По кличке Рейнджер

Сергей Зверев, 2018

Спецназовец – человек свободный: куда пошлют, туда он и захочет… Шутки шутками, а задания бойцам спецназа приходится выполнять совсем не шуточные. Вот и Влада Абросимова направили в самое логово врага. Действуй, мол, парень, по обстоятельствам, а мы в случае чего поможем. Влад знает – спецназ своих не бросает, но создавать проблемы для боевых товарищей не хочется, и он действует как и положено – смело, дерзко и решительно.

© Зверев С., 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Пролог

— Стартуем, — прошептал Медведь и нажал на кнопку.

Жахнул взрыв, ударил по барабанным перепонкам. Грохот гулко прокатился по ущелью, отражаясь от черных, с белыми проплешинами снега скал.

Внешне ничего особенного — не было голливудских эффектов, поднимающихся клубов дыма и рокочущего пламени. Просто сотряслась почва, выплеснулся огонь и расцвел пыльный дымный цветок. Но эффект был смертельный — осколки радиомины рассекали воздух и тела.

С тщательно выбранной огневой точки Влад отлично видел всю картину. Извилистая, тянущаяся вдоль пропасти горная дорога. Валуны и обломки скал — некоторые могут служить укрытием, но вместе с тем в них легко замаскировать противопехотные мины. И караван внизу — лошади, груженные тюками, моджахеды в халатах, увешанные оружием. И черное крыло смерти, которая рванулась вниз с горного склона, жалящего огнем замаскированных огневых точек.

Две лошади и три человека рухнули, сметенные взрывом. Остальные моджахеды, ученые и опытные, тут же попытались рассредоточиться. Ухнул второй взрыв. Посыпалась каменная крошка. Вслед за грохотом понеслись над скалами вопли боли и отчаяния.

Запели пули. И заработали автоматы. Огни моджахедских трассеров прочертили вечереющее небо. Рявкнули две «Мухи».

В засаде не зевают. Главное огневое поражение противнику наносится в первые секунды, когда тот еще не понял, что происходит, не успел занять выгодные позиции, схорониться, засечь огневые точки и пристреляться.

— Прими посылку. — Влад выжал спусковой крючок, снайперская винтовка дернулась в его руке. Фигура в восточном халате дрогнула и выронила пулемет Калашникова. Цель отработана. Следующий…

Все распределено, рассчитано. Маскировочный комплект фактически сравнял бойцов-десантников с местностью. Беспламенное, бесшумное оружие превращало их в ангелов мщения, сеющих смерть. Оборонявшиеся не могли засечь, откуда в них били, и в ответ поливали наугад горы свинцом — бестолково и беспорядочно.

Оборудована засада была с толком. Основные, запасные огневые точки, маскировка. Медведь был признанным мастером. Каждый десантник имел свою цель, свой порядок действий. Свой сектор обстрела. Оставалось только отработать качественно.

Влад поймал в прицел «винтореза» еще одну фигуру: бородач, приближенный оптикой, пробежал и пытался спрятаться за трупом лошади — это как взрослому человеку спрятаться в коробке из-под телевизора, все равно ноги торчать будут. При этом бородач кричал гортанно, отдавая приказания. Ясно, командир!

Пуля снесла его. Аккуратно. Ювелирно. С расчетом, чтобы человек выжил. Должен выжить, сволочь!

Это была не война. Это был тир. Внезапность, огневой напор, выгодные огневые позиции — и за считаные секунды больше трех десятков опытных, закаленных в бесконечной войне моджахедов были уничтожены. Они расслабились. Посчитали, что идут по своей, родной территории, контролирующейся движением «Талибан». И просчитались. На войне нельзя быть уверенным ни в чем…

— Алла акбар! — заорал последний из оставшихся, поливая склоны из ручного пулемета — щедро, не жалея патронов, понимая, что они ему больше не понадобятся.

Казак расчетливо всадил ему пулю в грудь…

Все, караван закрыт!

Медведь подал сигнал, и десантники двойками — один впереди, другой страхует, — держа на мушке распластанные тела, двинулись вниз по склону. Из-под тяжелых десантных ботинок сыпались мелкие камешки.

Влад заметил шевеление и впарил в дернувшееся тело пулю. Заповедь — не забывай сделать контрольный выстрел.

Контрольные выстрелы прозвучали еще несколько раз. На каменистой дороге распластанные, разорванные взрывами тела людей и лошадей. Ошметки мяса. Кровь. Пороховой дым. Гарь. Разбросанное оружие. Стреляные гильзы. Поле боя!

Влад осторожно приблизился к главарю. Раненный в плечо, контуженный, тот зашевелился за лошадью, пытаясь выдернуть гранату. Влад кинулся, сжал руку с гранатой.

Главарь взревел, но Влад вышиб из него сознание, ударив ладонью — сильно, но аккуратно. Кровь натекла. Рука скользила.

Аккуратно разжал пальцы. Сделал знак. Бойцы кинулись в укрытия. Вытащил гранату — это была «эфка». Рванет — на сто метров никому мало не покажется.

