Приключения Пелагеи. Сборник рассказов про женские приключения

Ромео Саровски (Stran nuk)

Дорогой читатель! Предлагаю вашему вниманию несколько коротких рассказов про Пелагею и ее подругу Прасковью, попадающих в разные истории. Здесь и юмор, и приключения, и немного драмы. Серия данных рассказов приемлема как для женской, так и для мужской аудитории. В сборник вошли некоторые опубликованные ранее рассказы: 1.«Фаберже». 2.«Фаберже-2». 3.«Отпуск с привилегиями». 4.«Холст». 5.«Клептоманы». 6.«Тифлисская уника». Книга выпускается под новым псевдонимом, но автор тот же.

Отпуск с привилегиями

Пролог

Приморское кафе <<Podium>>.Ялта 1995 год

Модест Харитонович Дармостук, сидел в Приморском кафе <<Podium>>,рядом с набережной имени Ленина и, улицы Гоголя уплетая холодный борщ, на очереди были пельмени. На столике перед ним, так же стоял литровый графин водки и огромный, литровый бокал полный холодного пива, а так же жарко́е с картофелем, овощной салат, шашлык, бутылка кетчупа, горчица и ваза с фруктами, довершала все сие нагромождение небольшая, плетеная корзинка полная хлеба. Модест Харитонович ел с большим аппетитом, махом выпивая рюмку водки и,с хрустом закусывая свежим огурчиком, вонзаясь своими крупными зубами, в кусок еще горячего, сочного шашлыка и, по ходу дела запивая холодным пивком. Пельмени, он пока отставил в сторону как и, недоеденный холодный борщ и жаркое, решив что это может и подождать немного. Он повернулся всем своим грузным, толстым, телом в сторону официантки и, небрежным жестом своей огромной руки, позвал ее к себе, кивнув еще и головой. Затем повернулся обратно к столу, провел своей рукой, в которой был платок, по своей лысине, а так же по усам и бороде, сметая с нее крошки. С ним за столиком сидели еще двое. Панас Брехуненко и Лесь Писунько. Это были два молодых, черноволосых, украинских парня, обоим было по двадцать лет, они пуская слюни во все глаза смотрели на то, как ест их босс. Наконец освободившись, к столику Модеста Харитоновича подошла молоденькая официантка, в короткой клетчатой юбочке и, такого же фасона блузке.

— Милая моя, обслужи меня еще немного! Этим двум парубкам, тоже самое что и мне принеси! — и он хохотнув хлопнул официантку по ее крупному заду.

Подождав, когда официантка принесла заказ, а затем отошла от столика к другим посетителям, Модест Харитонович с удовлетворением, откинулся на спинку плетеного кресла и начал разговор.

— Значит так! Мне такое выполнение моих требований, больше не надо! Откуда вы их вообще берете? Из последней партии двух не взяли, пришлось в бордель, к тетке Малуни отдать! Вы что творите, вы хотите меня по ветру пустить? Так сами же без жратвы останетесь! Давайте беритесь за головы свои и, ищите качественный товар, а не ширпотреб, за который не то что денег, а даже смотреть не хотят! Те последние, какие-то бледные, маленькие, худые и взяться-то не за что! У вас самих вообще вкус есть, или нет? Здоровых берите, чтобы клиенты со своих стульев попадали ясно вам? — с улыбкой сказал Модест Харитонович сверля Панаса и Леся своими пьяными глазами.

— Как найдете таких, сразу ко мне на яхту и, там уже по клиентам! Все, кушайте и займитесь наконец делами! — закончил он свое маленькое, производственное совещание.

1

Наконец сбылась мечта идиотки, так как мне подписали рапорт на отпуск в июне.

Да и правда я так и сказала:-Товарищ полковник, ну сколько можно ходить в отпуск зимой?

А он мне:-Ты не семейная, у тебя ни мужа ни детей! Да ты еще молодая и у тебя забот таких как огороды и дачи нет!

А я ему:-Так я что выходит не человек что ли?

А он мне:-Ты товарищ Душегу́бова, в первую очередь-прапорщик! И прапорщик с большой так сказать буквы, потому как служишь в Главном окружном штабе на Дворцовой!

