Последний классик. Роман в стихах. Том первый

Рим Юсупов

В первом томе романа обрисована жизнь великого русского поэта и писателя Ивана Алексеевича Бунина: его детство, отрочество, юность, и становление его, как поэта и прозаика. Его поездки, путешествия по России, встречи с людьми, с писателями. Его первая, пленительная, страстная, безудержная, почти сумасшедшая любовь.Строки стихов романа легки, быстры, подобно журчащим струям полноводной речки, наполняют плавным ритмом сердца читателей, даря им ощущение близости с великим поэтом России.

ЯВЛЕНИЕ ГЕНИЯ. ПРОЛОГ

1

Среди живых многообразий

Дней, уходящих в пустоту,

Жить не могу, свободе праздной

Отдав тревожную мечту.

Ту, что во мне вдруг зародилась

По чьей-то воле, как во сне.

Но мне не будущее снилось,

Спешило прошлое ко мне.

Опять в тот мир, что остаётся

За гранью прожитых годов,

Мысль опрометчиво, несётся,

Не находя ей нужных слов,

Чтоб на белеющей странице,

Начав неслышно новый путь,

Вполне достойно отразиться,

Пролив накопленную суть.

Зачем, пронзив собой поэта,

Та мысль тревожит и зовёт

К иным туманам и рассветам?

Кто там его прихода ждёт?

2

Чей образ, мудрый и серьёзный,

Готов меня вдруг взволновать?

Какую страсть, в стихах и в прозе,

Готов он мне продиктовать?

Какие трепетные чувства,

Какую огненную боль?

Какие истины вольются

В меня, невидимой волной,

Чтоб смог и я, вдруг очутиться

Среди прошедших, чудных дней?

Зачем, из книг его струится

Та явь, стремясь к душе моей?

Зачем, незримо проникает

В наш мир, своею мыслью, он.

И страшной правдой обжигает,

Любую грудь, горя огнём.

Сердца людей воспламеняя,

Тревожа души их собой,

О прошлых днях напоминая,

Вновь оживляя мир иной.

3

То время, где он жил, свободе

Себя при жизни посвятив,

Несло смятение народам.

В сердцах людей таился взрыв.

Кончалось долгое служенье,

Тому, кто миром управлял.

От многих бед и унижений,

Гнев, неизбежно нарастал.

Восстаний вспышки, как пожары

Вдруг вспыхивали тут и там

И запах дыма, как и гари,

Нёс ветер к близким городам.

И в городах России, стачки

И забастовки начались.

Дух революций замаячил

Над миром, изменяя жизнь.

Тот век, в котором очутился

По чьей-то воле, мой герой,

Порой в огнях войны дымился.

Мир вечно тешился войной.

4

На время тишине отдавшись,

Накапливал в себе он, вновь,

И злость, и гнев. Так было раньше,

Но и сегодня мир готов

Войной невидимой взорваться,

Чтоб шар земной накрыла пыль.

Чтоб став безжизненным пространством,

Вселенную он погубил,

Без атмосферы оставаясь,

Без воздуха и без воды,

Проваливаясь и вздымаясь,

Сжимаясь, вне былой среды.

Всё это, долго продолжаясь

Достигнет пика своего

И шар земной скатится в хаос.

И даже, более того:

Сойдёт Земля с орбиты тут же,

И, рассыпаясь на куски,

Вкруг солнца больше не закружит.

Исчезнут все материки.

5

Все океаны испарятся.

То вверх качнёт её, то вниз.

И вновь, в космическом пространстве

Начнётся страшный катаклизм.

Нарушится планет сцепленье

И прерывая прежний ход,

Вдруг, оборвётся их вращенье

И солнце, свет свой разольёт.

Галактика, вне равновесья,

Лишившись солнечных планет,

Со звёздами своими, вместе,

В иной вселенной пропадёт.

Беда в космическом масштабе —

Взлелеянная жизнь, умрёт.

Вот, ожидаемая, правда.

Вот, он, грядущих войн, итог.

Вот тот исход, который нынче,

В наш ядерный, жестокий век.

Весь мир покроет пепелищем,

Прервав навечно жизни бег.

Очнись же, мудрый человек!

6

Ах, люди! Вспомните, как долго

Вынянчивала вас, Земля,

Давая знаний понемногу,

Чтоб с древних лет, день ото дня,

Познаньем, практикой сумели

Построить, выдумать, создать

Всё то, что раньше не имели —

Открытий новых благодать.

В любое время, обретая

В трудах, великой жизни смысл.

Из древних лет мечта святая,

Облагораживая жизнь,

Вела вас к новым достиженьям,

К открытьям неизвестных тайн.

Отдавшись вечному движенью,

Вы торопились к новым дням.

Вы вдаль морей, куда-то рвались.

