Четвертое крыло

Ребекка Яррос, 2023

Двадцатилетняя Вайолет Сорренгейл готовилась стать писцом и спокойно жить среди книг и пыльных документов. Но ее мать – прославленный генерал, и она не потерпит слабости ни в каком виде. Поэтому Вайолет вынуждена присоединиться к сотням молодых людей, стремящихся стать элитой Наварры – всадниками на драконах. Однако из военной академии Басгиат есть только два выхода: окончить ее или умереть. Смерть ходит по пятам за каждым кадетом, потому что драконы не выбирают слабаков. Они их сжигают. Сами кадеты тоже будут убивать, чтобы повысить свои шансы на успех. Некоторые готовы прикончить Вайолет только за то, что она дочь своей матери. Например, Ксейден Риорсон – сильный и безжалостный командир крыла в квадранте всадников. Тем временем война, которую ведет Наварра, становится все более тяжелой, и совсем скоро Вайолет придется вступить в бой. Книга содержит нецензурную лексику.

Глава 4

Ринг для вызовов — это место, где всадников куют или ломают. В конце концов, ни один уважающий себя дракон не выберет всадника, который не может защитить себя, и ни один уважающий себя кадет не позволит такой угрозе для крыла продолжать тренировки.

Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)

— Елена Соса, Брейден Блэкберн… — Капитан Фитцгиббонс зачитывал с помоста список погибших.

Ему помогали еще два писца, а мы в молчании стояли во внутреннем дворе крепости, щурясь на утреннее солнце.

Сегодня утром мы уже все были одеты в черное, у меня на ключице появилась серебряная четырехконечная звезда, знак первогодка, а на плече — нашивка Четвертого крыла. Вчера, после прохождения парапета, нам выдали стандартное обмундирование: летние облегающие рубахи, брюки, ремни и обувь. Не выдали только кожаную форму всадников. Не было смысла тратить на нас более плотную и прочную боевую форму, когда в октябре, к началу Молотьбы, половины из нас здесь уже не будет. Бронированный корсет, который для меня сделала Мира, не соответствовал нормам, но, надев поверх него униформу, я отлично вписалась в толпу одинаковых кадетов.

Спустя всего сутки и одну ночь в казармах на первом этаже я начала понимать, что этот квадрант представляет собой любопытную смесь из гедонизма под девизом «Завтра мы все равно умрем» и крайней эффективности — по той же причине.

— Джейс Сазерленд… — капитан Фитцгиббонс продолжал читать, а писцы рядом с ним устало переминались с ноги на ногу. — Дугал Луперко.

Думаю, счет уже шел где-то в районе пятидесяти, но я сбилась, когда несколько минут назад он зачитал имя Дилана. Ведь это единственная память об этих людях, единственный раз, когда их имена произносили в стенах цитадели, поэтому я старалась сосредоточиться и запомнить каждое — но их было слишком много.

По совету Миры, я всю ночь провела в доспехах, и теперь у меня пошло раздражение по всей коже, а еще болело колено, но я сопротивлялась желанию наклониться и поправить обмотку.

Утром мне удалось незаметно перемотать бинт, несмотря на то что уединиться тут было проблематично. Но я справилась, прямо на койке в казарме для первогодков, пока никто не проснулся.

Нас оказалось сто пятьдесят шесть человек на первом этаже общежития. Кровати стояли в четыре аккуратных ряда на открытом пространстве, в больших залах. Несмотря на то что Джека Барлоу поселили на третьем этаже, я не собиралась позволять никому из окружающих видеть мои слабости. Не раньше, чем я узнаю, кому можно доверять. А личные комнаты — это как летные доспехи: не получишь, пока не переживешь Молотьбу.

— Симона Кастенеда, — капитан Фитцгиббонс опустил свиток. — Мы отдаем их души Малеку.

Богу смерти.

Я моргнула. Похоже, его речь была ближе к концу, чем я думала. Не было формального завершения построения, никто не выделил минуты молчания. Имена на свитке покинули помост вместе с писцами, и тишина во дворе нарушилась, когда командиры отрядов повернулись и начали инструктировать своих людей.

