От тебя бегу к тебе

Роберт Брындза, 2015

Натали Лав переехала из маленькой деревни в Лондон и добилась успеха: она руководит известным театром, ей даже удается привлечь в свою команду одну из главных звезд Голливуда – Райана Харрисона. Жизнь Натали состоит из работы, парня, зацикленного на йоге, и эксцентричной гламурной бабушки, у которой всегда наготове мудрый совет и огромная миска гуляша. Но все меняется, когда на пороге ее театра появляется Джейми, ее бывший жених, которого она бросила у алтаря пятнадцать лет назад. Он продюсирует шоу в Вест-Энде и, кажется, пытается переманить у нее Райана Харрисона! Но что, если за шутками, упреками и забавными столкновениями героев кроется нечто большее, чем просто соперничество?

Эта книга посвящается всем, кто не боится мечтать и имеет смелость воплотить свои мечты в реальность.

© Robert Bryndza, 2015

© Павлова И., перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Действующие лица

Мое свадебное платье сгорело быстро.

В тот летний денек — день моего венчания — я стояла в поле за домом на нашей ферме вместе с мамой, бабушкой и своей лучшей подругой Шэрон.

До двух часов пополудни оставались считаные минуты. А в два часа (как утверждали мои свадебные приглашения) должен был начаться официальный прием. Так что мне уже следовало сидеть за главным столом — рядом с моим прекрасным новоиспеченным мужем по имени Джейми. И внимать речи, из-за которой мой папа не находил себе места последние несколько недель.

Но вместо этого я не сводила взгляда со старой бочки. И с нездоровым любопытством наблюдала за тем, как завивались и закручивались кружева и атласные складки на моем свадебном платье. Затем они превратились на миг в карамель, а потом резко сморщились, опалились и воспламенились с легким свистом.

Языки пламени взметнулись высоко-высоко, и в их жарком чаду холмы на горизонте подернулись рябью и нервно искривились.

— Натали… Что ты делаешь? Это же безумие! — вскричала мамуля.

— Я даже не сфотографировала тебя в нем, — удрученно вздохнула Шэрон, на запястье которой болтался фотоаппарат. Она все еще была в персиковом платье подружки невесты.

— Это был всего лишь платье, Натали, и ты походить в нем на кремовое пирожное, — пробормотала, закуривая, бабушка. Изящно щелкнув золотистой зажигалкой, она ловко запихала ее обратно в карман своей шубы. Моя бабуля, Анушка, — венгерка. Она приехала в Англию еще совсем юной девушкой, но так и не потрудилась избавиться от своего акцента.

— И как только у тебя язык повернулся такое ляпнуть! — укорила ее мама. — Натали в нем выглядела бесподобно!

— Она выглядеть в нем как бесподобное кремовое пирожное, которому уготована одна участь — быть сожранным, — возразила бабуля. — Разве так она хотеть начать свою жизнь замужней женщины — сладкой, но ничего не значащей штучкой?

— А ты знаешь, сколько времени и сил потратила наша старая миссис Гаррет, чтобы пришить все это кружево? И в какую кучу денег обошлось нам это платье! — возбудилась мамуля. — Появись я здесь на пять минут пораньше, я бы не позволила его сжечь!

Ветер изменил направление и окутал нас едкой завесой дыма. Мы закашлялись и замахали руками.

— Натали не хотеть выходить замуж! И если на то пошло, за платье заплатила я… — огрызнулась бабушка.

— Но это не давало тебе право его сжечь. Я бы предпочла его сохранить, — заявила мама.

— Ну да, конечно, только чтобы напоминать бедной девочке о том, что, по твоему мнению, она должна была пройти через все это! — язвительно пробурчала бабуля.

С противными шипящими хлопками языки пламени устремились к фальшивым жемчужинам на лифе.

Онемевшая от шока, я продолжала молчать, не в силах выдавить ни слова. А мамуля снова раскрыла рот:

— О чем ты думала, Натали? На виду у доброй половины деревни ты под руку с отцом продефилировала по проходу в церкви к алтарю, а через две минуты после этого пронеслась по нему назад и выбежала на улицу.

— Я решила, Нат, что у тебя скрутило живот, — вставила Шэрон.

— Как я теперь покажусь на глаза людям? Какой срам! И бедный Джейми! Такой красивый, замечательный мальчик! — воскликнула мама.