Старались небо покорить.

Побед реальных добивались

Вам всем хотелось ярко жить.

7

Вам всем свободно жить хотелось

Был каждый к подвигу готов.

И вам сопутствовала смелость

И помогала вам любовь.

Но оглянитесь: как вы жили?

В дни, незапамятные, те,

Богатым бедные служили,

Забыв о собственной мечте.

За них, с врагами смело бились,

И умирали, как всегда.

Рабы всю жизнь свою трудились

И властвовали господа.

То короли, то феодалы,

То императоры, цари —

Над бедными торжествовали,

Их превосходством озарив.

Вот и в России император,

Дворяне, графы и князья.

Нам благородство их понятно,

Но смысл их жизни, не без зла.

8

Здесь нужно мне остановиться,

Чтобы в одну живую суть

Собрать накопленные мысли

О том, к кому лежит мой путь.

Кому душой своей внимаю,

Облагораживая жизнь.

Кого всем сердцем принимаю

Познав его творений смысл.

И всё же, ради правды молвлю,

Что сам герой мой из дворян,

Из обедневших, честных, скромных.

Какой в них может быть изъян?

Но и они ведь господами,

Пусть небольшими, может быть,

Считались в годы злых восстаний.

Могли ль, крестьяне их любить?

9

А кто я сам? Откуда взялся

И взрос вдруг, из каких кровей?

Но мир давно перемешался,

Среди иных, жестоких дней.

Князья, священники, дворяне,

Крестьяне — суть одних основ.

Сегодня мы не знаем сами,

Откуда льётся наша кровь.

Сегодня, все равны и кровью

Дворянской мир не удивишь.

Но мой герой, без родословной

Наверно, был бы духом нищ.

Он, знал и чтил святые корни,

Откуда гордо произрос,

И многих, славных предков помнил,

Чей путь, сквозь годы, был не прост.

Была ценна для них свобода.

Хранил от зла их острый меч.

И он, как продолженье рода,

Честь предков, должен был сберечь.

10

Всегда их образы живые

Внушали: «Честным, смелым будь!»

И чтя традиции святые,

Он продолжал их славный путь.

Беднел их род, но суть не в этом.

Он пылко родину любил,

И ей, как многие поэты,

Стихов немало посвятил.

Но время, так вдруг изменилось,

Что и Россия новых дней,

Достоинств истинных лишилась,

По воле множества людей.

Мир забурлил и захлестнула

Волна идей земной простор.

Устои жизни пошатнула,

Готовя страшный приговор.

И окунулась вновь Россия

В войну с Германией, деля

И жизнь, и смерть. Лихие силы,

Вдруг превратились в силы зла.

11

И продолжались долго битвы.

Войне конца и края нет.

Как много раненых, убитых!

Как много нищих и калек!

Вспылил народ: «Кто дал, им, право,

Царям, правительству, князьям,

Нас убивать в боях кровавых!

Терпеть подобное нельзя.

И вся Россия забурлила

В смятении, её народ,

Собрав накопленные силы

Готов он сбросить тяжкий гнёт.

И всё ж, по-прежнему привычно

Сигналов чьих-то, молча ждёт.

Немало и патриотичных

Призывов было: «Все на фронт!»

Купцы и многие дворяне

Войну желали продолжать.

Их, черносотенцы всех рангов,

Готовы были поддержать.

12

А что герой мой? Он, конечно,

Не жаждал никакой войны.

Столкнулись в нём, вдруг: человечность

И мысль, за честь своей страны.

В те дни, врага он ненавидел

И наших воинов жалел.

И понимая их обиды,

Тревожить чувства их, не смел.

Он был войной разочарован

И к ней людей не призывал.

Войны жестокой, запах крови

Его безмерно угнетал.

Он ненавидел эти бойни,

Что порождали в людях страх.

И было вовсе не спокойно

Ему в тех грозных временах.

Вот время то, где обитая,

Герой мой, не торжествовал.

Сознаньем в жизнь людей вникая,

В стихах он истину искал.

13

Внедряясь разумом в природу,

В её явлении любом,

Он видел смысл своей свободы

И просыпалась радость в нём.

Был полон мир разнообразья

И в ярком дне, и в звёздной мгле.

Он сердцем чувствовал, что связан

С любой травинкой на земле.

Берёзка каждая казалась

Поэту, спутницей любви.

Всё, что росло, цвело, плескалось,

До шелестения травы,

И даже вспышки ярких молний

И гром небес над головой —

Всё смысл имело, затаённый,

Необъяснимый, но живой.

Любые шорохи и звоны,

Журчанья — дань святой мечте.

В стихах лишь, мыслью обновлённых,

Могли раскрыться тайны те.

14

Не зря влекла его природа —

О людях мало он писал.

Стихи хвалебные и оды,

Он никому не посвящал.

