Вселенная ИКС: Палач

Сергей Зайцев, 2019

После ритуала с жертвенным возрождением в жизни клана “Охотники за удачей” наступает затишье – самое время заняться накопившимися проблемами, подтянуть отстающие навыки и запастись хорошим снаряжением. Тщательная подготовка к давно запланированному эксперименту на Древе Смерти уже близка к завершению… Но враги не дремлют – рушатся планы, череда новых союзов и невиданных противников вовлекают Зубоскала и его команду в вихрь смертельно опасных событий на Острове Мертвецов. Жизнь и свобода лидера клана под вопросом – сезон охоты на него открыт!

Глава 1. Жертвенное воскрешение

Доступно повторяющееся клановое задание “Наступление Хаоса”. Задача: защитить астральный барьер Цитадели Крика от вторжения сил Хаоса. Награда за каждую сотню уничтоженных пустотников лично или в составе группы: 10% сейва, 10% опыта от текущего уровня, астральное очко умений…

В оболочке астрального барьера в точках проникновения множественными трескучими вспышками расцветают радужные всполохи. Костлявые лапы и уродливые головы пустотных созданий с бешеной силой протискиваются сквозь преграду. Их тела мгновенно окутывает ореол “Мглы бездны” — встроенное в барьер сокрушительное заклинание пожирает их “Тленом” и “Пламенем хаоса”, от которых плоть разлагается и горит, но даже это тварей не останавливает, лишь ослабляет. Воя от мучительной боли, они продолжают рваться внутрь осколка реальности, и этот вой разносится под сводом купола, словно хор грешников из самого ада.

Все девять стражей Цитадели тут же реагируют на внешнюю угрозу. Темными гудящими кометами они выстреливают из зарядной комнаты, расположенной на первом этаже главной башни, и сразу разлетаются по своим участкам ответственности.

— Тысяча темнозадых демонов, это что ещё за новости?! — Михонариум удивленно крутит головой, разглядывая прущих напролом пустотников, а его рука сама собой ловко срывает со спины фигурный лук.

— Всего лишь рутинная работа по защите осколка, — ироническая улыбка изгибает мои губы. — Чтобы жизнь мёдом не казалась, Миха. Есть желание поучаствовать?

— Пропустить такое веселье? — Эльф смотрит на меня, как на контуженного и белозубо ухмыляется во всю скуластую физиономию. — Прозевать “Контроль популяции” на особенных тварей, которые больше нигде, кроме твоего осколка, не водятся?! Да меня отсюда пинками не выгонишь, пока не перебью все, что шевелится!

— Тогда займись делом, пока я занят, — бросаю быстрый взгляд на жертвенный круг.

Поющая стрела тут же вонзается в голову твари, которая продирается сквозь свод прямо над головой эльфа на высоте пятнадцати метров, и барьер вышвыривает её обратно в мир Хаоса. Михонариума ни на секунду не отвлекает приглашение в группу, он лишь удовлетворенно хмыкает, читая условия расшаренного кланового задания и пуская следующую стрелу. И снова бьет наповал. Хотя пустотников он видит впервые, игровой опыт и особенности его класса “боевой бард” помогают ему безошибочно вычислять все критически уязвимые места новых противников.

До окончания жертвенного возрождения истекают считанные минуты, и хотя я абсолютно уверен, что Алан Темный не подведет и закончит ответственный процесс без моего присмотра, всё ещё медлю, не тороплюсь вступать в бой лично. Хочется остаться рядом до самого конца. Окутанные светящимся ореолом фигуры моих соклановцев продолжают меняться. Выглядит это по-прежнему жутковато, и я надеюсь, что не соврал Алии, когда заверил, что боли никто не почувствует. Надеюсь, потому что некую связь между мной и жертвами я чувствую, лишь как невидимые натянутые нити, без ярких ощущений. Вроде боли и в самом деле нет, но… Но просто смотреть, как корежит их тела этот процесс, уже само по себе больно.

Уже видно, как человеческие, да и не человеческие силуэты жертв начинают обрастать призрачными контурами будущих серебристых шестигранников. Некоторые кристаллы поменьше, некоторые побольше, в зависимости от массы и роста возрождаемых из Списка Мертвых. Они застыли в этих шестигранниках, как мухи в янтаре. Очень большие мухи.

— Босс? Что-то мне не по себе. Их слишком много.

Кроха сидит на правом плече как приклеенная. Она тоже не желает меня оставлять ни на секунду без присмотра, как я не желаю оставлять жертвенный круг. После потери Фурии мы оба чувствуем себя слегка не в своей тарелке. И голосок у Крохи донельзя обеспокоенный. Обычно смешливой и озорной, сейчас фейри совершенно не до шуток.

