Последний классик. Роман в стихах. Том первый

Рим Юсупов

В первом томе романа обрисована жизнь великого русского поэта и писателя Ивана Алексеевича Бунина: его детство, отрочество, юность, и становление его, как поэта и прозаика. Его поездки, путешествия по России, встречи с людьми, с писателями. Его первая, пленительная, страстная, безудержная, почти сумасшедшая любовь.Строки стихов романа легки, быстры, подобно журчащим струям полноводной речки, наполняют плавным ритмом сердца читателей, даря им ощущение близости с великим поэтом России.

ЮНОСТЬ

«Молодость счастлива тем,

что у неё есть будущее».

Н. В. Гоголь

1

Так, неожиданно и быстро,

Гимназию закончил, он.

Зачем считаться гимназистом,

Когда иные думы в нём.

Поэтом хочет быть, как Пушкин,

Как Лермонтов, или Надсон,

Тот, кто к мечте не равнодушен,

Поэзией, кто увлечён.

Стихами, тут же, он займётся,

Домой вернувшись, в Озерки.

В Елец, теперь, он не вернётся,

Там задохнёшься от тоски.

И уговаривать не нужно

Того, в ком благородна цель.

Не возражал отец, к тому же

Он в это время обеднел.

Платить не сможет за учёбу

И за квартиру — денег нет.

Вернул Иван свою свободу

И волю юношеских лет.

2

Не зря, Иван, судьбой хранимый,

Своей свободой дорожил.

И Юлий, старший брат любимый.

Здесь, в Озерках в то время жил.

Он под надзором жил, не зря же,

Был из тюрьмы освобождён.

Хотя теперь уже не жаждет

Стать выдающимся борцом.

Или притих народоволец,

По мненью многих — бунтовщик.

К иным деяниям готовясь,

Скрывать он истину привык.

Он лишь на время затаился,

Из-за родных, из-за отца.

Но в нём невидимо дымился

Неугасимый дух борца.

Он сердцем бодр и ликом светел,

Привык предельно честно жить.

С дипломом университетским

Учителем он мог бы быть.

3

Он им и стал, чтобы Ивану

Помочь учёбу продолжать.

Чтоб он своим образованьем

Смог курс гимназии догнать.

Любой предмет легко и внятно

Ивану Юлий разъяснял.

Как слушать Юлия приятно!

Не зря Иван ему внимал.

Умел он, Юлий, с интересом

Наук всех соль, преподносить.

Умом любую правду взвесив,

Не стал бы ложь он возносить.

Во всём спешил он докопаться

До истины, пусть не простой.

Готов Ивану он признаться,

Что мир, он вовсе не святой.

И очень трудно разобраться

В чём правды истинная суть.

Наверно, нужно постараться

Ивану, чтоб найти свой путь.

4

Он знал о склонности Ивана

К литературе с давних пор.

И изменил свою программу,

Считая, что стихи не вздор.

Слова в них, словно пчёлы в ульях

Рождают мысли о любви.

Ценил он тех поэтов, Юлий,

Кто не боялся злой молвы.

Любил он Пушкина, бесспорно

И Лермонтова обожал.

Любой из них, в стихах и спорах,

Свой дух свободы выражал.

Они, во всех веках живые,

Остались истиной времён.

Поэты были и иные,

Но не нашли вниманья в нём.

Всех литераторов России

Он знал и, несомненно, чтил.

И к их поэзии красивой

Ивана, тоже приобщил.

5

И о других, великих людях

Беседовал с ним старший брат.

Их было много смелых, мудрых.

Не смеет мир их забывать.

Героев Греции великой

И Рима древнего мужей.

Не зря История проникла

В Ивана мудростью своей.

Да и Россия отзовётся

В нём, всплыв из древней глубины:

Историки и полководцы —

Отчизны верные сыны.

Всё то, что в давнем прошлом было,

Как будто превращаясь в явь,

В Ивана облаком наплыло,

Его частицей жизни став.