Но, есть стихи его, о нищих

И обездоленных, чья жизнь

Казалась многим людям, лишним,

И не имела гордый смысл.

Ах, общество страны, не стыдно ль,

За правду этих горьких дней!

Не зря, наверное, обидно

Поэту, за таких людей.

Несправедливость огорчала —

В стране так много было бед.

Но он казался не печальным,

Был строгим в годы те поэт.

Поздней, он взялся вдруг за прозу,

Найдя в ней высший идеал

И стал писателем серьёзным.

И книг немало написал.

15

Чисты, изящны эти книги.

В них нет полемики пустой.

Был в прозе, более великим,

Наверно, только лишь Толстой.

Как и Толстой, хотел проникнуть,

Он в душу русскую, стремясь,

Достичь неведомых открытий,

Познав и боль её и страсть.

Её порыв к любви красивой.

Её непонятую грусть,

И подсознательные силы,

Что побуждают к взрыву чувств.

Её безумное веселье,

Её великую печаль.

Она, невидимо над всеми,

Летела в призрачную даль.

И он, как будто бы внимая.

Полёту той святой души,

Молчал, почувствовать желая:

Какие зовы в ней слышны.

16

Ах, русская душа! Не знаю

Твоих истоков. Может быть,

Природы тайное сознанье,

Смогло в тебя свой свет пролить,

Чей блеск, божественным сияньем,

Сумел бы, мир весь озарить

И ненасытные желанья

Ума и сердца оживить.

И вот ты блещешь. Поколеньям

Передавая суть свою,

И вдаль спешишь, пронзая время,

Чтоб снова встретиться в бою

Со злом, таящимся незримо

Во мгле, среди печальных звёзд.

А иногда, необъяснимо

Молчишь, в плену у сладких грёз.

И вдруг, иным отдавшись чувствам,

Почувствовав призыв живой,

Вновь просыпаешься от грусти,

Взрываясь радостью хмельной.

17

Отбросив глупые сомненья,

Боль и обиды прошлых дней.

Свою загадочность на время

Оставив в грустной полутьме

И явью жизни восторгаясь,

Душа, вдруг, оживает вновь

И, исчезают гнев и ярость,

И возвращается любовь.

И жизнь, наполнившись цветеньем

И светлой явью торжества,

Мир наполняя птичьим пеньем,

Диктует ей свои слова.

Чтобы душа, воспринимая,

Божественный их, чистый, смысл,

Средь красоты родного края,

Не торопилась рваться ввысь.

Ведь ей и здесь, среди зелёных

Полей и красочных цветов,

Легко, казаться окрылённой,

И чувствовать свою любовь.

18

И всё ж, среди людских лишений,

Могла ль, душа торжествовать?

Как много чудных превращений

Она сумела испытать.

Душа. А видел ли ты душу,

Хотя бы собственную? Нет.

Её таинственность нарушить,

Способен, только лишь поэт.

Но не любой. Святые тайны

Подвластны гениям земли.

Немало их, необычайных.

Они, как ангелы, из мглы,

В наш мир торжественно явились

И продолжают с нами жить.

Словами мысли их пролились.

Чтоб наши души оживить.

Вот Пушкин. Пламенные чувства

Стихов чьих, не дадут уснуть.

Боюсь словами прикоснуться

К нему я, словно к божеству.

19

Стесняюсь, фразой некрасивой,

Задеть, вдруг, святость чудных слов.

Не он ли, разбудил Россию

Звенящей прелестью стихов.

Отбросив всё, что было лишним

В любимом, русском языке:

От неуклюжести излишней,

Фраз, неприемлемых никем.

От слов, давно всем неприятным,

Чей архаизм, теряя смысл,

Мешал созданию понятий,

В стихах, внедряющихся в жизнь.

От слишком длинных предложений,

В чью суть и гений бы не вник.

От непонятных выражений

Освободил он свой язык.

Преобразил его, очистил

И смог над миром приподнять.

И нынче нам легко все мысли

На нём свободно выражать.

20

Таков поэт, великий Пушкин.

Как нам такого не любить!

И он, заглядывая в души,

Старался тайны их открыть.

И он, для моего героя,

Казался истинно святым.

Хотя и шёл своей тропой, он,

Но Пушкин был всё время с ним.

И Лермонтов ему был близок.

Об этом трудно не сказать.

Любовью, мой герой пронизан

Ко всем, кого сумел понять.

И всё ж, об этом я попозже,

Вернувшись в прошлый мир опять,

Забыв былую осторожность,

Вам попытаюсь рассказать.

Не всех любил он и не каждый

Ему примером мог бы стать.

Он был писателем отважным.

Не все могли его понять.

21

Любому, в ком не видел чести,

В глаза, он правду говорил.