Мы уже отражали такие волны, вроде бы нет причин нервничать. Разве что результаты возрождения пока неясны. Хоть бы всё получилось. Хоть бы всё вышло, как надо. Знак Алана, покрывающий лицо паутиной из серебристых нитей, растекается по коже легким жжением — значит, серьёзной опасности пока нет. Да и барьер справляется весьма неплохо, а при поддержке стражей и Фурии…

Мда, все-таки нервничаю. Знатная подстава системы.

Сейчас определённо не самый подходящий момент для отражения пустотников, ведь все мои соклановцы буквально пошли под жертвенный нож. Да, положение намного лучше, чем в тот момент, когда я впервые очнулся в Колыбели Цитадели после собственной гибели и вынужден был сражаться с пустотниками в полном одиночестве. Но всё же оба этих момента, “тогда” и “сейчас”, печально схожи. Со мной снова нет Фурии, а без неё “Духовная связь” неполноценная. Словно не хватает части тела… Криво улыбаюсь и качаю головой. Так и есть — не хватает. Раздражённо смотрю на обрубок левого запястья. Кисть будет отрастать ещё долго, а нужна уже сейчас.

Повинуясь мысли, меч прыгает в правую руку из-за спины, выстреленный энергетическим закрепом. Лезвие вспыхивает изнутри раскаленным металлом — эффект усиления от вставленного в слот рукояти расходника.

Михонариум прав, бой — отличная разрядка нервного напряжения, лишнего опыта не бывает, а Алан и в самом деле справится без меня. К тому же жуть как хочется узнать, что же это за астральное очко умений, такого я ещё не получал.

Первую цель искать не приходится — один из пустотников шлепается на брусчатку двора прямо перед мной.

Пустотник (36): жизнь 19800. Тварь Хаоса.

Кроха взвизгивает и гудящим шмелем взмывает над моей головой, тыча крохотным пальчиком в противника.

— Босс, отруби ему что-нибудь ненужное, глаза бы мои на него не смотрели! — кровожадно требует фейри.

Я с Крохой полностью согласен. Выглядит пустотник преотвратно — этакая лохматая полупрозрачная помесь обезьяны с крокодилом. Оглушенная зубодробительным приземлением и пораженная болевым шоком “Мглы”, тварь судорожным рывком приподнимается на жилистых конечностях. Призрачное пламя гуляет по уродливому телу, расползаясь зловонными язвами, но воинственный запал ещё не пропал. Из широко раззявленной пасти, усеянной полупрозрачными, но весьма острыми на вид клыками, доносится громкое шипение, когда монстр находит меня взглядом глубоко запавших, словно провалы тьмы, глаз. Убить пустотника не так уж сложно, но стоит допустить промашку и выпад астральной твари может стать фатальным для атакующего.

Заряженный “Обжигающей вспышкой” меч размывается от скорости сверкающей стальной полосой. Здесь, в осколке, я — хозяин положения, все мои умения значительно усилены аурами Цитадели, так что выходит вполне естественно, когда башка пустотника слетает с плеч одним ударом, брызги заменяющей ему кровь маслянистой жидкости воспламеняются, падая огненными кляксами на красный гранит площади. Пинком отфутболиваю дымящуюся голову прочь, подальше от ближайшего шестигранника, где магия возрождения творит своё таинство. Время в боевом режиме всегда становится тягучим, тело двигается словно само по себе, повинуясь ускоренном ритму, но “Теневое преимущество”, как и “Теневой прокол” пока берегу для критических ситуаций. Очень уж перезарядка долгая.

Слева рядом с жертвенным кругом приземляются ещё двое врагов. С влажным шлепком омерзительные брызги горящей плоти летят во все стороны — словно о каменные плиты разбилось насквозь прогнившее яблоко. Подспудно мелькает в сознании нехорошая мысль, что кому-то там, за барьером не нравится мое предприятие по возрождению клана, и этот кто-то старается мне помешать. Да хрен тебе, кем бы ты ни был.

Выпускаю из обеих рук с заминкой в долю секунды “Копьё ветра” и “Плеть боли”, на этом можно не экономить. Отсутствие левой кисти не мешает срабатыванию умений, но всё равно неприятно чувствовать себя калекой. Ничего, переживу. В два шага оказываюсь рядом и добиваю обоих уродцев обычными ударами Пламеня. Сталь режет шейные позвонки с некоторым усилием, словно желе, обтянутое резиновой оболочкой, из ран хлещет вонючая жидкость, разливаясь на граните мутными лужами. Именно потому, что жидкость бесцветная, а гранит красный, кажется, что все вокруг заливает настоящая кровь. Пока всё получается довольно легко, уровень пустотников не превышает мой, а попадают внутрь они уже серьёзно ослабленными, да ещё и оглушенными падением.

