Ошибка профессора

Сандра Бушар, 2023

Он тиранил меня с первого учебного дня… Вот уже три курса длится персональный ад! Профессор Шлефов не подарок для всех, но именно меня мужчина почему-то выбрал главной жертвой.Все дошло до отчисления… Практически!Один очень конкретный надоедливый препод "удачно" ошибся номером и отправил дик-пик не тому человеку.Теперь бразды правления в моих руках и месть будет жестокой!

ГЛАВА 3

Сто тысяч…

Сидя в аудитории в ожидании пары Шлефова, я все еще не могла поверить своим глазам. Снова и снова обновляла страницу, а деньги из банковского приложения никуда не девались. И дело даже не в огромной сумме, казавшейся мне — бедной студентке — запредельной. А в том, что сто тысяч являлись единственным подтверждением правдивости событий вчерашнего вечера. А значит, Шлефов действительно предложил мне три желания на выбор… Точнее, уже два. Как это может быть правдой?!

— Диан, — окликнула меня Рита. Я инстинктивно заблокировала телефон и перевернула его экраном вниз. Подруга тут же с подозрением посмотрела на сотовый. — С тобой все нормально? Бледная, дерганная, губы в кровь искусала…

— Да-да, — нервно улыбнувшись, я неестественно быстро задышала. Казалось, догадливая Рита уже читает мои мысли. — Просто переживаю перед парой.

— Не стоит, — приободрила меня Саша, весело подмигивая. — Ты умная девочка. Вон, как прошлый раз профессора на место поставила! Он уже понял, что ты крутая, и больше не будет тебя доставать.

Саша была отпетой оптимисткой. Порой ее розовые очки помогали мне не упасть духом. Я благодарно усмехнулась и тут же услышала, как на ряд вниз хохочет одна противная девушка. Настенька Петрова.

— «Крутая»? — она в истерике стерла слезы, ударяя себя кулаком в грудь. — Разве что, как колбаса за пять рублей из супермаркета для бомжей, типа вас и ваших родителей. Такая же многообещающая снаружи и картонная внутри.

Рита по-боевому дернулась вперед, Саша удержала ее движением руки. Мол, она того не стоит. Я же, насмешливо вздернув бровь, спокойно спросила:

— Настюш, это тебя папа ректор учит чужие беседы подслушивать?

По лицу Петровой прошла судорога, а губы сжались в тонкую линию:

— А ты моего папу не трогай, поняла?! На твоем месте я бы ему ноги сейчас целовать бежала. А знаешь, почему? — девушка вдруг преобразилась, стала радостная и злорадная. — Вчера он дал добро Шлефову на твое отчисление. Лично слышала. Так что недолго нам тебя, такую «крутую», терпеть.

Мы замерли, переглянулись в тревоге.

— Никто ее не отчислит. Поняла? Ни за что! — фыркнула Рита, но все равно недостаточно убедительно. Мы все понимали, просто так Настя бы такое не говорила. Значит, были основания.

— Всегда можно найти причину. А Шлефов в этом плане лучший… — Настя вдруг позволила себе мечтательно вздохнуть и расплыться в пьяной улыбке. Я вдруг поняла, что Петрова либо влюблена в нашего профессора, либо просто его фанатка. — Он такой умный мужчина, что всегда найдет причину. Не сомневайся в нем.

Я задумалась: мог ли Шлефов вести двойную игру? Мне вешать лапшу, а сам за спиной договариваться о моем отчислении? Не успела я хорошо обдумать все «за» и «против», как в кабинет вошел сам виновник торжества.

Грызя ногти, нервно топая ногой под столом, я думала о том, как же мне аккуратно прощупать почву. Правда ли профессор собрался выполнять мои просьбы? Или только водит за нос?

— Начнем пару с опроса, — холодно осведомил мужчина, устроившись за рабочим столом и уткнувшись черной ручкой в журнал. — Так-так… Кто тут давно у нас не отвечал?

