Братство снайперов

Сергей Зверев, 2012

Снайпер-контрактник Владимир Локис едет в южную страну к старому школьному другу Владу Штурму. Но, прибыв на место, он не застает его дома. Влад, тоже профессиональный снайпер, срочно отбыл в район масштабной контртеррористической операции. Локис решает поехать следом за другом. Эта авантюра обернулась тем, что Владимиру и Владу пришлось бок о бок сражаться против террористов. В ходе жаркого боя случилось самое худшее – Влад попал в плен к террористам. Сослуживцы уверены, что их боец живым оттуда уже не выйдет. Но Владимир не хочет даже слышать об этом и в одиночку отправляется выручать друга…

Глава вторая

Пистолет дернулся в руке Захир-Наима, но это едва уловимое движение не помешало боевику поразить цель. Он перевел ствол чуть левее и спустил курок еще раз. Тот же результат. Прямое попадание. Третьим выстрелом Захир-Наим промахнулся на «девять часов», и пуля всего лишь чиркнула по корпусу пивной банки, но не опрокинула ее. А вот четвертый и пятый он вновь уложил точно по центру. В целом Захир-Наим остался доволен результатами — так же, как ими остался доволен и Ибтихаж, наблюдавший за упражнениями товарища со стороны.

— Неплохо, неплохо, — с уважением протянул он, вынимая изо рта туго набитую марихуаной папиросу. Две глубокие затяжки укоротили «патрон» почти наполовину. Ибтихаж поднялся и шагнул в направлении Захир-Наима. — Дай-ка теперь я попробую. Поднимешь банки? И заодно подержи косячок.

Захир-Наим криво усмехнулся. Потуги Ибтихажа подражать ему не вызывали у профессионального бойца ничего, кроме скрытой иронии. Захир-Наим знал, что из всех подчиненных Карам-Фатхи никто не смог бы потягаться с ним в стрелковых навыках. Равно как и в ведении рукопашного боя. Захир-Наим был на хорошем счету у командира. Карам-Фатхи ценил его, уважал и даже, как казалось самому Захир-Наиму, слегка побаивался отчаянного боевика. Подобное положение дел последнего полностью устраивало. Тем более что Карам-Фатхи и даже верный друг его детства Ибтихаж не догадывались о полученном из генерального штаба тайном задании. Захир-Наиму предлагалось приглядывать за своим непосредственным командиром. В руководстве ливанских воинских частей намечались серьезные кадровые перестановки — ситуация обязывала. Захир-Наим рассчитывал на многое, и его не могли обойти вниманием. В том числе и сам генерал…

Он забрал папиросу из рук Ибтихажа, пристроил ее во рту и энергично затянулся.

— Эй-эй! Аккуратнее, брат. Оставь и мне немного.

Захир-Наим ничего не ответил. Не вынимая папиросы изо рта и ощущая, как приятное тепло обволакивает затылок, он прошел к стенду и подобрал сбитые им банки. Ибтихаж ждал, покачивая оружием на весу. На его губах играла самодовольная улыбка человека, готового показать неплохие результаты в стрельбе.

Захир-Наим расставил импровизированные мишени.

— Можешь начинать! — крикнул он Ибтихажу.

— Ты бы отошел, брат.

— Боишься, что ты настолько плох? Перепутаешь меня с пивной банкой?

Ибтихаж равнодушно пожал плечами и вскинул пистолет. Грянул выстрел, и раскатистое эхо взметнулось над окрестностями Хулы. Пуля просвистела выше и правее крайней банки, всего в десяти сантиметрах от лениво покуривавшего Захир-Наима. Ибтихаж витиевато выругался.

— Отойди!

— Попытайся еще раз. Первым выстрелом ты зацепил только молоко. — Захир-Наим откровенно издевался над товарищем.

Ибтихаж не мог видеть его насмешливого выражения лица, но прекрасно слышал полный сарказма голос. Не желая рисковать вторично, ливанец сместил дуло пистолета и прицелился в банку с противоположного от Захир-Наима края. Пистолет выстрелил. Банка осталась на прежнем месте.

Захир-Наим рассмеялся и коротко провел рукой по небритой щеке. Его бронзовое от загара лицо обезображивал тянувшийся через левый глаз кривой шрам. При этом сам глаз арабского боевика задет не был. Захир-Наим славился отличным зрением. Многие поговаривали о том, что он способен видеть даже в полной темноте.

