Пора просыпаться

Родион Змановский

Смысл жизни человека в любви, в любви к миру, к людям, к самому себе, любви в этой книге полно, она переполнена ею. Эта книга, как тихая, красивая, мелодичная песня жизни, песня счастья, что я пытаюсь достать из себя и влить в вашу душу, поделиться с вами своим теплом. Но мир не однобок, к счастью или к сожалению, не бывает хорошего без плохого, добра без зла, черного без белого, и для красоты я решил убрать из этой книги переходный серый цвет и показать эмоции и чувства в высшем их проявлении.

4

Я проснулся в холодной сырой постели, рядом ощущалось ещё теплое место, где кто-то тоже недавно лежал. В окнах покачивались кроны деревьев на фоне серого неба, все дребезжало и завывало, казалось, что стоит ветру и дождю усилиться, как крышу сорвёт и унесёт вместе со мной. Проснувшись я сразу улыбнулся, и сам ещё не понимая чего мне улыбаться этому серому месту начал вспоминать кто я, потихоньку всплывали картины вчерашнего вечера, которые одновременно немного возбуждали и удивляли меня. Сегодня у меня выходной, хотя это уже не важно. Не смотря на головную боль, мрачную погоду и отсутствие одежды на мне, настроение было хорошее. Запах жареных помидоров с яйцами доносился с первого этажа. И резкий зов моего пустого желудка проверить не осталось ли там ещё источника запаха, заставил меня вылезти из-под одеяла. Прохладный воздух словно обжигал мое голое тело, и я с недолгой дрожью в спине поспешил натянуть на себя шерстяной плед что лежал рядом, потом собрал все воспоминания в кучу от которых стало как-то сухо во рту, дурно, провёл рукой по уголкам губ и глаз, и лениво встал с постели. Пол заскрипел, и я осторожно ступая спустился вниз по крутой узкой лестнице, которая упиралась в стену и продолжалась на изгибе.

Внизу не веранде завтракали Юля с Серёгой, заодно смотря на планшете серию какого то лёгкого ситкома с закадровым смехом. Комната была грязная, и не опрятная, кое-где под окнами и под дверью протекала вода, но стол с дымящимся только что приготовленной сковородой глазуньи и тремя кружками горячего кофе, сильно придавал уюта и манил. Я в чем было сел на подобие длинного твёрдого дивана с трех сторон окружавшего стол, и с жадностью принялся за еду.

— Я уж думала ты до вечера проспишь. Сказала Юля, слегка улыбаясь и положив мне зачем-то на мужской манер руку на коленку, но она была теплой, и я не сопротивлялся.

— Холодно без тебя спать, а где мои вещи?

— В машине остались ты вчера так уснул в ней крепко что нам не захотелось тебя будить и мы унесли тебя спать.

— Ты даже не проснулся когда я совершенно нечаянно чуть стукнул тебя об косяк пока поднимал по лестнице, ты только что то побормотал про себя. Подтвердил Серёга, Юля хмыкнула и снова любя погладила меня по коленке.

Мои мысли с трудом приходили в порядок, убойная доза, одиннадцать часов сна без сновидений выбила меня из колеи. В последнее время я перебивался короткими отрезками ворчанья в постели, вперемешку с мечтаниями плавно переходящими во сны, и наоборот, проходило четыре тире шесть часов такого полу бдения, и снова шесть ноль-ноль пора просыпаться.

— Вот как? Ответил я. — Видимо думал, что вы хотите разбудить меня на работу, спасибо что не бросила, без тебя я бы замерз, и вчера. Я запнулся.

— Замерз бы. ответила она

— Точно.

— Ну вы даёте. Сказал Серёга улыбнувшись то ли нам то ли сцене в сериале.

— Я нашла старые вещи моего деда, он раньше здесь жил, вроде не чего, придаст тебе солидности что ли. Обратилась она ко мне и переложила стопку вещей поближе, мои по видимому были в машине и никто выходить в этот дождь за ними не хотел, да и скорее всего они там давно отсырели.