Развернувшись в мою сторону, Настя с предвкушением хлопнула в ладоши:

— Видела, Диана? Вот приблизительно так он тебя и завалит. А завтра уже билет, вокзал и опять твой сельский коровник, из которого ты приехала.

Злорадная идея пришла в голову мгновенно. Как озарение. Торопливо взяв в руки телефон, я написала Шлефову сообщение: «Я придумала желание. Хочу к себе хорошего отношения. Чтобы все вокруг видели, что вы не относитесь ко мне, как к куску дерьма!».

— Что ты там строчишь? — шепнула на ухо Саша, но я торопливо спрятала от нее телефон и забарабанила пальцами по столу. — Ох, опять секреты от лучших подруг!

— Точно, мужчину нашла… — присвистнула Рита. — Судя про всему, реально женатого и с детьми.

Мне уже было все равно, кем сейчас считали меня подруги. С замиранием сердца я следила за тем, как в черном кожаном портфеле профессора завибрировал телефон. Он лениво засунул в него руку, достал и мельком глянул на экран смартфона. Затем еще раз, но более внимательно. И посмотрел прямо на меня. Так пронзительно, что сердце упало в пятки от страха.

«Это то, чего ты на самом деле хочешь?», — пришло спустя мгновение. И он снова посмотрел… Нет, разобрал на атомы и собрал обратно. За годы я видела разными его голубые глаза, но такими загадочными и решительными никогда…

Я не думала. Мне просто хотелось, чтобы все вокруг перестали считать меня куском дерьма по вине Шлефова. Поэтому «да» отправила без промедлений.

«Как скажешь!», — краткий и четкий ответ. А внутри меня что-то лопнуло… Я обмякла безжизненно на стуле и прикрыла лицо руками.

— Боже… — прошептала себе под нос, словно в бреду. — Что я вообще творю? Когда моя жизнь свернула не туда?

— Что ты сказала? — скривившись, переспросила Саша. — Ничего не разобрать…

Но я не успела придумать убедительную ложь. Громогласный преподавательский голос развез пространство своим суровым басом:

— Ох, вот кто давно не был у доски… Василькова, выходите!

Настя Петрова радостно поерзала на стуле и издала пугающий утробный звук. Ей так натерпелось увидеть мои унижения, что она снова и снова повторяла под нос: «Вот сейчас! Сейчас!».

— Все будет хорошо, — шепнула на ухо Саша. — Ты умница.

— В любом случае, — реалистка Рита сочувственно пожала плечами, — пара длится не так долго, и когда-то это закончится. Всегда заканчивалось…

Поднявшись на дрожащих ногах, я одернула вниз юбку в клетку, расправила пуговки ставшей тесной в груди блузы.

— Пишите задачки, — спокойно произнес Шлефов, когда в моих руках оказался мел. — А теперь решайте.

В панике я не заметила, как справилась с упражнениями за доли минуты. Нервы сделали свое дело, и я даже не обратила внимание на один важный нюанс: это была просто текущая программа. А ведь обычно Шлефов валил меня на более сложных примерах, не предназначенных для моего профиля.

— Вот это да! — воскликнул профессор за моей спиной. От испуга я вздрогнула и отскочила в сторону. — Василькова, это же чудо: так быстро и такие сложные примеры. Ваши умственные способности выше всяких похвал!

— Эм… — я судорожно пыталась понять, где в его словах насмешка и издевательство. Но не находила, и это пугало еще больше. — Мне просто…

— Не скромничайте! — с улыбкой Шлефов вдруг повернулся к аудитории и указал руками на меня. — Смотрите, ребята, и учитесь! Умная прилежная студентка. Вам всем надо на нее ровняться! Пять и только пять. Тут даже не обсуждается.

С широко распахнутыми глазами я наблюдала за тем, как мужчина реально ставит в журнале ручкой высший бал. В аудитории стояла гробовая тишина. Все переглядывались.

