Книжный фургончик Арии

Ребекка Рейсин, 2020

Продолжение цикла «Магазинчик на колесах». Идеальное чтение для поклонников романов Джули Кэплин и Холли Мартин! У Арии есть четкий план: она хочет объездить весь мир на своем книжном фургончике с лучшей подругой Рози, посещать фестивали, веселиться и жить для себя. После смерти мужа Ария зареклась любить, только если эта любовь не будет похожа на ту, что описывается в ее любимых романах. Правда, у судьбы свои планы. Ария знакомится с Джонатаном, но, испугавшись своих чувств, сбегает на все лето во Францию. Сможет ли эта поездка изменить жизнь Арии к лучшему? «Пожалуй, я могу сказать пока-пока, Англия, и bonjour, Франция». «Чувственная и необычная история о том, как судьба дает второй шанс встретить свою любовь». – Сьюзен Мэллери, автор бестселлера «Сезон прогулок босиком» «Восхитительно… Гораздо больше, чем просто роман». – NetGalley

Глава 2

Саутуарк, Лондон

Рози уходит на разведку, но быстро возвращается, поджав губы.

— Может, мы его вообразили? — Она садится рядом со мной и сдувается.

— Мы и правда много выпили вина, — говорю я, пытаясь притвориться, что мне все равно. Вокруг нас тихо столпились путешественники, после длительных прощаний прежняя радость поугасла.

Тори — владелица ресторана на колесах «Пимм’с»^[1] — петляя, направляется к нам, и я стону себе под нос. Обычно приход Тори означает, что она что-то задумала, и редко это что-то хорошее. Сейчас у меня нет на это сил.

Я не могу заставить себя полюбить Тори. Она распространяет слухи о других людях, а потом отрицает это. Если верить ей, я мошенница в бегах (поэтому, как ей кажется, я не говорю о своем прошлом), у Рози и Макса отрытые полигамные отношения (это из-за нее время от времени женщины подкатывают к Максу!), хотя ничего подобного нет. Зачем она делает это — вне моего понимания, но если есть возможность навести шорох, она никогда ее не упустит. Совершенно напрасно и незрело. Мы все — целый ящик яблок, так что, конечно, найдется пара подгнивших, Тори же отравлена до самой своей сердцевины.

Я прищуриваюсь, пытаясь морально подготовиться к ее выходке. Уперев в бедро руку, словно дива, Тори выпаливает:

— Эта вечеринка превращается в поминки, пора бы поднять настроение! Мы же не хотим, чтобы наша последняя встреча прошла так. — Она потрясает беспроводным микрофоном словно в подтверждение своим словам. — Ну что, кто споет в караоке, вдохновит остальных?

Рози застывает рядом со мной. Ей не нравится быть в центре внимания несмотря на то количество жидкой храбрости, что она выпила.

— Почему бы тебе не спеть самой? — спрашиваю я, хоть и знаю, что напрасно. Тори замыслила какой-то безумный план и, пока не получит свое, не успокоится. Большую часть маршрута мне удавалось ее избегать, но, кажется, сегодня моя удача закончилась.

— Я бы с удовольствием, — восклицает она, и ее скрипучий голос звучит словно ногти, скребущие по доске, — но… я чуть приболела. — Ее глаза стреляют в разные стороны. — Все пошло в нос, но, если бы не это, я была бы первой.

— Да, конечно, — фыркает Рози.

Я в последний раз осматриваю комнату: Джонатана так и не видать.

— Ладно, давай микрофон, — говорю я и уныло качаю головой. Если честно, будет гораздо приятней вспоминать, что в последнюю нашу встречу мы веселились, а не плакали над бокалами вина. И я привыкла прятаться за смехом, притворяться, что жизнь прекрасна. Это у меня получается лучше всего.

— Что спеть? — спрашиваю я у Рози.

Тори уводит меня.

— Я выберу что-нибудь подходящее, ты не переживай, но только убедись, что это будет настоящее выступление, — пой, танцуй, воодушеви народ.

Разве все может быть так невинно?

— Ладно. — Может, во мне говорит вино, но я чувствую себя абсолютно спокойно. Просто спеть и покачаться под музыку, так? Мы ведь делали так почти каждый вечер у костра. Я взбираюсь на сцену и жду начала трека, радуясь, что надела узкие джинсы вместо короткой юбки и черных колготок, так что те, кто внизу, не увидят ничего лишнего.

Тори вскидывает вверх большие пальцы и горланит:

— Не подведи!

