенная в традиционный ярко-голубой цвет, ждала, когда ее украсят накрахмаленные белоснежные скатерти в синюю клетку и букетики цветов. Печи и жаровни были готовы немедленно начать свое колдовское дело: коптить, жарить, фыркать кипящим маслом, выдавая на-гора груды жареного мяса, рыбы, овощей и морепродуктов.

Но Алекс ждал. Себе он говорил, что ждет на открытие Виктора Манна с семьей из Афин. Но была еще одна причина — Стефания планировала вырваться на пару дней к нему на остров: по проекту госпиталя накопились вопросы, требующие обсуждения на месте. По крайней мере, для себя он именно так формулировал причину ее приезда.

Повар Петрос, крепкий мужчина лет пятидесяти, коренной островитянин, что раньше работал в таверне старой Софии, радостно перешел на работу в таверну к Смолеву. Жарить гамбургеры и замороженную картошку фри у племянника Софии он отказался наотрез. Чтобы укрепить повара в его решении, Алекс предложил ему зарплату, достойную его мастерства, и уже пятый день Петрос, трудясь на кухне виллы «Афродита», не переставая, распевал шуточные амурные песенки про пастушка и дочь мельника, чем очень веселил весь женский персонал.

Ирини в последнюю неделю сдавала дела: по кухне — Петросу, в целом по вилле — Алексу.

Только теперь для Смолева стало ясно, какой гигантский объем работы она выполняла. А еще ему стало ясно, что ему нужна помощница. Катерина на эту роль не годилась. Во-первых, еще молода и неуравновешенна; во-вторых, через годик-другой выйдет замуж за Костаса, пойдут дети, ей станет не до виллы. А тут надо искать кандидатуру на несколько лет вперед, как минимум. В-третьих, самое главное, — она прекрасная старшая горничная и отлично рулит ресепшн. Получить непонятного качества управляющую и оголить два этих важных участка Смолев не мог себе позволить.

Целых три дня он думал, но ничего так и не пришло ему в голову. На утро четвертого дня раздался неожиданный звонок.

— Доброе утро, дядя Саша! — сказала трубка знакомым, с хрипотцой, женским голосом. — Куда-то ты пропал! Третий месяц в Додзе тебя не видно.

— Рыжая Соня! — вскрикнул радостно Алекс. — Боже мой, привет! Как я рад тебя слышать! Как ты, как Фудзивара, как наши?

— Все нормально. Сэнсей в порядке. Ты же его знаешь. Спрашиваю про тебя, он говорит: «Уехал, вернется!» Спрашиваю, когда? Он: «Когда придет время!». По лицу, как обычно, ничего не понять. Не выдержала, сама звоню. Где ты и что с тобой?

— Соня, я в Греции. Уже два месяца. На Кикладах. Все по плану. Ты как?

— Паршиво, дядь Саш, — после паузы произнесла Софья. — Вот и хотела встретиться, поговорить. Мы с Пашкой развелись.

— О, че-ерт! — расстроенно произнес Смолев. — Сочувствую, Рыжая. Чем собираешься заниматься?

— Не знаю. Пока ничем. В Додзе хожу почти каждый день, выбиваю пыль из новичков. А они из меня — дурь. Так и колотим друг друга. Фудзивара-сэнсей не возражает.

— Подожди, постой, — вдруг мелькнула в голове Алекса долгожданная светлая мысль. Он вспомнил что-то важное. — Напомни мне, что ты заканчивала?

— Филфак в ранней юности, кафедра английской филологии и перевода. Три года назад второе высшее получила в СПБГЭУ, на кафедре гостиничного и ресторанного бизнеса, у Степановой Светланы Александровны. Да только пробиться сложно, все места заняты. Думаю, пойти с горя к Фудзиваре инструктором в Додзе. Все равно я там и так каждый день. Вот звоню спросить твое мнение, как думаешь, стоит к нему с такой просьбой обращаться?

— Не стоит! — с облегчением выдохнул Алекс.

Удача! Как он мог про нее забыть?! Он ведь прекрасно знал, что она училась на отельера!

— Что, и тут не подхожу? Чем же я вам всем плоха?! — было слышно, как на том конце провода Рыжая Соня обижено засопела. По всем признакам слезы были не за горами.