— Знаете, Василькова, обычно я такого не делаю, слишком занят! Но стать куратором вашей научной работы буду очень рад. И сам договорюсь об этом с ректором Петром Семеновичем, — на полном серьезе завил он мне перед полной аудиторией. Я так челюсть на пол и уронила… Вместе с мелом. — Садитесь, Василькова. Больше вы меня сегодня поразить не сможете.

«Взаимно!», — подумала я и на ватных ногах поплелась обратно. Все еще не понимая: что это было? Зачем это представление?

— Простите, конечно… — ехидный голос Насти Петровой оживил аудиторию. — Но нам серьезно надо ровняться на… это… В чем ее гениальность, профессор Шлефов? В том, что у нее юбка, прости господи, еле пятую точку прикрывает? Или в том, что она умеет решать простенькие задачки для пятиклассников? Не понимаю!

Шлефов молча выслушал ее истерику, а после махнул рукой на доску:

— Правда простые? Что же, решите мне такие же. К доске, Петрова.

Настя полчаса пыжилась, мучилась, а Шлефов ее обратно за парту не отправлял. Ему словно нравилось смотреть на пунцовые щеки девушки и глупые, неверные расчеты.

— Нет, Настя… Семью на восемь не сорок один! Нет, Настя… В числе восемнадцать избавиться полностью от корня нельзя! Нет, Настя, нет! Девять умножить на ноль будет ноль, а не девять! Ты вообще в школу ходила или как? Это даже не высшая математика, а база!

Пока я удивлялась тому, каким образом Настя все эти годы числилась отличницей, и каким образом за три года Шлефов ни разу не вызвал ее к доске, в аудитории все шептались. Их мало волновали умственные способности дочки ректора.

— Что это было с Васильковой? — услышала я позади чье-то недоумение. — Почему Шлефов вдруг к ней так переменился? Что-то здесь не чисто!

Пара еще не подошла к концу, а поток уже поделился на две группы. Одни считали, что я сплю с преподом за оценки, и окрестили одним кратким словом — шлюха. А другие были уверены, что я дочь миллионера, который заплатил Шлефову огромные деньги за мое продвижение. Удивительно, но и эта группа в кличке далеко не продвинулась — шлюха.

Таким образом к моменту окончания пары моя репутация впервые упала на самое-самое дно. Если раньше по вине Шлефова надо мной немного насмехались, но и сочувствовали, то теперь абсолютно каждый меня ненавидел.

****

Бегло постучав по двери кабинета Шлефова, я нетерпеливо ворвалась внутрь. Мужчина расслабленно стоял у рабочего стола и задумчиво перебирал бумажки.

Сердце выскакивало из груди, злость смешалась с раздражением, и я прокричала:

— Вы должны все исправить!

— «Должен»? — мужчина исказился хищной животной улыбкой и отложил в сторону работу. — Я должен был исполнить твое второе желание, Диана. Именно это я и сделал. И больше ничего!

В голове все перепуталось! Я, как наяву, все еще слышала все обидные слова, что говорили обо мне девочки с потока. Сжав виски пальцами, я мотнула головой и попыталась собрать мысли воедино:

— Но ведь…

— В чем проблема? Я стал относиться к тебе хорошо? — он наступал на меня медленно, чеканя каждый шаг. Как лев, загоняющий в угол обед.

— Стали, но… — чем ближе подходил профессор, тем отчетливее я ощущала мускатный аромат его удушающих духов, и тем быстрее билось мое сердце.

— Показал всей группе, что ты «не кусок дерьма»? — голубые глаза горели пугающим адским пламенем, а голос становился все менее доброжелательным.

Не замечая того, я медленно шагала назад, пока не врезалась спиной в книжный стеллаж. Шлефов видел это, но темпа не сбавлял. И уже вскоре я оказалась буквально зажата меду разоренным мужчиной и книгами. Мозг провалился в желудок, дышать стало сложно, а говорить еще труднее:

— Показали, вот только…

Он вдруг перешел на вкрадчивый шепот, пока прищуренные голубые глаза скользнули по моему лицу:

— Был вежливым, не придирчивым, обходительным? Самому от себя тошно!