Как только начинает играть знакомая мелодия, у меня появляется желание придушить ее цыплячью шейку. Надо было догадаться, что у нее есть какие-то скрытые мотивы, например, выставить меня идиоткой. Со сцены отомстить не получится, так что я довольствуюсь убийственным взглядом в ее сторону.

Она усмехается:

— Надо же было как-то привлечь их внимание!

Я нервно покачиваюсь под вступительные биты «Pony» Ginuwine, отчаянно пытаясь сообразить, каким образом под нее танцевать, чтобы не выглядеть, как стриптизерша. На сцене появляется стул, и я разражаюсь хохотом.

— Это мой реквизит? — спрашиваю я, и незнакомец, усмехаясь, кивает.

Ну и черт с ним, пожалуй, я выгляжу глупее, пытаясь быть целомудренной, так что я расслабляюсь и, взывая к внутреннему Ченнингу Татуму, использую стул самым распутным образом. Путешественники неистовствуют, вопят и хлопают в ладоши, их крики привлекают еще больше зрителей. Мое сердце стучит, музыка пульсирует. Не знаю, из-за чего: от того ли, что я танцую, или от того, что смотрят люди, — но тело словно под зарядом тока, и я внезапно наслаждаюсь происходящим.

Ко мне на сцену забираются какие-то девушки, и вскоре я уже полностью растворяюсь в музыке, отдаюсь каждому слогу, что вытягиваю. Я улыбаюсь даже сильнее, когда вижу яростное выражение лица Тори: она поняла, что ее план обернулся против нее.

Еще больше людей подтягивается к сцене, кажется, «Pony» откликается у всех на уровне базовых инстинктов, и меня подталкивают вперед. Я спотыкаюсь, и стул падает вниз, а я оказываюсь на самой кромке сцены. Шоу должно продолжаться, и я вращаюсь так отчаянно, так неистово, и внезапно под ногами не оказывается пола…

Я лечу, вскидывая руки, приготовившись воспарить…

Пока не возвращаюсь к реальности, и, пресвятая мать клиффхэнгеров, я не лечу, я падаю! Я вижу землю и вскрикиваю, приготовившись к жесткому приземлению. Зажмуриваюсь и, упав, слышу мягкое «уф-ф-ф», но я не на паркете, а на мягкой постели чьих-то протянутых рук. Я приоткрываю глаза: мужчина, держащий меня, не кто иной, как Джонатан!

«Я в раю?» Может, я ударилась головой и это прелюдия к жемчужным вратам?

Он смеется, обнажая блестящие белые зубы, словно он герой моего личного любовного романа. Ну конечно.

— Приятно снова тебя увидеть, Ария. — Его голос словно бархат.

Я чувствую силу в его руках, обнимающих меня. Радостное возбуждение посылает волну вниз по позвоночнику, я не чувствовала этого ощущения так долго, что ошеломленно молчу. Он смотрит прямо мне в глаза, и шум в комнате словно затихает, он — все, что я вижу. Мой личный герой, посланный спасти от неудачного падения, — все как в книгах.

Он слегка приподнимает бровь, и почему-то я чувствую, что это приглашение поцеловать его, так что я, не раздумывая, просто следую за своим сердцем. Я прижимаюсь губами к его губам и позволяю этому чувству захлестнуть меня с головой. Оно словно электричество, пробуждающее меня после долгой спячки. Мы целуемся так, словно мы последние люди на этой земле. Все ровно так, как я себе и представляла, лишь разочарована туманом в своей голове. Это из-за него, или падения, или вина? Правда, лучше бы я была более… Мысль ускользает, когда поцелуй становится глубже. Он крадет из моих легких воздух самым восхитительным образом, но в сердце прокрадывается беспокойство — я, разумеется, игнорирую его, вместо этого утопая в ощущении его губ на моих. Когда поцелуй наконец прекращается, комната ходит ходуном, а я не могу подобрать слов. Я моргаю, и окружающий шум постепенно возвращается, и чары рассеиваются из-за толкающихся рядом людей.

Перед глазами все плывет, но я вижу пылающий взгляд Тори: на лице у нее написано желание отомстить. Я еще не забыла, как из всех песен она выбрала «Pony», чтобы «воодушевить народ», от чего я практически слетела со сцены и приземлилась в объятия этого восхитительного красавчика — ну что она за негодяйка!

— Вали, — говорю я ей. — Пока я не разболтала тот секрет, которым ты со мной недавно поделилась. — Я выгибаю бровь, пытаясь выглядеть грозно.

Ее глаза испуганно распахиваются, и она отвечает:

— Ты не посмеешь!

— Посмею!

