Экипаж лейтенанта Родина

Сергей Дышев (2019)

Новый механик-водитель Саня Деревянко сразу пришелся по душе гвардейскому танковому экипажу лейтенанта Ивана Родина, хотя он случайно заехал на минное поле, а на ночном марше заблудился и угодил в расположение батальона немецких «тигров». Но первый же бой в сентябре 1943 года показал: воюет восемнадцатилетний мальчишка яростно и умело. События в романе разворачиваются с невероятной быстротой: Деревянко и Родин по неизвестному доносу попадают в штрафную роту, чудом выживают в смертельном бою, и именно им командующий армией поручает исключительно опасную задачу — угнать у врага новый сверхсекретный танк «Королевский тигр». Тогда и откроется тайна: кто же на самом деле этот отчаянный вояка-механик (кстати, имевший реальный прототип в жизни).

Глава пятая

Теперь, после посвящения в члены экипажа Александра Деревянко, Ивану оставалось выполнить приказ: доставить донесение комбата в штаб бригады. Вот там он и встретил ее впервые. Родин выполнил поручение, передал пакет, расправил привычно складки под ремнем на гимнастерке. И… увидел сначала ее глаза, озорные, горящие, с ироничным прищуром. Слово «споткнулся» тут не подходит — Родин вдруг ощутил, что ему надо замедлить разгон в сторону 1-й танковой роты. Девушка была просто совершенство: пилоточка чуть сдвинута, вздернутый носик, перетянутая ремешком изящная талия, короткие сапожки, погончики рядового… Нет, армейская форма совершенно не скрывала и не умаляла ее красоты. Но стоять с оглушенным видом, терять ту короткую связь, когда они встретились глазами, значит, уже не вернуть эти мгновения.

И он сказал первое, что пришло в голову: «Вы любите полевые цветы?» Иван понимал, симпатичной шатенке часто приходится слышать комплементарные притязания многочисленных армейских нахалов, плоские шутки, заигрывания изможденных войной сердцеедов, покровительственные намеки начальства. И уже готов был услышать, типа, не люблю, когда задают вопросы, не относящиеся к службе. Но она ответила просто: «Да, люблю…»

А цветы… Их было целое поле, огромное до горизонта, природа-матушка расстаралась почти всеми красками радуги, их неброская красота звала и манила… Протяни ладони и собирай в охапку.

Но это поле было минным. Не до горизонта, конечно, но прямо перед передним краем.

И торчали предостерегающие таблички с пририсованным черепом с костями — привычно-уродливая примета войны.

«Вы подождете? — хитрые бесенята заиграли в глазах Ивана. — Я мигом, одна нога здесь, другая — там!» Для минного поля прозвучало двусмысленно.

«Вы с ума сошли! — она на самом деле испугалась, когда Иван, махнув рукой, неторопливо пошел за цветами. — Там же мины!!!»

«Я заговоренный! — весело ответил Иван. — А даже маленькая мечта дамы для меня — закон!»

«Я вас ни о чем не просила, вернитесь, сумасшедший!» — она чуть не пальцы ломала от ужаса и бессилия. И даже хотела побежать за чокнутым лейтенантом, но сдержалась, и не из-за страха. Не пристало приличной девушке в звании рядовой у всех на виду гоняться по полю за офицером.

А Иван уходил все дальше, по траве, и казалось издали, что он уже не касался земли, воспарил. Сердце бедной телеграфистки сжалось, как птичка, угодившая в силок. «Господи, псих ненормальный, вернись…» — шептала она, понимая, что, если лейтенант подорвется прямо сейчас, на ее глазах, она не переживет, хоть самой бросайся на мины. И кляла себя, что ее бездумный ответ будет стоить жизни этому юноше-романтику.

Так он дошел до девственно-чистого, не тронутого колесами и гусеницами поля. Иван, зажмурившись, наклонился и самозабвенно вдохнул терпкий запах разнотравья: ромашки, дербенника, бузульника, васильков, полыни и еще многих других, белых, фиолетовых и желтых. «Эх, лечь бы сейчас в эти травы и глядеть в небо», — подумал он, как бывало в детстве в деревне. Но поле было изранено осколками и отравлено вживленными в него минами. Иван сорвал наугад самые красивые цветы, получился большой пышный букет. «Если начнут стрелять, — пришла мысль, — можно будет залечь и замаскировать хотя бы голову».

Обратно он шел торопливо, рисоваться и рисковать было уже ни к чему. Девушка ждала, бессильно опустив руки.

«Вы болван, товарищ лейтенант! — сумрачно произнесла она. — Вам жизнь не на что тратить!»

«Это вам от болвана-лейтенанта! — вдохновленно произнес Родин, протянув букет. — Кстати, звать болвана — Иван».

Она не взяла цветы, отвернулась и пошла. Но не так-то легко было отвадить Ивана.

«Тогда я посажу их обратно, где взял!» — крикнул он уходящей девушке.

И он действительно пошел, что возьмешь с Ивана-болвана.

Она остановилась, чуть было не сказала «скатертью дорожка», даже губу прикусила.

«Вернитесь… Я возьму ваши цветы!»

Иван просиял и в мгновение стоял уже возле дамы.

«Спасибо!» — сказала она, принимая букет.

«Ради такой красоты и… красавицы… — Иван не нашелся вдруг, что дальше сказать, и почувствовал себя мальчишкой. — В награду скажите хотя бы свое имя».

Она чуть усмехнулась:

«Ольга».

«Ольга… Какое красивое имя».

Не хотелось уходить, прерывать эту невидимую серебристую нить, которая их соединила; несколько минут, просто миг в океане времени, и сколько чувств, страха, негодования, обиды, растерянности и облегчения, когда он вернулся с романтичным букетом…

«Иван, мне пора». В глазах еще оставался укор, но на прощание Ольга улыбнулась.

«Мы еще встретимся», — без сомнений произнес Родин.

Ольга не ответила.

А Иван пошел в свою роту, размышляя о том, что его романтичный порыв был с хорошей свинской подкладкой. По сути, Иван не сильно-то и рисковал, единственно, что снайпер мог подстрелить. Прошлой ночью саперы именно на этом направлении сделали проходы в минном поле для каждого танкового взвода. Здесь была низина, и она позволяла скрытно выйти на рубеж развертывания. Передали проходы той же ночью, как говорится, из рук в руки. И обозначили, использовав стволы срубленных деревьев, покрасив их с тыльной стороны белой краской. Ольга их не заметила, а враг тем более, не увидит.