— Ну все началось, я его задела! Сейчас он мне на пол часа лекцию зарядит! — закатила я глаза.

Я приготовилась слушать его бесконечный монолог о трудностях и тя́готах воинской службы, о знании воинского устава и порядка его выполнения, о субординации и воинской дисциплине. Но он что-то заглох. Я открыв глаза, удивленно посмотрела на него сверху вниз. Он склонился над моим рапортом и, что-то обдумывал.

— Товарищ Душегубова, а куда вы собираетесь в отпуск? Если на юг — то ни ни, там все еще толком не закончены боевые действия! А отличника боевой и политической подготовки я терять не хочу! Вы надеюсь понимаете меня товарищ прапорщик? — спросил полковник Мухобойников, посмотрев на меня снизу вверх, высоко задрав голову, да так, что чуть фуражку не уронил.

— Так точно товарищ полковник! — отрапортовала я.

— Вот это правильно, вот это молодец! Приказы надо выполнять, а не обсуждать! И еще вопрос:-Товарищ прапорщик Душегубова, почему вы до сих пор не замужем? Вы наши показатели притормаживаете, так сказать! Вам, товарищ прапорщик должно быть стыдно! А посему моя директива! За время своего отпуска, найти себе мужа и чтобы на семейном фронте, все было согласно моего штатного расписания и приказа! Приказ ясен товарищ прапорщик? Если ясен, а он должен быть ясен, то вы свободны а рапорт отдать в строевую часть! — и полковник Мухобойников подписал рапорт на отпуск.

Я в полном ликовании, поскакала как страус по кольцевому коридору, отдавать рапорт и получать отпускные. Бежала по коридору, пол которого был деревянным и грохот стоял еще тот. За моей спиной в кабинетах, стали открываться двери и, любопытные сослуживцы выглядывали посмотреть что происходит.

— Не началась ли третья мировая, или может быть наводнение и, это уже эвакуация полным ходом происходит, а мы заработались в своих кабинетах? — уточняли они, я их криком успокаивала.-

— Третья мировая будет завтра, блокада и наводнение, тоже начнется завтра! — и бежала дальше.

Я хотела как можно быстрее расправиться со своими делами в штабе, придти домой и снять наконец эту форму, в которой мне было тесно и душно. Наконец я отдала рапорт в строевую часть, выполнив все формальности и передав дела, поскакала домой. Перед этим, я со своего кабинета позвонила Прасковье и рассказала новость. Это было поистине важным моментом, так как Прасковья вчера вышла в отпуск и мы собирались вместе, по взрослому завалиться куда нибудь и, отдохнуть от души. Прасковья очень рвалась в Крым, где когда-то родилась и, часть юности прожила там. Ее отец, был моряком и многое ей о море рассказывал. И она все это помнила и любила море. Я выписала себе воинское требование, для бесплатного проезда, на поезде до Крыма и назад. И вот мы сидим у меня дома и совещаемся.

— А что мне брать а Прасковья? У меня ни нормальной одежды нет, ничего! В форме ехать или как? — спросила я у Прасковьи.

— Да ты подруга спятила, там купишь! — говорила она.

— А купальник? У меня нет купальника, я что в этих кружевных буду что ли? Как беднота какая-то! — начала снова я показывая рукой на свои трусики.

— Да говорю тебе там купишь! Там на все размеры есть, наверное! — с сомнением посмотрев сначала на мои бедра, а затем на свои, сказала Прасковья.

Затем подумав и еще раз посмотрев на мой зад, неопределенно пожала плечами.

— Может действительно нам на рынок, или в Гостиный двор сходить пока не поздно? — предложила она.

Ну мы и пошли в Гостиный двор. Потолкавшись там около прилавков, я лично для себя, ну ничего путнего не нашла, а Прасковья все еще делала тщетные попытки, что либо найти и, случайно наступила какому-то парню на ногу.

— Вот чертова кукла! — ляпнул он не подумавши.