Я словно находилась в странном, совершенно нереалистичном сне. Что вообще делал Шлефов? И, главное, зачем? Пытался напугать? Обезоружить наступлением? Вышло это просто прекрасно. Потеряв себя, я открывала и закрывала рот, не силах справиться с подавляющей энергетикой мужчины.

И даже сейчас, прекрасно видя, что победил, он продолжал наседать… Рука профессора поддела прядь моего длинного локона и задумчиво накрутила на палец. Непринужденно и лениво. В этот момент меня словно током ударило! Оттолкнув его руку, я отшагнула в сторону двери и прокричала:

— Только вот это не сработало! И… Вы на самом деле собрались курировать мою научную работу? Или это очередное изощренное издевательство?

Он оскалился, как самое настоящее животное — дикое и опасное. Меня пробрала дрожь, а хриплый бас заставил съёжиться:

— Почему же издевательство, Василькова. Ты ведь именно этого хотела, не правда ли? Стать моей любимой ученицей. Вот, получай желаемое.

И тут я поняла, что влезла в самые настоящие неприятности! Шлефов выглядел, как победитель, а я снова пасла задних. Так не должно было быть.

— Нет, не этого… — вдохнув побольше кислорода, я храбро вскинула подбородок и, наконец, осмелилась смотреть только в его жесткие глаза: — И вообще, вся эта история с тремя желаниями глупая и странная. Я все отменяю.

Лицо Шлефова переменилось. Ноздри начали раздуваться, как у быка на корриде. Сведя брови на переносице, он обманчиво спокойно процедил сквозь стиснутые зубы:

— Отменяешь? И деньги вернешь что ли?

Желая скорее поставить мужчину на место, я быстро достала из сумочки телефон, вошла в приложение банка и собиралась вернуть деньги обратно. Только вот меня ждал неприятный сюрприз: денег больше не было.

— Верну… Только не прямо сейчас, — в растерянности выдавила из себя я, совершенно не понимая, о чем и думать.

Запрокинув голову к потолку, профессор утробно рассмеялся:

— Так я и знал. Все вы девушки одинаковые… Уже потратила на шмотки и тусовки, да? — ответить мне было нечего. Словно в ужасном сне я снова и снова проверяла счет, но он был пуст. Пропали не только деньги Шлефова, но жалкие остатки стипендии. У профессора же словно открылось второе дыхание. С кривой повелительной усмешкой он поставил меня перед фактом:

— Так вот, пока деньги не вернешь, Василькова, будем действовать на моих условиях. Хотела хорошего профессора? Получай, дорогая. И поскорее придумай последнее желание.

Обескураженная и потерянная, я даже не стала припираться и бросилась к выходу:

— До свидания!

— «До свидания»? — услышала я в спину и замерла. — У нас разве сегодня свидание, Василькова. Не припомню.

— С вами на свидание? Да никогда! — с губ сорвался нервный смешок. Именно тогда я увидела, как почернели глаза Шлефова. Было острое чувство, что я сказала что-то не то. Стоило убраться до того, как мужчина решит предпринять что-то нехорошее. — В общем, мне пора…

Я выскочила из кабинета, как ошпаренная. Но времени обдумывать произошедшее между мной и профессором не было. Все мысли занимал лишь один вопрос: куда пропали деньги?

— Да, деньги были сняты с вашей карты, — спокойно проинформировали меня в технической поддержке. — Максимум, чем могу помочь, это назвать адрес банкомата.

— Давайте… — задержав дыхание, я словно знала, что информация шокирует. Так и произошло. Теперь я точно знала, кто именно похитил чужие деньги. Оставалось узнать лично: зачем? И, главное, каким образом?

****

Прошло много времени с моего отъезда из родного города, но каждый раз, когда я набирала номер родителей, дрожали руки.