Это не самый злачный из секретов: она влюблена в музыканта Акселя, но ничего на этот счет не предпринимает, что странно, учитывая, как упорно она вмешивается в жизни всех вокруг.

Еще раз глянув на меня испепеляющим взглядом, она хлопает Джонатана по плечу и говорит:

— Не слушай ни единого слова, Ария страдает от врунянки… — с улыбкой объевшейся сметаны кошки она лениво уходит прочь, и, если бы меня не сдерживали сильные руки Джонатана, я бы ей высказала все, что о ней думаю. Да что я ей сделала?

— Она что имела в…

— Прости, — отвечаю я, и здравый смысл трещит по швам, когда я представляю себя героиней, а Джонатана прекрасным героем. Он действительно только что спас меня от переломов и синяков. Я осознаю, что он все еще держит меня на руках: должно быть, в нем сила тысячи человек!

— За что ты извиняешься? — наверное, он думает, что я сожалею о поцелуе.

А я и не помню, за что.

— Можешь поставить меня на землю, если хочешь.

— А ты хочешь?

Да. Нет. Я не знаю.

Его бездонные синие глаза меня завораживают. Я могла бы в них потеряться, но червячок беспокойства все еще пытается прорваться сквозь туман. Рози приставала ко мне, чтобы я открыла свое сердце, будто это так же просто, как поместить ключ в замочную скважину. Но смотря в глаза Джонатана, я задаюсь вопросом: почему я даже не пыталась? Есть какая-то достойная причина, но она эфемерна, тиха, как шепот, и утекает сквозь пальцы; должно быть, я опьянена падением, или любовью, или просто алкоголем?

Юбка Рози шуршит, когда она подбирается ближе. Увидев нас, она издает странный, резанувший уши вздох. Она бросает на меня взгляд, который я не могу понять, но, должно быть, я веду себя странно: меня все еще держат на руках, словно вынесли из горящего здания или что-то вроде этого, так что я выкручиваюсь и становлюсь на ноги, хоть и нетвердо. Вся эта картина словно олицетворение плохих решений.

— Я упала, — говорю я слишком громко. — Со сцены. Джонатан меня поймал… Иначе я бы серьезно пострадала. Возможно, даже убилась, было бы довольно чудовищно и кроваво.

Я представляю, как криминалист очерчивает мой труп мелом, зная, что жуткая картинка отвлечет Рози. Она постоянно воображает свою неминуемую гибель.

— Я рада, что ты жива, — говорит она. — Я э-э… пойду найду Макса. Скоро вернусь. — Она уносится прочь, но сперва выразительно разыгрывает немую сцену, которая должна, наверное, означать: что, черт возьми, происходит, я оставила тебя без присмотра всего на пару минут! — или что-то подобное.

Мы с Джонатаном стоим близко друг к другу, и опускается тишина. Я не могу ничего сказать, не могу даже придумать! Разум продирается сквозь бессмысленный вакуум, но я не хочу показаться совершенно не приспособленной к общению. Еще больше, чем сейчас.

— Холодно на улице. — Потрясающе, Ария! — Я хотела сказать, что как-то резко похолодало. — Великолепно! — Но в баре тепло.

Его лицо озаряется улыбкой.

— И не говори, вот тебе и британская весна.

Он дразнится. Конечно, весна, конечно, холодно. Мы, черт побери, в Англии.

— Верно.

Он предотвращает очередную болезненно неловкую паузу:

— Вы сейчас живете в Лондоне?

Я качаю головой.

— Нет, мы ненадолго. Скоро отправляемся во Францию.

Его глаза вспыхивают удивлением, хотя Франция — это не край географии.

— Это наша прощальная вечеринка. А ты? Ты живешь в Лондоне?

Что я вообще знаю об этом мужчине? Неужели я была так эгоистична, что не задала тогда ни одного вопроса о нем самом? Я припоминаю, что мы оживленно обсуждали книги, а этим я могу заниматься целыми днями — серьезно, днями, — но дальше этого мы, кажется, не зашли.

— Нет, я живу в Сент-Олбансе. В Лондон приехал на встречу.

— Что за встреча?

Он не успевает ответить, как комната медленно погружается во тьму, и это может означать лишь одно. Макс. Его роста достаточно, чтобы заслонить свет лампочек.

— Джон, дружище!

Он поднимает и по-мачистски трясет его руку, и я внутренне морщусь: он же бедному Джонатану все кости переломает.

— Что привело тебя в «Визжащего поросенка»?

— У меня была встреча недалеко от Лондонского моста. Обалдел, когда Ария буквально упала мне в руки. Вот это совпадение, да?

