Любовный эксперимент

Рози Данан, 2020

Наоми Грант всю жизнь двигалась против течения. Ее секс-позитивный стартап стал международной сенсацией, и теперь она хочет развивать свою образовательную платформу. Но чтобы убедить других в этой необходимости, нужно заручиться серьезной поддержкой. Итан Коэн недавно получил две награды: популярный журнал назвал его одним из самых горячих холостяков города… и еще он стал раввином собственной синагоги. Исполнительный совет надеется, что это заинтересует молодых прихожан. На достижение целей есть всего три месяца, поэтому Наоми и Итан объединяют усилия, чтобы провести серию семинаров на провокационные темы и привлечь как можно больше людей.

Глава 4

Когда мать Итана позвонила ему в середине недели и сказала, что хочет устроить пятничный ужин в честь приезда его сестры, он сразу понял, что она опять забыла про шаббат.

Это было обычным явлением. Поэтому он деликатно напомнил ей о своих еженедельных обязанностях, полагая, что она изменит планы. Но она настояла на своем и, совершив пару манипуляций, которые он услышал через телефон, отправила ему электронное письмо с приглашением. По личному уставу Рене Коэн, использование приложения «Календарь» было юридически обязательным.

Лишь в редчайших случаях его мать доставала рукописные карточки с семейными рецептами, передаваемыми из поколения в поколение, и расшифровывала слова, половина которых была написана на немецком. Причем в кратчайшие сроки.

Итан мысленно готовился к вечеру, полному мелких катастроф.

И действительно, когда наступил пятничный вечер, трудно было понять, кто чувствует себя хуже, пока его мать дрожащими руками пытается зажечь свечи. Щеки Рене залились густым румянцем, когда она произносила молитву на иудейском, поспешно пытаясь вспомнить нужные слова, пока огонь спички не обжег ей пальцы.

Сестра Итана, Лия, то и дело извинялась за то, что не может взять на себя эту обязанность. Лия проводила большую часть года на съемках в экзотических локациях в качестве продюсера реалити-шоу на ТВ. По ее собственному признанию, соблюдать традиции, проживая в палатке на крошечном острове у побережья Мауи, было весьма проблематично.

Итан вспотел под ермолкой. Температура в гостиной его матери едва ли достигала двадцати четырех градусов, но прямо из кухни валил пар от старой и, как следствие, износившейся духовки.

— Почему ты просто не воспользуешься английским переводом? — Желудок Итана виновато сжался. С его стороны было бестактно заставлять семью соблюдать обычаи, которые они не до конца понимали.

До того как он стал раввином, ужины в честь Шаббата в семье Коэн проходили редко и были не религиозной практикой, а, скорее, поводом собрать вместе друзей и семью. Молитвы произносились наспех, чтобы поскорее приступить к еде. На мгновение Итан позавидовал другим раввинам, у которых в роду было несколько поколений благочестивых верующих.

Нельзя было отрицать то, что религиозная среда, в которой он провел последние шесть лет, отдалила его от близких родственников.

Его мать поморщилась:

— Да уж, стоило бы додуматься.

— Я видел и похуже, — успокоил ее Итан, что технически было правдой, хоть и не на все сто.

Когда Итан был ребенком, Коэны чтили амбиции больше, чем Тору. Его мать сделала себе имя в этом городе, построив карьеру в студийной компании наперекор мужчинам, которые изо всех сил пытались доказать, что ей там не место. К тому времени, когда Итан перешел в старшие классы, она уже стала влиятельным агентом. Окружающие полагали, что дети пойдут по ее стопам, и если бы не смерть отца, то, возможно, так бы Итан и поступил.

Рене работала усердно и так многого добилась, что иногда они с Лией забывали, что есть что-то, в чем она бессильна. С самого детства Итана готовили к роли корпоративного ловкача, сидящего за огромным столом, за которым он бы расторгал сделки и разбивал мечты. Рене нравилось винить ангельские кудряшки, унаследованные им от отца, в том, что она с ранних лет начала давать его на руки разным незнакомцам и потом уже не смогла остановиться.

— Ты просто рожден с лицом бизнесмена!

Продуктивность, эффективность, нацеленность на результат — вот чем руководствовалась его мать.

Когда свечи наконец-то загорелись, Итан поспешно перешел к молитве над бокалом вина^[9].

Стоило отдать ей должное, его мать не особо взволновал факт того, что в колледже он начал изучать физику, а не коммерцию. Рене завоевала репутацию женщины, которая держит удар, именно поэтому ее неловкость так бросалась в глаза, когда она пыталась вспомнить молитву, которую не произносила еженедельно уже почти десять лет.

