Пленница босса

Сандра Бушар, 2022

Долгие годы я трудилась на компанию своего босса. Однажды он дал мне сумочку, с просьбой отвезти по назначению. Сумочка пропала. Оказалось, что в ней хранился миллион долларов. И кто виноват? Естественно, секретарша. Итог простой: пока сумка на найдется, я – пленница боса. Прикована к нему со всех смыслах. Содержит нецензурную брань.

Часть 2

Долгие секунды в лифте я размышляла о своей тяжелой судьбе. Мол, как так вышло, что я с шестнадцати лет душу отдаю компании, а меня еще и в воровстве обвиняют! Топая ногами по парковке вслед за Павлом Григорьевичем, молилась всем известным богам, чтобы нас никто из знакомых больше не увидел.

К жизни вернул звук разблокировки авто босса. Вытянув перед собой пантовый ключ в кожаном чехле с гравировкой эмблемы компании, мужчина разблокировал свой «Порше».

— Нравится? — его самодовольный взгляд сперва прошелся по явно любимой ласточке, а после с внимательным прищуром устремился на меня.

«Он ждет, что я в обморок от одного его вида грохнусь?», — искренне недоумевала.

— Эм… — честно признаться, не об этом были мои мысли в тот момент. Растерянно почесав затылок, я пыталась понять, как именно мы будем садиться в средство передвижения со скрепленными руками. Явно босс водителя звать не хотел. Значит, привлекать внимание к ситуации — тоже.

— «Порше Панамера Спорт Туризм Концепт», — Астафьев с таким восхищением произнес непонятный мне набор слов, что я не сразу поняла, что речь идет о полном названии его автомобиля. — Между прочим, прямо с парижской презентации мне его доставили. Два ляма долларов отдал за это произведение искусства!

Резкий приступ нервного кашля заставил скрутиться в три погибели, а из глаз брызнули слезы. Когда возмущение, удивление и недоумение немного отпустили, я позволила себе посмотреть на босса скептически.

— Вот это, — строго кивнул босс на авто, — и сумка с деньгами — все, что у меня есть, Симонова. Все! — выдержав роковую паузу, он сквозь зубы рявкнул: — Надеюсь, теперь ты понимаешь масштабы дерьма, в которое вступила?

Назвать эту проблему сугубо своей я не могла… Но почему-то менее страшно от этого не становилось, и колени подкашиваться не переставали.

— Конечно-конечно, — закивав, как собачка на капоте, нервно почесала место под наручниками. Оно прямо жгло. То ли это самовнушение, то ли тело всячески их отвергало. — Уверена, ничего с вашими деньгами не приключилось.

Его серые глаза прожигали меня насквозь. Казалось, я видела там каплю сочувствия и понимания. Но вся эта иллюзия была разрушена, когда грубый стальной бас рявкнул:

— Значит поехали разбираться.

И он пошел прямо к водительскому сидению, волоча меня за собой, как нелюбимую собачку на поводке. Знала бы, не надела утром новые и еще не разношенные туфли на пятнадцатисантиметровой шпильке!

— Стойте-стойте! — красная, запыхавшаяся, я в ужасе дернула руку назад. А все потому, что мой босс окончательно сошел с ума. Спокойно, словно ничего не происходит, он начал садиться на водительское сидение. Еще и зыркнул на меня неодобрительно, когда я его остановила. Пришлось объяснять свою претензию так быстро, как только могла. — А ничего, что наши руки скреплены? Вы предлагаете мне час за вами по столице рядом с машиной бежать?

— Я, что, зверь по-твоему? — закатил глаза мужчина, и мне полегчало. На мгновение. В следующую секунду он тем же тоном огорошил: — Просто перелазь через меня и садись рядом.

Пол минуты я ждала его заливистого смеха. Думала — шутка. Куда там? Павел Григорьевич был серьезен и зол, как никогда.

— Может, — мягко предложила я, из последних сил улыбаясь, — вы меня просто отстегнете, и я ножками обойду машину?

Добродушно вздохнув, мужчина улыбнулся. Я с надеждой повернула кисть нужной стороной, ожидая свободы.