— Ты упала ему в руки? — Макс даже не пытается скрыть удивление.

— Меня столкнули.

Макс пожимает плечами.

— Пойдем, куплю тебе пива, — говорит он Джонатану, а потом по-мужицки хлопает его по спине.

Он не может общаться просто словами? Макс мне нравится, но по большей части мы препираемся, словно брат с сестрой. Для меня он загадка, которую я все еще пытаюсь разгадать, но меня приводит в восторг то, как он любит Рози и обращается с ней, словно та спустившаяся с небес богиня.

— Так твоя встреча…

Рози перебивает, подходя к нам:

— Как здорово снова тебя увидеть, Джонатан!

Я закатываю глаза.

— Я спрашивала у Джонатана…

— Держи, братишка, — Макс передает Джонатану пиво. — Давай до дна. У тебя, похоже, был тяжелый день.

Я никогда не услышу ответ на свой вопрос, и внезапно это начинает казаться мне забавным.

Я сдаюсь и вместо этого слушаю своих друзей. Они познакомились с Джонатаном в тот же день, что и я, и это был настоящий успех. Тот вечер пролетел незаметно и закончился прежде, чем мы успели это понять. Как и все лучшее в жизни.

Но вот мы здесь. Мне нравится, что Макс ведет себя так, будто вполне логично было встретить Джонатана, тогда как для меня это оказалось сродни удару молнии.

Правда, Макс, я полагаю, не вспоминал о нем так часто, как я. Между нами с Джонатаном тогда установилась какая-то связь, и я не могла забыть его, как бы ни старалась.

Макс уводит Джонатана, чтобы представить кому-то, и Рози пользуется возможностью, чтобы устроить мне допрос.

— Я видела, что вы целовались.

Я неловко смеюсь.

— Он так смотрел мне в глаза, будто мы давно разлученные родственные души, я просто среагировала. Черт, этот парень умеет целоваться. Прозвучит глупо, но меня охватило такое странное чувство, будто годами я ходила во сне, а когда его губы коснулись моих… Я пробудилась. — Я прикасаюсь кончиками пальцев к губам, вспоминая ощущение.

— Вау, это же здорово, Ария. Очень здорово. Здорово.

— Почему ты так говоришь?

Она хлопает глазами.

— Как?

— Здорово. Здорово, здорово, здорово.

Она обнимает себя руками и отвечает:

— Ты была так уверена в том, что больше никогда не влюбишься. Думаю, это показалось мне настоящей храбростью.

Ее глаза стекленеют. Бедняжка Рози втайне переживала обо мне и о моем статусе холостячки гораздо больше, чем казалось.

— Ты плачешь? — спрашиваю я. Рози никогда не плачет, если может этого избежать. В особенности перед другими людьми.

— Немного. Просто вы так идеально смотритесь вместе. Словно пара с обложки какого-нибудь из твоих романов. За исключением того, что он одет выше пояса.

— Это очень мило, но я не влюбляюсь. — Я помню милое лицо моего мужа Ти Джея, его раскатистый смех. Помню свое обещание и проклинаю белое вино за то, что побуждает принимать необдуманные решения. Вот та мысль, что не давала мне покоя!

Я, черт возьми, забыла о своем муже!

От осознания собственного предательства начинает мутить, но я стараюсь сохранять спокойствие.

— Приятно осознавать, что мое сердце не обратилось в ледышку, но между мной и Джонатаном ничего не будет.

Пора сворачиваться. Перевести тему, как и все прочее.

— Эта идиотка Тори сказала, что у меня врунянка, намекая, что он мне нравится, а тебе прекрасно известно, что нет у меня никакой врунянки…

Она хмурится.

— Она сказала, что у тебя врунянка?

— Потому что ее план потерпел крах. А потом я отвлеклась, а сейчас я запуталась и мне пора идти.

Рози цокает языком.

— Будет тебе, Ария. Ты вечно разыскиваешь знаки, и вот он прямо перед тобой, огромный и неоновый. Джонатан во плоти! Джонатан! Мужчина, от которого, ты сама признавалась, у тебя заходится сердце. Тогда он уехал, и вы не обменялись номерами или другими контактами, а сегодня он вдруг случайно пришел в этот бар и спас тебя от неминуемой гибели, когда ты упала со сцены… Ты должна признать, что это даже лучше, чем любой из твоих любовных романов, потому что это по-настоящему!

Она так воодушевлена, что у меня болит сердце, хоть она и ведет себя слишком громко.

— И?