— Дурында! Подходишь, но мне! Я такими ценными кадрами разбрасываться не собираюсь! — поспешил он ее успокоить.

— Дядь Саш, ты это сейчас о чем? — настороженно поинтересовалась молодая женщина.

— Соня, я купил гостиницу на острове. Если тебе нечем заняться и ты хочешь сменить обстановку, а в твоей ситуации — это самое правильное решение, то жду тебя здесь. Скинь мне данные своей банковской карты по электронной почте, я пришлю деньги на билет и на дорогу. Мне нужна помощница — управлять гостиницей. Небольшой, всего на дюжину номеров. Но есть хозяйский дом, ресторан, таверна, винный погреб, сад! А какие террасы с виноградом! За всем хозяйский догляд нужен. Я три дня голову ломаю, а тут ты. Как же я рад, что ты позвонила!

— Дядя Саша, ты серьезно? — после паузы сдавленно пискнула трубка. Видимо, от неожиданности Соня перхнулась.

— Я тебя знаю уже двенадцать лет, образование профильное у тебя есть, английский ты знаешь, человек ты организованный, — так какого лешего мне еще искать? Кому еще я смогу доверять так, как тебе? — разложил все по полочкам Смолев. — Давай так: если сомневаешься — отработаешь до конца сезона три месяца. Потом решишь, останешься или нет, ок? Шенген у тебя ведь открыт, вы же с Пашкой недавно катались по Европе? Ну и отлично! С рабочей визой попрошу друзей в Афинах тебе помочь. Ну? Что тебя держит? Здесь солнце, море, красивый остров, лето круглый год! Поставлю тебя на довольствие, буду платить зарплату, выделю апартаменты, захочешь — потом маму привезешь. Так ты едешь или нет?

— В Грецию?! Работать с тобой? И ты еще спрашиваешь?! Еду! — немедленно раздалось в трубке. — Уже пакуюсь! Через два дня буду!

— Вот и умница! — радостно заключил Смолев с облегчением. Гора свалилась с его плеч. — Жду электронную почту. Все, отбой!

Софью, которую с детства все называли «Рыжей Соней» из-за ярко-апельсинового цвета волос, а еще и потому, что она с шестнадцати лет — он сам привел ее за руку к Фудзиваре в Додзе — практиковала Кендо, Смолев знал хорошо и любил, как младшую сестру. Соня лихо управлялась с бамбуковым мечом-синаем, не хуже той воительницы из старого фильма о Конане-варваре, но вот в личной жизни ей везло гораздо меньше.

Мужчины попадались больше слабохарактерные, сдававшие под ее напором. Сначала она превращала их в подкаблучников, а потом они сбегали от нее при первой же возможности к женщинам послабее. Два мужа и два развода к тридцати трем годам — невеселый итог. Детей нет. Живет в Петербурге с мамой-пенсионеркой в бывшей трехкомнатной коммуналке, которую удалось расселить в лучшие времена, когда отец еще ходил в «загранку» штурманом на сухогрузах под сингапурским флагом.

Когда Сониного отца списали на берег по состоянию здоровья, ему не было и пятидесяти. Смолев знал его лично, они неоднократно общались. Нормальный мужик, но тоска по морю не отпускала его ни на миг. На суше он так и не приспособился. Начал пить с тоски. Через пять лет — инфаркт, еще через год — второй. Третий и свел его в могилу. Тогда Соня развелась в первый раз, буквально через год выйдя замуж за Павла — спарринг-партнера по Додзе, куда он пришел «укрепить волю и дух».

Выходит, что они прожили три года с Пашкой и развелись. Печально, с одной стороны. С другой — он никогда не мог понять, что она в нем нашла. Абсолютно безвольное существо, живущее по маминой подсказке. От цвета шнурков до выбора спутницы жизни. Его первой жене мама тоже подсказывала цвет обоев и состав фарша для котлет, что «любит ее мальчик». «Мальчику» уже тогда было глубоко за тридцать. С Соней такой номер не прошел, естественно. Видимо, чувствуя поддержку, сын взбунтовался против родительницы. Та, женщина с большим житейским опытом и тремя браками за спиной, поступила мудро — сделала вид, что сдалась. «Мальчика» хватило на три года.