Я кивнул не переставая жадно есть, захлёбывая вкусным хоть и растворимым кофе. В моей голове в это время снова проносился весь вчерашний вечер и ночь с Юлей, я не знал, как мне теперь себя вести я хотел теперь всегда быть с ней рядом, но в то же время боялся сделать что-то не так, и перегнуть палку, вдруг для неё эта была лишь легкая интрижка, и она больше не подпустит меня к себе так что я решил действовать аккуратно, вести себя сдержанно и холодно по отношению к ней. Конечно это была глупая ошибка, и я по неопытности хотел совершить её.

Доев быстрее всех, я поспешил одеться, возле меня лежали поношенные стариковские, но чистые джинсы и аккуратный коричневый свитер. Я встал, так что Серёга закрывал меня спиной от Юли, она снова усмехнулась, я все же немного стеснялся ни смотря на то что по-видимому вчера меня это совсем не волновало, скинул плед и начал одеваться, Джинсы были холодными и уже успели отсыреть, я быстро нырнул в них затем так же ловко влез в колючий шерстяной свитер который сразу на пару с завтраком согрели меня. Только ноги обжигал холодный пол, и немного кололись крошки, валявшиеся на нём. Я вернулся в поле видимости.

— Отлично выглядишь. Ухмыльнулся Серёга, — Прямо как мой дед.

— Да?! Я был занят своими мыслями и не понял шутки.

— А где твой дед? Спросил я Юлю снова присаживаясь на своё место.

— Не хотелось бы мне встретиться с ним в его вещах.

— Не волнуйся, он давно умер, и дачу оставил мне. Я посмотрел на неё сочувствующим взглядом, но Юля уже смеялась над очередной шуткой в ситкоме.

Мы сидели, и я смотрел как под дверью потихоньку расширяется лужица воды, по идее снаружи был ещё козырёк крыльца, но видимо ветер дул в нашу сторону и загонял воду на порог. От завывавшего ветра и барабанящего по стеклу дождя мне стало как-то холодно и одиноко, мне немного захотелось домой, я краткой взглянул на Юлю, она поймала этот взгляд и поняла меня, придвинулась поближе забравшись с ногами и облокотив коленки на мои бедра. Мне не куда было девать левую руку, и я приобнял её, интимная теплота этого хрупкого и красивого тела, сразу изменила мое настроение, мне стало тепло и уютно. Я уже никуда не хотел.

Серия подходила к концу, недопитый кофе в кружках остывал, а мне становилось все теплей.

— Мы тут надолго. Сказал Серёга.

— Мы вчера чудом до сюда добрались нигде не застряв теперь надо будет ждать чтобы дорога подсохла мой приус не приспособлен для такого бездорожья.

— А где мы? поинтересовался я.

— Где то за километров тридцать от байкальского тракта.

— Раньше здесь было лучше, но видимо рыбаки повадились ездить на местную речушку и разбили дарогу, не знала что так будет. Сказала нам Юля.

— Ну ничего переждём, правда еды у нас мало, где тут ближайший магазин? Спросил Сергей.

— В ближайшей садоводстве.

— Мда, километров пять отсюда, уединенное местечко, ничего не скажешь. Продолжал сетовать Сергей.

— Мой дед не любил общество.

— Может у него и бункер в подвале есть? Спросил я.

— Может быть. Подразнила меня Юля.

— Может мы даже с тобой там сегодня закроемся там ненадолго. По доброму и нагло сказала мне она и подтолкнула переигрывая подмигнув.

— Ох.. Сергей закатил глаза, от этого воркования и продолжил:

— Короче я схожу за едой и узнаю что с погодой, здесь даже интернет не ловит так что будем пользоваться старыми способами может даже газетку прикуплю, а вы пока можете замуроваться в бункере или что вы там хотели, только популяцию земли пожалуй пока не стоит восстанавливать.