Я бы никогда не рассказала ей об этом, если бы думала, что встречу Джонатана вновь. С тех пор как я видела его в последний раз, притяжение между нами усилилось. И если бы не мое прошлое, я бы уже нежилась в его объятиях.

— И?.. — она приподнимает брови. — И что дальше? Что случится во второй главе?

Я качаю головой.

— Сейчас я отправлюсь в магазинчик «Долго и счастливо», заварю горячий чайничек чая — надеюсь, ему удастся облегчить завтрашнее похмелье, — и завалюсь спать как бревно.

Рот Рози приоткрывается.

— Ты даже номерами не обменяешься с парнем, который провел в твоем обществе двадцать четыре часа и слушал, как ты рассуждаешь о ромкомах, словно это самое увлекательное, что существует в мире?

— Можешь перестать делать акцент, потому что ромкомы и правда самое увлекательное, что существует в мире.

Она прицокивает.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Я думаю о Джонатане; он стоит в отдалении рядом с Максом.

— В прошлом году мне правда показалось, что он заинтригован деталями романтических тропов и различными развитиями сюжета, приводящими к «и жили они долго и счастливо».

Нечасто встретишь такого парня, ведь так?

Мы задумчиво попиваем вино, изучая его, и снова меня обуревает замешательство.

— Он симпатичный, в таком книжном стиле, — говорит Рози.

— Это что значит?

Она обводит рукой комнату:

— Ну, он сильно отличается от остальных парней, да?

Джонатан стоит среди моих друзей-кочевников, одетый, кажется, в брендовую одежду, совсем не такую обносившуюся, как у прочих, ведь мы живем в ограниченных пространствах и места для хранения вещей не так уже много. Но есть что-то большее: он кажется отстраненным и погруженным в себя, что моментально делает его привлекательным.

— Он похож на бухгалтера, — говорю я. — Ты это имеешь в виду? — Спрятаться за юмором разве не выход?

Мы сгибаемся от смеха, потому что он определенно не похож на бухгалтера.

— Могу поспорить, он творческий человек, — размышляю я, соглашаясь с предыдущим наблюдением Рози. — Это чувствуется в том, как он слушает, будто запоминает. И в его глазах, глубоких и ясных, как пруды, много грусти, терзания. От него исходит такое ощущение, будто он теряется, окруженный толпой, тебе не кажется? — Я такая же, разве что притворяюсь настолько хорошо, что могу обмануть даже самого проницательного.

— Да неужели, Ария?

Я краснею.

— Ну, наверное, я предпочитаю тех, кто держится в тени, тем, кто во всеуслышание объявляет о своем присутствии.

— Да, да, это я поняла. Так чем он на самом деле занимается? — спрашивает она.

Я раздумываю.

— Мне кажется, он не упоминал.

— Похож чем-то на Кита Харрингтона, да? — говорит она, разглядывая его.

— Так теперь у нас есть и Джейсон, и Кит? Вот уж повезло! — смеюсь я.

Когда я только встретила Макса, я была уверена, что это Джейсон Момоа, большая мускулистая звезда сериала «Игра престолов». Я спросила у Рози, но она никогда о таком не слышала. Вскоре я заставила ее запоем посмотреть все сезоны, и даже она признала, что сходство было удивительным. Теперь я смотрю на Джонатана и понимаю, что она права насчет Кита. Эти же хмурые глаза и чувственно надутые губы.

Я пару раз смаргиваю, чтобы вернуться в реальность. Успокойся, Ария, прежде чем пожалеешь.

Глубоко вздохнув, я говорю:

— Он слишком мил для такой, как я. Просто сделаю ему больно, когда решу, что происходящее между нами ошибка. Каковой она и является. — Я целую Рози в щеку. — Пойду. Я слишком пьяна, чтобы соображать.

Ее лоб прорезают морщины.

— Но…

— Никаких «но». Я пошла.

Как истинный страстный поклонник любовных романов, я знаю, что всегда безопасней влюбиться в выдуманного парня.

— Хотя бы провожу тебя к метро. Или лучше попросить Джонатана?

Я пихаю ее бедром.

— Кажри собиралась уходить еще полчаса назад, так что я дойду с ней.

Если честно, я хотела побыть одна: в ушах звенело, голова была как ватная, и поглощало чувство, будто я допустила ошибку.

Прежде чем Рози сможет меня отговорить, я разворачиваюсь на каблуках и позволяю толпе поглотить меня. Мне нужно побыть одной. И клянусь, в будущем каждый второй бокал вина буду заменять водой…

Примечания

1

Пимм’c — марка традиционного английского алкогольного напитка крюшона.