В явленья всех веков вникая,

Он смысл их правды постигал,

По крохам знанья собирая,

Как драгоценный капитал.

6

Так ежедневно занимался

С Иваном Юлий, не спеша.

Иван и сам теперь старался,

Как прежде, ленью не греша,

Познать неведомые тайны

И истины былых времён.

И в мир тех дней необычайных,

Как в воду, окунался он.

Не зря, насытить ум пытаясь,

Всем тем, что было до него,

Во всё вникал, не напрягаясь,

Не отвергая ничего.

В то время накопленьем знаний

Был занят юношеский ум.

Ещё сомненья не терзали

Того, кто был, пока что юн.

Он знать хотел о чём мечтали

Философы, тех давних дней.

Что, собственно, они искали,

Жить, не умея, без идей.

7

Всё Юлий знал, ведь не напрасно

Имел с отличием, диплом.

Он декламировал прекрасно

Стихи поэтов всех времён.

Читал Гомера и Вергилий

Был Юлием не обойдён.

Немало их, поэтов было,

В стихах чьих прятался огонь.

Что мог зажечь сердца любые

И души все воспламенить.

Слова, как будто бы живые,

Сливались в солнечную нить.

Вливаясь в кружево бессмертья,

Чтобы остаться навсегда

Явленьем радостным и светлым,

Как солнце, воздух и вода.

Стихи, как будто возносили

Мысль в тот невидимый полёт,

В ту высь, где солнце над Россией

И нынче радостно плывёт.

8

Любил он о поэтах слушать,

Иван, познав свой интерес.

Не мог же, быть он равнодушным

К тому, что в нём давно уж, есть.

И что, горит, пылая в сердце,

Или в душе его, искрясь.

Писать стихи он начал с детства,

Познав неведомую страсть.

Узнал от Юлия немало

Иван о гениях земли.

Их жизни яркие сверкали,

Как ночью звёзды среди мглы.

О каждом с радостью и болью,

Рассказывал Ивану брат

Поэты славились любовью,

И мир весь песням их был рад.

Любой из них святое время

Стихом бессмертным оживлял.

Сам бог наверно, вдохновеньем

Порой поэтов озарял

9

Но, не одной литературой,

Ивана брат обогащал.

И философии премудрой,

Его в те дни он обучал.

Сократ, Платон и Аристотель,

Нашли в Иване свой приют.

Ведь в их идиллиях высоких,

Желанья светлые живут.

Он те идеи постигая,

Познал живой души полёт,

Ещё наивно полагая,

Что в них дух вечности живёт.

Хотя и противоречивы

Они друг другу, может быть,

И всё ж, их истины не лживы

И миру их не позабыть.

И до сих пор ещё влияют

Они, как прежде, на людей.

Порой, как волны наплывают

На мир, порывы их идей.

10

И географию освоил,

И биологию Иван,

Все те предметы, что достойны

Любого юного ума.

Почувствовал он в знаньях радость

И начал ими дорожить.

И в памяти они остались,

Сопутствуя ему всю жизнь.

Подход нашёл к нему умело

Брат старший Юлий, чтоб Иван

С ним занимаясь, то и дело,

К учёбе потянулся сам.

Интересуясь тем и этим,

Иван теперь уж, не скучал.

Не зря, мечтая стать поэтом

И мир, и жизнь он изучал.

Заглядывал порой и в космос,

В скопленье звёзд и вечной тьмы.

Теперь рождались в нём вопросы

И Юлий часто спорил с ним.

11

Все эти споры укрепляли,

Те знанья, что он получил.

А получил их он немало,

Хотя уроки не учил,

Запоминая, всё что Юлий

Ему легко преподносил.

Всё то, что позже в спорах шумных,

В своём сознанье закрепил.

Не зря с ним Юлий занимался —

Познать он многое сумел.

Его круг знаний расширялся,

Быстрее, чем он сам хотел.