— Надеюсь, вы все позавтракали, потому что до обеда у вас не будет возможности поесть, — сказал Даин, и его глаза встретились с моими на долю секунды, прежде чем он отвел взгляд, притворяясь безразличным.

— А он отлично делает вид, что не знает тебя, — прошептала Рианнон рядом со мной.

— Да, — так же тихо ответила я.

Улыбка задрожала в уголках моего рта, но я сохраняла как можно более безучастное выражение, впитывая сердцем, наслаждаясь видом Даина. Солнце играло в его песочно-каштановых волосах, и когда он повернул голову, я увидела шрам, выглядывавший из бороды на подбородке, который вчера как-то не заметила.

— Второй и третий курсы, я полагаю, вы знаете, куда идти, — продолжил Даин, пока по краю двора справа от меня писцы проходили, направляясь обратно в свой сектор.

Я старательно игнорировала тихий голосок внутри, напоминающий о том, что мог быть и мой квадрант. Размышления «если бы да кабы» не помогут мне дожить до завтрашнего восхода солнца.

Старшие кадеты впереди нас согласно забормотали. Как первокурсников, нас поставили в два задних ряда маленького квадрата, составляющего второй отряд.

— Первогодки, хотя бы один из вас должен был запомнить учебное расписание, когда его раздавали вчера, — голос Даина гремел над нашими головами, и образ сурового, серьезного руководителя никак не сходился с веселым, улыбчивым парнем, которого знала я. — Держитесь вместе. Я ожидаю, что вы все будете живы, когда мы встретимся сегодня днем в зале для вызовов.

Проклятье, я почти забыла, что у нас сегодня спарринг. В расписании нам поставили спортзал только два раза в неделю, так что если сегодня получится остаться невредимой, то еще на пару дней я в безопасности. По крайней мере, у меня будет немного времени, чтобы прийти в себя перед Полосой препятствий. Эту невероятно сложную цепочку испытаний мы должны были идеально освоить за два месяца, к тому времени, как листья окрасятся в теплые цвета.

Если нам удастся одолеть последнюю Полосу, мы отправимся по естественному каньону над ней к полю для Представления, где драконы этого года, желающие выбрать всадника, будут смотреть на оставшихся кадетов. А через два дня после этого в Долине под цитаделью начнется Молотьба.

Я оглядела своих новых товарищей по отряду и невольно задалась вопросом, доберется ли хоть кто-то из нас до этого поля для Представления, не говоря уже о Долине.

Так. Не стоит забивать себе голову неактуальными проблемами.

— А если мы все же сдохнем? — спросил какой-то умник-первокурсник позади меня.

Я не снизошла до того, чтобы обернуться, а вот Рианнон посмотрела назад и показательно закатила глаза.

— Тогда мне не придется учить твое имя, поскольку его зачитают завтра утром, — ответил Даин, пожимая плечами.

Второкурсница впереди меня фыркнула от смеха, от этого движения зазвенели две маленькие серьги в форме колечек в ее левой мочке, а вот розоволосая осталась серьезной и промолчала.

— Сойер? — Даин посмотрел на первокурсника слева от меня.

— Я их отведу, — коротко кивнув, отозвался высокий, жилистый курсант с бледным веснушчатым лицом.

Его челюсть дернулась, и у меня в груди защемило от сочувствия. Он один из второгодников — кадет, который не нашел дракона во время Молотьбы, и теперь ему пришлось начинать весь год заново.

— Вперед, — приказал Даин, и наш отряд — одновременно с остальными — из ровного строя превратился в толпу болтающих кадетов. Всадники со второго и третьего курса, и Даин в том числе, куда-то быстро засобирались и ушли.

— У нас около двадцати минут, чтобы добраться до класса, — прокричал Сойер, обращаясь к первогодкам — всего нас было восемь человек. — Четвертый этаж, вторая комната слева в учебном крыле. Шевелите задницами и не опаздывайте.