После еще нескольких неловких попыток они сумели произнести оставшиеся молитвы, совершили омовение рук, провели обряд халы и с единодушным вздохом облегчения принялись за ужин. Казалось, обеденный стол растянулся на полтора километра от края до края.

— Как тебе хала? — поинтересовалась Рене, нарушая неловкую тишину. — Я сходила в ту пекарню на Мелроуз, о которой ты всегда говоришь. — Она слегка подалась вперед, явно желая провести хоть какую-то часть вечера без проблем.

— Очень вкусная, — ответил Итан и не соврал. Хала в виде косы была пышной и маслянистой, с идеальной золотистой корочкой. — Спасибо за старания, мам. Я очень ценю это.

Рене улыбнулась.

— Ну что ты! Я просто хочу, чтобы тебе было уютно здесь. — Ее взгляд задержался на пустом стуле, стоявшем во главе стола.

Ее посыл был понятен. Она хотела, чтобы он продолжал приходить в гости даже после смерти отца. После того как Итан сбежал в Бруклин, чтобы жить с кузенами. После того как решил стать раввином и возвести между ними стены, по которым она не могла вскарабкаться.

Его отец был человеком, которого всегда заботили еврейские традиции, включая встречу Шаббата. Ари Коэн был хранителем многих ценностей в их семье, но они не замечали этого, пока его не стало.

После смерти отца общение Итана как с Лией, так и с матерью кардинально изменилось. Каждый отреагировал на утрату по-своему. Все отдались работе. Разбежались в разные стороны, но время от времени сталкивались друг с другом, словно деформированные фрагменты пазла, которые перестали совпадать.

Подавшись вперед, Итан сжал руку матери в попытке приободрить ее.

— Это место, где я вырос. Мне здесь всегда уютно.

Пока его мать не отвернулась, он даже не осознавал, что это ложь. На самом же деле он избегал своего дома при любой возможности.

Итан вспомнил отрывок из еврейской мистики, известной под названием «Ришима», что в переводе означает «отпечаток пережитого». Согласно ей, если ты сумел что-либо пережить и отпустить без воспоминаний и размышлений; если ты не изменился, пройдя через все это, то появляется ощущение, словно это событие никогда и не случалось. Но если пережитое оставило отпечаток, вдохновило на рост или определило курс жизни, то, согласно мистике, даже самый болезненный и сложный период жизни становился благословенным уроком.

Глухой отголосок присутствия отца за столом, фантомные прикосновения его благословляющих рук к голове Итана — это и есть «Ришима». Несмотря на боль, это лучше, чем жить, отрицая случившееся со всеми ними.

Отлучившись на кухню, Рене вернулась с чашами супа на подносе. Итан тут же вскочил, чтобы помочь ей, и мать мимолетно поцеловала его в щеку. По ее мнению, преданность религиозному учению изменила его, превратила в человека, которого она не до конца узнавала. Но, несмотря на изменения, произошедшие с ним с тех пор, как ему было двадцать шесть, он все так же скучал по уюту родного дома и своей семье.

— Ну, — начала Лия, когда суп был подан; ее голос был подобен мосту, тянущемуся через пропасть неуютной тишины, — что новенького?

— Сегодня мы закрыли сделку по приобретению. — Мама передала Итану салат. — Штат агентства достиг четырехсот сотрудников.

Лия тихо присвистнула:

— Мам, это круто!

Их мать согласно кивнула.

— Спасибо.

Лия перевела взгляд на Итана. После последней командировки веснушек на ее лице явно прибавилось.

— Что насчет тебя, Итан?

Вертя в руках вилку, Итан притворно вглядывался в водные разводы.

— Э-э-э… ну… вообще-то, я нанял кое-кого, чтобы вести курс лекций в общинном центре.

И почему он решил затронуть эту тему?

Вероятно, потому что думал о Наоми бо́льшую часть времени.

— Звучит интересно. — Рене зачерпнула ложкой суп. — Кого-нибудь, о ком я слышала?

— Возможно. — Итан не мог решить, хочет ли он, чтобы его мать узнала, кем была Наоми. — Ее зовут Наоми Грант.

— Да ладно! — Лия ударила по обеденному столу обеими ладонями, отчего зазвенела посуда и задрожало масло. — Ты взял на работу Наоми Грант? Шутишь! А в жизни она такая же дерзкая, как в Интернете?

Две спешно поглощенные ложки горячего супа не спасли его от двух пар зорких глаз, ждавших ответа.

— Да, она впечатляет, — наконец ответил он. Горло буквально горело огнем.

Откинувшись на стуле, Лия скрестила руки на груди.

— Не могу поверить, что тебе удалось взять на работу кого-то настолько крутого, как Наоми Грант.