Стал равным он в беседах брату

И явно умственно возрос.

И было всем родным приятно,

Что он таким смышлёным рос.

Уже весной, в себя поверив,

Покинув ненадолго дом,

Курс гимназический, экстерном,

Легко сумел закончить он.

12

Вот так, гимназию окончил

Наш Бунин, юный наш Иван.

В те дни поэтом стать он хочет,

Рвясь в поэтический туман.

Поэзия — она святая,

Из снов и слов приходит к нам

Её от прозы отделяет

Лишь строк таинственная грань.

Волшебных, звонких рифм биенье,

Как будто плавный всплеск реки.

Откуда это вдохновенье?

Его истоки далеки.

Оно рождается незримо

Из дум невидимых, без слов,

Коснувшись вдруг неумолимо,

Того, кто к подвигу готов.

Тот подвиг — отдаваясь мыслям,

Отречься от всего, что есть

И жить, от мира не завися,

В плену невидимых чудес.

13

И в самом деле, разве это

Не истинное волшебство,

Взрывать словами мир рассвета,

Чтоб утреннее торжество

Сумело бы в стихах остаться.

И, затаившись до поры,

Хранить сияющее счастье

Красивой, сказочной зари.

В стихах, в словах, в упругих строчках

Биенье жизни ощущать.

И даже в скромном многоточье,

О чём-то радостно молчать.

Не признавая компромиссов,

Врываться мыслью в новизну,

От чьей-то воли не завися,

Наперекор любому злу.

И находить такие тайны,

Чьих истин радостная суть,

Вдруг вспыхнув, вовсе не случайно,

Вдаль позовёт, куда-нибудь.

14

В такие, сказочные дали,

В такой немыслимый простор,

Где нет ни грусти, ни печали,

Как на вершинах снежных гор.

Где лишь безмолвие ютится

Отдавшись вечной красоте

И солнце яркое лучится

В невероятной чистоте.

Там мир свободен от волнений,

От человеческих страстей.

Там остановленное время,

Не ждёт не прошеных гостей.

Ни голосов в нём нет, ни звуков

Ни шелеста, ни всплеска волн.

Мир замер навсегда как будто.

Чего-то ждёт, наверно, он.

Уж, не явленья ли, такого,

Чью суть в тиши не утаишь.

И вот, к нему явилось слово,

Пронзая громогласно, тишь.

15

И всё вокруг преобразилось,

Живые звуки не тая.

Как будто воды устремились

С гор на равнины и поля.

Как будто птиц большая стая,

Крича, по небу пронеслась.

Вот уронил свой клёкот аист,

Подчёркивая с жизнью связь.

Вот каркнул ворон, вспомнив что-то,

Из пережитых давних дней.

У каждого свои заботы.

Жизнь не была бы веселей

Без этих звуков, вскриков, всплесков,

Без шелестов и голосов,

Без звёзд и солнечного блеска,

Без песен, как и без стихов.

Но лишь стихи могли всё это

Запечатлеть и воссоздать.

Вот и Иван наш, был поэтом

И мог вселенную объять.

16

Давно стихами занимался

Он, с гимназических тех лет,

Когда вдруг вне семьи остался.

Но как родился в нём поэт?

И что заставило Ивана,

Соблазны юных дней изгнав,

Начать писать, довольно рано?

Он сам, наверное, не знал.

Но в нём не зря бурлили чувства

И мысли вспыхивали вдруг.

Не зря спешил он окунуться,

В поэзию, как в звёздный круг.

Где всё таинственно, волшебно,

Неизъяснимо, может быть.

Ему, как облаку по небу,

Хотелось в мир тот чудный плыть.

Туда, в неведомые дали,

Где таял призрачный туман.

Всё то, что в жизни не хватало,

Искал в поэзии Иван.

17

Ещё в те дни, отдавшись, грусти,

Свою свободу потеряв,

В стихах расплёскивал он чувства,

Святым желаньям сердца вняв.