Ибтихаж еще трижды спустил курок пистолета и добился одного-единственного попадания. Банка сорвалась со стенда и покатилась по траве. Захир-Наим остановил ее ногой. Поднял, подбросил в воздух, а затем с разворота нанес удар ногой по летящему предмету. Столбик пепла сорвался с его папиросы.

— Тебе еще многому предстоит научиться, Ибтихаж, — покровительственно произнес боевик, приближаясь к товарищу и забирая у него свой пистолет. — Очень многому. И, кстати, ты мне должен пять патронов.

— Не мелочись, брат.

— Ты мог бы воспользоваться и собственным оружием.

— Твое мне нравится больше.

Ибтихаж опустился на траву и обхватил руками колени. Солнечные лучи запутались в его косматой бороде. Ливанец сощурился. В деревне залаяла собака, и в тот же момент в кармане камуфляжной куртки Захир-Наима зазвонил мобильник. Боевик достал аппарат. Карам-Фатхи порывался выйти на связь со своим подчиненным.

— Слушаю, командир.

— Ты мне нужен, Захир-Наим, — без всяких лишних предисловий заявил собеседник, однако требовательных интонаций в его хриплом баритоне не чувствовалось. — Где ты сейчас находишься?

— Недалеко. Мы с Ибтихажем вышли немного прогуляться.

— Я жду вас в штабе. Есть разговор, Захир-Наим.

— Минут через двадцать будем.

Штабом Карам-Фатхи величал старенький покосившийся домик в центре Хулы. Он и его приспешники заняли это древнее, дышащее на ладан здание сразу же, едва арабские войска выбили из деревни израильский гарнизон. Захир-Наим сам принимал участие в той операции. Однако жить при штабе, как и все верные Карам-Фатхи люди, он отказался. Боевик снял в Хуле отдельный дом, хозяйкой в котором была молоденькая вдова. Захир-Наиму удалось быстро поставить женщину на колени и заставить подчиниться себе. С людьми он, как правило, не церемонился. Да и вообще мало кого считал за полноценных людей…

До нужного места оба мужчины добрались чуть раньше оговоренного по телефону времени. Карам-Фатхи в нетерпении расхаживал по комнате из угла в угол. Рубашка на командире была расстегнута до пояса, и это обстоятельство позволяло окружающим лицезреть золотой кулон в форме полумесяца, прилипший к лоснящейся от пота волосатой груди Карам-Фатхи. Двое близких приспешников наместника ливанской армии занимали скромные места на длинной лавке у дальней стены. Они оба были вооружены черными короткоствольными автоматами. В углу беззвучно работал телевизор, транслируя полуденный выпуск новостей. Диктор вещал о событиях в Пекине.

Карам-Фатхи резко обернулся на вошедших. Его маленькие черные глазки казались неподвижными. Мертвый взгляд мертвого человека. Ибтихаж в нерешительности остановился на пороге. Командир действовал на него, как удав на кролика. Захир-Наим, напротив, никогда не чувствовал ничего подобного. Он везде вел себя, как дома. Поприветствовав товарищей по оружию небрежным кивком головы, Захир-Наим прошел вперед и занял место возле стола. Перед ним оказалась распечатанная пачка сигарет; он молча взял из нее одну и прикурил.

— Что случилось, командир? Плохие новости?

— Плохие, — рассохшиеся половицы скрипнули под ногами Карам-Фатхи. — Мы получили сообщение о том, что израильские войска намерены отбить Хулу.

Захир-Наим даже бровью не повел, услышав эту новость. К чему такая паника? Рано или поздно это должно было случиться. Неприятель ни за что не стал бы сидеть сложа руки. Об этом свидетельствовали и недавние события, когда в пустыне был нанесен удар по нескольким арабским группировкам.

— Когда? — Захир-Наим глубоко затянулся.

— Это нам неизвестно. В ближайшее время… Они готовятся к атаке. Я уже связался с руководством в Бейруте и получил приказ удерживать объект любой ценой. На поддержку из Марун-эр-Рас рассчитывать тоже не стоит. Израильтяне рвутся через границу, и нашим гарнизонам приходится там несладко. Приблизительно такая же обстановка и в Бекаа Кафра.