Когда же, миру стал известен,

Себя ни в чём не изменил.

Непререкаемый и гордый,

Отвергнув смысл чужих идей,

Он жил, в плену своей свободы,

Не отрекаясь от людей.

Он жил для них, не зря стараясь

Смысл жизни каждого понять.

Словами мудрыми пытаясь,

Вселить в них истин благодать.

Чтоб изменить живые души,

Ум и сознание людей.

Но кто в те дни поэта слушал?

Он одинок в своей судьбе.

Хотя как будто бы, друзьями

Был, в своей жизни, окружён.

Но кто из тех, кто близок, знает

О чём молчит, тревожась, он.

22

Его народ, средь дней жестоких,

Отдался вдруг иной мечте.

И было, тягостно и горько

Поэту, в годы злые, те.

За то, что вдруг, его Россия,

Утратила свой прежний быт.

И стала жизнь невыносимой.

И как теперь поэту быть?

Мир, словно в бездну провалился,

Им мрачный хаос овладел.

Изгнав все радостные мысли,

Поэт к стихам вдруг охладел.

Нет, он кричать не станет громко,

Дань новизны отдав стихам,

Как революцией был скомкан

И брошен мир к чужим ногам.

Иную власть, не признавая,

Её не будет восхвалять.

Во всём свободным быть желая,

Не станет суть свою менять.

23

Но жизнь продолжится на грани

Любви и ненависти, в ней,

И злом наполненной и бранью,

Он одинок среди людей.

Он сам, отдавшись новым чувствам,

Врагами назовёт друзей,

Которые легко вольются,

В Россию новую поздней.

Их интеллигенцией, не чуждой

Народу, станут называть.

Власть большевистскую все дружно.

Начнут те люди восхвалять.

И всё же, надо бы, отметить,

И их, отвергнуть, нам нельзя:

Давно мир Горького заметил

И даже гением признал.

И Маяковский, безусловно.

Непререкаемый талант.

Великолепный мастер слова.

Поэт — трибун. Поэт — гигант.

24

И Алексей Толстой. И много

Иных, которых знает мир.

И каждый шёл своей дорогой,

Обозревая даль и ширь.

Но, мой герой, поэт, чьи мысли

И нынче, всех иных живей,

Хотя от многих отдалился,

Был верен истине своей.

Теперь не трудно догадаться

В ком я великий смысл ищу.

Пора, наверное, признаться,

Что я о Бунине пишу.

С ним повстречался я не сразу.

Не сразу в суть его проник.

И вот, отбросив все соблазны,

Иду к нему, как ученик.

И смысл его мировоззренья

Спешу душой своей понять.

Его бессмертные творенья

В меня врываются опять.

25

К чему зовут, чего желают

Они во мне вдруг изменить?

Каким явленьем оживая,

Мне помогают ярче жить?

Чего диктуют незаметно,

Какую суть, какую мысль?

Смогу ли, рассказать об этом,

Познав его святую жизнь?

Не, зря, я, Бунина читая

И в чём-то, становясь, светлей,

Живые истины черпаю,

Пусть даже из прошедших дней.

Нет в жизни мудрости, прошедшей —

Всегда в ней современна явь.

Услышав этот голос вещий,

Поймёшь ты, в чём был гений прав.

Какие чувствовал обиды.

С кем рядом он при жизни был.

Кого любил и ненавидел.

И что, он, собственно, ценил.

26

Пусть осознать порой нам трудно

Смысл истин всех былых веков.

Но знают, помнят, ценят люди

Живое благо книжных слов.

Что, превратившись в мудрость мыслей

Им помогают в спорах их,

Достичь святого компромисса

Для примирения живых

Людей, разнообразных взглядов,

Которым свойственно любить.

Как в прошлом, ссориться не надо.

Всем людям в мире нужно жить.

Хочу, чтоб Бунин, в наше время,

Гораздо ближе стал бы, к нам,

И стал основой примиренья

Для всех, живущих россиян.

Чтоб мир, в котором растворился

Когда-то он, но не исчез,

Хранил его живые мысли,

Ценил его святую честь.

27

Чтоб, Бунин мой, достойный славы,

Был узнан многими людьми.

Чтоб вечный памятник по праву,

Ему воздвигнуть мы могли.

И я, конечно, постараюсь

В его истоки заглянуть.

И в мир поэта окунаясь,

Найти в нём собственную суть.

Тот смысл, который все мы ищем,

С рожденья до заката дней.

Нельзя же быть, духовно нищим,

Зря существуя без идей.

Не зря, герой мой, призывает

К истокам мудрости святой.

Вновь мысль души его, живая

Зовёт куда-то за собой.

В те дали, в те просторы мира

Где гордо жил когда-то он,

Пойду и я, вслед за кумиром,

Сквозь мглу изменчивых времён.