Профессор философии

Света Джаз (2024)

Это история, в которой только два героя, одно лето и судьба, которая играет с ними злую шутку. Молодая студентка Лиза отправляется на свою первую летнюю практику в отдаленный и опустевший дом на берегу моря. Хозяин места таинственный профессор философии, наедине с которым девушка вынуждено проводит три месяца, выполняя университетское задание. Всё, что известно о странном мужчине, лишь мрачные слухи о далеком прошлом и затворническом образе жизни. Вдали от цивилизации, оторванные от внешнего мира, они ведут философские беседы о жизни, одиночестве, дружбе, первой любви и втором шансе… Но что профессор прячет за закрытыми дверями. Постепенно Лиза находит ответы на вопросы о загадочной жизни наставника. Тайны раскрываются месяц за месяцем. Прошлое здесь смешивается с настоящим. Чем для Лизы обернется правда? Что связывает двух людей, не знакомых до этого лета? Случайность свела их вместе или, всё-таки, это чей-то коварный замысел?

Глава 2. Во власти стихии.

ИЮНЬ

Распахнув глаза и почувствовав спертый нагретый воздух, Лиза зажмурилась от солнечного света, наполнившего комнату. После такого тяжкого вчерашнего дня было сложно понять, сколько часов она пробыла в кровати, утро сейчас или полдень. Пол был теплым от июньского солнца. Девушка отодвинула ажурный тюль, заслонявший окно и впустила морской ветерок. Вдохнув его, она ещё раз поблагодарила судьбу, что дом, в который её занесло, стоит на морском побережье, а окно её комнаты открывает чудесный вид на дикий пляж.

Пора было спускаться и начинать работу с профессором. Побродив без результата в поисках по первому этажу, Лиза решила, что перед началом всё-таки надо позавтракать, не будут же её здесь ещё и голодом морить.

На кухне на нескольких практически пустых полках хранились какие-то приправы, немного яиц, макарон и многочисленные пачки овсяной крупы.

Наспех девушка сварила безвкусную овсянку и перекусила, чтобы появились хоть какие-то силы на сегодняшний день. Лиза уже домывала тарелку, после своего скромного завтрака, когда услышала, что-то похожее на захлопнувшуюся дверь в прихожей и тяжелые мужские шаги. Девушка сразу же поспешила в кабинет профессора, подумав, что долго скрываться от работы будет подозрительно.

Арсений Сергеевич уже сидел за своим письменным столом и готовил бумагу. Перед ним стояла почти такая же печатная машинка, как у Лизы в комнате, может, только чуть больше. Мужчина заправил желтоватый лист в машинку, вышел из-за стола и взглянул на девушку. Это было понятное приглашение занять своё рабочее место. Теперь она окончательно убедилась: ей придется печатать под его диктовку. Лиза совсем не успела разобраться, как эта штука работает, но надеялась совладать с ней в процессе.

— Мы с вами, Елизавета, должны подготовить мой трактат по философии для издательства, — наконец пояснил профессор. — Прошу Вас отнестись к заданию серьезно, внимательно, не делать ошибок и не перебивать.

Лиза присела за печатную машинку и пока её начальник рассматривал книги, успела задаться десятком вопросов. Наверно, самый главный — неужели вся её практика просто заключается в том, чтобы стучать по клавишам и успевать фиксировать личные умозаключения профессора.

Научную работу, которой ученые посвящают всю свою жизнь, ей придется подготовить за три месяца и всего с одним человеком. Да и её работа всего лишь в том, чтобы сохранить для истории абсолютно чужие мысли и теории.

Потребовалось ещё несколько минут перед тем, как профессор заговорил, как если бы только что заметил присутствие девушки.

— Я надеюсь, вы ждали свою первую практику. И я хотел бы быть так же полезен Вам, как и вы мне. Потребовалось достаточно много лет, чтобы я решился наконец на этот эксперимент… и по закону подлости теперь я слишком ограничен во времени. Я возлагаю на эту попытку большие надежды. Время — слишком ценный ресурс, чтобы расходовать его понапрасну.