— Намекаешь, что я не крутой? — В этом месяце его самолюбию был нанесен уже немалый урон.

— Именно об этом я и говорю, — подтвердила Лия без капли раскаяния.

— Милый, я считаю тебя крутым, — пожала плечами его мама. — Ну, знаешь, для раввина.

Итан вздохнул.

— Так кто такая Наоми Грант? — Взгляд Рене метался между сыном и дочкой.

Итан замолчал, не уверенный в том, как именно Наоми предпочитала преподносить свое резюме.

— Она местный предприниматель и работник индустрии развлечений.

Отломив себе еще хлеба, Лия улыбнулась.

— Итан принципиально не упомянул, что она бывшая порнозвезда, которая теперь управляет самым популярным в стране сайтом по половому просвещению.

Он метнул в нее злобный взгляд.

— Ну спасибо.

Пусть им обоим было уже за тридцать, Лия оставалась тем же непокорным ребенком и хваталась за любую возможность создать Итану — с его-то блестящей репутацией со школьных времен — проблемы.

Сестра лучезарно улыбнулась Итану через стол.

— Понятно. — Брови Рене пропутешествовали до линии роста волос. — И что же эта мисс Грант будет делать в синагоге? Она, конечно же, не сможет воспроизвести там один из своих…

Лия хихикнула.

Итан закрыл глаза и досчитал до трех.

— Я нанял ее, чтобы проводить семинары по устройству интимной жизни в современном мире.

— Вот как. — Рене медленно опустила ложку. — Ну, это определенно… другое.

— В этом и суть, — сказал Итан. — Я уже как-то говорил, что пытаюсь привлечь более молодых прихожан. Эти мероприятия позволят Бет Элохим попасть на радары тех людей, которые никогда не обратили бы на нас внимание. А у Наоми уникальное резюме, которое делает ее точку зрения невероятно ценной.

— Пригласи ее как-нибудь к нам, — предложила Лия. — Мы с мамой будем рады ее видеть.

Итан потянулся и отдавил ногу сестры под столом.

— Что не так? — Рене опустила ложку и нахмурилась, заметив напряжение между своими детьми. — По-вашему, я буду вас смущать? К вашему сведению, я за свою жизнь видела много порнографии.

Итан и Лия обменялись испуганными взглядами.

— Видишь, что ты натворила? — Итан устремил свой взгляд на мать, которая безмятежно накладывала себе грудинку с ломящейся тарелки в центре стола.

— Да уж, каюсь. — Опустив ложку, Лия сделала приличный глоток вина.

Рене задумчиво напевала себе под нос.

— Какие конкретно темы затронет этот обучающий курс?

— О, хороший вопрос, мам! — Лия никогда еще не выглядела такой довольной, как сейчас, когда Итан взял на себя ношу самого неловкого разговора за столом.

Он мысленно отметил, что при первой же возможности нужно будет расспросить ее о бывшем парне.

Итан положил себе немного зеленого горошка.

— Программа, которую составила Наоми, строится на семи этапах взаимоотношений. — Она отправила ему проект в начале недели. — Все начинается с того, как найти подходящего для отношений человека; затем слушателям представляется примерный сценарий первого свидания, чтобы помочь решить, по-настоящему ли тебе нравится человек.

— О-о-о, звучит очень кстати. — Лия ткнула в его сторону вилкой. — Я никогда не понимаю, встречаюсь ли с кем-то просто со скуки.

— Правда? — нахмурилась Рене, держа в руке стакан.

— Еще как, — подтвердила Лия.

— Как я уже говорил, — продолжил Итан, — после раздела о свидании следует раздел о практике общения. Затем, кажется, интегрирование нового человека в свою жизнь. — Он попробовал салат и начал задумчиво жевать. — То есть знакомство с друзьями и все в этом духе.

— Оу. Должно быть, для тебя это весело, — заключила мать. — Все твои друзья — восьмидесятилетние старики.

— Не все. — Итан задумался. — Просто они составляют большинство людей, с кем я провожу время.

Если уж начистоту, то в состав межсинагогской софтбольной лиги, с которой он тренировался, входили люди и помоложе его, пусть они и не были частью его команды.

Лия поперчила салат.

— Что обычно случается, когда ты знакомишь девушку со своими седовласыми дружками?

— Этот учебный курс не для меня. — Итан кинул на нее предупреждающий взгляд. — Он разработан для… людей определенной категории.

— А кто сказал, что ты не входишь в эту категорию? — вскинулась его мать.

— Смени тему, — попросил он Лию шепотом.

Она лишь наклонила голову и притворилась, что не понимает его.

