Зёжик и Медвед. Сказки о нас

Саша Николаенко (2023)

Для тех, кто ещё не читал сказки Саши Николаенко, — вот они!. «Время сейчас какое-то несказочное», — скажут взрослые. Но время сказок наступает тогда, когда всё «несказочное» становится бессильно сделать нас добрее. Это детские сказки о взрослых и взрослая правда о мире. Справедливость здесь не торжествует, а существует, миру нет конца, потому что его граница — горизонт, а время бесконечно, ведь как бы далеко ни убежала стрелка, она только увеличивает расстояние впереди. Их всего двое, и они ещё маленькие. Маленькие взрослые, Медвед и Зёжик. Их двое против страшной грозы, холодной зимы, Страшного лиса и Хищного леса. Их всего двое, но они «за всё хорошее, против всего плохого», — отличный рецепт! Почему бы не воспользоваться им наяву?.

Ты не поймёшь!

«Ну хорошо, ну ладно, я согласен! — думал ёжик. — Сначала медвежонок грядки поливал, теперь, как видишь, я, надеюсь, ты доволен? — Зёжик промолчал. — Так вот: неважно, кто из нас их поливал, не в этом мысль, ты только не перебивай сейчас меня, а то как в прошлый раз её забуду, и…»

— Кого забудешь?

— Мысль!

— А где ты в прошлый раз её забыл?

— Кого?

— Ну эту, мысль свою…

— Не помню… Ты опять? Опять ты перебил! Ты можешь хоть секунду помолчать?

— Молчу-молчу…

— Ты даже говоришь когда, что ты молчишь, то снова говоришь! Ты что, не понимаешь, или ты нарочно? Ну всё, ну вот, я так и знал, опять забыл… забыл! Не помнишь, что я говорил? Эй… ёжик? Ты не помнишь, что я говорил?

Но было тихо.

Чудно́е дело — тишина, в ней слышно даже, как часы стучат за стенкой, как ветка хрустнула в лесу, как шмель гудит, как шепчется трава, как листья шелестят друг с другом, как дышишь сам, как медвежонок дышит… Чудно́е дело тишина! В ней слышно всё… «А ведь должно наоборот же быть? — подумал ёжик. — Чтоб ничего не слышно в ней? На то она и тишина… Да, ёжик? Зёжик, ты чего молчишь?»

— Чего? — спросил Медвед, который под покровом мыслей подкрался к ёжику совсем неслышно в тишине. Случалось, даже Хитрый лис и Страшный волк подкрадывались так, а после: бах! И мысли в страхе разбегутся все, потом не вспомнишь ни одной.

— Ты что-то говорил?

— Да так, я не тебе…

— Ну, мне скажи.

— Да нет, ты не поймёшь.

— Нет, я пойму!

— Нет, медвежонок, бесполезно. Ты никогда меня не понимал…

И медвежонок понял вдруг, что ёжик подружился сам с собой, что он теперь всё время ходит, говорит и спорит, мирится с собой, с самим собой на лавочке сидит, и ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля… «Не у тебя спросил, ты не поймёшь, я не тебе…» Да почему я не пойму? Не понимал? Я понимал! Всегда! А если и не понимал, то ведь терпел? Всю жизнь терпел, и думал, что друзей не выбирают. Какой же я Медвед! Ведь выбирают именно друзей! Теперь уж лучше выберу себя. Я не предам, не брошу по пути, не подружусь с каким-то… кем-нибудь ещё, кроме себя, ради какого-то себя…

И в самом деле? Кто может лучше другом быть тебе, чем сам? Играй с самим собой, читай с самим собой, прочёл и обсуди, а надоест читать и обсуждать, сходи с собой на речку, себе малину собери… Не просто так малину собери и не кому-нибудь ещё — себе! «А хочешь чаю, медвежонок?» — «Лучше бы компота…» — «Сейчас тебе сварю». — «Спасибо…» — «Не за что, Медвед! И кстати, он тебе ни разу за компот спасибо не сказал… Ни за компот и ни за что вообще…» — «Да! И тебе! Мне, знаешь, медвежонок, мне не за себя обидно, за тебя!» — «И как ты раньше мог с таким дружить?» — «Не говори…» — «Идёшь-идёшь, а он сидит, варенье ешь, а он глядит…» — «Так надоел!» — «Не говори…»

И медвежонок с медвежонком долго говорили про то, как им обоим Зёжик надоел… Так надоел! Так надоел ужасно, страшно! Что просто невозможно дальше без него…

— Пойдём посмотрим, как он там?

— Нет, не пойду, вдруг он подумает, что я пришёл дружить…

— Ну да… Ну, мимо хоть пройдём?

— Ведро возьми, для маскировки…

И медвежонок с медвежонком совершенно равнодушно мимо Зёжика, сидевшего на лавочке, прошли с ведром, с корзинкой, с тяпкой, с тазом. Чихнули и прошли… Вздохнули и прошли… Присели рядом и прошли… А Зёжик ел орехи и читал.

«А может быть, на речку сходим, медвежонок?» — «С кем?» — «Со мной…» — «Нет, знаешь, сам иди. Один». — «А может быть, тебе оладушки пожарить?» — «Не хочу». — «А может…» — «Всё, отстань! Мне скучно, понимаешь? Мне никогда ещё, мне в жизни не было ещё так скучно, как с тобой!» — «А мне с тобой!» — «Ты с ёжиком меня рассорил! Сказал, что он плохой! А он мой друг!» — «Ты тоже это говорил!» — «Да мало ли что говорил?! Я говорил, а ты так думал! Это хуже!» — «Да ты же пять минут не можешь без него! Слабак! “Ведро возьми для маскировки…” Трус!» — «Да сам ты трус! Ты сам слабак! Я лапой больше для тебя не шевельну! И больше никаких тебе борщей! Огурчиков солёных… Сам ешь оладушки свои! Всё, отойди! Дай мне пройти…» — «Ну и иди! Иди-иди… ежиный хвост! Слабохарактерный лопух! Ты никому не нужен, понял? Даже мне!»

И медвежонок топнул лапой на себя, да так, что вздрогнула земля, и в домике тарелки зазвенели, и Зёжик книжку отложил, увидел медвежонка и спросил:

— Медвед! А ты обед себе сегодня приготовил для меня?