— Энни, смотри на вещи объективно, — одернула ее бабушка, швырнув окурок в бочку. — Разве я не говорить тебе, что Натали слишком юна для замужества? Нашей девочке всего девятнадцать. Ей еще только предстоит узнать большой мир… — Прищурившись от солнца, бабуля глянула на меня. — У тебя впереди целая жизнь, моя дорокая. Тебе следует присмотреться к нескольким мужчинам, оценить их, примерить на себя…

— Еще чего не хватало! Примерять на себя мужчин… — прошипела мама. — Ей нужно…

— А как насчет того, чего хочу я? — внезапно вырвался из меня дикий вопль. — Вы все рассуждаете обо мне так, словно меня тут и нет! Вы хоть раз можете побыть нормальной семьей? И попытаться понять, что я чувствую? Все, что ты делала, — это кричала и убеждала меня сжечь свадебное платье! — накинулась я на бабулю.

— Если ты не хотеть, чтобы я его сожгла, ты должна была подать голос, — заявила бабушка.

— Как будто у бедной девочки был выбор! Если тебе что-то взбредет в голову, тебя не остановить! — парировала мама.

Воцарилось неловкое молчание. Шэрон наклонилась и взяла мою руку.

А в следующий миг я заметила папулю, осторожно пробиравшегося к нам по грязному полю. Он все еще был в своем праздничном костюме и роскошных ботинках. Приблизившись к нам, папа заглянул в бочку и явно не поверил собственным глазам. Мое платье к этому моменту уже превратилось в почерневший бесформенный комок.

— Черт подери, это что?.. — заговорил папа, но мама быстро его перебила:

— Мартин, мне показалось, будто ты собирался переодеться. — Она похлопала по лацканам его фрака, стряхивая с них воображаемую грязь.

— Я хотел уточнить, что мне делать с моими родителями, — отстранившись от нее, признался папа. — Я оставил их в отеле «Трэвелодж». Но они желают знать, будет ли у нас праздничный обед в пабе?

— Ну, конечно же, не будет!

— По правде говоря, у меня все это в голове не укладывается, Натали. Джейми сделал что-то не то? — поинтересовался папа.

И все разом повернулись ко мне. В ответ я открыла рот, но за несколько секунд из него не вылетело ни звука. И только потом мне удалось поднатужиться и выдавить:

— Просто… просто я не чувствую себя готовой…

Мои слова прозвучали плаксиво и патетично.

— А когда ты почувствуешь себя готовой? — взвизгнула мамуля. — Завтра? На следующей неделе? Не мешало бы нам это узнать, когда мы готовились к чертовой свадьбе.

— Я вам все компенсирую, все до копеечки, — сказала я.

— С каких это шишей? — озадачилась мама. — Откуда ты возьмешь деньги? В министерстве социального обеспечения? У тебя же нет работы. Ты провалила все экзамены, потому что влюбилась в Джейми. Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

— Конечно, я понимаю, что я наделала! — выкрикнула я. — Или ты думаешь, что я это сделала исключительно назло тебе?

— Сейчас я уже ни в чем не уверена! Похоже, ты способна на все! — прорычала она. — Глаза бы мои на тебя не глядели!

— Тебе следует успокоиться, Энни, — произнес папа, водрузив на мамино плечо свою руку.

— Не смей говорить, что мне следует, — стряхнула ее мамуля.

— Она и в детстве была легковозбудимой, — констатировала бабушка, смерив маму бесстрастным взглядом. — Я даже иногда по утрам добавлять ей в овсянку немножко своего валиума… ради тишины и покоя…

Мамуля отошла от папы и пошагала назад к дому.

— Прости, что я так и не послушала твою речь, — сказала я папе.

Он бросил взгляд на обугленное платье, помотал головой и побрел за мамой. Слезы тихо заструились по моему лицу. Бабушка вытащила из своей сумочки кружевной носовой платочек и подала его мне.

— Хочешь побыть одна, Натали? — спросила она меня.

Я взяла ее платок, приложила к лицу и кивнула.

— Пошли, Шэрон, — позвала мою подругу бабушка.

Шэрон улыбнулась и пожала мне руку. Они последовали за мамой и папой, бывшими уже на полпути к дому. А я схватила палку и ткнула ею в почерневший комок в бочке. Палка зацепилась за него своим кончиком, и из бочки я ее вытащила вместе с ленточкой оплавленной ткани.

