Икигай. Записки «вчерашнего» журналиста

Сергей Авдеев

Воспоминания российского журналиста Сергея Авдеева, работавшего в трёх главных газетах страны – «Комсомольская правда», «Известия» и «Российская газета». Книга о журналистике, которую мы потеряли…

…Но почему ты русский?!

…Там, в Москве, я второй раз влюбился.

Она была из Литвы, из Вильнюса. Риманта. Ради неё я купил русско-литовский разговорник и начал изучать язык её маленького, но гордого народа.

Когда мы проходили практику в газетах, я взял от «Комсомолки» командировку в Калининград, и на обратном пути в Москву специально остановился в Вильнюсе, чтобы понять, чем они там дышат, почему они не такие, как мы.

Целый день ходил по улицам Вильнюса, и несколько раз слышал как бы случайно оброненное по моему адресу: «Вон идёт русская свинья…».

Поразительно: почти то же самое я иногда слышал и в мусульманском Таджикистане! От тех азиатов, которых мы, русские, вытащили из феодализма прямо в социализм. Лопаты и гвозди им завозили. Заводы-электростанции строили. Детей их учили и лечили. И — вот тебе! «Иди на своя Россия!»…

Мммм-да… Куда тебя носит, Серёга?! Из одной национальной крайности — в другую.

В конце концов Риманта мне сказала:

— Хороший ты парень, Авдеев. Но почему ты русский?! Мои родители меня не поймут…

И вышла замуж за второго секретаря ЦК ЛКСМ Литвы.

Ещё не закончилась практика, как меня пригласили на работу в «Комсомольскую правду». Хотя из Душанбе уже звонил новый главный редактор, и говорил, что ждёт, что освободил для меня кабинет своего заместителя. Я поблагодарил, извинился и сказал ему про «дважды в одну реку…». Он написал на меня запрос в ЦК КПСС, но ему ответили: Авдеев уже пристроен.

Два месяца я жил в гостинице «Центральная» в Москве и работал старшим корреспондентом отдела пропаганды — как специалист теперь уже со вторым высшим образованием — политическим.

В смежном с нашим кабинете стоял стол Василия Михайловича Пескова. Он, правда, редко появлялся в редакции, всё больше по командировкам. И отписывался потом из дома. Но стол у него был. И он, когда появлялся, разгребал понемногу мешки писем, которые слали ему благодарные читатели, а потом хитро и весело глядел на нас, молодых борцов непонятно за что. Сам-то он никогда в политику не ввязывался.

А мы «в пропаганде» как раз тогда занимались очень щепетильными вопросами межнациональных отношений. И учиться мне лично было у кого. Напротив меня сидела известный политический обозреватель Елена Лосото. На летучках мы обсуждали идеи интернационализма с легендарными Инной Руденко и Ярославом Головановым.

Среди собратьев по цеху, кстати, у меня тогда были собкор по Украине Янина Соколовская — нынешний яростный борец за права киевских националистов, и будущий Нобелевский лауреат Дима Муратов.

В то время все мы, казалось, были ещё в одной лодке — и сами с собой, и все вместе — со страной. На одной волне.

Казалось…

Однажды меня послали в командировку в западноукраинский Трускавец — разобраться в одной мутной теме. Там русского комсомольского вожака якобы преследовали местные бандеровские, как он сам написал в письме к нам, националисты.

Я поселился в гостинице, и сразу позвонил этому секретарю горкома комсомола. Он почему-то очень удивился, что я сам добрался до отеля, и уже звоню ему из номера.

— Вас никто не встречал? Вы кому-нибудь сообщали о своём приезде?

Всё как-то напряжённо сразу. Как будто на прифронтовой полосе.

Он пришёл ко мне в номер на втором этаже, три часа рассказывал, как ему угрожают, и каждый раз нервно вздрагивал, когда у меня на тумбочке звонил телефон.

А звонки, действительно, были странные. Кто-то несколько раз звонил и молчал в трубку.

В конце концов, когда стемнело, он покинул мой номер через окно. Просто подошёл к окну, чуть отодвинул штору, убедился, что никого нет — и вышел на козырёк первого этажа. Потом спрыгнул на землю и убежал. Секретарь горкома!..

Я, конечно, написал по возвращении в редакцию политически выдержанную статью о той ситуации, меня за неё похвалили. Но сам я тогда в очередной раз почувствовал: не всё ладно в нашем королевстве. Не любят нас, русских, в национальных окраинах…

Кстати, из моей статьи тогда «старшие товарищи» посоветовали убрать абзац про то, как мой герой уходил от меня через окно. Почему!?..

Вот сейчас, спустя годы и наблюдая ситуацию в той же Украине, я думаю: если бы мы тогда были до конца честными, если бы не закрывали глаза на неуютные вещи, если бы писали, как «патроны в костре», — может, и ситуация сегодня была бы другой?..

Конец ознакомительного фрагмента.