Бросил в сторону обрыва и упал.

Ухнуло…

Влад поднялся. Все, больше опасности нет. Пленный без сознания. Но на всякий случай надо связать ему руки веревкой.

Все зачищено — подал Влад знак. И огляделся.

Вот оно! То, что искали! Иссеченные осколками мешки, из них струйкой сыпался, смешиваясь с пылью, белый порошок.

— Как обещано — три сотни кило, — прикинул Медведь, спускаясь со склона…

Караван ждали второй день. Он должен был прийти еще вчера. Источник, скинувший информацию, ни разу не ошибался. Но вчера не пришли. Задержались на день.

У моджахедов все было просчитано. Погранцы должны были пропустить груз на ту сторону. Купленный командир заставы обещал окно. Дальше груз был бы на автомобильных камерах, как на надувных лодках, переправлен через реку Пяндж. Перекинут соратникам в один из аулов. А дальше начал бы свое движение в сторону России. Потянулись бы на самолетах и по «железке» десятки нищих, доведенных до отчаяния своим бедственным положением таджикских курьеров — за две сотни долларов за рейс они готовы рисковать жизнью и свободой. Проглоченные пакеты, тайники с двойным дном — это уже детали. Главное, сотни килограммов заразы хлынули бы на российские улицы и собрали бы свой гибельный урожай.

— Взвешивать не будем, — усмехнулся подполковник Хорунжий — инициатор операции, сотрудник Управления внешней разведки России. С ним десантная группа ходила на дело уже второй раз. И все в масть!

— Перевяжи, — кивнул Казаку Медведь.

Тот сделал перевязку, воткнул иглу шприца в предплечье бородатому пленнику, выглядящему лет на пятьдесят, но наверняка моложе — горы старят быстро. Моджахед очнулся, попытался укусить десантника, а потом взвыл по-волчьи.

— Алла акбар! — Глаза его остекленели, в них появилась какая-то отрешенность от всего земного. Потом они наполнились ненавистью, и он на очень корявом, но все-таки русском языке прокаркал: — Убей меня!

— Это успеется, — недобро заметил Казак.

Возможно, его и убьют. После того, как выдавят все, что он знает. Но об этом уж пусть голова болит у внешней разведки. Это их трофей.

Отрабатывать караван пришлось в тяжелых условиях. Перехват на таджикской территории был нереален — окно держали погранцы. Поэтому командир разведывательно-диверсионной группы Медведь принял нестандартное решение — нырнуть на территорию Афгана. Благо ребята его знали местность как свои пять пальцев. Хаживали не раз.

Окопались, выбрали место. А после этого самая тоскливая часть работы — ожидание…

Триста кило героина! И пленный. Хороший улов.

— Все подчищаем и уходим, — приказал Медведь.

Мешочки с героином свалили в кучу. Порошок, подхваченный ветром, разлетался в разные стороны, как пурга, смешивался со снегом.

— Ну-ка! Гуляй, рванина! «Лимон» не деньги!

С этими словами Казак, отойдя на почтительное расстояние, всадил в сложенную кучу заряд из огнемета «Шмель».

Вакуумный взрыв. Огненный шар. И остатки неспаленного порошка, повисшие в воздухе.

Героин здесь, на таджикско-афганской границе, стоит меньше доллара. В Москве оптовая цена — полтинник «зелени» за грамм. Итого — пятнадцать «лимонов». А если разбадяжить и пустить в розницу — в два-три раза больше.

Такое количество денег сознанием охватить офицеру, у которого зарплата бывает через раз, тяжело. Не охватывается это сознанием. Да и не нужны поганые кровавые деньги настоящему русскому офицеру. А в офицерской десантной разведывательно-диверсионной группе вояки были настоящие. Без подделки и фальши. Иные не приживались.

Подполковник Хорунжий посмотрел на огонь и произнес с какой-то вовсе не присущей моменту задумчивостью:

— Наркота. Героин. Это кровь, которая струится по жилам прогнившего мира. За их счет финансируются незаконные секретные операции. Совершаются государственные перевороты. Тлеют горячие точки.

— Сатанинское зелье, — кивнул Влад. — Черти его варят.

— Однажды появится такое, от чего мир вздрогнет. И мы будем вспоминать эти тюки с героином с ностальгией. Нам будет казаться, что это детское питание, — добавил Хорунжий.

— Да ладно страху нагонять, — встрял Медведь.

Его волновали конкретные заботы — как доставить языка и уйти без проблем. А потом — Подмосковье. Расположение полка спецназа ВДВ. Боевая работа… И дальше — где вспыхнет очередной пожар.

Влад с неожиданной настороженностью посмотрел на Хорунжего. Тот завороженно уставился на горящие миллионы долларов, огонь плясал искорками в его глазах. А еще в его взоре было нечто странное, неприятное… Алчное.

Уже позже Влад не раз вспоминал тот день. «Мы будем вспоминать тюки с героином с ностальгией…» Кто бы мог тогда подумать, что слова эти окажутся пророческими. И что Влад с Медведем через несколько лет окажутся на острие удара.