Наследие Верховной Луны: Пробуждение

СанаА Бова (2024)

Говорят, что у всего есть начало и конец, но что, если в реальном восприятии энергий дела обстоят несколько иначе и абстрактным финалом становится многоточие, которое было проставлено лишь из-за невозможности продолжить действие именно сейчас? Что, если разрушение и смерть являются лишь отправной точкой в новую реальность, пробуждаясь в которой нам всем предстоит проделать работу над ошибками и сделать то, на что в прошлом не хватило времени и ресурсов? Когда-то могущественная семья Верховной луны правила Тримирием и создала Вселенную, в которой мы и живём, а сейчас все её представители разбросаны по разным уголкам миров Димисар, не имея возможности воссоединиться. Но что, если существует лазейка, способная соединить некогда величественную семью вновь, и что станет с привычным миром, если им удастся возродить Верховную Луну?

2–2 ЗАМОК СЕСТЁР БОНТЕЛАНАС

POV: ДАЛТАС

Как бы ярко Луна ни светила,

Она не способна стереть следы тьмы.

Как бы плотно тьма мир собой ни покрыла,

Ей не под силу стереть следы лунной тропы.

Дата:

23 сентября 2023 года

— период смертного исчисления

Местоположение:

Папирусный сад сестёр Судьбы

— Я отказываюсь играть под дудку этой семейки! — Вилтас с размаху запустила в стену моим любимым рубиновым графином.

Ну вот, придётся вновь выискивать в мирах Мифисталь нечто подобное. Интересно, почему в такие моменты всегда страдают именно мои вещи? Я охотилась за этим хрупким сосудом так долго, а теперь частичка сада всадника Смерти буквально разлетелась на куски.

— У нас нет выбора, — кажется, что вместо слов вырвалось шипение. Мне до сих пор обидно за любимый графин и вино из слёз ангела лунных водопадов.

— В смысле? Мы — Сёстры судьбы! — я мысленно передразнивала истеричную сестру, но всеми силами сдерживала любое проявление эмоций.

Все мои мысли были заняты рубиновыми кристаллами, рассыпавшимися вокруг и повредившими хрустальный пол. Теперь предстояло произвести незначительные ремонтные работы, а это всегда взваливали на меня, вынуждая внутреннего перфекциониста проверять чуть ли не каждый миллиметр.

— Именно. Созданные для того, чтобы укротить эту семейку и дать направление в наше совместное будущее, — всегда терпеть не могла объяснять прописные истины. — Мы были созданы гораздо раньше Верховной Луны и должны были иметь большую власть, чем нам досталась.

Мы сами виноваты. Анаджамун просто сделала то, на что остальные не решались. Смелость этой девчонки поражала тогда и восхищает до сих пор, ведь ей удалось переломить устой, выстроенный Высшими. Не без труда, но Новолуние перевернула всё с ног на голову и отстроила настолько величественное королевство, что даже наши родные творения приняли её сторону и присягнули, дав клятву, которую не способна нарушить ни одна сила.

Думаю, когда Хоуп встал на сторону Новолуния, я и признала истинность власти этой девочки.

Одно из самых хрупких созданий Тримирия стала Верховной при живых Высших.

— Почему ты поддерживаешь их? — Алтас аккуратно закрыла книгу Сатху и повернулась в нашу сторону, проявив хоть какую-то заинтересованность в этом, по сути, не имеющим смысла, споре.

— Потому что они такие же наши дети. Мы — единое целое, и никто не способен этого исправить. Их судьбы неразрывны с нашими, даже Фортуна и Хоуп пошли за ней, поддержав и вступив на путь перерождений.

— Ты сошла с ума!

Я могла понять Вилтас и её недовольство, ведь она была привязана к Удаче и Надежде так сильно, что едва не лишилась разума, когда они приняли путь сансары. Могла понять Алтас и её равнодушное восприятие всего, ведь Вера оставила нас без каких-либо объяснений и исчезла сразу после коронации Анаджамун, и никто не видел её все эти тысячелетия. Они потеряли детей, а я получила разрушенных до основания сестёр, не желающих признаваться в собственных чувствах.