Изменить что-то уже не представлялось возможным, а провалить практику в первый же учебный год хотелось меньше всего. Лиза поднесла пальцы к своему рабочему инструменту и приготовилась. По каким-то старым рукописным записям Арсений Сергеевич зачитывал свои монологи, иногда делая короткие паузы, разбираясь в пометках и исправлениях. Иногда он читал цитаты из книг, дополняя их своими пояснениями, погружаясь в эти долгие изречения, они всегда работали без перерыва, по шесть или семь часов. Профессор чаще стоял к ней спиной, бурча, что-то себе под нос. Он всегда говорил тихо и в кабинете, и во всём доме его почти не было слышно.

Так прошел почти месяц или около того. Первый месяц из трех. Всего один. Лиза иногда поглядывала на маленький календарик, который нашла в своей комнате. Сверяла тянувшиеся недели, но не была уверена, что не сбилась со счета. Дни проходили однообразно. Взгляд совсем замылился, в пустом доме глазу не за что было зацепиться, даже запертые двери не вызывали уже никакого интереса.

Коробки с овсянкой, кажется, были бездонными и совсем не заканчивались, не было даже одного шанса поменять начало очередного предсказуемого дня, позавтракав чем-то, кроме этой серой жижи.

Первую неделю было тяжело управиться со старым печатным агрегатом. При каждой опечатке Лиза закрывала глаза в страхе позора. Под осуждающее молчание профессора приходилось перепечатывать весь лист, не смея снова допустить хотя бы одной ошибки.

Спустя несколько недель скорость печати значительно увеличилась. За эти дни Лиза так усовершенствовала свой навык стенографистки, что стучала по клавишам уже на автомате, даже не вникая в смысл слов профессора. Он долго и монотонно надиктовывал что-то о работах известных философов, рассуждал о времени и людском предназначении. Девушке было интересно высказать своё мнение на многие философские темы, но это был чужой труд, и её роль в этом творчестве была невелика.

Работа Лизы длилась примерно половину дня. Обычно после раннего завтрака она находила профессора в его кабинете, ожидающего свою гостью. Всё остальное время, она блуждала по тихому зданию и в его окрестностях. Иногда Лизе мерещился силуэт мужчины рядом с домом на холме или вдалеке на морском побережье, в окне её комнаты. Казалось, что хозяин дома не ест, не спит, как безжизненное тело, мелькает в разных частях своей скромной резиденции, держа под контролем любого нового посетителя. Безусловно, Лиза чувствовала себя лишь гостем, на время, прибывшим с порученной миссией, даже будучи официально приглашенной, её не покидало чувство неуместности. Это всё ещё её детские опасения стать слишком заметной в доме для других людей. До конца не понимая, что ей грозит, стань она чуть больше приметной и громкой, у неё филигранно получалось оставаться тенью внутреннего убранства, бездыханной статуей, избегая прямолинейных взглядов и неудобных вопросов. Поэтому не удивительно, как в таком небольшом доме двум людям удавалось почти не пересекаться. Завтракала, обедала и ужинала, девушка всегда в одиночестве, а на кухне вовсе не было следов существования ещё одного человека. Набор продуктов был довольно скуден и прост. Чаще Лиза ела два или даже один раз в день, аппетит пропадал, а его место занимала пожирающая скука.

Зато почти ежедневно после того, как профессор в конце своей долгой тирады произносил: «на сегодня закончили», Лиза понимала, что может быть свободна. Она выходила из кабинета аккуратно и беззвучно, неслась к выходу и сбегала по лестнице к морю. Бродила вдоль берега по песку, пока не темнело и не начинало холодать. Дышала морским воздухом, слушала чаек и шум ветра. Это было её спасением, но всё чаще появлялись мысли о возможности уехать хотя бы на пару дней: рассказать родным, как и где она проводит лето. С другой стороны, девушка сомневалась, что осилит предстоящий путь в обе стороны. Будет невыносимо сложно, вырвавшись из этого «рабства», снова сюда вернуться. И, конечно, она не знала, как на эту просьбу отреагирует профессор.

Июнь подходил к концу. В один из дней профессор зачитывал что-то особенно банальное. После очередной законченной мысли в воздухе повисла пауза. Лиза, под властью отчаянной смелости, выпалила:

— Могу ли я уехать на пару выходных?