Все ясно, вздохнул Смолев. Не удивлюсь, если он вернулся к мамочке. Да лишь бы был здоров! Зато, как удачно все складывается. У него будет управляющая! В том, что Рыжая Соня справится, у него не было ни малейших сомнений. Он хорошо знал ее по Кендо. Соне надо было лишь поставить задачу. Объяснять дважды никогда не требовалось. Прекрасно организованная и волевая натура, она всегда добивалась нужного результата.

Зазвонил телефон на столе, Алекс включил громкую связь.

— Эй, ты, капиталист-плантатор! Рабочего класса эксплуататор! — веселый голос Виктора Манна бодро ворвался из телефонного динамика в тишину номера чеканной пионерской речевкой. — Ты еще ждешь нас в гости?

— Нашел эксплуататора, стихоплет! Хорош капиталист — всем зарплату прибавил! — пробурчал Смолев. — Давно все готово, второй день жду, когда ты определишься! Порадуй старого друга! Вы едете ко мне на открытие таверны? У меня креветками и кальмарами все забито — есть пора!

— Значит, ты хитрый и коварный эксплуататор! Заманиваешь к себе на работу, а потом выжмешь из персонала все соки! — рассмеялся Виктор. — И правильно, пусть работают как следует! Радуют качеством сервиса постояльцев. Меня, например!

— Так, полковник, ты мне на вопрос можешь ответить четко, бодро и ничем не отвлекаясь? — перефразировал Смолев строчку из общевойскового устава, известную им обоим. — Мне еще шарики надувать!

— Полковник?! Нет, брат, шалишь! Бери выше! — продолжал шумно веселиться динамик.

— Товарищ генерал?!

— А что, не одного тебя повысили с туриста до рабовладельца! Ладно, Саша, едем мы, едем! Послезавтра будем у тебя первым рейсом из Афин. Шарики мы тебе надуем, не переживай! Мои мелкие надуют все, что угодно, главное, их вовремя остановить! — он сделал паузу и кротким голосом осведомился: — Тут жена интересуется, будет ли Стефания? Она говорит, что они сильно сдружились в прошлую поездку.

— Начинается!.. — тоскливо произнес Алекс. — Сколько раз говорить: мы — коллеги!

— Да-да! А я что? А я ничего! — ухмыльнулся в трубку генерал Интерпола. — И все-таки?..

— Должна быть как раз к открытию. Много вопросов накопилось по госпиталю, пора определяться с местом и уже подавать заявку в местный комитет по землепользованию, утверждать техническое задание на проект, искать толкового дизайнера и архитектора с опытом проектирования медицинских центров… — начал было перечислять Смолев.

— Всё-всё-всё! — перебил его Манн и крикнул: — Тереза, он её пригласил, — и она приедет!

— А, чтоб тебя! — беззлобно выругался Смолев. — Доведёте вы меня! До обета безбрачия!

— Алекс, добрый день! — взяла Тереза телефонную трубку у мужа. — Я хочу вас поблагодарить за приглашение, прошлый раз мы просто чудесно отдохнули! Дети были в полном восторге! Простите еще раз за ту вазу в коридоре, мне ужасно неловко!

— Тереза, добрый день! Глупости! Не переживайте за вазу, ее уже склеили. Захотят — смогут снова разбить с легкой душой. Клей еще остался.

— Нет, нет, такого вандализма на вашей замечательной вилле я больше не допущу. Какое у вас чудное место! Сколько лет живу в Греции, а такого моря не видела! И вашу кухню рекламирую всем своим знакомым. Ваши кальмары и креветки — просто объеденье! Вам будут звонить от меня супружеские пары, пожалуйста, не откажите им в гостеприимстве!

— Всем поможем, всех ждем в гости! Но вас с семьей — прежде всего! Тереза, поторопите супруга, а то я его знаю, начнется: дела задержали… Через два дня открытие таверны, в шестнадцать часов!

— Будем, будем, ябеда! — снова услышал Алекс голос друга. — Все, обнимаю, отбой!

Алекс отключил кнопку громкой связи и вышел на балкон.

В этом номере ему осталось прожить еще дня три, до отъезда Ирини на материк. Потом он переселится в хозяйские покои. Они значительно просторнее, комфортнее и больше подходят для длительного проживания — настоящий дом на территории виллы: три спальни с балконами и персональными удобствами, огромный холл, гостиная, обеденный зал, отдельная кухня, кабинет в небольшой башне — самой высокой точке виллы, откуда вели ступеньки на крышу. Огромный дом для большой семьи, где род Аманатидисов жил более двухсот лет. Теперь он будет жить один, разве что друзья, приезжая погостить, будут составлять ему компанию. Три спальни для него — точно перебор.