— Ты миленький кого тут куклой назвал а? Вот срань господня, что ты тут вообще, в женском отделе нижнего белья делаешь? Ты может быть голубой, или извращенец? — напирала на парня Прасковья, парень смотрел на нее снизу вверх, широко раскрыв глаза и часто дышал Прасковье, чуть ниже пупа.

— Ты куда миленький? Не уходи, ты куда мне дышишь бесстыдник? Ну точно извращенец! — и она загнала его своим напором прямо на меня.

Паренек уперся своим задом мне в коленку и оглянулся. По его лицу можно было прочитать, как быстро покидает душа его тело.

— Вы что это на меня? Я вас вовсе не хочу! — начал было он, но тут взбесило меня.

— Так ты чебурашка хочешь сказать, что мы такие страшные, что ты даже не можешь на нас смотреть? Бог бережет тебя, глупое создание! — высокомерным тоном сказала я.

Паренек уже явно стал отходить от мира сего. Ножки его стали подкашиваться, и он просто мотал головой вправо и влево, то на Прасковью, то на меня.

— Послушай, я надеюсь что ты еще помнишь, зачем мы сюда пришли? — спросила я Прасковью, поглаживая паренька по головке, чтобы он успокоился и не упал тут в обморок.

— Да помню, пошли домой, тут все равно выбора нынче нет, почему не знаю! — сказала Прасковья и мы отошли от паренька, после чего зашагали большими шагами, по направлению к дому.

Паренек радостно хрюкнув, решил как можно быстрее покинуть отдел женского белья и тем самым обезопасить себя, от гигантских теток.

2

Придя домой, я молча собрала то что нужно было в чемодан и, зайдя на кухню, где утоляла голод Прасковья, я предложила.

— Прасковья, надо бы за билетами на Московский вокзал! — она согласно кивнула головой, я вышла за порог и позвонила соседке, вскоре дверь открылась.

— Ефросинья Панкратовна, добрый день! Я уезжаю в отпуск, вы не возьмете на некоторое время моего Федю, а я вам за это заплачу? — спросила я соседку.

— Да что ты миленькая, ну конечно же, какой разговор! — и я ей передала судно, миску, огромный мешок корма, корзинку с подушкой и Федю, потом вернулась к себе в дом и, взяв деньги передала Ефросинье Панкратовне.

— Ну ты долго там насыщаться будешь? — спросила я у Прасковьи.

— Все иду уже, поесть нормально не даст! — проворчала Прасковья.

— Так может сразу и чемоданы с собой потащим? — спросила я.

— И что там с ними делать? А если билеты на завтра? — сказала Прасковья.

— Ну мы же сначала до Москвы и с пересадкой затем туда в Крым! А до Москвы по любому билеты есть! — сказала не подумавши я.

— Но покупать с Москвы до Крыма мы будем здесь ведь! — объяснила Прасковья.

— Ну все ты меня запутала! — сказала я и бросила чемодан на диван, я действительно уже очень давно никуда не выезжала, давно вела затворнический образ жизни: работа-дом-работа.

— А может самолетом? — спросила меня Прасковья, я застонала и убийственным взглядом посмотрела на Прасковью.

— Ну у меня требование только на паровоз! На самолет не дали бы, потому что министерство обороны задолжало летунам по деньгам, наверное! По крайней мере, нам так доложили наши отцы командиры! — сказала я и выдохнула полной грудью, тем самым чуть не сдув стоящую на столике вазу, с воткнутыми в нее длинными перьями от фазана, которые я уже забыла где взяла и когда.

— Ладно переодевайся и поехали на вокзал за билетами! — скомандовала Прасковья.

Я вынула из шкафа платье, которое давно хотела одеть, на какое нибудь важное мероприятие. И важное мероприятие на мой взгляд, как раз наступило. Радостная такая, я стояла перед зеркалом, любовалась собой и, не заметила как из кухни вышла Прасковья, жуя очередной бутерброд, который состоял из хлеба и тушенки. Она наверное, потому постоянно и приходила ко мне в гости и, порой даже с ночевкой, чтобы только уничтожать мои продовольственные запасы. Так вот, она вышла и увидев меня в этом платье, подавилась и закашляла. Крошки от бутерброда полетели прямо в мою голую спину, потому что у платья было глубокое декольте сзади, почти до пояса и спереди так же. Кое как откашлявшись, она со слезами на глазах, еще раз на меня, неотразимую в этом платье посмотрела. И ее понесло.