Только сейчас замечаю, что с жертвенным кругом происходит нечто незапланированное. Перед процедурой я выстроил доноров по окружности двухметрового круга, руководствуясь голой интуицией. Теперь этот круг перестает быть воображаемым. Кристаллические оболочки шестигранников, поблескивая широкими серебристыми боками, достигают двух метров в высоту и окончательно скрывают фигуры людей, дрелана, диады и обоих гхэллов-щенков. Они медленно вращаются вокруг оси, подвешенные в воздухе над землей без видимой опоры. Каждый из кристаллов отбрасывает глубокую тень наружу круга, вопреки законам физики. Там, где тени падают на брусчатку, она словно плавится, проседает, приобретая форму каменного ложа — гладкого желоба со скругленными углами. Оптимизация места к массовому приему тел вновь воскрешенных, с заделом на будущее?

Когда по воле сложившихся обстоятельств я проводил возрождение впервые, без всякой подготовки использовав в качестве жертвы умирающую суккубу, процесс выглядел проще. Тогда тоже сформировался шестигранник, который потом лопнул и из него мешком вывалился Дар. Но сейчас процесс развивался иначе. ещё бы, ведь сейчас происходило возрождение сразу шестерых суров, и благодаря другому рецепту расходника, это таинство больше не выворачивало мне мозг наизнанку.

Мда. Понимаю, что для возвращения мертвецов в мир живых другого выхода просто нет, но как же это паскудно — убивать одних друзей, чтобы вернуть других.

Вскидываю руку, чтобы врезать “Копьем пламени” следующему настырному уродцу, но один из курсирующих неподалеку стражей — шарообразный сгусток тёмно-синей энергии, успевает разрядить “Расщепление” раньше меня. Тёмная ветвящаяся молния, насыщенная алыми искрами множественных разрядов, дотягивается до пустотника и тот с шумом разорвавшейся гранаты разлетается в мелкие брызги. Куски плоти хлещут во все стороны, с омерзительными влажными шлепками усеивая брусчатку неприглядными пятнами. Страж тут же уносится к следующей точке прорыва, а я мигом разворачиваюсь, уловив краем глаза движение тени за спиной.

Уклонение от взмаха костлявой руки, желающей вспороть мне пах когтями, отскок. Запоздалая вспышка страха — чуть не попался. Прямой выпад Пламеня пробивает грудь твари, лезвие выходит из костлявой спины. Едва успеваю стряхнуть её с клинка и тут же широким сильным росчерком отсекаю нижние конечности следующему пустотнику, который прыгает на меня через тело поверженного сородича. Обезноженный уродец моментально разворачивается на передних конечностях, шипит и скалит зубы, собираясь вонзить пасть в мою левую голень, но его башка тут же раскалывается от удара меча.

А потом просто перестаю вести счет убитым врагам. Пустотников не убавляется, их число растет, как на дрожжах — это хреново, но уверенность в том, что в Цитадели им меня не достать, знатно прибавляет сил. Кручусь юлой, никому не позволяя к себе прикоснуться или ударить “Звездной пылью”, вызывающей снижение всех физических параметров на 5% каждую секунду. Эта хрень, пожалуй, работает круче Ауры Смертного Истощения от Древа Смерти, зато у неё хотя бы есть предел в 50%, при достижении которого заклинание рассеивается. Впрочем, если пустотник успеет своей “Пылью” уполовинить твою жизнь, то после ему останется лишь добить неудачника.

— Босс, Михе нужна помощь!

Кроха кругами мечется над моей головой, бдит и вовремя замечает новую опасность.

Выдергиваю меч из тела очередной твари, резко оглядываюсь. И мысленно ругаюсь. Полотняная рубашка под курткой пропитывается потом насквозь и противно липнет к телу, по лицу тоже катятся капли, оставляя солёный привкус на губах.

Самозабвенно развлекающийся эльф успел завалить с десяток пустотников, даже не трогая свою лютню. Как боец он очень впечатляющ, это я оценил ещё в прошлый раз, при сражении с пожирателями на корабле Хорки Умного. Но всё же он чересчур увлекся, полагаясь на свою ловкость, и попался. Он завис в воздухе в считанных сантиметрах над поверхностью, в пустотном мешке, под воздействием “дезориентации”, “безвоздушного пространства” и “невесомости”, познавая на своей шкуре все прелести “Звездной пыли”, насчёт которой я не успел его предупредить.

Извернувшись, эльф выпускает стрелу под непостижимым углом, но промахивается. Тварь в отместку тут же вскрывает ему бок когтями и легко уворачивается от неловкого удара кинжалом. Михораниум наверняка приспособится, причем быстро, и не позволит себя прикончить, поэтому и не зовет меня, но я всё же вмешиваюсь. Меч за спину, движение рукой, как при броске кинжала. Кристалл сущности негромко хлопает в подсумке, вырываясь из него туманным облачком и формируясь в призрачное лезвие. Пораженный в грудь пустотник сразу оставляет эльфа в покое и корчится на красном граните. Впрочем, недолго. Эффект “Звездной пыли” исчезает и кинжал приземлившегося барда мгновенно пробивает врагу затылок.