Тоска и та, ему, как будто

Пыталась что-то диктовать.

Хотя не очень было мудро

В те годы юные страдать.

Но он не мог, не замечая

Явленья дней в тиши молчать.

Ведь даже мелкие печали

Могли поэта огорчать.

Когда же, вновь он очутился

В кругу родной своей семьи,

Он и в стихах преобразился

И оживились вдруг они.

Не только о живой природе

Повествовали строки слов —

Стояли люди там, у входа

В поэзию его стихов.

18

Кого любил он в этом мире?

Ценил каких поэтов он?

Все знают, что его кумиром

Являлся в годы те, Надсон.

Он из его стихотворений

Свои желания черпал.

Любил его, но в то же время,

Ему ни в чём не подражал.

Надсона смерть так огорчила,

Что он, почти всю ночь не спал.

По этой горестной причине

Стих о Надсоне написал.

Быть равнодушным невозможно

К тому, кого Иван любил.

Стих «Деревенский нищий» тоже

Написан им в то время был.

Добавив к тем стихам иные

Иван в журнал их почтой шлёт.

Их напечатали впервые,

В журнале «Родина», в тот год.

19

В тот майский день, когда на почте

Он взял журнал, увидев в нём

Своих стихов живые строчки —

Вдруг сердце вспыхнуло огнём.

Земли почувствовал он, нежность.

И даже в небе солнца свет

Сиял уже не безмятежно,

Ведь по земле шагал поэт.

Он, то и дело открывая

Журнал, стихи свои читал.

Лесные ландыши срывая,

Их красоту не замечал.

Тянулись руки к той странице

Журнала, где стихи его.

Готовы были вновь пролиться

Явленьем счастья на него.

Теперь мог зваться он поэтом,

Постигнув результат труда.

Живое ощущенье это

Он не забудет никогда.

20

Теперь Иван не расстаётся

С поэзией. Она вся в нём.

Под ритм стихов и сердце бьётся.

Они врываются и в сон.

Он и во снах витает где-то,

Как будто птица в облаках.

Его душа — душа поэта,

Вся в непридуманных стихах.

Они над ним незримо кружат

И он их чувствует едва,

Пока, подобием жемчужин,

Не рассыпаются слова.

Они от звонких рифм завися,

Незримым пламенем горят.

Из слов, волнующие мысли,

Рождаясь, сердце веселят.

В тех мыслях, ярких — чувства, страсти,

Всё то, о чём нельзя молчать.

Стихи! Какое это счастье,

Их нежность сердцем ощущать!

21

Стихи в душе Ивана жили,

Он ими свято дорожил.

Поэтов в мире много было,

И всё же, он не всех ценил.

Одни, быть может, и прелестны

В своих таинственных стихах.

Но мыслям было слишком тесно

В неповоротливых словах.

Он прочитал их, тихо мучась

И тут же, сразу позабыл.

Из всех поэтов наилучшим,

Конечно же, лишь Пушкин был.

С младенчества был Пушкин рядом

С Иваном, частью жизни став.

Изображал он мир наглядно,

Природу сердцем восприняв.

В своих стихах сумел оставить

Поэт тот мир, что выше слов.

Иван не мог себе представить

Мир без живых его стихов.

22

Ах, сколько новых чувств рождалось,

Когда он Пушкина читал!

И боль, и гнев, любовь и радость

Он в каждой строчке ощущал.

Те строки волнами катились

И всплеском жизненных страстей

В его сознанье долго бились,

Запечатлеться, чтоб успеть.

С тех пор себя уже не мыслил

Иван, без пушкинских стихов,

От них как будто бы, завися.

Сильна в нём к Пушкину любовь.

Ведь всё, к чему он прикасался,

Всё то, что Пушкин замечал,

Он оживить в стихах старался

И непременно оживлял.

Он мог любое время года,

Ввести в свой стихотворный круг.

Как будто бы, сама природа

Нашла в стихах его приют.