— Да ты сдурела что ли? Нет я не могу, ты спятила подруга, мы же не на дикий пляж идем! Ты в нем как Мальвина, стоящая вдоль дороги и, голосующая дальнобоям! — со смехом сказала Прасковья.

— А в чем мне идти, в порванной юбке что ли? Я же говорила что мне не в чем, разве что в этом! — и я достала из шкафа как мне показалось приличное, длинное до пят платье розового цвета.

— Ну блин у тебя и наряды, один краше другого! И где ты их только откопала, у бабушки из сундука что ли? — покачала головой Прасковья.

Затем она полезла с головой в мой чемодан и немного поковырявшись там, выкинула из него кучу барахла в виде нескольких таких же платьев. Затем она полезла в мой необъятный шкаф и выйдя из него, вытащила какое-то древнее платье, фасона 60-х годов. В таких еще Пьеха по телевизору пела. Я с ужасом посмотрела на него, вытаращив глазищи.

И теперь понесло меня:-Да ты издеваешься что ли? Да я такое сроду не одену! Я даже не помню откуда оно у меня в моем шкафу? Может быть я шкаф тогда вместе с ним и купила, не заметив того что оно там висело! Да я готова в трусах идти, только не в нем! — выпалила я на одном дыхании.

— Ну и иди в своих кружевных а я пошла за билетами в Крым, а ты тут сиди! — и Прасковья стала обуваться.

— Я скрепя и похрустывая суставами, кое как надела через голову этот скафандр. Это платье было мне в обтяжку даже в таких местах, о которых я раньше не подозревала.

3

Пытаясь своими руками-граблями, вытянуть платье к коленям, у меня начинали вываливаться груди, а пытаясь спрятать груди под платье, я в полную силу начинала ощущать сквозняк между ног в районе трусиков.

— Ну какая кретинка пошила это платье? Я бы этому модельеру руки поотрывала бы! — начала я ворчать.

Затем посмотрев на невозмутимую и молчаливую Прасковью, плюнула в ее сторону и стала тоже обуваться в свои ходули-туфли, после чего взяла свою дамскую сумочку, по размеру не уступающую чемодану, в которой были документы и деньги, мы пошли за билетами. Выйдя на улицу я достала свои круглые очки и надела их. С каждым моим шагом, я чувствовала что платье наползает вверх в сторону пояса, оголяя мой зад, все больше и больше. Я как могла, старалась его поправлять вниз, но устав заниматься этим делом, плюнула еще раз в сторону Прасковьи и, успокоилась. В метро моему состоянию стало еще хуже.

— Как бы меня не продуло в одном месте! А то надует так, что и замуж выходить незачем будет! — с очень сильным беспокойством думала я, прикрываясь своей сумкой от сквозняков, возникающих в метро и, дующих со всех сторон, Прасковья глядя на меня только довольно улыбалась.

— А еще закадычная подруга называется! Ну я тебе устрою, вот только надо придумать что нибудь! — мстительно размышляла я, посматривая на ее зад.

Вскоре мы приехали на Московский вокзал и потолкавшись у касс и наступив на ноги кому надо и не надо, а так же выслушав в наш адрес кучу <<комплиментов>>,мы со своими билетами вернулись домой. Билеты были куплены на сегодняшний вечер, так что время еще было полно, можно было еще раз перебрать свои чемоданы и, произвести полную ревизию вещей. Прасковья, еще утром пришла ко мне со своим чемоданом и, ей незачем было возиться с ним, поэтому она с радостью и ликованием принялась за мой чемодан, тем самым только расстроив меня. Я с диким ужасом наблюдала, как она ковыряется в моем любимом чемодане, выбрасывая на пол в буквальном смысле все.