— Да чтоб тебя, Миха!

Смерть пустотника прерывает действие “Душелова”, до отката о нём можно забыть. Бард смущенно пожимает плечами, сообразив, что сбил мне умение, ухмыляется, и серией неуловимых на взгляд движений касается лютни на поясе, извлекая несколько мелодичных аккордов. Для запуска боевых комбинаций нет необходимости всякий раз брать инструмент в руки полностью, лютня, соединенная с умом и душой барда неразрывной связью, легко отзывается на мысленный посыл.

“Фанфары могущества (рейдовое усиление): сила, ловкость, разум и мудрость всех членов группы или рейд-отряда увеличена на 30%. Эффект длится 5 минут”.

Не потрудившись себя подлечить, эльф снова хватается за лук. Желающих отведать нашей крови врагов вокруг всё ещё предостаточно.

— Босс!! — пронзительно орет Кроха.

Оборачиваюсь в прыжке в сторону, но тварь всё же умудряется меня достать. Длинные полупрозрачные когти хлещут по лицу вспышкой острой боли, казалось. разрывая сам череп и вонзаясь в мозг…

Между нами словно взрывается невидимая граната. Пустотника отшвыривает, как тряпичную куклу, да и я чудом удерживаюсь на ногах. В следующую секунду понимаю, что, несмотря на боль, лицо цело, это лишь проявилось защитное действие Знака Алана. Зато рожа пустотника располосована, словно когтями росомахи…

Что-то отразило удар твари по ней самой. Нечто новенькое, но с этим разберусь позже. Хрипло выдохнув, подлетаю к врагу, фрейм жизни которого едва тлеет в красной зоне, и перерубаю шею. Не глядя на сообщение системы о победе, оглядываюсь, чтобы заново оценить происходящее вокруг.

А ведь пустотников на этот раз и в самом деле многовато. Недаром сработала системная закладка, выдав новое клановое задание. Сила “Мглы” их здорово сдерживает, ослабляя и калеча, но эта сила всё же имеет определённую величину и дробится в зависимости от количества атакующих. То есть чем их больше, тем слабее воздействует “Мгла” на каждого из них. Чего ж удивляться, что десятка три вражин корчатся на территории осколка — стражи глушат их “шоком” и разносят в клочья “расщеплением”. Они чертовски могучи, мои стражи, но совершенно не умеют экономить силы. Несколько защитников уже отправились на перезарядку, а ведь бой ещё далеко не закончен.

Используя секунду передышки, поворачиваюсь вокруг оси на пятках и пробегаю взглядом по своду, прикидывая количество грядущих неприятностей. Вспышек разрывов несколько десятков, и это только те, что попадают в поле зрения, не загорожены башнями и крепостной стеной.

“Песнь защиты”: накладывает на всех членов рейд-отряда щит, поглощающий 30% урона в течение 20 сек.

Эльф продолжает развлекаться в бешеном темпе, садит стрелу за стрелой, разве что не приплясывает, так ему весело. Ясное дело, дорвался до сладкого. Количество заданий по “контролю популяции” ограничено количеством видов обитающих на Архипелаге существ, а за каждый “контроль”, на минуточку, в награду даётся очко умений, ценная штука на любом игровом уровне. Теперь его из Цитадели и за уши не вытащишь.

— Босс! — снова вопит бдительная Кроха, и чтоб я без нее делал, глазастой. — Левая башня! И правая тоже!

Снова вскидываю голову и ругаюсь.

Прямо над верхушками башен по астральному барьеру расползаются особенно крупные пятна, по расцветке смахивающие на трупные — багровое с синюшной желтизной. Враг нацелился ударить по самым уязвимым местам — Источникам, питающих как стражей, так и астральный барьер. Без них Цитадель падет мгновенно. И сама мысль об этом сгоняет все напускное веселье боем, замораживает жутким страхом позвоночник.

— Миха, дуй на левую башню, на самый верх, в первую очередь нужно защитить энергоисточник, я займусь правой! — ору так, что, наверное, меня слышно на Архипелаге, сейчас не до чата. — Там лестница, а потом…

— Знаю! Видел!

Вот проныра, действительно успел все облазить, когда знакомился с Цитаделью. Эльф пинком отбрасывает с пути подыхающую тварь, срывается с места. И умудряется извлечь из лютни нечто новенькое:

Гимн ускорения: увеличивает скорость передвижения всех членов группы или рейд-отряда на 15% в течении 20 сек.

Прыжок эльфа выходит на загляденье — восемь метров, есть чему позавидовать. Одно стремительное движение и он уже на соединяющем две башни мосту. Ещё секунда, и он исчезает внутри пустующей мастерской.