23

Вот и Иван, живую радость

Черпал из пушкинских стихов.

А время жизни продолжалось,

Катясь в иную даль годов.

И сам, наверно, не заметил

Иван, как быстро повзрослел.

Уже шестнадцатое лето

Встречая, он на мир глядел.

Жизнь стала ярче и понятней,

И рассыпала благодать.

Как в ранней юности приятно

Живые силы ощущать

И чувствовать, как сердце бьётся!

Как хочется душе взлететь,

Туда, где сказочное солнце,

Весь мир торопится согреть.

Иван и радостен, и весел.

Он рад и солнцу, и траве.

Стихи рождаются и песни,

В его кудрявой голове.

24

Вдали река блестит. Купаться,

К ней через луг бежит Иван.

Любил он в воду окунаться

И плыть наперерез волнам.

Как хорошо в воде прохладной.

Исчез палящий, летний зной.

Позагорать теперь бы надо.

Он смотрит в небо над собой.

Там к солнцу тихо подбирались,

Темнеющие облака.

Чу! Быть грозе! Ветра поднялись.

Забилась волнами река.

Скорей домой, не то прихватит

Внезапно ливень роковой.

После купания приятно,

Легко шагается домой.

Скорей! Скорей! Огнём играя,

На небе молния блестит.

И вот он к дому подбегает.

А гром вдали, уже гремит.

25

Он в жизнь «с прекрасным упованьем»

Легко, как будто бы, входил,

Хотя, пока что оснований

Счастливым быть, не находил.

Ведь жизнь лишь только начиналась,

В ней и тоска была и грусть.

И всё ж, он чувствовал, что радость

Была сильнее многих чувств.

В те дни, и юных сил кипенье,

И бодрость тела, и души

В нём вызывало упоенье.

Но иногда в ночной тиши,

Иван вновь вглядываясь в звёзды,

О чём-то начинал мечтать.

Ещё не рано и не поздно

Ему свой новый путь начать.

Куда? Он сам ещё не знает.

Да и не хочется ему,

Мечте неведомой внимая,

Как прежде покидать семью.

26

Но это всё в мечтах. Пока что,

Здесь, дома он, в кругу семьи.

В журналах, что приносит почта,

Вновь видит он свои стихи.

Мать ценит это увлеченье,

С любовью относясь к нему.

Рад и отец, но к огорченью,

Стал равнодушным ко всему.

Дела семьи довольно плохи.

В казне домашней денег нет.

Как без воды деревья, сохнут

Отец и мать от многих бед.

Брат Юлий, уж давно уехал.

Теперь он в Харькове живёт.

Ивану нынче не до смеха.

Что в новых днях поэта ждёт?

Он только начал путь свой, трудный

В поэзию, по тропкам слов,

Не зная, как воспримут люди

И смысл, и боль его стихов.

27

В нём столько новых дум, желаний

Волнений, чувств. Опять Иван

Среди неясных ожиданий

Любви, почувствовал обман.

Его опутывая ложью,

Явь диктовала неспроста

Стихи, сознание тревожа.

Он зря в них истину искал.

Любви идиллия светилась

В стихах тех призрачным огнём.

Душа беспечно веселилась

Почти не думая о нём.

Что ей любовь? Она святая.

Но сердцу это не понять

Оно на счастье уповая,

Ждёт жизненную благодать.

Быть может всё-таки в реальность

Вдруг воплотится та любовь

И возродит живую радость,

Забыв про призрачность стихов.

28

Всему своё святое время.

Иван, конечно, это знал.

Когда женился брат Евгений,

Он у него в гостях бывал.

Теперь с супругой, брат отдельно,

Уже в ином поместье жил.

Но, не напрасно, то и дело

Иван к ним в гости приходил.

Всё дело в том, что он встречался

Там с гувернанткой молодой

И с ней восторженно общался,

Пылая радостью живой.

Эмилия, её так звали,

Блистая юностью своей,

Стихи немецкие читала,

И становилась красивей.