— Хочу розового вина и шоколадку, купи. Жалобным тоном попросила Юля.

— Куплю если найду. Согласился он.

— Ладно, буду через часа два, не теряйте, придется пешком идти. Он задумался. — Надо бы вам дров принести.

Он одел поверх защитного цвета штанов, большие, черные, крепкие сапоги, видимо дедовские, ещё советского производства, и большую серую со множеством карманов и капюшоном куртку по старости не уступавшей сапогам. Сделал пару заходов до поленницы и оставляя мокрый след на полу впуская холодный воздух и шум дождя, заполнил все предназначавшееся для дров покрытое слоем метала место, в зале возле камина, этого должно было хватить на день вперёд. И сказав, что вернётся нескоро ушёл сильно, хлопнув входной дверью, её раздуло от воды, и она не хотела закрываться до конца. Мы остались вдвоём. Юля положила голову на моё плечо, а я про себя думал, что мне сейчас с ней делать? Я хотел её поцеловать, но всё это не так как вчера, я нервничал, хотя решение быть аккуратным и холодным чтобы ничего не испортить таяло. Я повернулся к ней лицом, немного посмотрел, меня поманило уткнуться в её шею. Но она не дала мне этого сделать положив на мои губы палец.

— Сначала разведи огонь. Это было справедливо, я встал, взял лежавшую возле самодельной пепельницы зажигалку, и нашарил в столешнице большой кухонный нож. Юля удивленно приподняла левую бровь, тот самый жест который так красиво и изящно получается у женщин. Я хотел было пошутить с ножом в руках по поводу того, что огонь подождёт, но слава богу не сделал этого, осознав на сколько это глупо и не смешно, а может даже напугает её, но что бы теперь объяснить сказал, что он для того что бы нарезать лучинок, в этом не было необходимости, можно было использовать и бумагу, но я любил это делать мне нравился этот звук, к тому же я находил в этом что-то приятное и первобытное, да и огонь тогда расходился быстрее. Оставив Юлю я пошёл приниматься за дело, вспомнилась моя деревня, в которой я росс до школы каждое утро мой дед вставал раньше всех и затапливал печь, я иногда просыпался услышав, как отворяется дымовой проход печки, спрыгивал с кровати и шёл наблюдать за процессом с тем интересом маленьких и любопытных детей.

Юля вошла в зал, я чувствовал её взгляд на себе пока улаживал в кучу поломанные настроганные лучинки и сухие дрова. Мне не понадобилось много времени, и уже скоро послушался треск огня, комната начала заполняться сухим горячим воздухом. Я сидел на полу близко к камину и любовался проделанной работой, Юля недолго думая принесла плед, тот самый в котором я спустился вниз и постелила его позади меня. Я не оборачивался к ней, но потом почувствовал её дыхание возле своей шеи, она потянула меня назад, и я медленно расслабил все мышцы и потихоньку опустил свою голову к ней на бедра, она смотрела на меня своими красивыми блестящими глазами, свет огня приятно отливался на её волосах. Она ласкала моё лицо и голову руками, я почувствовал, как расслабляются все мои мышцы как падает оборона внутри меня, и как уходит застенчивость и не уверенность, вызванные незнанием того что следует делать, а делать нужно было просто то что хочется.

— Тебе хорошо? Спросила она.

— Очень хорошо. Ответил я и словно кот которого никогда никто не гладил, погрузился в её ласки, мурча от удовольствия, и потеряв ход времени пропал в нежности этих ходивших по моим волосам рук, в блеске и красоте этих глаз, в мягкости и сочности её спелых губ.

Красные угли тлели в камине и стоило просто кинуть ещё немного дров чтобы снова появился огонь, в комнате было уже тепло, даже немного жарко, и мы с Юлей голые и немного влажные только слегка прикрывшись пледом лежали на кровати где ещё с утра спал Серёга. она водила рукой по моему лицу будто успокаивая меня. Близился вечер и дождь всё так же неумолимо колотил по стеклу придавая уюта нашему убежищу.