На пол полетели:-Плойка, фен, косметичка, зеркало, бигуди, четыре пары капроновых китайских колготок, четыре пары бюстгальтеров, комнатные тапочки, шапочка для душа, шесть пар носовых платочков, банный махровый халат с капюшоном, парочка моих как сарафан просторных и длинных летних платьев, маленький электрический кипятильник, маленькая алюминиевая кастрюлька, пластмассовая красная кружка с надписью <<ВОSS>>,две ложки, две вилки, маленькая поварешка, огромный кухонный нож, металлическая глубокая тарелка, сковородка, огромный фонарик, простынь, одеяло, подушечка, и в конце всего этого списка из чемодана вылетел котелок.

— Всего двадцать пять наименований! — весело сказала Прасковья, затем встала в полный рост, отряхнула ладошки и потянувшись, с чувством выполненного долга, улыбнулась мне и пошла на кухню уничтожать мои припасы.

— Спасибо что хоть труселя оставила! — заорала от злости я глядя ей вслед на то, как ее ягодицы перекатываются теперь уже под желтыми кружевными трусиками.

В злости я схватила комнатные тапочки и бросила в нее, попав прямо по ее крупному заду. Но она только почесала его и, не обратив на это никакого внимания, подошла к столу и принялась за тушенку.

— Еще и посчитать не поленилась! Интересно, а что ты взяла в свой чемодан? Я сейчас тоже посчитаю! — заорала я в сторону кухни.

— Ну по крайней мере в нем нет сковородки, кастрюли и котелка, с комнатными тапочками и кучей ненужных летом бюстгальтеров! Ты бы еще, весь кухонный гарнитур в чемодан уложила, я бы не удивилась! — с сарказмом и набитым ртом произнесла она, затем оглянулась в мою сторону и ехидно улыбнулась. Я стояла за ее спиной и уничтожающе на нее смотрела.

— Ну ты понимаешь что у меня теперь после твоей ревизии чемодан пустой? Я его могу даже и не брать! — растерянно констатировала я.

— Ну так возьми свою дамскую сумку и все! А на обратном пути ты там все что тебе надо будет, то и купишь! — спокойно сказала Прасковья.

Я с любопытством подошла к ее чемодану и открыла его, затем растерянно всплеснула руками. В ее чемодане тоже толком ничего путнего не было, кроме двух бутылок коньяка, двух бутылок шампанского, четырех крупных лимонов, коробки шоколадных конфет, одной книжки Донцовой, туалетных принадлежностей, одного платья, и двух пар трусиков разной расцветки.

— Ты сдурела что ли? — спросила я у нее.

— Ну мы же не на Дальний восток собираемся, а всего лишь на море, в Крым! — ответила она.

4

Я махнула на нее рукой и взяв свои туалетные принадлежности, засунула в ее чемодан, куда полетели через мгновение мои две пары труселей и, комнатные тапочки, которые я подобрала в коридоре, немного подумав я засунула туда один сарафан, затем закрыла чемодан Прасковьи, сев на него и вздохнув, улыбнулась блаженной улыбкой идиотки. И тут я вспомнила, о приказе полковника Мухобойникова по поводу мужика, которого мне надо для себя найти и сразу приуныла.

— Ну и что ты на моем чемодане расселась и нос повесила? Давай покушаем, скоро уже выходить пора будет! — торопила меня Прасковья.

Пока мы подкреплялись, подошло и наше время. Прасковья выложив из своей сумочки документы и деньги, переложила в мою.

— Так будет компактнее и проще! — сказала она и мы взяв мою сумочку и ее чемодан, вышли на улицу цокая каблуками как лошади по мостовой.

День уже заканчивался, но солнце не собиралось пока что заходить, все таки белые ночи давали о себе знать, своим бесконечно длинным днем. Через некоторое время, мы спотыкаясь на своих каблучищах, уже были на Московском вокзале. Пока добирались до вокзала, я то и дело поправляла свое платье-скафандр, да так уморилась, что еле стояла на ногах.