Стихи и Шиллера, и Гёте

Вливались в сердце, как бальзам.

Он, слушал их, весьма охотно,

Талант Эмилии признав.

29

Она, читая по-немецки,

Была так искренне мила,

Так лучезарна, так прелестна,

Что осветить его могла

Изысканным, красивым чтеньем,

Непревзойдённостью своей.

Она читала с увлеченьем

И аплодировал он ей,

Ладонями, довольно сильно —

Изобразив восторга всплеск.

Теперь она его просила

Стихи любимые прочесть.

И он, краснея и смущаясь,

Стихи Эмилии читал,

В любви несмело признаваясь,

Её, в них солнцем он признал.

Хотя не выражал открыто

Порывы чувств своей души,

Но и в словах, и в плавном ритме

Его желания слышны.

30

Она была, конечно, рада

Его пленительным стихам.

Ах, если б, это было правдой?

Но ведь любовь всегда обман.

Любовью правят только страсти.

И как бы ты ни захотел.

Мелькнёт, как птица, мимо счастье,

В иной, невидимый предел.

Так трудно вспыхнувшее чудо

Любви, вдруг в явь преобразить.

Всегда помехой в этом люди.

Мешает нравственность их, жить.

Мешает жить, любить встречаться.

Они, клеймят любую страсть,

Вновь созидаемое счастье

Любви, разрушить торопясь.

И всё ж, с Эмилией, как прежде

Иван встречаться продолжал.

Горя невидимой надеждой,

Не зря любовью он пылал.

31

Как удивительно мелькали

Счастливо-горестные дни.

Легко, неслышно увлекали

Влюблённых в дивный мир они.

Когда сидели молча вместе

В саду, под яркою луной,

В сердцах их чувствам было тесно.

Мир наполнялся тишиной.

В притихшем, лунном мире этом

Влюблённым хочется молчать.

Всех озарила жёлтым светом

Луна — безмолвия печать.

И нет, ни шороха, ни звука.

Весь мир, как будто бы, во сне.

Друг другу пожимая руки,

Сидят влюбленные во тьме.

Молчат, наполнившись волненьем.

Не слышно шёпота их уст.

Они, как призрачные тени.

Но в них живые сгустки чувств.

32

О как милы свиданья эти!

Какая радость, вновь бежать,

К ней на свиданье, в сад заветный,

От нетерпения дрожа.

Эмилию он видеть хочет,

Чтоб вновь к груди своей прижать.

Чтоб вновь, до самой поздней ночи

Ей свои чувства выражать.

И вот в саду Иван. Уж блещут

На небе звёзды и луна

Сияньем сказочным трепещет.

Опять над миром тишина.

Лишь ветерок ещё резвится

В саду, играя меж ветвей.

И иногда, вдруг вскрикнет птица,

Приснилось что-то видно ей.

Вот и Эмилия. Как рад он

Увидеть милые черты.

В одежде светлой и нарядной,

Она, как ангел красоты.

33

Иван Эмилией увлёкся,

И всё на свете позабыл.

Любовью этой, словно солнцем,

В те дни себя он озарил.

Но, зря они, рвались друг к другу.

Ведь гувернантка не войдёт

В семью дворян. Поверить трудно,

Что это вдруг произойдёт.

Иван об этом и не мыслил.

Но мир Ивану не внимал.

Евгения тесть, Туббе, быстро

Домой Эмилию услал.

Вот так с Эмилией расстался

Иван и тут же загрустил.

Один, он дома разрыдался.

Весь свет теперь ему не мил.

Сладка душевная та рана,

Что продолжала в нём пылать.

Но молод, юн он, слишком рано

Ему себя обременять.

34

Ах, ранняя любовь! Откуда

В ней столько нежных, чувств? Зачем,

Она встречается, как чудо,

В какой-нибудь весенний день.

Или же, осенью, случайно

Вдруг красотой своей блеснёт.