— Кроха, охраняй жертвенники! — я и сам приказываю уже на бегу, влетая в нижний проход правой башни.

— Да вот ещё! Я…

— Выполняй, малая!

Понятно, что она не желает оставлять меня ни на секунду, но миндальничать некогда, так что могу позволить себе некоторую грубость. Но Кроха не обижается, понимает всё правильно, так как отлично чувствует мое настроение и мои мотивы. С жужжанием срывается с плеча и уносится к окутанным светом жертвенникам.

Проскакиваю первый этаж с алеющими в режиме готовности гнездами подзарядки стражей, три из них заняты “пациентами”, прыгаю на лестницу. Взлетаю вверх, с каждым шагом перескакивая четыре-пять ступенек. Выскочившая навстречу тварь нанизывается на Пламень и кувырком улетает за перила. Резким порывом ветра проношусь ещё два этажа. Бросаю меч за спину, в энергетический закреп. Карабкаться с одной действующей рукой по стенным выступам оказывается не так уж и сложно, выручает грубая физическая сила, помноженная на скорость. Ещё одно усилие и я оказываюсь на верхней площадке, рукоять меча снова послушно прыгает в пальцы.

Здесь ничего не изменилось: ровная каменная площадка сияет чистотой, стражи ежедневно наводят порядок по всей территории Цитадели. Девять шпилей по окружности площадки излучают ровный янтарный свет, в расположенных рядом со шпилями зарядных каменных чашах тёплым желтоватым светом сияют кристаллы. Оболочка защитного периметра на этой высоте уже не так близка, как раньше — Цитадель развивается, барьер усиливается, его диаметр растёт. Но всё равно слегка не по себе, когда над головой в полутора десятках метров переливается радужной рябью силовое покрывало, за которым царствует космическая пустота. По крайней мере, мне так думается, что космическая, а что там на самом деле, не знает никто.

А сейчас сквозь барьер настырно лезет непрошенный гость.

“Песнь прочности”: снижает получаемый членами группы или рейд отряда урон на 30% в течение 20 сек.

“Песнь слабости”: увеличивает получаемый врагами физический урон на 30% в течение 20 сек.

Он полон сюрпризов, этот Михонариум. Кое-какие комбинации приберегает для особых моментов, как сейчас. Что ж, боевого опыта Михе не занимать. Впрочем, у меня тоже кое-что имеется в запасе, да и Пламень никогда не подведет, для простых ударов перезарядка не требуется.

Пятно над головой наконец рвётся, уступая натиску.

В прореху просовывается костлявая лапа… втрое больше, чем у виденных ранее пустотников. Я жду, напряжённый, как натянутая струна. За лапой лезет голова, не меньше крокодильей. Тварь с угрожающим шипением раскрывает усеянные зубами челюсти, в глубокой глотке мелькает длинный извивающийся язык, по цвету напоминающий трупную плоть, в густой слизи и язвах. Такого монстра я ещё не видел, определённо нечто новенькое. Если ошибусь, он легко отхватит мне голову целиком, с такими-то зубищами. Мутные глаза из глубоких провалов с ледяной злобой смотрят прямо на меня, в них светится предельно враждебный разум, с которым невозможно договориться.

Купол рвётся раздираемой полиэтиленовой плёнкой и пустотник наконец со смачным ударом приземляется на мрамор верхней площадки, рядом с центральной чашей, едва её не свернув своей массивной тушей. Звук, словно с высоты вывалилась гора влажного белья из гигантской стиральной машины. Башня под ногами вздрагивает. Костлявая тварь стоит сгорбившись, но даже так она выше двух метров, а для её длиннющих лап здесь, наверху, нет недосягаемых мест.

“Раб Пустоты” (43): жизнь 61500. Тварь Хаоса.

Пустотник начинает выпрямляться, скрипя сочленениями тела как давно проржавевший механизм. Толщина его жизни рождает в сердце тихий ужас, приходится силой воли зажать панику в кулак, смять и отбросить ее прочь, нет времени на страх. И с таким же монстром сейчас придется иметь дело эльфу…

— Босс! — по клан-чату доносится отчаянный визг Крохи. — Жертвенник! Трое очнулись! Их сейчас на запчасти разберут, ты нужен здесь! Я сейчас…

Внизу жахает световая вспышка, такая яркая, что свет бьет в астральный барьер, отражаясь многочисленными сверкающими бликами. Раб Пустоты вздрагивает, подслеповато щурится, неуверенно вертит крокодильей башкой, щелкает зубами. Ему явно хочется глянуть, что же происходит внизу.

— У тебя пятнадцать секунд, босс, — тихим скучным голосом сообщает Кроха, потратив всю энергию на “Чаровницу” и совершенно обессилев.

