Грязные уроки. Моё наваждение

Светлана Нарватова (2025)

Колесов — излишне принципиальный преподаватель. А я — дочка самого Дмитрия «Питбуля» Лисицкого и привыкла легко получать, что хочу. Только с Колесовым всё складывается не так, как я планировала… В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 4. Кристи

Отец прислал короткое сообщение в мессенджере: «Сделано». Так как ничего, кроме Колесова, он должен не был, значит, папа мне его купил.

На следующий день я готовилась к практике по АФХД с особенной тщательностью. Впрочем, я неожиданно поймала себя на мысли, что вообще в те дни, когда у нас стоит АФХД, я собираюсь в универ, как на фотосессию.

Фотосессию 18+.

Я одевалась не как на панель. В моём представлении о панели. Мои луки для клуба были фривольнее. А в университет я ходила в приличном. На грани, но всё же приличия. Сегодня я надела чёрные ботфорты на такой шпильке, что ноги уходили в бесконечность, короткую кожаную юбочку в цвет и обманчиво-простенький лонгслив с мысом поверх шикарного бюстика. Просто образцовая ученица.

Иногда я ловила «мужские» взгляды Колесова на себе. Ну мне нравилось думать, что он смотрит на меня как мужчина. То есть он совершенно точно был не женщиной. И у него определённо что-то было в штанах. В некоторых ракурсах это что-то прекрасно обрисовывалось тканью брюк, и, судя по рельефу, природа его не обидела.

Я как последняя дура пялилась преподу на ширинку, вместо того чтобы слушать лекцию!

Ну дура! Дура и есть! Пялилась и представляла, какой у него член, и как этот козёл Колесов им пользуется. И от этих неакадемических мыслей в моей нижней чакре становилось горячо и влажно. Стоит ли удивляться, что на практике я ничего не понимала от слова совсем и смотрела на доску, как овца на новый мерседес? И как вы думаете, что я тогда делала? Правильно! Снова пялилась Колесову на ширинку!

Мне определённо требовались индивидуальные занятия, чтобы он не стоял передо мной, выпячивая своё достоинство!

Впрочем, когда он подходил ко мне и наклонялся, чтобы посмотреть, чем я занята и что нарешала в тетради, у меня вообще крышечка с чайничка слетала. Я слышала его дыхание, в мозгах туманилось, зато нижняя чакра…

И вот сегодня я была во всеоружии. Сегодня мы должны поговорить, он должен признать меня хозяйкой, которая платит ему деньги, и меня должно отпустить. Наверняка меня так колбасит, потому что он отказывается подчиняться, как другие. Как только мне удастся его сломать, всё сразу станет обычным, банальным, и я наконец смогу вернуться…

А к чему вернуться-то?..

Я, вроде, до него ничем и не занималась.

…Вхожу в аудиторию с опозданием. Специально задерживаюсь на несколько минут, дождавшись, пока он пройдёт в кабинет. Вхожу как королева с ослепительной улыбкой на сахарных устах.

— А вот и Лисицкая. — Реагирует на моё появление препод. — Её-то мы и ждали! Сидели и всей группой решали, кого же я тут буду первого… — Тут он делает провокационную паузу, вызывая смешки. — А она как раз и одета соответствующе, — заканчивает он для группы.

Разумеется, тупой стэндаповский юмор Колесова трогает сердца и неокрепшие умы моих товарищей по учёбе. Он вообще любит публично выстёгивать жертву, тролль парнокопытный. Стоит ли говорить, что в качестве жертвы он обычно избирает меня?

— А чем вам не нравится моя одежда? — Вскидываюсь, поставив сумку на свободный стул. Ближайший оказывается на первой парте, рядом с Лосиком.

— Кто сказал, что не нравится? — Он демонстративно раздевает меня взглядом снизу вверх, и чакра снова начинает подтаивать. — Белый верх, чёрный низ! Я же говорю: идеальная одежда. Прямо к доске.

— Глеб Евгеньевич, вам с утра ещё не дали?.. — любопытствую и получаю очко от хихикающих зрителей, — …слить кипучую энергию в конструктивное русло?

— Нет, Лисицкая, всю ночь не спал — мечтал о том, как буду сливать её в вас. Публично. Сейчас мы с вами этим и займёмся. Не возражаете, Кристина Дмитриевна?

Ого! Всё же папаша ему вчера что-то отдавил! Причём конкретно!

— Если честно, Глеб Евгеньевич, я бы предпочла делать это в интимной обстановке, — отвечаю с намёком.

— Все хотели бы в интимной. Но кто-то должен стать тем чужим, на опыте которого будут учиться умные люди, — между делом опускает он меня на дно, как враги «Варяг», который погибает, но не сдается.

Я бреду к доске, понимая, что в очередной раз стану всеобщим посмешищем. Наверное, Колесов отрывается напоследок. Цену набивает. И вообще. Если он будет заниматься со мной персонально и продолжать ставить двойки, значит, хреновый из него педагог.

Но сегодня придётся потерпеть.

После звонка я намеренно собираюсь медленнее, чем обычно, позволяя основной толпе схлынуть из аудитории. Колесов тоже не торопится, совершая свой обычный ритуал завершения занятия: вытирает с доски, обтирает салфеткой руки, раскатывает рукава по тугим предплечьям… Интересно, а как он снимает рубашку? Также неспешно расстегивает пуговку одну за другой?..

Пока я медитирую на его руки, препод заканчивает своё священнодействие и берётся за неизменную кожаную папку.

— Глеб Евгеньевич! — окликаю я его. — Я хотела с вами поговорить!

Он оборачивается и ждёт, пока я подойду.

— Так и говорили бы. Со мной. Или без переводчика вам, Лисицкая, не хватает лексикона?

Ну вот зачем он сейчас меня заводит?! И смотрит так своими прищуренными гляделками, как санэпиднадзор на таракана?

— У меня всего хватает!

— Кроме мозгов, Лисицкая. Ой, простите, знаний!

Извиняющийся Колесов — страшный Колесов.

— Так поделитесь. Или жалко? Самому мало? — Я по-блондински похлопала наращенными ресницами.

— Вы зарываетесь, Лисицкая, — с угрозой в голосе предупреждает он.

— Я бы зарылась. Но вы же всё равно откопаете… Когда вы сможете найти для меня время?

Вынимает телефон, что-то в нём тыкает, видимо, онлайн-планер.

— Послезавтра после седьмой пары.

— У меня три.

— Придётся подождать, — тоном «это не мои проблемы» заявляет Колесов.

— Ладно, — смиряюсь я. — Буду сидеть в библиотеке и фантазировать о встрече.

— Лисицкая, в библиотеке нужно читать книги!

— Хорошо, выберу почитать что-нибудь такое, чтобы фантазировать было сподручнее, — с намёком завершаю разговор. — До свидания!

— До свидания, Лисицкая. До свидания. Папе горячий привет передавайте.

— Вы уж как-нибудь сами, — натягиваю на губы улыбку и ухожу походкой от бедра. Он же правда смотрит вслед?

Ну ведь смотрит же?

Что, я зря стараюсь?!