В замкнутом круге

Светлана Юрьевна Рябцева (2024)

Молодая девушка только что закончившая престижный университет приезжает к отцу — владельцу комфортабельного отеля в Сочи. Сразу по приезду с ней начинают происходить неординарные ситуации. Неожиданное знакомство перерастает в дружбу, а ненависть — в любовь. Но этому прекрасному чувству препятствует её родной человек.

Глава 4

Всё утро я провела в постели. Мазалась мазью, принимала лекарства, старалась побыстрее избавиться от ссадин и синяков, но это нереально. Чтобы они зажили — нужно время, а у меня его нет!

А днём принялась выбирать себе наряд для семейного торжества.

Так. Руки у меня все в синяках и ссадинах, значит нужно платье с длинным рукавом и желательно с закрытым декольте, на него тоже без слёз не взглянешь.

Вот, это подойдёт. Чёрное, с ажурными рукавами и лифом. О, нет, оно мини, а мои ноги оставляют желать лучшего, когда — то я ими гордилась.

Вот это подойдёт, тёмно — синее, как раз как мне надо, ну — ка примерю. О нет. Огромный разрез по коленке, не айс.

Перейдём к брючным костюмам. Вот он, мой любимый цвет — бирюзовый с укороченными брюками с разрезиками по бокам и удлинённым жакетом. Просто — то, что надо, а к нему вот эту белую блузку. Конечно, раньше бы я показала все свои прелести, длинные ноги, обалденное декольте, но сейчас менее пострадавшей оказалась только моя попа, а платьев, юбок и брюк с открытой попой у меня нет, помнится когда — то такая юбка была у Наташи Королёвой, но это было очень давно. Да и пойти в таком откровенном наряде на приём — верх неприличия.

Осталось подобрать обувь. Так белые лодочки — ой, нет. Не могу в них, ноги очень болят. Придётся надеть вот эти бирюзовые балетки из плетёных атласных лент с бантами впереди. Правда выглядят они как лапти растоптанные, но делать нечего, придётся подумать о своём здоровье и надеть их.

Наряд подобран, пора отдохнуть.

Я вернулась в постель, зарылась в одеяло и заснула.

Сон — лучшее лекарство!

Разбудил меня стук в дверь.

— Одну минуточку. — крикнула я, вскочила и рванула к зеркалу, но тут же об этом пожалела. Боль прострелила всё тело и я охая и хромая вернулась в постель, хорошо хоть до расчёски успела добраться.

Немного пригладила волосы, потёрла глаза. Как же я ужасно выгляжу. Но делать нечего, придётся принимать посетителей так.

В дверь снова постучали, но уже настойчивей.

— Войдите. — крикнула я.

Вошёл мой герой — Дима.

— Привет. — поздоровался он и проследовал прямо ко мне.

— Стой. — прикрылась одеялом я, что видны остались только глаза.

— Ты чего? — остановился он в двух шагах от моей кровати.

— Дим, сядь на кресло. — указала рукой я.

— Хорошо. Как скажешь. — он присел на стоящее у стены кресло и посмотрел на меня с недоумением.

— Не смотри на меня, я ужасно выгляжу. — прошипела я.

— Что? Смешно! — рассмеялся он.

— Ничего смешного. Ты зачем пришёл?

— Узнать, как ты себя чувствуешь. Может снова нужно спинку мазью намазать.

— Нет. Спасибо. Я справилась. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Синяки, ссадины — всё на тех же местах и боль тоже присутствует. — отрапортовала я.

— Понятно. Только смотрю — настроение плохое.

— Да. Просто ужасное. А сегодня ещё приём, на котором я должна быть красоткой.

— Ясно. Ничего, справишься. Уж в этом ты ас.

— Ты… правда так думаешь?

— Конечно. Девушки — такие как ты, умение мазаться впитывают с молоком матери.

— В смысле такие, как я? — я разозлилась и отдёрнула одеяло.

— Светские львицы! — спокойно объяснил он.

— Я, я, я… — негодовала я не находя, что сказать.

— Ладно. Собирайся на свой приём. Если начнёшь сейчас — то к вечеру успеешь замаскировать всё тело. Будешь снова как кукла.

— Ты, ты, ты… Уходи! — крикнула я и кинула в него подушку.

Дима рассмеялся, поднял подушку и кинул в меня — попал точно в лицо, от этого удара я повалилась на спину и расхохоталась.

— Ксюш, извини. — виновато проговорил он.

Я поднялась и выпалила, — Ничего. Всё нормально. Одним синяком больше — одним меньше.

— От удара подушкой врятли будет синяк. Хотя… — задумался он.

— Что? Хотя? — уставилась я на него.

— Хотя, у тебя — возможно всё. — улыбнулся он.

— Всё иди. Мне пора собираться.

— Пока. — махнул он рукой и ушёл.

И так — семейный ужин. Действительно, пора вставать и собираться.

В полной боевой готовности явхожу в обеденную залу хромая, сказывается вчерашнее падение.

Отец встречает меня,

— Привет. Отлично выглядишь. Смотрю — постаралась.

— Спасибо. Сделала всё возможное.

— Идём, познакомлю тебя с гостями.

Мы подошли к седовласому тучному мужчине с усиками и бородкой. Он представился,

— Владимир Павлович Аспиров. — и припал к моей руке, наговорив множество комплиментов, предварительно сделав замечание моему отцу, что тот не рассказал какая я красавица.