Мне не нужно повторять дважды.

Привычная связка проходит как по маслу: “Плеть боли”, “Теневое преимущество”, “Теневой прокол”. На двадцать пять секунд скорость и реакция разгоняются на 50%, фактура окружающего пространства резко уплотняется, взгляд выхватывает мельчайшие детали. “Теневой прокол” способен перенести из одной точки в другую на 25 метров, но мне нужно всего два чёртовых шага. На долю секунды свет перед глазами мигает, Пламень с влажным чавканьем врезается “Ледяным шквалом” в плечо Раба Пустоты и, не останавливаясь, рассекает его наискось до самого бедра. 350% физического урона “Ледяного шквала” под удвоенным эффектом “Теневого прокола”, да ещё и исключительно вовремя сработавший “Великий уравнитель” — это вам не плюшки с тарелки тырить.

Результат впечатляет и воодушевляет одновременно.

Разваленное надвое тело “раба” с шипением вспоротой автомобильной камеры оседает на красный гранит башни, втрое уменьшившись в объеме, из жуткой раны хлещет маслянистая кровь, заливая все вокруг.

“Раб Пустоты” (43) уничтожен! Получен опыт: 73800. Текущее значение опыта…

Добавлена запись в бестиарий: “Раб Пустоты”.

Доступно одноразовое территориальное задание “Контроль популяции: элитные пустотники”. Прогресс: 1/50. Награда: 10% опыта от текущего уровня, астральное очко умений. Принять: да/нет? 30 сек… 29… 28…

Подхватив оставшийся после твари кристалл, я несусь вниз, сейчас меня волнуют лишь состояние Крохи и ситуация с жертвенным воскрешением. Вылетаю из башни, добегаю до жертвенного алтаря, торможу так, что аж дымятся подошвы сапог.

— Куда они подевались, Кроха?!

Фейри парит с видом сомнамбулы над жертвенным алтарем. Мой окрик её встряхивает, взгляд недоумённо скользит вокруг. Мордашка Крохи удручённо куксится. Потускневшее тельце выглядит как черно-белый набросок, а крылышки жужжат через силу, фейри предельно истощена. Пока я разбирался с вторжением наверху, жертвенные шестигранники лопнули, но из шести лож сейчас заняты только три — Марана, Джарук, Чупа. Их тела неподвижны, лица безмятежны, они ещё не пришли в себя. А вот троица коби пропала без следа.

— Не знаа-а-аю! — чуть не плача жалобно тянет Кроха.

— Так, держи, — сую ей кристалл, фейри впивается в него ладошками, вспышка. Кристалл исчезает, а фейри икает, словно чем-то подавилась всухомятку. — Прошвырнись по территории, поищи пропажу.

— Я миг… миг… мигом… босс!

Жужжащая комета уносится прочь, оставляя после себя в воздухе светящийся шлейф. Точно объелась, вон какой выхлоп. Твою ж через колено, я же ей нечаянно отдал кристалл сущности от Раба Пустоты, чего ж удивляться, у элиток энергоёмкость будь здоров.

Рядом со стрелой в башке кувыркается пустотник, я предусмотрительно отскакиваю на шаг. Пытался подкрасться со спины, засранец. Вскидываю голову, показываю выглядывающему с башни эльфу большой палец. Своего элитника он тоже прикончил, было бы любопытно глянуть на этот бой, но не судьба. Контроль популяции вырастает до 2/50, мы же в группе, все общее.

— Смотри в оба, Зуб! — советует Михонариум, с высоты его голос звучит глуховато. — Стрелы не бесконечные. Щас пособираю, что не сломалось, а пока…

Ещё один уродец звучно шмякается зубастой мордой в красную брусчатку прямо передо мной. В черепе дрожит хвостовик стрелы.

— Смотри в оба, говорю! — ворчит эльф. — Теперь точно последняя. Всё сам, всегда сам…

— Нашла… ик! Босс, я… ик! — торжествующий голосок фейри доносится по чату.

— Где?!

Но я уже и сам вижу, подключившись к зрительному каналу малой — все трое коби прячутся в зале с Колыбелью. Сбившись в тесный клубок, так, что не различить, где чьи руки и ноги, они испуганно таращатся на обнаружившую их фейри. Стоило Крохе подлететь чуть ближе и коби принимаются вопить с такой силой, что приходится её отогнать от греха подальше. Ладно, они по крайней мере живы, а с состоянием их котелков можно и позже разобраться, когда станет спокойнее. Все они словили тяжелейший дебафф “Послесмертие”, и то, что творилось с моим приятелем Даром в Лунной Радуге, не было случайным сбоем. Ну а чего я ждал? Вполне закономерно. Если возвращаешь разумных существ буквально с того света, то это не может обойтись без последствий. Полнейшая дезориентация, непонимание, что происходит, жуткая мешанина в голове из обрывков памяти, нарушенная последовательность предшествовавших гибели событий…

Бой вспыхивает за спиной. Как ни изворачивайся, а эти твари постоянно стараются подобраться с уязвимого направления. Уклонение от летящей в голову когтистой лапы, рассекающий вражескую скулу удар мечом, отскок, “Плеть боли”, от которой тварь корчится на граните…

Рядом возникает сверкающий белозубой улыбкой Михонариум. Как ни в чём ни бывало спрыгнул с моста. Быстрое движение, и лук со снятой тетивой, превращённый в копьё с помощью вставленного в особый паз на конце специального кинжала, перерубает пытающемуся встать пустотнику тонкую шею.

