ГЛАВА 7
— Между прочим, я программист. — Стас делает глоток чая из кружки и вздыхает. — И я давно уже не мальчик.
— Извини, просто мне давно не двадцать, ты мне кажешься слишком молодым.
Я неловко замолкаю, вспомнив, что женщинам не принято напоминать о своем возрасте.
— Больше, чем на двадцать, ты все равно не выглядишь. А когда открываешь рот, то можно и все пятнадцать дать.
Я улыбаюсь. Мы находимся на берегу небольшого, заросшего камышами, пруда. Оказывается, пруд находится прямо за домом, всего две минуты по выстланной камнями дорожке, и можно любоваться сельской красотой, сколько душе угодно.
Стас сидит в кресле, а я на небольшой деревянной лавке, наспех сколоченной прямо у кромки воды. Вокруг — тишина, где-то вдали, где кончается поле, виднеется березовая роща. Небо, буквально пять минут назад сияющее кристальной голубизной, — затянуло тяжелыми, серыми тучами. Кажется, скоро будет дождь.
— Еще немного, и пора возвращаться.
Я смотрю на умиротворенное лицо Стаса. Впервые он не строит из себя клоуна: спокойный, задумчивый взгляд, легкая неосознанная улыбка застыла на губах. Таким он мне даже нравится. Такой, как сейчас, он очень сильно напоминает своего отца. Вот только что-то мне подсказывает, что Михаил не может похвастаться хорошими отношениями со своим сыном.
— Ты не любишь своего отца? — вопрос сам собой сорвался с губ.
Стас хмурится, и я жалею о своих словах.
— С чего такой вывод?
— Не знаю. Просто, так кажется.
— Ты, случаем, психологом нигде не подрабатываешь? — Стас беззлобно усмехнулся, — твои вопросы не очень уместны.
— Извини. Просто я вижу, что он тебя очень любит, но не знает, как приблизиться к тебе.
— Понял. — Стас ставит кружку с чаем в специальное отверстие и круто разворачивает кресло, — пошли обратно в дом. Вези меня, чтобы я не испачкал руки.
По интонации голоса, я понимаю, что залезла не в свое дело. Так оно и есть. Вечно лезу со своим авторитетным мнением, вечно что-то кажется…да и с чего вдруг мы перешли на доверительную волну? Еще вчера все было на «грани». Мне вообще казалось, что я ненавижу этого человека. Но сейчас все круто поменялось, с ним что-то случилось или со мной? Непонятно, да уже и не очень важно.
На этот раз, Стас не закрылся в комнате, как всегда делал, а решил сидеть на кухне, и теперь молча наблюдает за тем, как я убираю бардак. Время от времени, он пытается помочь, подает мне грязные стаканы со стола и пустые бутылки.
Потом я принимаюсь за приготовление ужина. Очень сложно «влиться» в работу. Я совершенно не ощущаю себя домработницей. Кажется, что я просто нахожусь в гостях и помогаю по дому.
— Ты ведь никогда не работала в частных домах, верно? И вообще, это твоя первая, такая работа. — Стас ловит мой растерянный взгляд, — ты совершенно неправильно себя ведешь. Не так, как ведут себя другие. То есть, женщины, которые были в этом доме, и исполняли свои обязанности, вели себя иначе. Более профессионально.
— Может, у меня просто нет опыта? — я попытаюсь отшутиться. — Почему же эти женщины уходили, что их не устроило?
— Их не устроил я. — Стас широко улыбается, а я не сдерживаюсь и смеюсь в голос.
— И, правда, я могла бы догадаться сразу.
— Ты — другая. Не высокомерная, и делаешь работу, несмотря ни на что. Говоришь, что думаешь, не пытаешься угодить. Мне это нравится. — Стас вдруг хмурится, становится серьезным, — на самом деле, я не нуждаюсь в помощи, и могу приготовить еду сам. Я не хотел, чтобы отец кого-то нанимал. Я всего лишь неудачно упал с мотоцикла, но он нашел повод привязать ко мне человека. Ему нужно постоянно меня контролировать. Считает, что я ни на что не способный ребенок.
— Мне кажется, он так не считает. Просто не хочет, чтобы ты потратил все его сбережения на доставку еды.
— Что? — Стас фыркает, и вдруг начинает смеяться. Он делает это так заразительно, что мне становится радостно и тепло на душе. Странное ощущение. Ведь может же быть милым, когда захочет!
— Да, он так и сказал, когда я приехала на собеседование. Я сделала вывод, что твой отец переживает, что, будет разорен, когда вернется из командировки.
— Тогда это все объясняет. Что ж, я постараюсь больше не понижать твою самооценку. Сдерживать себя будет сложно, но я попробую. С тобой веселее, чем с предыдущими кандидатками.
— Это почему же?
Я не сдерживаю игривый тон, а с плеч будто свалился неподъемный груз. Неужели, теперь я смогу спокойно выполнять свои обязанности и не ждать язвительных замечаний в спину?
— Хотя бы потому, что ты, совсем меня не зная, приехала ночью и нырнула в бассейн.
Застываю с поварёшкой. Не думала, что он оценит мой поступок. Кажется ли он мне серьезным? Сделал ли кто-то другой на моем месте тоже самое? Не знаю. В ту ночь я не видела другого выхода, и поступила так, как считала нужным.
— Надеюсь, теперь я смогу иногда в нем плавать?
— Да, конечно. Хоть каждый день. И не забудь перед этим надеть мою рубашку. Она тебе очень идет.
Я смущенно отворачиваюсь к плите и делаю вид, что нужно срочно переворачивать котлеты. В голове стучат невидимые молоточки: что это сейчас было? Флирт, заигрывание? От внезапно поднявшегося давления в голове, я слышу собственное дыхание, от волнения перед глазами все начинает расплываться.
Не грохнуться бы в обморок. Мне тридцать лет, я взрослая тетка, а стою и смущаюсь как будто мне пятнадцать лет. Но как реагировать на поведение Стаса? Самое ужасное, это то, что мое тело странно себя ведет. Мне хочется смотреть на Стаса, разглядывать каждую черточку на его лице, слушать голос. Он такой мягкий, бархатный.
Мурашки бегут по коже, а внутри живота все замирает и словно обдает ледяным холодом от приятного, непонятного предвкушения. Ведь Стас так близко, он никуда не денется, если только я сама не уйду. Стоит только повернуться, и я встречусь с его глазами. Голубыми, как небо.
Внезапно становится стыдно, я вспоминаю о Женьке.
— А твой муж, он не против, что ты пропадаешь каждый день в чужом доме?
Стас словно читает мои мысли.
— Нет, он нормально отнесся к моей новой работе. Это мое решение, а у нас принято уважать друг друга. И мы не контролируем каждый шаг, как это принято у большинства пар. Ну, ты понял… — я замолкаю, чувствую себя неловко.
— Можешь не продолжать, я понял. Вы не ограничиваете свободу в отношениях. Надеюсь, ты счастлива? — он замолкает, понимает, что сказал лишнее, — пожалуй, побуду в комнате, не буду мешать.
Что-то изменилось в голосе, появились металлические нотки. Я не стала останавливать его. Пожалуй, это уже чересчур. Сейчас я рада, что он не сидит за моей спиной, так как нахожусь в смешанных чувствах. А счастлива ли я?