— Ну вот скажи мне дуре, зачем мы так сломя голову бежали? Ведь за нами толпа дикарей не бежала! Насиловать тебя, никто не собирался и, судя по времени нам до нашего паровоза, еще где-то порядка сорока минут ждать! — глубоко и часто дыша, поинтересовалась я, усаживаясь на какую-то большую тележку, на которой были складированы ящики, а впереди тележки был руль и сиденье.

Села я на нее, свесив длинные ноги, потому что на перроне не удосужились поставить ни одной лавочки. Прасковья поставила на тележку рядом с собой чемодан. Можно было сесть в самом вокзале, но в помещении вокзала было жарко.

— Зато благодаря этому мы не опоздали! — нравоучительным тоном ответила Прасковья. После чего, она отвлеклась на табло информации, а я поехала на этой тележке непонятно куда.

— Эй, эй черт возьми куда это?!Эй зараза остановись говорю тебе! — заорала я, когда тележка стала набирать скорость.

Прасковья услышала мои вопли и, побежала за мной, громко цокая на своих каблуках. Наконец телега остановилась и из-за ящиков выглянула небритая, опухшая чья-то морда.

— Ты куда меня везешь несчастный? — спросила я его, продолжая сидеть и, покачивать своими ножками, пока тележка не остановилась.

— Гы, гы, гы, прокатиться девочка захотела, так я это быстро, только заплатить надо и я тебя так прокачу! — засмеялась морда и ко мне из-за ящиков, шатаясь подошел мужичок, в засаленном комбинезоне и с грязными руками, от него воняло непонятно чем, я скривилась и помахала перед своим носом рукой.

— Слушай отвали от меня козел вонючий! — сказала я продолжая морщиться.

— Да ты милая диковатая, иди ко мне! — и он приближаясь ко мне, протянул в мою сторону свои грязные ручки, изо рта у него полилась слюна.

Ну я взяла спрыгнула с тележки и встала во весь свой рост. А сзади к нему уже подгребала Прасковья. Он от неожиданности того что увидел, растерялся и немного впал в ступор.

— Ну что ты вонючка тут встал? Тебе я вижу поиграть в догонялки захотелось? Ну я тебе сейчас поиграю! — сказала из-за его спины Прасковья.

Прасковья как крейсер Аврора поперла на него, а следом и я тоже. Он развернулся и побежал по перрону непонятно куда. Я снова села на тележку и посмотрела на Прасковью.

— Еще минут двадцать осталось! — сказала она присаживаясь вместе со мной.

Спустя минут пять мы за своей спиной услышали какие-то громкие разговоры. Я и Прасковья развернулись и посмотрели назад. К нам шла целая делегация в составе четырех человек во главе того грязного, вонючего мужичка и громко о чем-то спорили.

— Вон, вон они эти швабры! — заорал вонючий мужичок увидев нас.

— Ну зараза вонючая, сейчас он получит! — заворчала я и спрыгнув с тележки, уперлась в нее руками, толкая вперед на идущих к нам мужичков.

Прасковья тоже спрыгнула и стала мне помогать. Мы разогнали телегу, а затем остановились, я только успела схватить чемодан стоящий на телеге. Телега неслась по перрону прямо на мужичков, которые сначала остановились, а затем расступились в сторону давая телеге проехать мимо них, затем посмотрели сначала на нас, а затем на удаляющуюся телегу. Когда они опомнились и, поняли куда мчится телега, то развернулись и побежали ее догонять.

— Лови ее скорее иначе нас уволят! — заорал вонючий мужичок, но было поздно.

Перрон закончился и телега как с трамплина, сорвалась с перрона и, полетела с грохотом вниз. А мы развернулись и пошли спокойно к зданию вокзала. Наконец подошел наш паровоз и, мы зашли в свое купе.

— Ну наконец-то мы трогаемся в путь! — сев за столик сказала Прасковья.

Я тоже села за столик и стала смотреть в окно. И тут мы стали проезжать мимо упавшей с перрона телеги, вокруг которой суетились мужички, хватаясь за головы и ругая вонючего мужика. Рядом с телегой, валялись поломанные ящики, в которых не́когда были 3-х литровые банки с соками. Большинство банок было разбито. Один из мужичков увидел нас смотрящих в окошко и показал на нас пальцем, что-то говоря другим. Мы весело помахали им своими ручками.