Затем, он хлопнул по плечу парня стоявшего рядом и представил,

— А, это мой сын — Антон Владимирович.

Парень, небрежно потряс мою руку и осмотрел с ног до головы, удивлённо рассматривая мою обувь.

Я сделала реверанс — Владимир Павлович улыбнулся, а молодой человек хмыкнул и отвернулся, сделав вид, что картина на стене интереснее того, что здесь происходит.

Нас пригласили за стол, накрытый по последнему слову кулинарной моды. Подавали изысканные блюда.

Папа с отцом Антона увлеклись разговорами о бизнесе, я откровенно скучала. А Антон рассматривал всё вокруг и постоянно морщился, было такое ощущение, что он разговаривает с кем — то невидимым и даёт оценку нашему интерьеру, судя по всему — негативную.

Наконец я не выдержала, — Чем ты занимаешься?

— Я, вице — президент в фирме отца. Ты в курсе, что у нас самая дорогая сеть отелей в стране?

— Да, в курсе. А где учился?

— Конечно же в Оксфорде в Англии.

— Я знаю где это, не утруждай себя объяснениями.

— А ты где училась?

— В МГУ.

— Что, в Москве? А почему не в Европе? В Европе престижнее.

— Я патриотка и хотела постигать науки в своей родной стране.

— Понятно. А что ж ты так стрёмно одеваешься — патриотка? На рынке что ли?

— Но почему на рынке, этот костюм от Chanel.

— Ага. Прошлогодняя коллекция.

— В этом году я экзаменами занималась, чтобы красный диплом получить, а не за модой гналась. А ты смотрю, как раз за модой гонялся.

— А, что в этом плохого, если парень хочет выглядеть успешным.

Да. Что — то с ним не так. Костюм от Dormeuil, часы золотые инкрустированные бриллиантами от Rolex, туфли Louis Vuitton. А маникюр и это высказывание по поводу моей одежды и обуви. Очень странно.

Наконец всё закончилось и при прощании Владимир Павлович снова припал к моей руке, назвав меня юной Богиней с прекрасным чувством вкуса. Да. А сыну не понравилось. Антон же потряс меня за указательный палец и сделал такое надменное лицо, что мне стало противно.

Я под впечатлением от этого ужасного знакомства не пошла в номер, а отправилась на берег моря. Сняла балетки, закатала, как смогла, узкие брюки и прогуливалась у кромки воды. Люблю воду, смотреть на неё, ходить по ней.

Я шла и думала, зачем всё это? Чего папа хочет от меня, он ничего не делает просто так, всё с умыслом и в угоду себе.

Но тут меня окликнули, я обернулась и увидела Диму. Он сидел на берегу и смотрел на море.

— Ты чего здесь делаешь? — спросила я.

— Закатом любуюсь.

— Что в нём красивого?

— А ты посмотри какие краски.

— Так ты в душе художник?

— Скорее да, чем нет. Я люблю закаты и рассветы, они каждое утро и каждый вечер, ежедневно разные.

— Да ладно.

— А ты посмотри внимательнее. Садись рядом.

— Прямо на гальку? Ты что? Я костюм испорчу, а ты знаешь, сколько он стоит?

— Тебе жалко какую — то тряпку?

— Не какую — то, а от Chanel.

— А, ты что, стирать не умеешь или в химчистку отдай.

— Легко тебе говорить.

— Как хочешь.

Я поставила балетки рядом с Димкой и села на них. Надеюсь, не испачкаюсь.

— И давно ты увлекаешься закатами и рассветами?

— С детства, я убегал из дома каждое утро и вечер, чтобы наблюдать эту завораживающую красоту. Был бы художником, только их бы и писал.

— Так ты — романтик?

— Возможно.

— Ой. До меня только сейчас дошло. Тогда, ранним утром, когда ты меня спас, ты рассветом любовался?

— Когда ты в море купалась?

— Да.

— Да. Сижу я на берегу и любуюсь замечательным рассветом и тут вижу, какая — то умалишённая полезла купаться в шторм. Думаю, нужно спасать, а — то утонет. И бросился на помощь. Правда, если бы я знал, как ты на меня потом набросишься, не стал этого делать.

— Да. Ладно. — улыбнулась я и толкнула его локтем в бок.

Он смеялся и смотрел на меня своими кошачьими глазами. Блин, завораживает. А потом спросил,

— Ты чего такая задумчивая? Сама не своя.

— Да вот. На ужине была с папой и его другом, у которого сын. Ты помнишь? Я тебе говорила. Так вот. Сын мне не понравился.

— А должен был понравиться?

— Кто?

— Сын.

— Не знаю. Папа ничего не делает просто так. Это меня напрягает.

— Не переживай, потом всё узнаешь.

— Тебе легко говорить. А у меня плохое предчувствие.

— Говорю. Успокойся. Всё будет хорошо.

— Разве ты не знал? Когда говорят — успокойся, это имеет обратное действие. Наоборот, ещё больше нервничать начинаю.

— Я понял. Лучше буду молчать, а то по шее получу и подвиг свой не совершу. — пропел он.

Я посмотрела на него, толкнула кулаком в плечо, как принято у близких друзей, взяла свои балетки и пошла к отелю.

Утро вечера мудренее.