Собрание стихотворений

Роальд Мандельштам, 2006

Настоящее издание – самое полное на сегодня собрание произведений Роальда Мандельштама (1932–1961), легендарного поэта, замечательного представителя героического периода ленинградской неподцензурной словесности. Несмотря на высочайшую оценку его творчества историками литературы, он до сих пор находится в тени своего великого однофамильца. Издание сопровождается аналитическими статьями и подробными примечаниями.

Лунные зайцы

Маскарад («Каприччио» Дворжака)

На шумный бал без маски

Явился Арлекин, —

Без грима и без маски —

Весёлый Арлекин!

Он звал меня в метели —

Уйти я не могла, —

Одни глаза синели,

Как два больших стекла.

И он согреть пытался

Застывшее лицо,

Слегка касаясь маски

Звенящим бубенцом.

Но я была стеклянной, —

И он ушёл один,

Весёлый и желанный,

Отважный Арлекин.

Декабрь 1952

Голос в темноте

Ночь вошла в окошко синее,

Видны луны фонарей,

Тени сказочные, длинные,

Тихо вышли из дверей.

— Если ночь тебя не успокоит,

Навевая тающий обман,

Если ты глухой сражён тоскою,

Если льётся кровь из свежих ран…

— Знай, что там, вдалеке,

На хрустальной реке

Дни и ночи мой город стоит,

Белой дымкой повит, —

Он на землю струит

Голубые каскады огней.

Заклинание ветра

Свет ли лунный навеял грёзы,

Сон ли горький тяжёл, как дым, —

Плачет небо, роняя звёзды,

В спящий город, в его сады.

Ночь застыла на чёрных лужах,

Тьма повисла на лунный гвоздь,

Ветер скован осенней стужей,

Ветер, ветер — желанный гость!

Бросься, ветер, в глаза каналам,

Сдуй повсюду седую пыль,

Хилым клёнам, что в ночь стонали,

Новой сказкой пригрезив быль.

Сморщи, ветер, литые волны,

Взвей полно́чи больную сонь,

Пасти комнат собой наполни, —

Дай несчастным весенний сон.

Серым людям, не ждущим счастья,

Бедным те́ням, забывшим смех, —

Хохот бури, восторг ненастья!

Души слабых — одень в доспех!

Ветер, ветер! — ночная птица!

Бей в литавры снесённых крыш,

Дай нам крылья, чтоб вдаль стремиться,

В брызги-громы взрывая тишь!

25 ноября 1953

Лунные зайцы

Зелёным горячечным чадом

Вливалась в палату луна —

И мальчика, спящего рядом,

Прозрачно змеившимся ядом

Неслышно одела она.

И, в жёлтом бреду задыхаясь,

Я видел сквозь рваные сны,

Как лунные зайцы спускались

К подушке моей со стены.

В их длинные, тёплые уши

Я спрятать лицо своё рад;

Они мне шептали: «Послушай,

Кругом золотой звездопад…»

Они говорили: «Мой мальчик,

Тебя унесём мы с собой

В блестящие звёздные вьюги,

В волнующий лунный прибой.

Тебя мы возьмём на рассвете

Туда, где в лиловой заре

Хвостатые бродят кометы

Меж звёзд в голубом серебре.

Там синие сполохи ярче

Играют звенящим лучом —

Летим же скорее, мой мальчик,

Не надо жалеть ни о чём».

Вишнёвая метель

Опять луна мне яд свой льёт

На смятую постель,

Опять в саду всю ночь поёт

Вишнёвая метель.

Тревожной, тёплой темнотой

Повеяло в глаза,

И в знойном мраке надо мной

Сгущается гроза…

Как звёзды близко! — В двух шагах,

Рукой могу достать,

Спустились… Все… горят в цветах,

Но руку не поднять…

А кто вложил вчера в сирень

Букет из чёрных роз?

Цветы… Цветы… Пора? Уж день?..

Нет, нет!.. Немного грёз.

И ты пришла цветы смотреть?

Но что же так темно?

Я понял: это значит смерть, —

Я это знал давно!

Но я привык встречать врагов

Лишь стоя на ногах —

Ко мне друзья спешат на зов,

И верный меч в руках.

Сверкнула яростная сталь

Звенящей полосой

Вдруг тихий голос мне сказал:

«К чему ненужный бой?»

Я вижу: девушка кладёт

Мне руку на глаза,

И поцелуй её — как лёд,

И на щеке слеза…

Мне надоела канитель,

Я меч ломаю свой:

— Звени, вишнёвая метель,

Теплей меня укрой.