— Нет, Сонечка, — его хриплый мягкий тембр, казалось, успокаивает. Нежный протяжный голос никак не сходился с жестокими грубыми словами. И пока одна часть меня таяла изнутри, вторая содрогалась от беспринципности мужчины. — Я тебе уже раз доверился, больше не стану. Девушка, которая додумалась украсть лям, найдет, как сбежать. Так что либо лезь через меня, либо я сразу ментов вызываю.

Закрыв глаза с тяжелым вздохом, я уже готова была согласиться на полицию, лишь бы не испытывать такого унижения. А потом представила, как моей бедной немощной матери звонит какой-нибудь капитан Петров и говорит: «Ваша Сонечка по этапу пошла!».

— Хорошо! — импульсивно воскликнула я с испуганным взглядом. Астафьев прямо подобрался, когда я резко прыгнула ему на колени. — Раз выбора нет, то… Что поделать!

Павел Григорьевич отшатнулся назад, расставил руки в стороны от неожиданности. Его ноги были расставлены и обтянуты дорогими черными брюками известного бренда. Даже когда они растянулись по его натренированным ногам, сидели великолепно. Стоя на карачках, я в этом убедилась.

— Давай быстрее, — рявкнул он, как-то странно напрягаясь. Голос осел, стал глубже и более хриплым.

— Пытаюсь, — закатила глаза я, судорожно дыша.

Парковка не особо освещалась. В машине, стоящей носом к стене, вообще царила тьма. Не понимая, куда я именно опираюсь, тыкала руками куда попало. Пару раз соскальзывала. То ноги не вмещались, то пятая точка.

— Юбка у тебя, Сонечка, коротковата… — внезапно услышала я в попытке-таки добраться к пассажирскому сидению.

И тогда я почувствовала что-то странное: взгляд босса на своей заднице. Она прямо горела в тех местах, где он, не стесняясь, меня рассматривал. Осознание происходящего настолько шокировало, что я замерла.

— Я что-то не поняла, господин Астафьев… — что-то под пальцами зашевелилось, увеличилось.

Мысль оборвалась, слова пропали. Я вовсе забыла, о чем был разговор и что мы тут делаем. Все, что я ощущала: то самое интимное место под своими пальцами.

«Черт тебя дери, Соня! — в панике прокричала я про себя. — Ты прямо сейчас лапаешь член собственного босса!».

Что самое странное, Павел ничего не говорил. Я слышала его судорожное дыхание, бешено вздымающуюся грудь. В и без того заниженной машине вдруг резко кончился кислород, хотя дверь до сих пор была открыта, а мои ноги из нее успешно торчали.

Я чувствовала, как моя узкая офисная юбка поднимается все выше и выше, а вырез становится все неприличнее. Мир вокруг словно остановился, все стало слишком странно.

— Черт! — вырвалось из губ Астафьева, когда вырез стал на уровне трусиков. Он просто взял и закрыл его своей ладонью. То ли меня «спасал», то ли хотел потрогать.

«Черт, да он же просто лапает тебя! — не унималась я про себя, совершенно не понимая ту реальность, в которой оказалась. — Павел Григорьевич массажирует твою задницу!».

Сперва он и вправду, наверное, хотел прикрыть, а потом… Увлекся. Нежно, но в то же самое время грубо и нетерпеливо сжимал кожу, гладил ее, изучал. Он не проникал под юбку, но этого и не требовалось. Никто и никогда не занимался со мной прелюдией. Только голый секс с выключенным светом минут по пять раз в пару месяцев.

То, что делал босс, казалось неизведанной новой тропой. И это работало. Дыхание сперло, между ног стало влажно. Ощущая напряженный член у себя под пальцами, я распахнула губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.

— А ты выросла, — с удивлением прохрипел мужчина, а после убрал руку. — Совсем другой стала.

Звонкий, громкий шлепок обрушился мне на ягодицу. Мышца заныла, задрожала, кожа завибрировала. Не понимая, что со мной происходит, я позволила себе застонать в голос и прогнуть спину. Это было то, что я не особо контролировала.

— Неприлично такие юбки на работу носить, — со странной мне злостью и явным приказом рявкнул босс, раздался новый шлепок. — Поняла меня?

Кивая, как кукла, я все еще ощущала себя во сне:

— Да, босс!