И озарив небесной тайной,

Подобно птице промелькнёт.

Успев пролить живые чувства

В сердца влюблённых, чтоб смогли

Они, вдруг в счастье окунуться,

Отдавшись сутью всей, любви.

Она заманчива, туманна,

Светла и искренна во всём.

В ней нет ни грусти, ни обмана.

Любовь, та, первая, как сон.

Озолотит виденьем чудным

И улетит в святую даль.

Любовь ту сердце не забудет,

Храня в себе её печаль.

35

Иван взрослея, понемногу

Все тайны мира познавал,

Живя не только верой в бога,

Хотя на бога уповал,

Когда великие сомненья

Теснили юношескую грудь.

Он отдавал святое время

И изучению наук.

Ведь в этом мире, всё не просто.

Но воспринять стремился он,

Вселенной сложное устройство

И цепь созвездий ярких в нём.

И зорко отмечая взглядом

Средь тьмы ночной определял

Рой звёзд — любимые Плеяды,

Те, о которых он мечтал.

Зачем дана поэту зоркость?

Зачем он вглядывался вдаль?

Мир фантастический, далёкий

В стихах Ивана оживал.

36

Он всё о солнечной системе

И об её планетах знал.

И иногда, довольно смело,

Что прав был Дарвин, утверждал.

Хотя не очень-то старался

Винить священников во лжи.

И спорить с ними не пытался.

Ведь он и верой дорожил.

Но и научные открытья

Смогли Ивана убедить,

Что от народов первобытных

Тянулась жизненная нить.

Но не хотелось первородным

Признать того, кто был так дик,

Что слов не зная, средь природы,

Лишь издавал гортанный крик.

Другое дело, тот вельможа,

Чья голубая кровь, струясь,

В Иване бьётся, чтоб продолжил

Он род свой, к славе торопясь.

37

Знал и про древние народы

Иван и про великий Рим,

Про страшных варваров, чьи орды

Смели нашествием своим

Цивилизацию Европы

И всё же, не смогли стереть.

Культура продолжала робко,

В сердцах людей годами тлеть.

И вспыхивала не угасая

И разгораясь с каждым днём,

Мир от невежества спасала,

И воскресал вновь к жизни он.

И снова знанья возносили

Над миром разных истин свет.

Знал и историю России

Иван, с её древнейших лет.

И всех князей её великих,

Всех императоров, царей.

И жизнь народов разноликих

В лесах, в горах, среди степей…

38

Нет на земле страны обширней.

Её величественнее нет.

Она одна такая в мире

Россия — родина побед.

Любил Иван свою отчизну.

И как такую не любить!

Он без неё себя не мыслил

И для неё старался жить.

Стихи из сердца извлекая,

Он их отчизне посвятил.

В её историю вникая,

Гордился он, что русским был.

О многом знал Иван в те годы,

И в памяти своей хранил

Все тайны жизни и природы,

К явленьям чьим причастен был.

Хотя он и казался скромным,

С непредсказуемой судьбой,

Но знал и помнил всех героев

Литературы мировой.

39

Любовь незримо угасала

В его душе и может быть

Ивана это и спасало.

Ведь должен был он как-то жить.

Пусть без любви. Но в мире этом

Ещё немало будет встреч.

Грусть исчезала незаметно.

Спешила жизнь, его увлечь.

То вновь стихам он отдаётся.

То вновь гуляет по полям,

Под золотистым, ярким солнцем,

Отдав себя его лучам.

Рожь тихо в поле колосится,

Маня красивой желтизной.

В колосьях жемчугом искрится,

Уже созревшее зерно.

Косцы широкими рядами

Идут на стену этой ржи.

Взмахнут шуршащими косами,

И рожь у ног косцов лежит.

40

Он не стерпел и тут же с ними

Встал в их довольно ровный ряд.

Они до вечера косили.

Устал Иван и всё же рад.

Едва домой добрёл, с согнутой,

Почти изломленной спиной.