— НЕТ! — неожиданно резко и грубо зазвенело в комнате.

Профессор развернулся молниеносно, как будто ещё на середине вопроса. Его короткое «нет!» прозвучало так громко, что девушка оторопела, отклонилась и вжалась в спинку стула. В глазах мужчины читался угрожающий испуг, губы были плотно сжаты.

Несколько минут оба молчали. Очевидно, никаких объяснений ни с одной из сторон не последует. Арсений Сергеевич стоял перед дверным проемом и в тот момент Лизе чудилось, что его широкие плечи преграждают ей выход из комнаты. Она стыдливо опустила глаза в пол и чувствовала, как профессор вцепился в неё своим пронзающим взглядом. С момента их первой встречи это был второй раз, когда они встретились взглядом так надолго. Теперь казалось, что весь этот месяц, они случайно или специально избегали столкновения вне рабочего кабинета.

Сначала Лизу обидело и испугало такое потребительское отношение к подчиненной. Столько дней подряд, она до красноты стирала пальцы о клавиши, чтобы профессор успел вовремя сдать свой трактат в печать. Хотя она с уверенностью могла предположить, что молодой мужчина мог и сам прекрасно справиться с этой задачей. Всё это время, девушка служила ему бесплатной рабочей силой, а как только попросила пару дней отдыха — рассвирепел.

Лиза быстро остыла, оправдав такое поведение, боязнью не закончить труд всей своей жизни в установленные редакцией сроки. Да и что ей оставалось делать при таком раскладе. Было мало шансов, что ей удастся до конца лета отсюда выбраться.

Девушка сложила напечатанные листы и растерянно прошептала тихое: «хорошо». Разумеется, на сегодня рабочий день окончен. Он завершился непривычно безмолвно. Под провожающий взгляд профессора Лиза проплыла мимо него, едва коснувшись локтями, и выпорхнула из кабинета.

За дверью она остановилась в смятении. Если бы это заточение не длилось целое лето или было бы хоть немного интереснее и разнообразнее, не случилось бы этой нелепой сцены. Раз в жизни Лиза попыталась попросить что-то для себя и получила очередной отказ, без объяснения причин.

Этот короткий и неловкий разговор, умудрился отбить желание даже совершать ежедневный ритуал вечерней прогулки у моря.

Поднимаясь на свой этаж, Лиза дала себе ещё одно обещание, как можно быстрее и спокойнее завершить начатое. Треть пути пройдена, и совсем скоро она сможет вернуться к учебе, в поисках других способов проявить себя. В маленькой комнате, как в тесной клетке, девушка металась от окна к столу. Наблюдала за волнами, рисующими плавные линии на песке, разглядывала свою печатную машинку на столе. Думала о том, как в данных условиях можно связаться с внешним миром. Отсюда даже письмо не отправить.

Она дорожила учебой, но, возможно, всё-таки лучше сбежать из этого места сейчас и попросить у декана другое задание на практику. Условия ей достались, мягко сказать, тяжелые. Но как вызвать такси из этого дома или выйти пешком на трассу и ловить попутку. Запутавшись в этих мыслях, девушка незаметно для себя уснула.

Утром хотелось верить, что вчерашний инцидент был всего лишь неприятным сном. Лиза покорно спустилась на кухню, съесть свою законную порцию каши. По центру стола ярким пятном, выделялась маленькая коробочка. Приблизившись, девушка разглядела, что на самом деле это прозрачная упаковка спелой красной клубники. От такой непривычной картины даже не возникло предположения откуда и для кого этот сюрприз. Сверху на небольшом квадратном стикере для заметок всего два слова: «Сегодня — выходной».

Может ли это быть знаком извинения или способом загладить вчерашнюю грубость. И откуда профессор раздобыл такой экзотический продукт для этого дома. Лиза подумала добавить клубнику в овсянку и хоть так раскрасить начало своего единственного выходного за столько времени. Но попробовав первую ягодку не смогла остановиться. Вкус был настолько сладким, будто до этого никогда она не пробовала ничего, кроме пресной каши и воды. Одна за другой клубника растворилась во рту.

