Три сестры мушкетера. Время поиска

Роман Иванович Веков (Кукуев)

Лирический триллер, остросюжетная прозаическая поэма «ТРИ СЕСТРЫ МУШКЕТЕРА» Романа Векова (Кукуева) — это приятное познавательное чтение для людей всех возрастов и профессий, где каждый сможет найти для себя идеального героя и пережить невероятные приключения, а также, пользуясь приведенными рецептами, попробовать то, что подавалось на пирах римских патрициев! Приятного вам аппетита! Остерегайтесь подделок.

Глава 29

В один из первых дней возвращения домой после окончания пансиона юная и хорошенькая Сашенька пришла в мастерскую дяди Тимоши. Весь вид ее показывал, что она на что-то решалась, но никак не могла открыться приемному дядюшке. Она старательно рассматривала чертежи и эскизы, а потом почему-то поинтересовалась, читал ли он «Полтаву»?

Тимофей Степанович очень удивился такому вопросу и сказал, что это — замечательное произведение Пушкина, что поэт очень интересовался историей и еще что-то в таком роде. Но девушка прервала его и спросила, верит ли он в то, что юная Мария действительно любила старого Мазепу, потому что для нее это очень важно. Тимофей Степанович замялся. Девушка напряженно искала ответ в его глазах.

— Видимо, по замыслу автора, любила, — постарался перевести разговор в искусствоведческое направление Тимофей Степанович. — Это же героическая история, в то время модно было брать такие романтические сюжеты…

Сашенька не дала ему договорить:

— Я изучала литературу, но сейчас меня интересует именно ваше отношение к этому, — и повторила: — Это очень важно для меня…

— Сашенька, — с лаской в голосе произнес Тимофей Степанович, — ты же еще очень молоденькая девушка, если пытаешься примерить на себя поступки персонажей поэмы. Ничего удивительного в этом нет, но я-то уже не молодой человек и совершенно не гожусь в герои твоего романа.

— Почему, дядюшка? — Девушка ласково обняла Тимофея Степановича. — Вы же такой умный. Я не знала, как объяснить вам мои чувства, а вы сами все поняли. Почему же вы боитесь меня? — добавила она с обидой.

Тимофей Степанович постарался аккуратно освободиться из ее объятий и стал твердить, что сейчас не готов ни к каким выводам, что пройдет время, и этот поступок будет казаться Сашеньке ребячеством. Но она вдруг совершенно по-взрослому сказала, что уже давно думает о том, что Тимофей Степанович совершенно одинок: никаких связей с русскими родственниками давным-давно нет, и вряд ли они еще существуют. Вовремя завести свою семью он не смог, поскольку содержал ее отца, маму, братьев и ее тоже, и она чувствует за собой огромный неоплатный долг.

Тимофей Степанович принялся бурно возражать, дескать, он не может принять от совсем юного существа такой жертвы, что он очень стар и годится Сашеньке чуть ли ни в дедушки, и, кроме того, вдобавок хромой, и из этого всего получится еще более неравный брак, чем на известной картине. Тогда Сашенька вывела гвардию: неужели Тимофей Степанович так уж совсем равнодушен к собственному роду, что позволит ему угаснуть? Ведь именно довод об угасании Дерзайцевского рода поколебал ее отца, когда прошлым летом на каникулах она посвятила его в свои планы. Но до окончания пансиона он просил ее не говорить об этом ни с кем, а тем более — с Тимофеем Степановичем. Теперь же пансион закончен, и она по-прежнему любит дорогого дядю Тимошу, а он почему-то не хочет обзаводиться молодой женой.

— Ну, допустим, что мы с тобой поженимся, и что, ты будешь меня все также величать дядюшкой? — рассмеялся Тимофей Степанович.

Девушка потупилась и пообещала называть его так, как ему больше всего приятно.

Тимофей Степанович посерьезнел и привел самый, на его взгляд непреодолимый аргумент: по швейцарским законам Сашенька еще молода для вступления в брак.

Девушка опять пошла в атаку и заявила, что узаконить брак они всегда успеют, а жениться надо как можно скорее, чтобы успеть завести наследника рода, ради которого, собственно, и задуман ею весь этот план. Если она будет ждать от него ребенка, то брак, даже не смотря на ее возраст, станет реальным.

В течение месяца все семейство дружно уговаривало Тимофея Степановича, горячо отказывавшегося от такой, по его словам, жертвы. Но вся беда, а может быть, и счастье, заключалась для него еще и в том, что после знаменательного разговора он действительно по-другому взглянул на Сашеньку и по-настоящему влюбился.