Он не стал дожидаться, пока мы ответим, что услышали его и все поняли, и тут же зашагал в сторону общежития.

— Это, должно быть, тяжело, — сказала Рианнон, когда мы толпой отправились за ним следом. — Быть отброшенным на год назад и делать все заново.

— Не так тяжело, как быть мертвым, — сказал тот умник, что шутил на построении, проходя справа.

Его темно-каштановая челка подпрыгивала на смуглом лбу с каждым шагом. Кажется, звали его Ридок, если я правильно запомнила из краткого знакомства со всеми, которое состоялось вчера вечером перед ужином.

— Это правда, — ответила я, когда мы затормозили у двери, пытаясь все одновременно просочиться внутрь здания.

— Я слышала, как один третьекурсник сказал, что если первогодок выживает после Молотьбы, но не получает дракона, то квадрант дает возможность попробовать еще раз, если таково желание кадета, — добавила Рианнон, и я не могла не задаться вопросом, сколько решимости нужно иметь, чтобы выжить в первый год и затем начать все заново только ради шанса однажды стать всадником. Ведь и во второй раз ты можешь так же легко умереть.

Слева раздался птичий свист: мое сердце подпрыгнуло и я вгляделась поверх голов в толпу, потому что сразу узнала этот звук. Даин.

Зов повторился снова, и я сузила круг поиска до того места, где виднелась дверь в ротонду. Даин стоял на вершине широкой лестницы, как только наши взгляды встретились, он едва заметным кивком указал в сторону двери.

— Я буду… — начала было я говорить Рианнон, но она уже проследила за моим взглядом.

— Я возьму твои вещи и встречу тебя уже на занятии. Они под твоей койкой, верно? — спросила она.

— Тебя это не затруднит?

— Твоя койка рядом с моей, Вайолет. Так что мне не сложно. Иди! — Она одарила меня заговорщицкой улыбкой и хлопнула по плечу.

— Спасибо!

Я улыбнулась ей, а затем начала активно пробираться сквозь толпу, пока не вырвалась на свободу. К счастью для меня, курсантов, направляющихся в общежитие, было не так уж много, а значит, никто не видел, как я проскользнула в одну из четырех огромных дверей ротонды.

И тут же резко втянула воздух, замерев. Ротонда была похожа на рисунки, которые я видела в архивах, но ни одно изображение, ни одно художественное средство не передавало, насколько подавляло пространство внутри нее, насколько изысканной была каждая деталь. Возможно, это было самое красивое произведение архитектуры не только в цитадели, но и во всем Басгиате. Помещение высотой в три этажа, наполненное мягким утренним светом от полированного мраморного пола до куполообразного стеклянного потолка. Слева — две массивные арочные двери в академическое крыло, справа — такие же, ведущие в общежития, а еще через полдюжины ступеней передо мной виднелись четыре дверных проема, открывающихся в зал собраний.

На равном расстоянии друг от друга, переливаясь разными цветами — красным, зеленым, коричневым, оранжевым, синим и черным, — стояли шесть устрашающих мраморных колонн, вырезанных в виде драконов, словно пикирующих с потолка сверху. Между оскаленными пастями у основания каждого из них было достаточно места, чтобы в центре поместилось по меньшей мере четыре отряда, но сейчас там было пусто.

Я прошла мимо первого дракона, высеченного из темно-красного мрамора, и чья-то рука ухватила меня за локоть, втянув за колонну, туда, где обнаружилась щель между каменным когтем и стеной.

— Это я, — проговорил Даин тихим, низким голосом, поворачивая меня лицом к себе.

Каждая линия его фигуры излучала напряжение.

— Я так и подумала, раз уж это ты звал меня сюда по-птичьи. — Я засмеялась, кивнув.

Он использовал этот сигнал еще с тех пор, как мы были детьми и жили у границы Кровлы, когда наши родители служили там в Южном крыле.

Нахмурив брови, он окинул меня взглядом, несомненно, в поисках новых повреждений.

— У нас есть всего несколько минут, потом здесь станет людно. Как твое колено?

