Зёжик и Медвед. Сказки о нас

Саша Николаенко (2023)

Для тех, кто ещё не читал сказки Саши Николаенко, — вот они!. «Время сейчас какое-то несказочное», — скажут взрослые. Но время сказок наступает тогда, когда всё «несказочное» становится бессильно сделать нас добрее. Это детские сказки о взрослых и взрослая правда о мире. Справедливость здесь не торжествует, а существует, миру нет конца, потому что его граница — горизонт, а время бесконечно, ведь как бы далеко ни убежала стрелка, она только увеличивает расстояние впереди. Их всего двое, и они ещё маленькие. Маленькие взрослые, Медвед и Зёжик. Их двое против страшной грозы, холодной зимы, Страшного лиса и Хищного леса. Их всего двое, но они «за всё хорошее, против всего плохого», — отличный рецепт! Почему бы не воспользоваться им наяву?.

Горгомыш

14 августа 2023 года умерла кошка Горгомыш.

В тот тёплый августовский день то крапал дождь грибной, то собирался в проливной, то солнышко светило, и так весь день — что только до калитки доползёшь, обратно ливень.

Так вот, в тот тёплый августовский дождь за бочкой у беседки уснул и не проснулся Горгомыш. Его не разбудили. Кто не проснулся утром завтра в новый дождь — тот умер. Не друг, не враг, не наш, не их, ничей, не кот, не мышь, не Зёжик, не Медвед — на всех из всех похож немного, бездомный, но домашний Горгомыш. Домашний потому, что был не дикий, а дикий потому, что дома нет, одна беседка. И он там спал, и он там ел. И он там жил, но только не всегда, зато всё время возвращался.

Он долго жил, и видел много лет, дождей, людей, мышей, котов, собак, стрекоз и всяких, и выучил почти что все на небе над беседкой звёзды, и точно знал, что за зимой всегда весна, за ночью день, и нужно только потерпеть чуть-чуть — когда тебе еды не дали, то, может быть, потом дадут. Напомнить о себе. Прийти с утра к крылечку — споткнутся, вспомнят и дадут. Когда ты быстро забываем и незамечаем, старайся чаще попадаться на глаза, и он старался. Но выходило не всегда. Ведь у людей, верней, зверей лесных коротенькая память о тех, кто вроде есть, а после — нет.

И думал так, когда осенний первый лист, кружась, спускался в миску — ну вот, теперь ещё чуть-чуть — и лето, или меня домой возьмут.

Потом тот день прошёл, и улетели облака, и стало видно звёзды. Но в этот раз, смотря на них, не-мышь-не-кот подумал в первый в жизни раз: я знаю, сколько звёзд на небе, а сколько здесь, внизу, огней, где могут взять меня домой, ни разу не считал, пойду и сверху посмотрю. И, видимо, огней внизу хватало, но больше было запертых дверей.

— Медвед, скажи чего-нибудь?

— А что сказать?

— Не знаю…

Бывают дни такие, вечера, когда сказать чего-то очень нужно, но не находятся слова.

— Тогда спокойной ночи, ёжик, да?

— Спокойной…

И ёжик полежал немного тихо, но после этого, конечно же, спросил:

— Медвед, а как ты думаешь, ещё вернётся Горгомыш?

— Нет, ёжик, не вернётся. Привыкай.

— К чему, Медвед?

— К тому, что есть такие дни, после которых одни из нас не возвращаются сюда.

— Такие дни?

— Ну да.

— Он что, попал в такой и там остался?

— Да.

— И это навсегда?

— Ну да.

— А что за день такой? Обычный понедельник, медвежонок, как и все!

— Ну да, как все, вчерашний. Прожитый безвозвратный день.

— Но я в нём не успел…

— Успеешь завтра.

— Но завтра будет без него!

Медвед молчал.

— Медвед! Медвед… И что? И из него ни дверцы, ни калитки в завтра нет?

Медвед вздохнул.

— Медвед, а если звать его погромче? На каждом дереве повесить объявленье о пропаже, вознаграждение за возвращенье обещать…

— Но ты повесишь объявленья в завтра, а Горгомыш-то во вчера…

— Он быстро бегает, Медвед! И слух хороший, зрение ночное! Услышит — прибежит! Он отовсюду убегал и прибегал…

— Он не услышит, ёжик. Это тебе не через лес кричать, а через целый день назад, весь дождь назад, подумай сам. Как прочитает Горгомыш такое объявленье, если он в там, а ты в потом?

— Но есть же способ же… Какой-то способ! Медвежонок!

— Нет.

«Тик-так… тик-так…» — поддакнули часы.

— Медвед… А сколько времени сейчас?

— Почти двенадцать, без пяти.

И тут вместо «тик-так» Медвед услышал — бам! — с кроватки, и быстро-быстро — топ-топ-топ, цок-топ-цок-цоп… И где-то в темноте ночного дома распахнулась дверь.

— Ты здесь! Медвед, он здесь! — на лавочке у дома сидел себе спокойно Горгомыш. И ёжик подхватил его на лапы, и в дом отнёс, и на подушку положил. Такого страшного, худого Горгомыша, какого не успел отмыть и накормить, зато успел сказать четыре раза «кыш», «уйди с дороги» и «не мешайся под ногами, Горгомыш».

— Успел? — спросил сквозь сон Медвед.

— Успел…

И ёжик обнял Горгомыша и так уснул…

Но это сказка, и так случилось только в ней.