Итак, теперь есть целый выходной, чтобы выдохнуть и побыть наедине с собой. К сожалению, освободившийся день потратить на что-то новое здесь было просто невозможно. Выбор времяпрепровождения в этом поместье был невелик. Лиза решила спуститься к морю раньше обычного, возможно, там её посетят светлые идеи.

Так рано Лиза еще не приходила на пляж. В полдень тут ярче светило солнце, ветер был гораздо теплее и спокойнее. Она сидела на берегу и прислушивалась к ощущениям. Кожа сильно нагрелась, как тягучая сладкая ириска, оставленная под открытым небом, тело девушки растянулось, прилипая к горячему зыбкому песку. Довольно быстро дышать стало душно. Пришла мысль — окунуться в прохладную воду и немного поплавать.

Лиза стянула юбку и осталась в тонкой длинной футболке поверх белья. Девушка медленно заходила в море, чувствовала, как руки покрывает вода, кожа остужается. Не хотелось выходить из воды, покидать её оживляющую прохладу и возвращаться под палящее солнце, ноги несли всё дальше и дальше.

Когда волна коснулась лица Лизы, она потеряла дно под ногами и ушла под воду. Как будто кто-то сбил её с ног. Она не хотела верить, что любимое море может так поступить с ней. Жуткий страх обуял девушку. Кончиками пальцев она пыталась нащупать песок, чтобы оттолкнуться, руки и ноги хаотично сопротивлялись воде, беспомощная она изо всех сил боролась со стихией.

Прохлада воды уже не была желанной и освежающей, её холод окутывал Лизу ледяным ужасом, воздух закончился, она уже не могла шевелиться и в надежде потянула руки вверх. Даже в самых страшных мыслях, она не представляла, что её жизнь оборвется таким образом.

Не успела девушка выпрямить обе руки, как почувствовала — что-то сжимает её вокруг, чуть выше талии и сильным рывком тянет по течению. Когда вода стала опускаться, Лиза мутным взглядом рассмотрела большую мужскую руку, обхватившую её в области груди, а её руки безжизненно болтались сверху. Профессор вытянул её на берег и держал за плечи, пока она на коленях, опираясь на слабые ладони, пыталась откашляться и оправиться от перенесенного шока. Если бы он не оказался рядом, известно, как закончился бы этот день. Видимо, выходные не идут ей на пользу.

Лиза подняла глаза и посмотрела на своего спасителя, хотя после всего пережитого ещё не знала, какие подобрать слова для такой ситуации. Она увидела этот полный страха взгляд и окончательно потеряла дар речи. Арсений Сергеевич стоял рядом на коленях, весь мокрый, тяжело дышал и смотрел на Лизу широко распахнутыми глазами. На его лице не было очков, и, по-прежнему широкоплечий, в насквозь промокшей и налипшей одежде, он выглядел меньше обычного. Его костюмы всегда висели на нем, будто были на один-два размера больше положенного. С белой рубашки, вплотную покрывшей торс, не переставая, лилась вода.

— Я не хочу снова потерять тебя… — еле слышно разобрала Лиза речь профессора. Слова звучали очень тихо, но, кажется, он повторил эту фразу несколько раз.

Зря всё-таки она вчера завела эту тему с отъездом. Видимо, он воспринял всё слишком серьезно. Лиза смотрела на потерянного профессора с безусловной благодарностью. «Конечно, я помогу закончить ему его работу, раз для него это так важно»: подумала Лиза, поднимаясь на подкосившиеся ноги.

Утомленные и вымокшие, они молча побрели в дом. Профессор шёл за девушкой по пятам, став щитом за её спиной, загораживающим от сброшенных оков. Внутри, пока Лиза на кухне наливала себе горячий чай, мужчина опять где-то затерялся, но через несколько минут вошёл на кухню с большой морской раковиной в руках. Он протянул её девушке. Лиза, не раздумывая, приложила красивую ракушку к уху, придерживая двумя ладонями. Она закрыла глаза и услышала плавный шум волн.