Им все казалось простым. Словно он мог просто встретить кого-то и начать отношения, как любой нормальный человек, но этот вечер — наглядный пример того, как неловко ему было заставлять близких людей выполнять религиозный обряд ради него. Он не хотел ставить в такое положение ни одну из своих перспектив романтического характера.

Что же до отношений с представителями иной веры, то Итан задавался вопросом, готов ли он испытывать пределы своей веры до того, как закрепит фундамент синагоги.

— Никто, мам. Я веду к тому, что…

— Итан боится отношений, — заявила Лия. — Он волнуется, что никто не сможет понять его теперь, когда он раввин.

Да уж, жаль, что ему придется начать избегать общества сестры вскоре после ее возвращения.

— Следующий раздел, — объявил он, пока его мать не успела вникнуть в слова дочери, — затрагивает физическую близость или же проблемы ее отсутствия. Полагаю, здесь все зависит от человека и предпочтений его партнера.

— Звучит разумно, — сказала Рене, отвлекшись на намеки на продолжение рода. — Уверена, мисс Грант, учитывая ее опыт, сможет предложить достойное решение проблемы.

Итан кивнул, стараясь не особо задумываться о профессии Наоми, поскольку был уверен, хоть лично и не проверял, что для большинства своих проектов она снялась полностью обнаженной.

— Что следует после раздела о сексе?

Кто же, если не Лия, перейдет к сути дела?!

— Тут-то, по-моему, и начинается самое интересное.

Лия усмехнулась.

— Ну только ты можешь считать, что самое захватывающее происходит после секса.

Итан про себя решил отказать Лии в аренде машины, когда она неминуемо к нему обратится.

— Шестой раздел посвящен откровениям о прошлой жизни и обсуждению совместного будущего.

— Есть в этом нечто символичное, — радостно кивнула мать. Перебранка между детьми никак не портила ей удовольствие от семейного вечера. Дело было либо в этом, либо она успела выпить больше вина, чем он предполагал. — Еще кугеля^[10]?

— Да, спасибо. — Итан отрезал еще пару кусков. Хотя мать не соблюдала традиций регулярно, она была на удивление отличным поваром.

Лия загнула очередной палец.

— И о чем же последний раздел?

— О расставании.

— Что? — переспросили одновременно Лия и Рене.

Итан опустил соусник.

— Наоми считает, что расставания неизбежны и самое благородное, что мы можем сделать, — это поделиться с людьми советами, которые помогут пережить разрыв.

— Что ж, — сказала мать, вытирая губы салфеткой, — эта Наоми определенно забавная.

— Не думаю, что расставание — это самое страшное в мире, — осторожно добавил Итан. — Нас никто не учит тому, как отпускать людей, как прийти в себя, как начать двигаться дальше.

Рене откашлялась.

— Нет, ты прав. — Она крошила халу, уставившись рассеянным взглядом на каминную полку. — Но сомневаюсь, что это хоть как-то поможет подготовиться.

Итан знал, что ее взгляд остановился на черно-белом снимке. На нем отец смеялся над крошечной рыбой, которую Итан поймал во время семейной поездки на озеро: его голова откинута назад, а кожа загорела после нескольких дней, проведенных под солнцем.

— Коварство горя в том, что, даже когда знаем, что оно грядет, мы недооцениваем нашу собственную способность к страданию.

Чувство вины начало разъедать Итана изнутри, подобно жидкости для розжига. Он понимал, что в глазах матери он выглядел человеком, который ударился в религию, в то время как Лия начала гоняться за приключениями. Они оба нашли дело, заполнившее время, которое ранее они проводили здесь, с матерью.

Итан испытал облегчение, когда служение общине привело к отказу от какой-то части себя. Чем больше времени он проводил в раздумьях о Боге, тем меньше думал о собственных потерях.

Как он мог предложить кому-то свое сердце, когда его уже не хватало на всех?

— Мам… — Лия встала и обняла мать за плечи.

— Ой, не волнуйтесь за меня. — Рене выдавила из себя смешок, поглаживая руки Лии. — Я как-нибудь загляну на один из семинаров Итана. Возьму на заметку пару советов Наоми Грант.

— Только не это, — простонал Итан. — Прошу, не надо.

— Эй, — зыркнула на него Лия, — где твоя любезность? Я-то думала, ты пытаешься привлечь новых прихожан.

Вечер мелких катастроф — как оказалось, это было мягко сказано.

Примечания

9

Еврейский обряд освящения, производимый над бокалом вина. Совершается перед вечерними и утренними трапезами Шаббата и праздников.

10

Традиционное блюдо еврейской кухни, напоминающее запеканку или пудинг. Классическим является кугель из лапши с гусиным жиром, залитый яйцом.