— Нет. Я приняла правду. Это разные вещи, — и это было искренне. Мне удалось смириться со всем, что было создано и приобрело значимость. Димисар — великое творение могущественной королевы, и эта Вселенная будет защищена любой ценой, ведь там живут все наши дети.

— Сестра, ты позволила им управлять нами, — Вилтас звучала дружелюбней прежнего, и во мне зародилась надежда на понимание и принятие моих решений.

— Я позволила им думать, что мы на их стороне. Ни больше. Ни меньше. Я ничего не сказала, что могло бы противоречить нашей первоначальной позиции нейтралитета, — это звучало фальшиво, хоть и являлось правдой.

В глубине подсознания я понимала, что, когда придёт время, сделаю всё, что в моих силах, для изменения ситуаций, требующих моего непосредственного участия.

— Но зачем это тебе? Зачем это нам? — теперь Вилтас говорила медленно и казалась уставшей. Я знала, что она не хочет продолжать спор, но гордость не позволяла сдаться открыто.

— Только так мы останемся во вселенском уравнении.

— Сестра, ты с ума сошла. — Знакомая интонация.

Усмехаясь внутри, я ликовала.

Сестра наконец-то поняла, что у Бонтеланас хоть и нет прописанной судьбы, но иного пути тоже не существует.

— Не сошла. А вот ты, боюсь, забыла истинную принадлежность душ Анадж и Чонина. У нас нет ни одного варианта спастись самим, не спасая при этом семью Верховной луны. — На самом деле, в безобидном, пока что смертном воплощении все они напоминали скорее детей, нуждающихся в заботе и любви, чем воинов, способных повлиять на судьбу Димисар.

— Далтас, я против нашего участия в их сражениях, — Вилтас приняла облик своего молодого воплощения, и я, наконец, увидела давно забытую сине-коричневую радужку глаз. — Это никогда не было безопасным для нас.

— Не думаю, что при нынешних условиях игры у нас остаётся право выбора, — Алтас устало взялась за голову. — Мы — писари тысяч судеб, но никогда не были прописаны в судьбы наших близких, так же, как и не могли вписаны собственные судьбы. Мы — рабы, пусть того и не признаём, — в этих словах было скрыто так много боли, что будь у меня бьющееся сердце, оно точно защемило бы.

Мы всегда оставались вне основных судеб и событий.

Пока принцы стихий не сдружились с Хоупом, мы были в стороне, но после зарождения их связи что-то стало меняться, и это вовлекло нас в судьбу Верховной луны. Оно не могло быть спланировано, и стало большим шоком, поскольку разрушило привычный уклад.

— Сёстры, — я сняла маску старухи, испытав облегчение, — мы всегда держались в стороне, и это привело к тому, что единственная выжившая Вселенная может быть уничтожена. Все, кого мы знаем, либо давно исчезли, либо разбили себя на осколки, либо живут в Димисар. У нас нет другой реальности и нет иного дома, а потому мы обязаны помочь этим двум воссоединиться и спасти Димисар.

— Ты готова принять власть королевы Верховной луны?

— Если Анадж справится с условиями этого рождения, то нам всем предстоит увидеть возрождение королевства Верховной луны. Принцы стихий уже и так нашли друг друга, а Кённе, вопреки написанному в книге Сатху, смог узнать душу Анадж. Мы уже отчасти проиграли, позволив всему этому случиться. — Интересно, почему мои сёстры отказывались замечать то, что и без усилий было различимо?

— Мы не проиграли. Разве можем мы отследить судьбы тех, кто уже или ещё не вписан в книгу?

— Ты думаешь, что мы настолько запутались из-за осколков души Калии и Тристаны?

— Осколок второго принца и всадника Смерти тоже нашли своё пристанище. Слишком много осколков в достаточно узком кругу взаимодействия.

— Когда появились осколки, я сразу понимала, что нам всё это аукнется многократно. Уже тогда мы должны были остановить эту тенденцию деления, но вместо этого допустили бардак.