— С самого детства мы знаем — что раковины, даже покидая своё море, хранят внутри память о нём. Всем нравится верить в эту романтичную сказку, — профессор говорил иронично, смотря через окно на берег. — Море коварно и обманчиво. Характер его изменчив и вспыльчив. Не стоит доверять тихой морской глади. Под ней сотни подводных течений. Неизвестно, какое подхватит тебя и куда унесет.

Лиза опустила раковину на колени и завороженно слушала профессора.

— Море выкинет и забудет. А в тебе поселится вечный страх встретиться с ним вновь, — Арсений Сергеевич посмотрел на Лизу, а потом на её руки. — Море в ней больше не живет. Последнее напоминание о нем, забыто с испарившимися каплями соленой воды. Шум, который мы слышим в раковине — всего лишь отражение окружающего мира. Только здесь и сейчас. Звук отражается от стенок и закручивается в маленьком сосуде, а мы погружаемся в иллюзию, будто даже маленькая ракушка, переносит нас на берег теплого моря. — Профессор с ухмылкой опустил глаза. — В каждой стеклянной бутылке, если прислушаться, тоже поселилось море. Хотя они никогда его не видели. И мы без удовольствия поверили бы в эту легенду.

— Можно никогда не стать взрослым, но ребенком был каждый из нас. Люди любят сказки за счастливый конец и веру, что добро всегда побеждает зло. Хочется верить в прекрасное, даже зная, что впереди беспросветное будущее. Верить, что тебе уготован лучший конец, даже стоя на плахе. Потому что, если совсем не верить в хорошее, мало кто захочет жить в мире, где нет шанса всё исправить.

Лиза отложила ракушку, взяла в руки кружку с остывшим чаем и решила: на сегодня потрясений хватит. Она кинула прощальный взгляд в спину задумавшегося профессора и направилась в кровать. Лучше постараться пораньше уснуть.

Глубокой ночью девушку разбудила мучительная ломота в теле. А ещё, от бушующего ветра, распахнулось окно, стоял гул и холод. В комнату пробрался туман, залитый лунным светом. Лиза с трудом встала и облокотилась на подоконник.

В небе сияла огромная круглая луна, было не по-ночному светло. На песке девушка отчетливо разобрала выведенные большие буквы: «ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ». Не успела Лиза опомниться, как увидела на берегу темную фигуру профессора, заходившего в море. Испугавшись, она бросилась наружу. В проходе, выйдя из комнаты, девушка услышала тихий стук за одной из запертых дверей и в эту же секунду скрежет ногтей с обратной стороны другой. Не было времени осознать всё происходящее, попятившись на шаг назад, Лиза решительно сбежала по лестнице, выскочила из дома и кинулась к воде. Сильный ветер раздувал волосы, в одной тонкой ночной сорочке, девушка зашла уже по колено в волны, но не чувствовала холода. Она пыталась окрикнуть профессора, открывала рот в попытке вдохнуть и произнести хоть что-то, но не слышала собственного голоса. Лиза почти дотянулась до руки профессора, как он резко обернулся. Они замерли друг напротив друга, стоя в бурлящем море. Профессор возвышался на фоне серого неба в черном плаще, край которого расплывался по воде. Внезапно он крепко схватил Лизу за запястье. Его голос громыхающим эхом разнесся по небосводу: «ТЕПЕРЬ ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ!»

Будто это был уже не человек. Сгусток темной материи потянул девушку в морскую пучину. Она сопротивлялась, не понимая, зачем ему всё это. Днём он спас её из подлых лап стихии, а теперь пытается утопить?! Сама она пыталась вытянуть его на берег, но силы были на стороне противника. Будто маленькая и слабая жертва в плотно сжатой пасти оголодавшего хищника, противостоять уже было бесполезно. Профессор снова развернулся к Лизе: «ТЫ ДОЛЖНА ДОВЕРЯТЬ МНЕ!»

Девушка была не готова оказаться снова глубоко в море, она зажмурила глаза, собрала все свои оставшиеся силы и рывком отпрыгнула назад.

В холодном поту Лиза очнулась в постели. На стуле висела еще сырая одежда, на краю письменного стола — чашка недопитого чая. Окно плотно закрыто, за ним розовый рассвет. «Это был кошмар?!». Остается надеяться, что в этот раз она проснулась по-настоящему.