— Привет, дочурочка! — всегда мама казалась приветливой и заботливой. Такой видели ее окружающие и не понимали, почему это я, чёрствая плохая дочь, всячески пытаюсь перестать с ней общаться. Но мне было стыдно рассказать хоть кому-то, как эта женщина по любому поводу приказывала отцу избивать меня до полусмерти, а сама в этот момент властно улыбалась и повторяла: «Ты ведь понимаешь, что ты виновата, а не мы? Заслужила!». Теперь это было в прошлом, но голос женщины будил спящие воспоминания… — Как ты, родненькая моя? Давно не звонила… Совсем о здоровье матери не думаешь! А у меня, между прочим, вчера давление поднялось. Пришлось отцу срочно за врачами ехать. Все родственники позвонили, но не ты. Вырастили неблагодарную… Самой-то не стыдно?

Я усмехнулась. Удивительно, какими бы плохими не были отношения с родителями, они все равно способны выжать из тебя необоснованное чувство вины!

— Судя по голосу, все уже отлично! — не давая маме и секунды одуматься, тут же перешла к делу: — Вы зачем деньги с моей карты сняли?

По ту сторону возникла гробовая тишина. А потом растерянный лживый голосок:

— Какие деньги, доченька? Ты чего? Как бы мы сняли…

— Я вот тоже сперва думала: «Как так?». А потом оказалась, что к моему счету в банке привязаны не одна, а две карты, — я выждала паузу. Было очень интересно, какое оправдание придумает мама, но та рассеянно издавала невнятные звуки. — Помнишь, в прошлом году мы оформили эту карту, чтобы, если я устроюсь на работу, могла помогать вам деньгами.

— Я ведь сказала тебе, — прокричала она, — мне не нужны твои подачки! Я разрезала ее на мелкие части и…

— Не разрезала! — злость внутри меня так и рвалась наружу. — Более того, ходила в банкомат и проверяла состояние счета.

— Это еще доказать надо, — с вызовом выплюнула она, и тогда я поняла, что все мои гадкие предположения верны.

Фыркнув от омерзения, я внимательно оглядела внутренний дворик вуза. Стоило лишний раз убедиться, что никто не услышит мой позор.

— Ты в курсе, что это воровство? Я могу пойти и написать заявление в полицию! — как можно тише прошептала. Не хотелось, чтобы кто-то знал о моих проблемах с семьей.

— Заявление на мать с отцом? Вообще с катушек съехала?! — женщина вдруг начала задыхаться от возмущения, перешла на писклявый крик. — А вообще, пиши! Пусть все вокруг знают, что дочь у нас шлюха, и ей всякие мужики одним платежом сто тысяч переводят!

— Мама, — я обомлела от шока, — ты что такое несешь?

— Правду! Глаза режет? Отправили тебя учиться, а ты там спишь с мужиками за деньги, да?! Отец всегда знал, что так оно и будет! Не всю дурь мы из тебя выбили!

С семьей мы никогда близки не были. Родители всегда относились ко мне, как к ненужному и неправильному придатку, в последствии мама лично убедила всех членов семьи в том, что я — ужасный человек, и относиться ко мне нужно с отвращением. Пресмыкаться и играть на их условиях я больше не хотела, поэтому откровенничать с мамой было бы глупо.

— Это не мои деньги, а подруги Саши, — моментально солгала я первое, что в голову пришло. — У нее заблокировали карту, поэтому родственники скинули деньги на учебу мне.

— Как это «не мои?» — я прямо слышала дрожь в голове мамы. — Ты почему не сказала? И что теперь будет?

Злорадно улыбнувшись, я решила добить ее по полной:

— У нее отец влиятельный бизнесмен. Думаю, сразу в органы пойдут.

— Ну, — с облегчением выдала женщина, — отчислят и отчислят. Приедешь домой и будешь помогать с хозяйством.