— Наши судьбы связаны с каждым осколком. Что будет с нами, когда Кённесепан добьётся желаемого и освободит душу Анаджамун от влияния осколков, найдя для них пристанище? Что станет со мной, допустившей спасение этих самых душ?

— А со мной, позволившей Агрону заключить договор с Верховной Луной о своём возрождении?

— Вы напрасно боитесь того, что случиться, ведь необходимо опасаться лишь того, что этого может никогда не произойти. Я жду возрождения Хаоса и верю, что оно закончит все Войны силы, поставив точку в борьбе за значимость в иерархии Тримирия и Димисар. Все пророчества уже осуществились… Все, рождённые для революции, выполняют свои функции, а та, которая возродилась для уничтожения лжи и проклятия сансары, набирается сил, чтобы исполнить своё предназначение.

— Мы слишком долго стояли в стороне… Что мы можем предпринять сейчас?

— Помочь… — знакомый мужской голос звучал взволнованно, и его появления я не ожидала.

— Принц Времени, мы не виделись уже достаточно давно. Эта эпоха тебе подходит, — он выглядел более хрупким, но при этом излучал силу такого уровня, что становилось дискомфортно в его присутствии. — Ты родился в милом теле смертного, но уже пробудил большую часть своей истинной души. Интересно.

— Мне пока что не удалось вернуть душе прежний уровень, — Кёнифан был сосредоточен и уверен в себе.

Надо признать, что выбранные для них тела выглядели привлекательно и статусно. Вся эта утончённость и грациозность, которой они были наделены, вызывала восхищение и напоминала их первые воплощения, которые, безусловно, сложно было скрывать за этими масками смертных оболочек.

— Сагн возродится в тебе, не сомневайся.

— Я полагаю, вам известны необходимые для этого условия, не так ли, Сёстры судьбы?

— Думаю, условия пробуждения Верховных стихий известны и тебе самому, принц Времени. Королевство Верховной луны стало основой иерархии Димисар, зародив Вселенную в том виде, к которому мы все привыкли.

— Полагаю, мы с братьями устали от бесконечных сражений и стали забывать. В памяти всё меньше важных деталей.

— Принц Времени, при перерождениях воспоминания и вовсе не должны возвращаться. В этом и суть вашего проклятья, но вы даже здесь смогли обыграть влияние судьбы. То, что вы помните… То, что вы вспоминаете… То, к чему стремитесь… Те, кого так сильно любите… Вы уже на несколько шагов впереди.

— Как можем мы быть впереди, если бессильны даже в обретении желаемого? Мы — как маленькие дети, стремящиеся найти утерянный комфорт родных объятий.

— Позволь мне кое-что показать тебе, принц Времени, — спускаясь с пьедестала, я подала сёстрам знак, чтобы они оставались на месте. — Когда королевство Верховной луны было разрушено, мы с сёстрами сохранили некоторые элементы, долетевшие в нашу атмосферу, — этот коридор казался таким забытым, но ведь мы сами предпочитали избегать этих воспоминаний. Когда-то мы сокрыли тут все остаточные упоминания о прекрасной эпохе процветающего царства, выстроенного на силе, боли, крови и слезах внуков вселенной Димисар. Великая семья, затерявшаяся среди собственных страхов и застрявшая в плену Проклятия Сансари¹. — Теперь наш дом чем-то напоминает музей, посвящённый вашему правлению.

— Не думал, что увижу когда-то остатки дома ещё раз, — Кёни касался картин, обломков хрустальных дверей и скульптур. Казалось, он нарочно сдерживал улыбку, опасаясь испытать давно позабытые чувства. — Не может быть… — принц Времени застыл у короны королевы Верховной луны. Я видела, как на его глазах проявились слёзы. — Амун.

Примечания

1

. Проклятье Сансари проклятье сансары — это проклятье возложенное на семью Верховной луны, потомком по имени Сансари, отвечающей за перерождение душ и зародившей реинкарнацию.