— Ты настоящая? спросил я и поцеловал гладившую меня руку.

На что она ничего не ответив просто крепко обняла меня, так что я увидел её красивую спину и поясницу, я не хотел её никогда выпускать, энергия вливалась в мою грудь, как выяснилось во мне для счастья не хватала какого-то компонента, который передавался посредством объятий. Потом всё же мы расцепили руки, чтобы не случилось передозировка, она поцеловала меня в висок взъерошив мне волосы руками. Я улыбнулся и просто продолжал лежать смотря на неё, тлеющие угли придавали красноватый оттенок её коже от чего она чем то напоминала новогоднюю игрушку, лежавшую под ёлкой, и освещаемую только светом навешанных рядом гирлянд.

Серёга вернулся поздно. С экстравагантным набором русского джентльмена в виде пельменей хлеба майонеза и вина. Мы с Юлей всё это время были вместе, и только сейчас почувствовали, что успели сильно проголодаться. В искусстве превращать полуфабрикаты во что-то съедобное я сильно преуспел за последние пару лет, и быстро всё приготовил на газовой плите. Всем понравилось.

Этот вечер, изменил наши жизни, мы как три арестанта сбежавшие от реальной жизни от ответственности от работы от всех невзгод в этот дальний уголок, почувствовали себя так уединенно тепло и уютно что не захотели расставаться, и решили что нам ничего не остаётся делать как продолжать такое существование, и его логичным и дальнейшим продолжением должна была служить насыщенная полноценная поездка по всей России, оказалось что мы все трое, об этом мечтали, и отбросив и игнорируя все *против*, и приветствуя и восклицая все *за* решили это сделать. Вино заканчивалось, как и дрова и мы сидели и обсуждали что нам может пригодится в дороге, а что лучше оставить, куда лучше ехать и где останавливаться, мы предвкушали наше приключение, смакуя каждый нюанс. Правда долго не могли выбрать направление. Юля хотела в Питер, я хотел туда где потеплей или в тот же Питер, а Серёге было всё равно, и мы в конце концов остановились на том что едем по Сибири на запад не выезжая из России, и по ситуации после того как проедем Екатеринбург, выберем куда свернуть. Удовлетворившись тем что мы всё же нашли компромисс Серёга довольный пошёл спать, этот человек без забот легко согласился на эту авантюру не смотря на кажущуюся внешнюю серьёзность и взрослость, или же он принял на себя ответственность за нас двоих и не захотел отпускать, он был настоящим благодетелем, из тех людей что счастливы когда делают счастливыми кого то другого, а самому же ему доставлял необыкновенную радость тот факт что он существует что он живой что все видит и чувствует, он был из тех кто просто очень сильно любит жить. У нас было ещё немного вина, и мы остались вдвоём. Гормоны уже не так бушевали, как с утра, и мы успели немного поговорить. Точнее говорила Юля, о каких-то не важных простых вещах. Если честно я её почти не слушал, поскольку не мог отвести взгляда от её прелестного милого лица с такой обворожительной кокетливой мимикой, она даже злилась как то красиво, я смотрел на неё изредка кивая, и что нибудь отвечая следя за разговором лишь отпечатками подсознания, а сам не мог поверить что теперь могу взять и поцеловать её когда захочу, что теперь всё просто, никакой борьбы, боли, и не взаимности, никаких лишних заморочек, от этих мыслей я всё больше возбуждался и пил больше вина которого всё равно не хватало чтобы остудить пыл. Она не переставала говорить, но теперь уже и сама смотрела только на меня. Я начал ненавидеть то небольшое пространство что было между нами, и в конце концов оборвал её на полу фразе поцелуем и унёс к нам на второй этаж в кровать.