— Больно, но жить буду.

У меня бывали травмы и посильнее, и мы оба это знали, но бесполезно просить его расслабиться, когда он явно не собирался этого делать.

— Никто не пытался приставать к тебе прошлой ночью?

Беспокойство морщиной прорезало его лоб, и я сложила руки на груди — лишь бы не сорваться и не начать разглаживать эту жесткую линию пальцами. Его забота наполняла мою грудь каменной тяжестью.

— Если бы попытались, это был бы ужас-ужас? — решила я его поддразнить, улыбнувшись еще шире.

Он опустил руки и вздохнул так тяжело, что звук эхом заметался по ротонде.

— Ты же знаешь, я не это имел в виду.

— Никто не пытался убить меня прошлой ночью, Даин, и даже не причинил мне вреда, — я прислонилась спиной к стене, чтобы немного снять нагрузку с колена. — Почти уверена, что мы все слишком устали и были слишком рады, что остались живы, чтобы начать резать друг друга.

После того, как выключили свет, в казарме довольно быстро стало тихо. Кажется, предыдущий день всех эмоционально измотал.

— Но ты успела поесть с утра, да? Я знаю, как быстро всех выпроваживают из общежития, когда колокола звонят шесть.

— Я поела с остальными первокурсниками, и, предупреждая остальные нотации, я заново забинтовала колено под одеялом и заплела волосы в косу до того, как зазвучали колокола. Я уже много лет живу по часам писцов, Даин. Они встают на час раньше. Я даже подумываю стать добровольцем для дежурства за завтраком.

Он уставился на туго заплетенную серебристую косу, которую я кру́гом уложила на голове — так она выглядела словно корона на более темных волосах.

— Тебе стоит их остричь.

— Только не начинай, — покачала я головой.

— Женщины здесь не просто так коротко стригут волосы, Ви. Как только кто-то вцепится в твою косу на ринге для поединков…

— Мои волосы меньше всего волнуют меня на ринге, — ответила я.

Его глаза расширились.

— Я просто пытаюсь защитить тебя. Тебе повезло, что сегодня утром я не сунул тебя в руки капитана Фитцгиббонса и не умолял его забрать тебя отсюда.

Я проигнорировала угрозу. Мы теряли время, а от Даина мне позарез нужно было кое-что узнать.

— Почему вчера наш отряд перевели из Второго крыла в Четвертое?

Он напрягся и посмотрел в сторону.

— Расскажи мне.

Я хотела знать, не накручиваю ли я себя почем зря по поводу, которого не существует.

— Проклятье, — пробормотал он, проводя рукой по волосам. — Ксейден Риорсон хочет твоей смерти. После вчерашнего об этом весь руководящий состав знает.

Нет. Не зря накручиваю.

— Он перевел отряд, чтобы у него был прямой рычаг влияния на меня. Теперь он может делать все, что захочет, и никто не будет задавать лишних вопросов. Я — его месть моей матери, — мое сердце даже не дрогнуло от того, что мои подозрения подтвердились. — Я так и думала. Мне просто нужно было убедиться, что мое воображение не рисует все в слишком мрачном свете.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, — Даин сделал шаг вперед и взял мое лицо в ладони. Его большой палец успокаивающе погладил мою скулу.

— Ты мало что можешь сделать. — Я оттолкнулась от стены и поднырнула под руку Даина, оказавшись вне его досягаемости. — Мне нужно идти на занятия.

В ротонде уже раздавалось эхо голосов — кажется, несколько кадетов прошли мимо совсем близко.

Подбородок Даина на секунду напрягся, а между бровями снова появились складки.

— Постарайся держаться в тени, особенно когда мы собираемся на инструктаж. Цвет волос тебя, конечно, все равно выдаст, но это единственный курс, который проходит весь квадрант. Я посмотрю, — может, кто-нибудь со второго курса постоит на страже…

— Никто не станет убивать меня во время урока истории. — Я закатила глаза. — Лекции — это единственное место, где мне не нужно волноваться. Да и что Ксейден сделает? Вытащит меня из класса и проткнет мечом посреди коридора? Или ты действительно думаешь, что он пырнет меня ножом посреди инструктажа?