— Стрелы у тебя и впрямь кончились, — возвращаю ему усмешку, радуясь поддержке. — Нужно присмотреть за нашими результатами эксперимента. Не хватало, чтобы разбрелись по Цитадели и попали на закуску пустотникам… Чёрт!

Едва отвлёкся — и ещё одно ложе пустует. На этот раз испарилась Чупа. Когда успела, как?!

Сильный удар сзади в левое в плечо швыряет меня на землю, острая боль простреливает до позвоночника. Реакции едва хватает превратить падение в перекат, снова вскакиваю на ноги и мигом разворачиваюсь лицом к противнику…

— Миха, не смей! — криком одёргиваю эльфа, который уже подбирается к низуши сзади с занесённым копьём. — Не трогай её! Чупа, прекрати! Ты стреляешь в друзей!

— Хей, да я ж слегка, пяточкой приголубить, — чуть смущённо пожимает плечами бард, — чтобы в чувство привести.

Чупа прячется за постаментом питьевой чаши, при её росточке ей это вполне удаётся. Она переводит полный ужаса взгляд с меня на эльфа и обратно, стискивая в ладошке ремень пращи. Не представляю, что сейчас творится в голове девушки, но нападение пустотников сейчас и впрямь очень некстати, попробуй разберись в таком бардаке. Похоже, стрелять в меня больше не собирается, но держится пока настороже. И совсем хорошо, что запулила не в полную силу, не стала использовать “Расовую уловку”. Иначе заработал бы не предусмотренное природой отверстие в организме. Хотя… Нет. При текущей разнице наших уровней ей меня не пробить. Значит, всё-таки ударила в полную силу. Повезло, что я уже так заматерел на Архипелаге по сравнению с Лунной Радугой.

Сзади раздаётся глухой рык.

Резко оборачиваюсь и вижу ракшаса. Ну как же не вовремя! Вскочивший с ложа Джарук рычит неуверенно, оружия у него нет, но его четыре руки-лапы с острейшими когтями сами по себе неплохое оружие. Опасно вспыхивают узкие оранжевые глаза, обнажаются клыки в звериной пасти, отдалённо напоминающую тигриную. Его лохматая шкура, разрисованные причудливым рисунком из серых, синих и голубых полос, вздыблена. Очнувшийся ракшас также не в себе и не понимает, что происходит. Не понимает, где друзья, а где враги. Лишь чувствует опасность, и инстинктивно готов сражаться за свою жизнь.

Так, уже можно выводить закономерность — чем сильнее существо, тем больше требуется времени на окончательное пробуждение. Значит, Марана очнется последней, и нужно…

Выдираю из подсумка “Молчаливую подругу”, едва не срывая крепления и чувствуя, как у меня самого волосы встают дыбом от предположения — что если Марана очнётся врагом?! Об этом я как-то раньше не подумал. Хватит ли у нас сил её сдержать, не убив?! Суккуба, бывший босс логова — очень мощное создание. А подвластная ей магия разума и вовсе не подарок… если ты её враг, а не друг.

— Миха, присмотри пока без меня! Нужно кое-что сделать…

— Понял! Действуй!

Табачок, огонёк, дымок. Затяжка. Эффекты “Умиротворение” и “Прикосновение божественной силы” вешаются как миленькие, но мне нужен только первый: “носитель ауры воспринимается нейтрально для враждебно настроенных разумных существ в течение 4 часов”.

Из башни после перезарядки стремительно вылетает страж, замирает на секунду, оценивая текущую ситуацию, тыкает “шоком” ближайшего недобитого пустотника, а затем размазывает его по брусчатке “расщеплением”. Возникает странное впечатление, что это подобие шаровой молнии тоже умеет получать удовольствие от мести.

Делаю несколько быстрых шагов к Джаруку, протягиваю трубку.

— Давай, тебе это нужно.

Над головой расцветает самый настоящий салют, отвлекая внимание от ракшаса. И он отнюдь не праздничный. Да какого чёрта! Всполохов проникновения на своде астрального барьера уже больше сотни и они продолжают множиться!