После бегства из церкви Святой Вирсавии я оказалась на безлюдной проселочной дороге. Рядом со мной остановился местный автобус — наверное, потому, что людям не часто доводится видеть на обочине невесту в свадебном платье и фате, которая машет руками как сумасшедшая. У меня не было с собой денег, и за билет я расплатилась собственным букетом (по окончании смены водитель собирался навестить свою тетю в больнице, и цветы пришлись ему как нельзя кстати). Традиция требует, чтобы у невесты было в день свадьбы что-нибудь старое, что-нибудь новое, что-нибудь чужое и что-нибудь голубое… И почему-то никому не приходит в голову, что ей не помешало бы иметь при себе еще и немного наличных — на тот случай, если она раздумает выходить замуж…

Когда я зашла на кухню, мама готовила крепкий чай, ложку за ложкой отправляя в заварочный чайник скрученные листики. Папа наконец переоделся и занял свое место за столом рядом с бабушкой и Шэрон. Они молча разглядывали замысловатые ярусы моего свадебного торта, стоявшего посередине стола.

— Его принесла сюда работница паба, — сконфуженно-извиняющимся тоном пробормотала Шэрон. Я поглядела на безукоризненную королевскую глазурь, увенчанную короной из желтых сахарных розочек. А мама подошла ко мне и протянула длинный нож.

— Хочешь, чтобы я его разрезала? Прямо сейчас? — спросила я.

— Да, а что останется, придется заморозить. Мы его весь не съедим, — сказала она.

— Энни, Натали не нужно разрезать его прямо сейчас, — встрял папа.

— Да что ты говоришь, Мартин? Неподходящий момент? Так? Натали с радостью позволила бабуле предать огню свое свадебное платье. А когда наступит подходящий момент для… — Мамину тираду оборвал стук в заднюю дверь. За матовым стеклом замаячило пятно персикового цвета.

— Микки! Мы забыли о Микки! — вскричала мама и, бросившись к двери, открыла ее. На пороге стояла моя четырнадцатилетняя сестра в своем платье подружки невесты. В руке Микки держала белые туфли, которые она благоразумно сняла, чтобы не извозить в грязи подъездной дороги.

— Микки, куда ты ходила? — спросила сестрицу мама. И расстелила на полу у порога газету. Микки прыгнула на нее.

— И она еще говорит мне, что я быть плохой матерью, — пробурчала бабушка, закуривая очередную сигарету.

— Я погуляла по кладбищу, а потом меня подвез человек, который копает могилы. У него в багажнике лежат лопаты! — восторженно выпалила Микки.

— Видишь, Энни, Микки всего четырнадцать, а она уже выискивает интересных мужчин, — сказала бабушка.

— Ох, да заткнись ты уже! — буркнула мама. Затем подошла к мойке, наполнила теплой водой тазик и поставила его у двери. Микки стала мыть ноги, а мы молча наблюдали за ней.

— И что случилось с нашей Нат? — полюбопытствовала она, вскинув на меня вопросительный взгляд. — Я думала, что вы с Джейми очень любите друг друга!

Последовала тишина. А потом я подпрыгнула, потому что зазвонил телефон. Папа встал, ответил на звонок и тут же вернулся.

— Это тебя, Натали. Джейми.

Я замотала головой.

— Он на дороге, звонит по мобильному. Говорит, что не уйдет, пока ты с ним не переговоришь, — попытался втолковать мне папа.

— Бедный парень! Ты должна с ним объясниться, хотя бы ради приличия, — заявила мама.

— Ладно… Скажи ему, что я выйду, — вздохнула я.

И обула резиновые сапоги. Мама попыталась пригладить мне волосы. Но я отбросила ее руку и вышла из дома.

Джейми стоял в своем свадебном костюме за калиткой, в самом конце дороги — высокий, стройный и красивый до замирания сердца. В его петлице все еще торчала роза с веточкой гипсофилы, а в каштановых волосах отражалось золотыми бликами солнце. Хлюпая сапогами по грязи, я обреченно пошагала к нему.

— Что за фигня, Нат? — спросил Джейми, когда я приблизилась к воротам.

— Я… очень сожалею.

— И только-то? Ты сожалеешь? — Джейми отворил калитку и собрался зайти. Подняв вверх руку, я вышла на дорогу и, прикрыв за собой калитку, встала с ним рядом.

— Я не готова… — изрекла я.

— Как это ты не готова? Ты же надела платье, села в машину… Ты же прошествовала по церкви к алтарю! — засыпал меня вопросами Джейми.

В ответ я только молча уставилась на него.

— Ты хоть понимаешь, какое унижение я пережил? Музыканты все играли и играли этот долбаный Свадебный марш… они думали, что ты вернешься… Как, впрочем, и все мои родственники… Мои кузины прилетели из Канады. Билеты на самолет обошлись им в целое состояние!

— Когда я сказала, что не готова, я имела в виду… — попробовала объяснить я, но Джейми не дал мне договорить:

— Мои кузины полетят назад через неделю. Тетя уже пытает меня вопросом, сможем ли мы это сделать в какой-нибудь другой день…

— Сделать что?