Горели от мозолей руки.

Но дух пылал в нём боевой.

Он смог! Он вытерпел! Сумел, он,

Преодолеть себя трудом.

Не поддаваясь грустной лени,

Как все, работать смог и он.

И снова в поле он с косцами,

И вновь рожь валится у ног.

Уже не так сильна усталость,

Но, как и все, он тоже взмок.

Опять домой, изнеможённый

Идёт он, слыша сердца стук,

С лицом, как будто обожжённым,

С полынной горечью во рту.

41

Но утром, радостно вставая,

Он торопился в поле вновь,

Трудом всё тело оживляя,

И разгоняя в венах кровь.

И от других не отставая,

С косцами шёл в одном ряду.

Теперь уже не уставая,

Весь день, он продолжал косьбу.

Привык. Приноровилось тело,

Хотя и льётся пот с лица.

Косцы, работая умело,

Шли полем, чтоб достичь, конца.

За ними нивы оголялись.

В телеге старой на гумно

Снопы ржаные отправлялись,

Чтобы извлечь из них зерно.

И он той возкой занимался.

Снопы в телегу загружал,

И на телеге возвышался

И горд был, словно генерал.

42

О, как телега та, дрожала.

К гумну ухабистым был, путь.

И лошадь вовсе не бежала,

Едва тащилась, как-нибудь.

Ржаных снопов нагроможденье,

Давило тяжестью своей.

И всё же, всем на удивленье,

Ползла телега, средь полей.

Как холм высокий на колёсах,

Как башня из снопов ржаных.

Колёс бы, выдержали оси,

Хотя и проверяли их.

Не завалилась бы, вдруг, на бок,

Телега с грузом, рухнув в пыль.

Но вот приехали. И рад он,

Иван, что груз свой сохранил.

Снопы с телеги разгружая,

С кудрей отряхивая пыль,

Он все свои переживанья,

И опасения забыл.

43

И в сентябре кипит работа.

Вновь в риге, с раннего утра

Крестьянки трудятся охотно.

Для них работа, как игра.

Одни орудуют граблями

Другие веялкой гремят.

А третьи, быстрыми руками,

Спешат зерно в мешки собрать.

И он решил работать с ними,

Иван, явившись на гумно.

Где молотилка молотила

Снопы, чтоб сбить из них зерно.

Он помогал и тем и этим.

То ручку веялки крутил.

То выгребал зерно. Заметно,

Он всех крестьянок оживил.

Они работали и пели

И жалобно, и сладко так,

Что музой песен тех сумели,

Его над явью, приподнять.

44

Но вот окончились заботы

Осенних дней. Вновь льют дожди.

Иван, грустя, всё ждёт кого-то.

Но что там, в жизни впереди?

Чего о будущем он знает?

Мир безразличен и суров.

Конечно, он предполагает,

Что где-то ждёт его любовь.

Теперь он знает, что он хочет.

Иван и к славе уж готов.

Недавно он принёс из почты

Журнал, где цикл его стихов.

Не зря, в журнале толстом этом,

С его стихами встали в ряд.

Стихи прославленных поэтов.

Чему, конечно же, он рад.

Теперь и он стране известен.

Его поэтом все зовут.

Но если разобраться честно,

Лишь начал он, Иван, свой путь.

45

Как молод он! Как много мыслей,

Как много дум прекрасных в нём!

Мир необъятен. К новой жизни

Поэт наш юный устремлён.

Как многие и он стремится

К необъяснимой новизне:

Взлететь бы, ввысь, подобно птице

И улететь за край земель.

Жить не умея равнодушно,

Он восклицал уже не раз:

«Умчаться б, как когда-то Пушкин,

Как Лермонтов, вдаль, на Кавказ!»

К свободе ум его взывает.

Порывы чувств его легки.

Здесь, в Озерках, он изнывает

От скуки, грусти и тоски.

В родных местах, в плену печали,

Конец ознакомительного фрагмента.