От такой картины волосы встают дыбом, а в душе, ломая волю, зарождается отчаяние. Неужто осколку реальности и всем чаяниям и надеждам, связанным с ним, пришел конец?!

— Миха, дуй за подмогой к Хорке, сами не справимся!

Обычно говорливый эльф лишь кивает, стрелой взлетает снова на мост и скрывается в башне, где находится портал, ситуация и впрямь нехорошая.

— Босс, — почему-то донельзя испуганным голоском шепчет в чат Кроха, — Оглянись-ка. Только не делай резких движений.

Поворачиваюсь, уже зная, что увижу. В груди растекается нехороший холодок. Опираясь на руку, суккуба царственным движением приподнимается с жертвенного ложа, взглядом оценивает окружающую обстановку. В её демонических глазах, полыхающих красным внутренним огнём, отражается некое понимание. Гибкое тело, покрытое броней из красновато-черных чешуек, в миг оказывается на ногах. Звонкий удар копыт выбивает из сверхпрочной брусчатки искры, крошечные осколки шумно брызгают в стороны. Длинный хвост с отчётливым щелканьем обвивается вокруг причудливо изогнутых голеней. Над плечом демонессы взмывает, вращаясь вокруг оси, магическая сфера из голубоватого серебра: что-то я такого оружия у неё по Лунной Радуге не припоминаю. Скорее всего, эта сфера была утрачена ещё до встречи со мной в том памятном логове, а возрождение восстанавливает такие потери, если они привязаны к душе…

Марана плавно, даже величественно, поворачивается вокруг оси, разглядывая вспышки проникновения, и сдаётся мне, эта картина не вызывает у неё ни малейшего удивления. Затем небрежным движением ловит ближайшего пустотника, которого угораздило на свою голову оказаться рядом с ней… и спокойно отрывает ему башку. Голыми руками. Без видимого усилия. У Мараны 22-й уровень. У пустотника 36-й. Ей эта разница ничуть не мешает. Я впечатлен настолько, что теряю дар речи, хотя нечто подобное и ожидал. Но не до такой же степени.

Затем глаза демонессы вспыхивают ещё ярче, из глазниц чуть ли не изливается яростное багровое пламя. Вспышки на своде вдруг затихают, стягиваются, сходят на нет, а территория Цитадели волшебным образом очищается. Последних пустотников, не успевших удрать, добивают стражи. Даже Джарук, разобравшись в ситуации, с утробным рычанием успевает кого-то порвать когтями. Насмерть.

Я медленно протягиваю Маране “Молчаливую подругу”, не зная, что сейчас произойдет, но надеясь на лучшее. Оценив мой жест, она понимающе улыбается, приоткрывает губы, показывая блеск острых белых клыков, делает шаг навстречу. Отводит пальчиками мою руку с курительной трубкой в сторонку. Похоже, ей это не нужно. Кроха возбужденно гудит крылышками над макушкой Мараны, среди её витых рожек, радуясь не меньше меня, и в то же время отчаянно ревнуя. Я мысленно прошу её свалить, вежливо прошу. Не сейчас.

Этот будоражащий запах, исходящий от суккубы — он сводит с ума. Нестерпимое желание схватить в объятья её пышущее адским жаром тело и до боли впиться в чёрные чувственные губы крепнет с каждой секундой.

Но первой ещё один шажок делает она.

Протягивает руки, обхватывает мою шею обеими ладонями, когти впиваются в кожу (плевать!) так, что за воротник струйками сочится кровь. Полным силы и желания движением подаётся ко мне ещё ближе. Мы одного роста, наши лбы соприкасаются, а мысли смешиваются, переплетаются, становятся общими. Жар её тела обжигает кожу, но и на это наплевать. Меня охватывает очень странное, но очень сильное и невероятно притягательное чувство, словно девушка, которую я когда-то любил и потерял, вдруг вернулась ко мне. Буквально с того света. Ни с одним существом во Вселенной ИКС у меня не было такой тесной душевной связи, как с суккубой в момент жертвенного убийства в Лунной Радуге. И сейчас это ощущение вернулось, нахлынуло, завладело мной.

— Ты вернул… меня, — низкий влекущий голос суккубы отдаётся дрожью во всем теле. — Сдержал слово. Сдержал. Что я могу сделать для тебя, повелитель?

— Просто будь собой, — непослушными губами отвечаю я, не зная, что ещё сказать в такой момент. Она говорит! В Лунной Радуге суккуба была немой и общалась образами, но теперь говорит, как и Кроха! Вот что значит мир с более продвинутыми законами и системными правилами.

Марана слегка отстраняется, осторожно берет меня коготками за подбородок, проникновенно смотрит в лицо, и от её горящих нежностью глаз просто невозможно отвести взгляд.

— Тогда прими подарок, повелитель. С ним ты сможешь вернуть свой клан.