— От него чего угодно можно ожидать. Он охренительно безжалостен, Вайолет. Как ты думаешь, почему его дракон выбрал именно его?

— Тот темно-синий, который вчера приземлился за помостом? — Мой желудок скрутило.

То, как его золотые глаза оценивали меня…

Даин кивнул.

— Сгаэль — синий кинжалохвост, и она… злобная. — Он сглотнул. — Не пойми меня неправильно. Кэт — та еще штучка, если разозлить, — как и все красные мечехвосты. Но даже большинство драконов сторонятся Сгаэль.

Я посмотрела на Даина, на шрам на его челюсти и встретила жесткий взгляд знакомых и одновременно чужих глаз.

— Что? — спросил он.

Голоса вокруг нас тем временем становились громче, и эхо множества шагов то приближалось, то удалялось.

— Ты связан с драконом. У тебя есть способности, о которых я даже не знаю. Ты открываешь двери с помощью магии. Ты — командир отряда. — Я произносила фразы медленно, надеясь, что их смысл дойдет наконец до моего сознания и я действительно пойму, насколько сильно он изменился. — Просто мне трудно осознать, что ты все еще… Даин.

— Я все еще я. — Его поза смягчилась, и он поднял короткий рукав своей туники, обнажая печать красного дракона на своем плече. — Просто теперь у меня есть это. А что касается способностей, то Кэт обладает довольно выдающейся магией по сравнению с некоторыми другими драконами, но я еще не достиг мастерства в этом. Я не так уж сильно изменился. Что касается малой магии, получаемой через связь с помощью этой метки, то я могу делать стандартные вещи, такие как открывать двери, увеличивать скорость движения и наполнять ручки чернилами, чтобы не писать неудобными перьями.

— А какая у тебя печать?

Как только дракон начинает питать своего всадника силой, всадник может творить малую магию, но печать — это уникальная способность, индивидуальная, самое сильное умение, которое является результатом особенной связи между драконом и человеком.

У некоторых печати одинаковые. Владение огнем, владение льдом и владение водой — вот лишь некоторые из наиболее распространенных способностей, полезных в бою.

Но еще есть знаки, которые делают всадника необыкновенным. Моя мать может заклинать бури.

Мельгрен — предвидеть исход битв.

Я не могла не задаться вопросом, что за знак у Ксейдена — и не использует ли он его, чтобы убить меня, когда я меньше всего этого ожидаю.

— Я могу читать недавние воспоминания человека, — тихо признался Даин. — Не так, как прорицатель читает мысли или что-то в этом роде, — я должен прикоснуться к тому, чьи мысли читаю. О моей печати не распространяются. Думаю, меня будут использовать в разведке.

Он постучал пальцем по нашивке компаса под эмблемой Четвертого крыла на плече. Ношение этого знака указывало на то, что печать строго засекречена. Просто вчера я этого не заметила.

— Никому ничего не скажу, — я улыбнулась и с облегчением выдохнула, вспомнив, что на форме Ксейдена не было никаких дополнительных нашивок.

Даин кивнул и возбужденно улыбнулся.

— Я все еще учусь, и конечно, чем ближе я к Кэт, тем лучше результат, но да. Я кладу руки на чьи-то виски и могу видеть то, что видел человек. Это… невероятно.

Эта печать не просто выделила Даина из толпы. Она сделает его одним из самых ценных инструментов допроса, которые у нас есть.

— И ты говоришь, что не изменился, — поддразнила я.

— Это место сильно меняет людей, Ви. Оно отсекает все наносное, обнажая твою сущность. В этом цель. Твои прежние связи рвут, чтобы ты был предан только своему крылу. Это одна из многих причин, по которым первокурсникам не разрешают переписываться с семьей и друзьями, иначе я бы обязательно тебе писал. Но год не изменил того, что я по-прежнему считаю тебя своим лучшим другом. Я все еще Даин, и в следующем году ты все еще будешь Вайолет. Мы все еще будем нами.