5

Я со вздохом и ужасом вспомнила что еще надо бы выполнить приказ полковника Мухобойникова и, найти наконец себе мужика. Сразу стало портиться настроение и в душе сгущаться тучки.

— Ну что ты снова нос повесила? Давай отметим это дело как полагается! — и Прасковья достала из чемодана коньяк, шампанское, конфеты и лимон.

Затем посмотрела на лежащие в чемодане тапочки и сарафан, молча помотала из стороны в сторону головой, закрыла его и вышла из купе. Через минуту вернулась со стаканами и мы стали отмечать первый день нашего совместного отпуска, о котором так долго мечтали, изредка посматривая в окно, на проносящиеся мимо нас унылые пейзажи. Но толком отпраздновать, нам не дали. Когда подъехали к Великому Новгороду, к нам в купе подсели две старушенции и, мы приуныли узнав что они едут аж до Твери́.Я залезла на верхнюю полку, сердобольно уступив старушке свою нижнюю.

Затем я подумала:-Как кассир продает старушкам билеты на поезд? Неужели не видят того, кто их покупает? Да, в России всегда полный бардак! — решила я и отвернувшись от Прасковьи, которая тоже залезла на верхнюю полку, я стала засыпать под мерный перестук колес и убаюкивающее покачивание вагона.

И станционные шумы, и движение пассажиров, входящих и сходящих, и духота уже не мешали, ощущаясь лишь краем сознания. В середине ночи, на какой-то станции поезд так дернулся, что я проснулась. Теперь же, после объявления станционной бодрствующей дикторши про наш поезд, сон окончательно пропал. Что делать-повернулась на другой бок и крепко сомкнула глаза в призрачной надежде, что сон смилостивится и вернется. Увы, уловка моя не удалась. Позавидовала всем спящим в этом поезде, особенно Прасковье. Но помаявшись в течении часа, я все таки уснула.

— Ну хватит дрыхнуть, вставай давай, приехали уже! — толкала меня в спину Прасковья.

За окном купе, еще только только занимался рассвет. Я кряхтя слезла с верхней полки, старушек конечно же уже давно не было. Мы собрались и, вышли из вагона поезда, на перрон Ленинградского вокзала.

— Честно говоря я еще хочу спать понимаешь ты меня или нет? — сказала я зевая в сторону Прасковьи.

— Сейчас доберемся до Казанского вокзала и тебе сразу расхочется спать! — убеждала меня Прасковья.

— Послушай Пелагея, мы в отпуске и должны им наслаждаться, а не спать сутками! — стала она ворчать.

С горем пополам, мы с помощью метро, добрались до Казанского вокзала и прождав несколько часов, наконец сели в свой вагон поезда Москва-Симферополь.

— Ну теперь трястись почти двое суток будем, так что Пелагея выспишься! — сказала с ухмылкой Прасковья, <<порадовав>> меня.

— Ну буду я спать, а ты чем будешь заниматься? — спросила я присаживаясь за столик.

— О-о-о,я буду пить шампанское, коньяк! — весело пропела она и стала доставать из чемодана бутылки с содержимым того, что она только что перечисляла.

— Ну начинается снова! — проворчала я, но сама пошла за стаканами к проводнику.

Вскоре поезд тронулся и, часа через три нашего празднования, я захотела спать. Проспав несколько часов, я проснулась и, увидела что Прасковья так и не спит. Она сидела и смотрела в окно, о чем-то своем думая. Я не стала ей мешать и, повернувшись на другой бок снова отключилась. Удивительно, но в наше купе никого больше за все время пути, так и не подселили так сказать и, мы ехали всю дорогу в гордом одиночестве, упиваясь своим отпуском по полной программе. И вот наконец, мы выходим на перрон Симферополя.

— Так, вот мы почти приехали! Давай найдем автобус до Ялты и поскорее! — скомандовала моя подруга и, мы как помятые коровы, после долгого сна, поковыляли к стоящим чуть поодаль автобусам.

Конец ознакомительного фрагмента.