— Как что? Пожениться! Тетушка Джин призналась, что перед свадьбой с дядей Полем у нее был жуткий мандраж. Она готова была вытворить то же, что и ты… сбежать… Но они прожили в счастливом браке уже тридцать пять лет.

Я посмотрела на красивое лицо Джейми. Он так хотел, чтоб я ему сказала: «Да, мой любимый, виноват предсвадебный мандраж!»

— Нет, это другое, — тихо проговорила я.

— Что?

— У меня не мандраж случился… Я просто поняла, что не хочу замуж. Скажем так: я не хочу выходить замуж именно сейчас.

— А когда ты захочешь выйти замуж? — поинтересовался Джейми.

— Не знаю, Джейми… Может быть, завтра. Может быть, на следующей неделе или через месяц… А может, и в тридцать пять лет. Но именно сейчас я замуж выходить не хочу!

Лицо Джейми стало мрачнее тучи.

— Я думал, что мы любим друг друга, — сухо процедил он.

— Так и есть, но ты не находишь, что все изменилось — раз мы уже не пойдем в университет вместе? Мы планировали уехать из дома, выбраться отсюда и начать новую жизнь.

— Мы можем пересдать экзамены, — сказал Джейми. — Попробовать поступить в университет в следующем году.

— Колледж, в котором можно пересдать экзамены, находится отсюда очень далеко. У нас нет ни машины, ни денег. А если я ненароком забеременею?

— А что в этом плохого?

— Как что? Мы будем без работы, без дома, да еще и с ребенком…

— Мы могли бы пожить у моих родителей.

— Где? В твоей спальне с креслом-мешком и постерами «Звездных войн»?

— Или у твоих родителей.

— Ну уж нет! — взвилась я. — Мне бы не хотелось, чтобы новорожденный малыш оказался в лапах этих психов…

Джейми поневоле рассмеялся. На его лоб упала прядь волос, и я рукой убрала ее ему за ухо.

— Просто я поняла: если мы поженимся сейчас, мы упустим жизнь. Мы были такими дураками! Мы совсем не готовились к экзаменам. Проводили все свое время…

— Трахаясь? — слабо ухмыльнулся Джейми.

— И не только… мы еще ходили в кино, на прогулки, — добавила я.

— И во время этих прогулок, и в кино тоже трахались. Ты выглядела очень счастливой, — снова усмехнулся Джейми. А потом наклонился и собрался меня поцеловать.

— Джейми, пожалуйста, взгляни на все это по-взрослому. Я стараюсь рассуждать серьезно…

— А я, значит, — незрелое дитя, да? — отстранился от меня Джейми. — Почему ты не заикалась об этом, когда наши семьи стали готовиться к свадьбе?

— Все были так возбуждены и увлечены этими приготовлениями… И мне казалось, что еще не наступил подходящий момент… пока… — запнулась я.

— Пока ты не дошла до алтаря? — закончил за меня Джейми. Я вытянула руку и схватила его за локоть.

— Ты совсем не беспокоишься о будущем? О том, как обернется твоя жизнь? — спросила я.

На лице Джейми отобразилось замешательство.

— Не знаю… Я действительно об этом никогда не думал…

— То-то! А я думала. И я хочу достойную жизнь, с карьерой и перспективами!

— Прекрасно! Значит, жизнь со мной для тебя недостаточно хороша?

— Речь не только о тебе. Я не хочу здесь застрять, в этой чертовой деревне! Я не хочу быть просто твоей женой и завязнуть здесь навечно! — выкрикнула я, заставив проезжавшую мимо нас седовласую даму завилять на своем допотопном велосипеде.

— Натали. Ты согласилась выйти за меня замуж! — взревел Джейми, утратив последнее терпение и стиснув мою руку. — Ты не можешь так со мной поступить! Ты не можешь пойти на попятную!

Я отскочила от него, потеряла равновесие и шлепнулась на пятую точку. Несколько секунд я просидела на ней, погружаясь все глубже в грязь и ощущая, как намокают мои треники.

— Извини, — пробормотал Джейми, помогая мне подняться.

Встав, я застыла на месте. Джейми провел пальцем по воротнику своей рубашки. Он выглядел таким хорошеньким в своем праздничном костюме!

— Значит, это твой окончательный ответ. Ты не выйдешь за меня замуж?

— Нет, — почти прошептала я.

— Отлично, — сказал Джейми. — Значит, ты меня больше никогда не увидишь.

— Я вовсе не этого хочу!