— Если я останусь жива, — пошутила я одновременно со звоном колокола. — Мне нужно на занятия.

— Да, а я теперь опоздаю на летное поле. — Даин шагнул в сторону, готовясь выйти из-за колонны. — Слушай, Риорсон все же лидер крыла. Он будет преследовать тебя, но… но сначала он найдет способ делать это в рамках правил Кодекса, по крайней мере на виду у всех. Я был… — Его щеки заалели. — В прошлом году я очень подружился с Эмбер Мэвис — нынешним лидером Третьего крыла, и говорю тебе, Кодекс для них священен. Теперь ты иди первой. Увидимся в зале для спаррингов.

Он ободряюще улыбнулся.

— Увидимся.

Я улыбнулась в ответ и, повернувшись на пятках, прошла вокруг основания массивной колонны в полупустую ротонду. Здесь было уже несколько десятков курсантов, идущих от одного здания к другому, и мне потребовалась секунда, чтобы сориентироваться.

Затем я заметила вход в учебный корпус между оранжевой и черной колоннами и направилась туда, сливаясь с толпой.

Волоски на затылке встали дыбом, а по позвоночнику пробежал холодок, когда я пересекла центр ротонды, затем мои шаги замерли. Кадеты продолжали двигаться вокруг меня, но мой взгляд устремился вверх, прикипел к верхней ступени лестницы, ведущей в зал собраний.

Вот дерьмо.

Ксейден Риорсон смотрел на меня сузившимися глазами, рукава его униформы были закатаны, массивные руки сложены на груди, метка на запястье и предплечье выставлена напоказ. Третьекурсник рядом что-то говорил ему, но Ксейден откровенно его игнорировал.

Мое сердце подпрыгнуло и застряло в горле. Между нами было около двадцати футов. Мои пальцы дернулись, готовые выхватить один из клинков, закрепленных в ножнах у ребер. Так вот где он это сделает? Посреди ротонды? Мраморный пол серый и гладкий, так что персоналу не составит труда убрать кровь…

Он наклонил голову и изучал меня своими невероятно темными глазами, словно выискивая слабое место.

Я должна бежать, верно? Но, по крайней мере, я смогу уловить начало его атаки, если замру здесь, глядя на него.

Тут его внимание переключилось, Ксейден увидел что-то за моим правым плечом и поднял одну бровь.

У меня свело живот, когда Даин вышел из-за колонны.

— Что ты… — начал было он, подходя ко мне и хмурясь в замешательстве.

— На верху ступеней. Четвертая дверь, — прошипела я, прерывая его.

Взгляд Даина метнулся вверх. Толпа вокруг нас уже поредела, и он, пробормотав проклятие, не очень скрытно шагнул ближе ко мне. Меньше людей — меньше свидетелей, но я не настолько глупа, чтобы думать, что Ксейден не убьет меня на глазах у всего квадранта, если захочет.

— Я знаю, что ваши родители крепко повязаны, — сказал Ксейден, и жестокая улыбка искривила его губы. — Но вам двоим обязательно было вести себя настолько очевидно?

Несколько кадетов, которые все еще находились в ротонде, повернулись, чтобы посмотреть на нас.

— Дай-ка угадаю, — продолжил Ксейден, скользя взглядом между мной и Даином. — Друзья детства? Или даже первая любовь?

— Он не может причинить тебе вред без причины, верно? — прошептала я. — Без причины и созыва кворума командиров крыльев, потому что ты командир отряда. Статья четыре, раздел три.

— Верно, — ответил Даин, не потрудившись понизить голос. — Но тебе — может.

— Я ожидал, что ты будешь лучше скрывать свои привязанности, Аэтос. — Ксейден двинулся по ступенькам к нам.

Дерьмо. Дерьмо. Гребаное дерьмо!

— Беги, Вайолет, — приказал мне Даин. — Сейчас же.

И я побежала.