Все было странно. Все было не со мной. Только поэтому, ощущая себя другим человеком во сне, я позволила себе скользнуть пальцами по члену мужчины. Лишь легкое скольжение: вверх-низ и он зарычал грубые слова, которые по какой-то неведомой причине еще больше меня распаляли.

Где-то неподалеку послышался хлопок двери. «Сосед» босса по парковке занял свое место водителя и двинулся в путь. Словно ошпаренный Павел Григорьевич сжал мою шею и головой опустил вниз, буквально вдавливая в свою ширинку:

— Че-е-ерт!

Эта игра была странной, нехорошей, не для меня, но… Она мне нравилась, и это пугало. В тот момент, чувствуя запах духов босса даже на ширинке, я ощутила себя грязной секретаршей. Той самой, что отсасывает боссу по первому сигналу. Именно такой я и была, стоя к верху задницей у него на коленях.

«Шли его к черту прямо сейчас!», — скандировала я, выжидая, пока коллеги босса обменяются краткими приветствиями и разъедутся.

— Слава богу… — облегченно выдохнул Астафьев, когда машина уехала, и мы снова остались одни. Только вот он продолжал жадно сжимать мою шею. А мне приходилось дышать ему прямо в пах, касаясь члена губами через штаны. Великолепно! Но, черт… Было в этом что-то такое, от чего низ живота стягивало тугим спазмом. — Надеюсь, ты понимаешь, что если бы я тебя не опустил, руководитель отдела маркетинга увидел бы твое личико? Тогда бы ты точно обросла «прекрасной» славой, Сонечка!

— Угу, — только и смогла выдохнуть я, потому как в моем положении стихов не сложишь.

«Может опустите меня? — застонала про себя. — Уже, как бы, даже в пятую точку поддувает…».

От вибрации моего голоса Астафьев зашипел, вздрогнул. Я услышала, с каким остервенением его голова ударилась о сидение, а спустя несколько секунд он грустно рассмеялся.

— А ты и вправду выросла, Сонечка. Уже не та невинная девочка, что к нам в фирму в шестнадцать пришла, — отпустив мою шею, он так же поспешно подтолкнул к пассажирскому сидению, оттянул обратно юбку. Аккуратно прокрутив наручники, он помог мне ровно сесть в кресле. Только в тот момент я увидела его полный осуждения и пренебрежения взгляд, пробирающий не меньше ушата помоев, вываленных на голову. — Отвлекать внимание натурой — надо уметь…

— Но, — щеки покрылись румянцем, глаза бегали в разные стороны, а голова закружилась, — я никогда…

— Ты прямо опытная, я смотрю, — недобро присвистнул босс, а у меня на глазах пеленой слезы встали. — Если ты на такое готова, то не удивлюсь, что и деньги прихватила…

Я бы обязательно стала оправдываться, если ком не встал в горле. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько униженной, но плакать при боссе не хотела. Потому молча отвернулась к окну и пыталась справиться с чувствами. Те места, которых касались Его руки, все еще ныли, но… Сердце ныло в три раза сильнее.

Слова Астафьева больно ударили по гордости.

— Приехали, — скупо осведомил он меня, припарковываясь у старой сталинки на окраине города.

Ситуация казалась все сказочнее. Вот так вот я и узнала, что мой босс знает, где я живу с парнем. А это, к слову, не мое место регистрации или прописки. «Получается, — недоумевала про себя, — он и Димочку знает? Но притворяется?». Но вопросов задавать не стала.

Вообще разговаривать с Павлом лишний раз не хотелось. А вот швырнуть ему деньги в лицо и захлопнуть дверь квартиры перед носом, очень даже. Так что я, не спрашивая разрешение, двумя движениями перелезла через босса на улицу.

— Долго вас еще ждать? — сложив руки на груди, я уставилась на Астафьева строго. Он же никуда не спешил, разглядывал меня странно и озадаченно. Будто что-то хотел сказать, но не решался. Пока мужчина кусал губы, я решила ускорить процесс и потянула его за руку. — Вам уже миллион не нужен? Нет? Так вот мне чужое тоже не нужно.

С тяжелым вздохом барин-таки вышел со своего трона и на удивление неторопливо пошагал за мной в старый побитый временем вонючий после кошек подъезд.