Путь в Вальхаллу

Сергей Дубянский

Боги бессмертны по своему статусу, поэтому и языческие божества – не мифы; они лишь затаились на века, выжидая удобный момент, чтоб вернуться. Для этого им необходимо вновь обратить людей в свою веру. Это сложно, но выполнимо, ведь люди не дальновидны в выборе покровителей. Студентке Даше Ситниковой, например, хватило уличного знакомства, чтоб попасть под влияние Великолепной, но жестокой Фреи, спутницы Одина, и только цепь жутких смертей помогает ей понять, что случилось.

*

— Так ты что-нибудь расскажешь? — повторила Ксения, — мне ж интересно, с кем я сижу.

— А мне-то как интересно!.. — Галя рассмеялась самой постановке вопроса.

— Я — гостья, а ты — хозяйка, вот и начинай.

Галя не уловила логики, но идея выглядела заманчивой. Собственно, она не отличалась оригинальностью, потому что в любой заповедник периодически должен являться егерь, способный провести ревизию и переоценить оставшееся имущество. Причем, «заповедники прошлого» нуждаются в таком процессе, как никакие другие.

…А ведь все могло сложиться иначе… — с этой мысли начинались все «ревизии», и ею же заканчивались. Прикидывать, лучше бы было или хуже, не хотелось, потому что тогда можно просто сойти с ума. Галя сцепила руки с такой силой, что суставы хрустнули… а, может, это были и не суставы — может, это щелкнул замок, отпирающий заветную калитку…

— И что тебе рассказать? — она уставилась в угол, мысленно определяя «территорию для экскурсии», — про папу и маму? Они были врачами; в то время это еще звучало гордо. Я тоже поступила в медицинский, но на первом курсе влюбилась. Да так, что появилась Дашка… только, оказывается, влюбилась лишь я, а он — нет, и все пошло наперекосяк…

— Знаешь, — перебила Ксения, — то, что ты рассказываешь, это конечный результат, а ты расскажи, что есть внутри тебя. Например, какой-нибудь сон.

— Сон?.. Зачем? — удивилась Галя, уже собравшаяся до утра изливать душу.

— Сон — это то, что внутри тебя. Если человек перестает видеть сны, значит, его миссия исчерпана. Ты, вот, видишь сны?

— Конечно, вижу! — поспешно ответила Галя, так как не считала свою миссию исчерпанной, — сегодня, например.

— И что тебе снилось?

— Мне снилось дерево. Ветки его бесконечны — откуда-то я это знаю; и знаю, что один его корень тянется в небо, другой стелется по земле, а третий исчезает во тьме, где обитают мертвые. Это самое красивое дерево, — для полноты впечатлений Галя прикрыла глаза, — и я его видела… Оно растет так, чтоб охватить все миры…

— С чего ты это взяла? — Ксения прищурилась.

— Не знаю. Еще там был огромный Волк, скованный цепью, и Змей, который грызет корни дерева, поэтому любой из них может засохнуть, и это будет ужасно… А еще там живет Орел, меж глаз которого сидит Ястреб, а по веткам вверх-вниз бегает Белка, передавая слова Орла Змею, и потом несет его ответы обратно Орлу…

— Зачем?

— Может, Орел хочет испугать Змея, а, может, отвлечь от работы. А еще в ветвях дерева есть город, и там большой золотой дом. На крыше золотого дома стоит Коза. Она щиплет листья дерева и из ее вымени течет молоко. Рядом с Козой стоит Олень. Он тоже ест листья, но с его рогов капает жидкость, наполняющая реки…

— Там есть и реки?

— Это не просто реки — это реки прошлого, настоящего и будущего, и еще одна река, отделяющая живых от мертвых. Все они текут из рогов Оленя — текут вместе, путая свои воды, как дерево путает пространства, пронзая их… Я просто разглядывала все это, но вдруг почувствовала, что где-то там находится моя дочка, Дашка. Тогда я страшно испугалась и закричала…

— А сейчас где она? — перебила Ксения.

— Празднует с друзьями, но ночью обязательно забежит. Она у меня красавица!

— Красавицам сложно — у них всегда комплекс принцессы, и поэтому куча проблем. По крайней мере, так говорят. Никогда не была красавицей, — Ксения усмехнулась, — а насчет сна… Знаешь, мне иногда кажется, что миры параллельны и во сне со всеми ними мы имеем связь.

— Кто, мы?

— Люди. Вернее, их души, которые не нуждаются в отдыхе. Пока одно физическое тело спит, душа занимает другое, в другом мире. Правда, это только моя догадка.

— Какая-то бредовая догадка, — поежилась Галя, пытаясь представить себя в чужом теле.

— Может, и бредовая. Но то, что у матери с дочерью существуют мощные энергетические связи, это доказано наукой. Не знаю уж в каком мире, но с твоей Дашкой что-то происходит, — Ксения взяла бутылку с остатками шампанского.

— Мне хватит, — предупредила Галя, — а то буду пьяная. Дочь придет — ужаснется.

— Ладно, — Ксения наполнила свой бокал до краев, — чтоб все ужасы остались во сне.

— Давай включим телевизор, — предложила Галя, потому что возникшая тема ей не нравилась.

— Давай, — Ксения повернулась к экрану, — сто лет уже не смотрела. Хотя, сто не сто… — она подняла взгляд к потолку, — но лет пять точно. Последний раз это было, как я говорю, «в прошлой жизни». Тогда у меня в офисе стояла огромная «плазма», в полстены…

— Где стояла? — Галя подумала, что ослышалась.

— В моем кабинете. Я ж говорю, это было в прошлой жизни.

И тут у Гали наконец-то, впервые за весь вечер, появилась версия, дававшая ответ на все вопросы сразу — перед ней сумасшедшая, и все, что здесь говорилось, элементарный бред.

…Может, пока не двинулась, она была секретаршей, типа меня; стоял у нее в приемной телевизор, и она помнит это! И все — больше ничего нет! Жизнь такая, какой представляют все люди — спонтанная и непредсказуемая, но четко укладывающаяся в отведенные годы!..

На экране возникло лоснящееся, самодовольное лицо Николая Баскова.

— Как он мне нравится!.. — воскликнула Галя, окончательно возвращаясь к реальности.