— Все просто. Либо ты меня хочешь, либо не хочешь! — с вызовом выпалил Джейми.

— Ты что это? Удумал меня шантажировать? Или свадьба, или ничего? — спросила я.

— Да, — кивнул Джейми. — Или свадьба, или ничего…

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Джейми ждал от меня ответ, а я его дать не могла. Внезапно он резко повернулся и зашагал прочь, через дорогу, к лужайке у паба.

Мне следовало пойти за ним. Мне надо было броситься за ним и остановить. Но что-то удержало меня на месте. Я проводила Джейми взглядом. А когда он скрылся за углом, явно направившись в паб, я вдруг разревелась, как маленькая. Несколько минут я держалась за калитку, пытаясь подавить истеричные всхлипы. И только взяв себя в руки, я побрела обратно к дому. Но не успела я приблизиться к задней двери, как ее распахнула мама.

— Ну что? Все хорошо? — с надеждой улыбнулась она. И придержала меня за локоть, чтобы я, снимая сапоги, не потеряла равновесие.

— Все кончено, — ответила я.

Мама зашлась в приступе бешенства. И раскричалась как сумасшедшая, пока все остальные молча смотрели на нас. Она кричала, что я никогда не найду себе мужа достойнее Джейми, что я выставила себя полной дурой и опозорила всю нашу семью и что ей теперь остается только одно — лечь в постель и сдохнуть от стыда.

— Ладно уж, Энни, угомонись! Хватит! — крепко ухватил маму за руку папуля.

— Я думать, у Натали все сложится как надо, — сказала бабушка и загасила свою сигарету в вазе для фруктов. — Ей нужно смотреть мир! Мне повезло это сделать, когда моя семья бежать от нацистов…

— Тебе не нужно было бежать! — выкрикнула мама. — Венгры были союзниками нацистов! И ты всегда говорила, что считала Гитлера красавчиком.

— Не мели вздор, Энни!.. — рявкнула бабушка. — Я считать красавчиком Гиммлера. И будь Гиммлер главным, нацисты преуспеть гораздо больше.

— Ты слышишь это, Мартин? — обратилась мама к папе. — И это говорит женщина, под чьим присмотром мне пришлось взрослеть! Не удивительно, что мои нервы на пределе!

Бабушка встала. С минуту она изучала мой свадебный торт. А потом выдала:

— Натали, я планировать после твоей звадьбы поехать в Лондон, пожить у своего друга Пауло. У него квартира в самом центре… Хочешь поехать со мной?

— В Лондон?! — воскликнула мамуля. — На кой ляд ей туда ехать?

— Мне кажется, Натали необходимо отдохнуть, обождать, пока улягутся страсти, — объяснила бабушка.

— Отдохнуть? — переспросила я. Мысль о том, чтобы оставаться в Девоне и наблюдать за тем, как мою несостоявшуюся свадьбу заволакивает грибовидное облако кривотолков, вызывала во мне неподдельное беспокойство.

— Считай это торжеством совершеннолетия, — хмыкнула бабушка. — Дом Пауло всегда открыт, там с радостью привечают гостей. Пауло играет на кларнете в Лондонском сумфоническом оркестре.

— А кто оплатит эту поездку? — полюбопытствовала мама.

— Я позабочусь о Натали, — заверила ее бабушка.

— Может, мне действительно поехать? Ненадолго? — подала я голос. Бабушкина идея вдруг показалась мне спасением.

Мамины губы поджались и вытянулись в тонкую струнку.

— Она уже взрослая, — сказал папа.

— Ты могла бы взять с собой и подружку, — показала пальцем на Шэрон бабушка.

— Правда? — вскричала та. — Вау! Я никогда раньше не бывала в Лондоне.

— А я? — встряла Микки. — Я могу поехать в Лондон?

— Тебе нужно ходить в школу, Микки, — сказала мама.

— Это несправедливо! Почему Натали поедет в Лондон, а я нет? Ненавижу вас! — выпалила Микки.

— Микки, дорогая, ты обязательно поедешь в Лондон с бабушкой, когда станешь постарше, — постарался утешить ее папа.

— Даже если я не сбегу от жениха у алтаря? — уточнила Микки.

— Гм… ну да, — подтвердил папа неуверенно.

Воцарилась тишина. Бабушка подошла и обвила нас с Шэрон руками.

— Решено! — резюмировала она. — Вы ехать со мной в Лондон, да?

Я посмотрела на сияющее от восторга лицо Шэрон и кивнула:

— Ладно, мы едем в Лондон!

В тот же вечер мы уехали в столицу. И с тех пор я редко возвращалась назад.