— Мне ничего не будет, ты что! Это ведь вы деньги украли. Все на камерах банкомата запечатлено, — я блефовала, ведь про камеры знать не могла. Но женщина испуганно ахнула и тут же торопливо что-то шепнула сидящему рядом отцу. Они начали ругаться… Как бальзам на сердце… Не прошло и минуты, как мама снова подала голос: — Если так, то ладно. Мы вернем деньги.

Внутри я ликовала, ведь уже сегодня могла разорвать все связи со Шлефовым. Уже представляла, как разменяю деньги по мелким купюрам и кину в его наглое лицо! Нет, лучше мелочью… Так больнее.

— Быстрее. Саша уже начала нервничать, — поторопила их я холодно. — Вам не нужны проблемы с ее отцом.

— Завтра! Сегодня мы в банкомат не пойдем. Жди, — и отключилась. Мне только и оставалось, что в недоумении смотреть на трубку и нервно кусать губы.

В тот вечер я задумчиво крутила между пальцами ручку, не в силах погрузиться в учебу. Мысли о деньгах оттеснили все другие! Вдруг сотовый завибрировал. Я кинулась к нему с надёжной, что это родители, которые сжалились и перевели деньги обратно.

«Диана, добрый вечер! Завтра я курирую марафон с твоим участием. В семь утра жду у сквера», — словно ни в чем не бывало писал Шлефов. Было странно видеть это сообщение сразу после голого тела преподавателя. Удалить которое из общей беседы я просто забыла.

Не замечая того, я увлеклась разглядыванием фото. Как у такого противного человека могло быть такое шикарное тело? Рельефное, спортивное, подсушенное и правильно сформированное… Вселенская несправедливость!

«Только не говори, что ты любуешься фото, Василькова!», — пришло новое СМС, и я встрепенулась, оборачиваясь по сторонам. Было полное чувство, будто в общежитие камеры и за мной следят.

«Было бы на что смотреть, господин Шлефов!», — в тон ему ответила я. Никогда бы не призналась в этом вслух, но, да… Там было, на что посмотреть. Это была моя грязная жуткая тайна: разглядывать это фото каждый вечер перед сном. Никто и никогда об этом узнать просто не мог.

«Никто не жаловался», — пришло вдруг. В буквах прямо чувствовались надменность и величие. Резко захотелось опустить планку самомнения профессора, и я несдержанно ответила: «Оптимист? Радуетесь мелочам? Очень похвально в вашей ситуации».

Я была просто уверена, что сейчас получу гневную учительскую тираду, но вместо этого пришло нечто саркастичное: «У тебя все в порядке со зрением, Василькова? Может, стоит пересесть с третьего ряда на первый?».

«Знаете, — поудобнее устроившись на постели, я незаметно для себя втянулась в странную игру, — у моей мамы магазин оптики, но даже она тут бессильна!».

Ответа не последовало, а я уже раскочегарилась и останавливаться не собиралась.

«Вам холодно, или он всегда такой?».

А в ответ только подмигивающее СМС.

«Знаете, у собаки моей подруги такой же прыщ на лапе. Не знаете, от чего он?».

Прошло более пяти минут ожидания, когда Шлефов вдруг напечатал нечто, по моему мнению, совершенно не логичное: «Теперь я абсолютно убежден, что ты рассматриваешь его постоянно. И тебе понравилось. Ай-яй-яй, плохая девочка!».

Я вздрогнула… Было в этих словах что-то… Чего не должно быть между преподавателем и студенткой? Тут же отряхнула голову. Какая глупость! Шлефов ненавидит меня до одури и способен только на издевательства.

Вдруг вспомнив, что завтра мне следует быть на марафоне, я измученно застонала и переменила тему: «С прискорбием приду к семи к скверу. Сообщите, если тоже соберетесь преодолевать дистанции. В таком случае захвачу две гвоздики!».

Той ночью мне снились странные, совершенно неправильные сны. Почему-то главным героем был никто иной, как профессор Шлефов. И делал он то, чего не стоит повторять преподавателю.