Уж лучше пусть живут на хозяйской половине, решил он, чем в стандартных номерах. Правильно, превращу-ка я спальни в гостевые комнаты! Мне хватит одной небольшой спальни и кабинета, подумал Алекс, они как раз рядом. Питаться все равно будем все на террасе или в таверне, так что кухню можно превратить в бар для вин из погреба. Прекрасная мысль!

Не расслабляйся давай, сам себя одернул он. Дел у тебя еще по горло! Набрал номер ресепшн и нажал кнопку громкой связи.

— Катерина, это я. Что у нас с постояльцами? — поинтересовался он.

— Ой, босс, добрый день, сегодня еще не здоровались! — обычной скороговоркой выпалила старшая горничная. — Все номера, кроме тех, что вы бронировали для своих друзей, все заняты! То есть, вся большая галерея наполнена! Малую мы не трогали. На ближайшие две недели свободных номеров нет!

— Это очень хорошо, просто замечательно! — одобрил он, задумчиво черкая карандашом на фирменном бланке гостиницы, что лежал перед ним на столе.

Странно, что она еще не ответила, вдруг подумал Смолев. Официальное приглашение на бланке виллы он послал по электронной почте еще два дня назад и продублировал по смс. Звонить постеснялся, решил, что его неправильно поймут. Может, стоило все-таки позвонить? Детский сад какой-то! Снова заныл старый шрам на виске, Алекс привычно растер его пальцем.

— Вам перечислить, кто где живет, босс? — поинтересовалась Катерина и, не дождавшись ответа, застрочила, как из пулемета: — Итак, босс, в первом номере — пара из России, Антон и Мария Цветковы, муж и жена. В соседнем, втором номере, поселилась их подруга — Ариадна, правда, интересно? Ариадна на Наксосе! Все, все, не отвлекаюсь, босс! Так, в третьем номере — молодой человек тоже из их компании, Глеб Перм… Пермяков, так кажется, — с трудом выговорила она сложную фамилию. — В четвертом — молодая пара итальянских студентов из Неаполя: Риккардо и Габриэлла Буджардини, муж и жена, два года, как поженились. Очень любят пасту! Как выяснилось, час спорили с Петросом, как нужно варить спагетти, представляете? Такая битва была! Даже звонили в Неаполь, консультировались! Оказывается, что у Риккардо отец держит в Неаполе ресторанчик на набережной! Оба кругленькие, румяные, как пончики! О чем это я? Ах, да! В четвертом номере — греки с материка, что давно живут, пенсионеры. Ну вы их знаете, Пападопулосы, милые такие старички. Все горюют, что Ирини уезжает на материк. В пятом — после того, как Мария перебралась на хозяйскую половину, поселились две французские студентки из Сорбонны, говорят, что они в прошлом году здесь отдыхали, им очень понравилось. Странно, но я их не помню. Мари и Селестина, веселые такие парижанки. Спрашивали про своего профессора, Мартена, я ничего не стала им говорить, босс! Вы уж как-нибудь сами… В шестом у нас по-прежнему семья Тосканелли в полном составе. Про кошку молчу, молчу! В седьмом — молодые люди из России, веселая троица, три дня как заехали. Спортсмены. Они с раннего утра уезжают на арендованном авто за ветром — и до позднего вечера. Серфингисты и дайверы. Познакомились с парижанками, второй день вместе тусят! Сейчас гляну, как зовут. Неважно? Ну ладно, босс. Так, дальше… А, собственно и все! Восьмой же номер мы закрыли по вашему распоряжению, до реконструкции. И правду сказать, кто туда вселится? В монастыре условия лучше! Еще у Димитроса и Ирини на хозяйской половине гостит молодой Спанидис, сын Иоанниса. Уедет через три дня. Англичане Бэрроу с Кристиной в Афинах до конца месяца, оформляют документы на получение премии за клад; Лили звонила сегодня утром, сказала, что все идет хорошо, за пару недель им все оформят окончательно. Мы для них бронируем снова их номер с первого числа. В общем, как-то так!

Конец ознакомительного фрагмента.