— И что? — Захир-Наим лениво пожал плечами. Он слегка повернул голову, и ливанского командира буквально ослепил блеск продольного шрама на лице подчиненного. — Я не вижу никакой проблемы. Нам не нужна ничья поддержка. Мы и так вполне превосходим противника в силах. Или они получили подкрепление?

— Насколько мне известно, нет, — черные глазки Карам-Фатхи сделались еще меньше, превратившись в едва заметные точки.

Телевизионный диктор закончил с зарубежными новостями и перешел к местным. Один из арабских боевиков, занимавших место на лавке, слегка увеличил звук и придвинулся поближе к экрану. Его товарищ остался к выпуску новостей равнодушным. Он внимательно следил за переговорами командира с Захир-Наимом — точно так же, как и продолжавший подпирать дверной косяк Ибтихаж.

— В таком случае расклад сил не изменился, — сделал соответствующий вывод Захир-Наим. Он докурил сигарету, поискал глазами пепельницу, не нашел ничего подходящего и швырнул окурок себе под ноги, придавив его к полу носком тяжелого армейского сапога. — Он тот же самый, что и прежде, когда мы атаковали Хулу, а неверные оборонялись.

— Это разные вещи, Захир-Наим, — не согласился ливанский наместник. С глубоким вздохом он сел напротив подчиненного. — Неужели ты не понимаешь? Одно дело — нападать, и совсем другое — защищаться.

— Не вижу существенного отличия.

— А я вижу, — Карам-Фатхи невольно повысил голос, но тут же осекся. — Речь не об отличиях. Речь о другом. Если мы не сумеем удержать Хулу в своих руках, нам этого не простят. Генерал будет в ярости. И не только он — все руководство в Бейруте. Они говорят, что израильские войска повсеместно переходят сейчас к активным действиям. Возможно, это переломный момент, Захир-Наим. Может, конечно, и не так, но… Полетит много голов. Наших голов, — командир сделал широкий жест рукой, подчеркивая тем самым, что речь идет о каждом из присутствующих и не только о них. Затем, помолчав мгновение, Карам-Фатхи решительно добавил: — Мы обязаны усилить оборону. И я хочу, чтобы ты взял этот вопрос на себя, Захир-Наим. Возьми столько людей, сколько тебе понадобится, раздай им то оружие, которое сочтешь нужным. Расставь на позиции, озвучь задачи…

Захир-Наим не смог скрыть улыбки. Так уже было не один раз. Генерал прав, Карам-Фатхи занимает не свое место. Он слишком слаб и недостаточно уверен в себе. Командир обязан принимать решения сам, а не перекладывать ответственность на плечи более способных, чем он сам, подчиненных. По мнению Захир-Наима, это было недостойным поведением. Однако в данной ситуации ему не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Придет время — и все изменится. Боевик знал это.

— Хорошо, командир, — Захир-Наим пружинисто поднялся. — Я сделаю так, как ты хочешь. Мы не позволим неверным завладеть Хулой. Это наша земля, и мы ее отстоим. Ничьи головы не полетят. Можешь быть спокоен на этот счет.

Карам-Фатхи облегченно перевел дух. Его мрачное и темное, как у метиса, лицо на мгновение озарилось скупой улыбкой.

— Спасибо, Захир-Наим.

Боевик ничего не ответил. Он молча двинулся к выходу, переступил порог комнаты и по пути толкнул застывшего без движения Ибтихажа в плечо. Ливанец покорно последовал за своим другом. Карам-Фатхи провожал их долгим сосредоточенным взглядом…

Оказавшись на улице, Захир-Наим достал из кармана телефон.

— Спустись в низину деревни, — обратился он к Ибтихажу прежде, чем набрать номер. — Найди мне Латифа, Малака и Шакира-Хосни. Я буду держать совет. Встретимся на нашем месте через час. Управишься?

— Управлюсь, брат. Ты можешь всегда и во всем на меня рассчитывать, — с готовностью откликнулся Ибтихаж.

— Я знаю, — Захир-Наим усмехнулся. — Знаю, что ты верный друг, Ибтихаж, и отважный воин. А теперь иди и сделай то, что я тебе сказал.

Потеряв интерес к собеседнику, он уже стучал пальцем по кнопкам мобильного телефона. Боевик отлично знал, что следует делать.