Разлив

* * *

Не придёт, но, может быть, приснится,

Так светла и так же далека,

А над ней взрываются зарницы,

Проплывают дымом облака.

Озорной и опьяневший ветер

Из садов темнеющих занёс

Лепестки невиданных соцветий

В шёлковое золото волос.

Но как только ночь придёт в больницу,

Я в бреду её не узнаю —

Девочку, которая мне снится,

Золотую звёздочку мою.

А она приходит осторожно

И садится рядом на кровать,

И так хочется ей сон тревожный

От упрямых глаз моих прогнать.

Собирает бережной рукою

Лепестки неконченных поэм

И полна бессильною тоскою,

И укор в глазах глубок и нем.

Плачет надо мной, совсем погибшим,

Сброшенным в бездарнейшую грусть,

А себе я снюсь бездомным нищим

И чему-то страшному смеюсь.

И всю ночь летят куда-то птицы,

И, не зная, как она близка,

Безнадёжно уронив ресницы,

Я зову её издалека.

* * *

Конечно, в лужах есть окошко

Сквозь землю в южный небосвод;

Не зря к нему приникла кошка —

Лакая звёзды — небо пьёт!

А рядом, чуть живой от жажды,

И я, — (боясь сойти с ума) —

(Любой бы сделал точно так же!)

Она подвинулась. Сама.

Внизу мяукнул изумлённо

Хвостатый, рыжий антипод:

Два зверя, полные солёным,

Лакали небо — я и кот!

Вот счастье! — Думать ночью поздней

О царствах мира, их тщете,

Когда безоблачно звёздно

В небесно-полном животе!

Любая лужа есть окошко,

Когда желающий забыть

Придёт к нему бродячей кошкой,

Лакая звёзды, небо пить!

Тихая песня

Замолчали птицы, —

Значит, время спать.

Сон сомкнёт ресницы,

Сядет на кровать.

Ветер спит летучий.

Тихо из-за туч

Сонно и певуче

Смотрит звёздный луч.

Лунный Зайчик тоже

Спит и видит сны,

Ходят осторожно

Только лишь часы.

Без конца и края,

В свой далёкий путь,

Пусть себе шагают, —

Им нельзя уснуть.

Сон руками машет,

Сон других зовёт, —

Всё, что он покажет, —

Утром оживёт.

2 февраля 1954

* * *

На смерть Е. Гайль

Девочка читала мемуары,

На руки головку положив,

Маленькое сердце замирало,

Сдавленное тяжестью чужих

Огненных страстей и преступлений,

Кровью, обагрявшей алтари,

Перед ней рождались поколенья,

Воздвигались боги и цари.

Вздрагивали худенькие плечи,

Слёзы набегали на глаза,

А в окне синел весенний вечер,

Грохотала первая гроза.

Загорались звёздные гирлянды,

И цветной гравюрой мнился сад…

Девочка листала фолианты,

В пыльной коже, в дырах, без заплат.

Маленькая, глупая, больная,

Верила в поэзию, в талант,

Плакала над Гамлетом, роняя

Толстый и тяжёлый фолиант.

Вся была зажжённой кем-то свечкой,

Вся чужими жизнями жила…

Может быть, от этого под вечер

Незаметно, тихо умерла.

Колыбельная

Сестре Ленке

Стих давно трамвайный говор,

Ходят, бродят сны,

Ночь одела спящий город

В ласковую синь.

Осторожно улыбаясь,

Прыгнул на карниз

Хитрый-хитрый лунный заяц,

Сел и смотрит вниз.

Открывать окно не надо,

Надо крепко спать —

Зайка сам придёт из сада

Что-то рассказать;

Золотистых-золотистых,

В капельках росы,

Принесёт холодных листьев,

Чудный сон приснит.

Тени

1. Уличные тени

От лунного света,

Фонарного света —

Тени:

Волюты,

Спирали,

Тенета.

2. Из окна

Погаснут лампы —

Дрогнут тени —

И ночь обрушится в лицо

Колючей готикой видений —

Картечью битых леденцов.

3. Моя тень

На лестничных маршах

Вдоль красящих стен —

(Приветствуя двери: «Сезам!») —

Сорву со стены плоскомордую тень,

А лампы — по рыбьим глазам!

У тени и глаз — одинаковый звук.

От них под ногами — одно:

Как будто случайно раздавлен паук,

Как тающий студень — пятно.

6 — 7 апреля 1957