Принцесса для Аспида

Мария Высоцкая, 2020

Быть брошенной парнем в собственный день рождения? Легко! Напороться на хамство официанта? Никаких проблем. Влюбиться в этого зарвавшегося гада с первого взгляда? Проще простого. Попасть с ним в полицию, а потом краснеть перед отцом? Могу, умею, практикую. Только вот официант совсем на официант, а хоккеист. Наглый и с тяжелым характером. Я в его глазах – всего лишь инфантильная мажорка, чувства которой ничего не стоят. Он меня на дух не переносит, а я с ума схожу, когда он рядом. Цель поставлена: влюбить в себя, любыми путями. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Тея

Я явно не так представляла себе свое восемнадцатилетие. Абсолютно не так. Юлик оказался настоящим козлом! Это еще нужно додуматься, бросить меня в день рождения. Привезти подарок, а вместе с ним, наплести какой-то чуши о том, насколько мы разные люди. Два года были одинаковые, а тут вдруг, совсем друг другу не подходим.

Кажется, я была круглой дурой, когда летала на все его игры, вымаливала у отца билеты, ругалась с мамой из-за того, что она не хотела меня отпускать… Все это было пустым, как мой бокал. Смотрю на прозрачное стекло, где еще минуту назад плескалось шампанское, и подхожу к столику, наливая газированный напиток в длинноногий фужер.

Вокруг так много гостей, все такие красивые, счастливые, на их лицах улыбки, все они желают мне счастья, а я… я хочу спрятаться. Уйти отсюда как можно дальше, потому что не хочу праздновать. Ничего не хочу. Пусть этот день уже поскорее закончится.

Оглядываюсь и трусливым волчонком иду вглубь сада, к небольшой беседке, она оплетена цветущим вьюном и скрыта от непрошеных глаз. У самой арки, которая и является входом в мое маленькое убежище, телесный капрон цепляется за шипы растущего рядом куста роз, и стрелка расползается до колена.

— Блин, — ставлю бокал на столик, сгибая ногу, — ну почему? Кто вообще носит их в июне? — накрываю лоб ладонью, а после задираю юбку, стаскивая с себя колготки.

— Главное — дальше не раздевайся, а то получится неудобно, — чужой голос раздается позади, и я резко оборачиваюсь, — хотя-я-я…

Стою с задранной юбкой своего белоснежного платья и чувствую, как истерично дергается мой глаз.

–…и стыдно, — продолжает, — но это в основном тебе, — обладатель голоса выходит из тени, и я вижу перед собой абсолютно незнакомого для себя парня. Он высокий, с немного растрепанной укладкой русых волос, острым подбородком и четко очерченными треугольниками верхней губы. Его лицо не кажется грубым, нет, но эта угловатость добавляет ему какой-то загадки. Сглатываю, оттягивая подол вниз, продолжая хаотично рассматривать его лицо.

— Не переживай, я никому не расскажу, — он дерзко улыбается и достает пачку сигарет, зажав одну зубами, щелкает зажигалкой.

Я все еще не шевелюсь, у меня натуральный шок, кажется, сегодня все идет не по плану от слова совсем. А еще мне до жути неудобно, только я могла с такой легкостью встрять в такую абсурдную ситуацию с платьем и колготками. Хотя он мог бы дать знак о своем присутствии гораздо раньше, чем я тут опозорилась, но какая теперь разница?

— У нас не курят, — задираю подбородок, презрительно смотря на него снизу вверх. Он приближается, и оказывается, что наша с ним разница в росте значительна. Я дохожу ему до плеча, и мне приходится слегка запрокидывать голову, чтобы смотреть не только на его щетинистый подбородок.

— Твое мнение должно для меня что-то значить? — потирает свою широкую бровь большим пальцем.

— Вообще-то я хозяйка этого дома, — прищуриваюсь, а саму трясет от злости, так и хочется расцарапать его самодовольную физиономию.

— Да? Как-то маловата для хозяйки, — он усмехается, а глаза стремительно касаются моей груди, — маловата, — выдыхает очередную порцию дыма, и я начинаю кашлять.

— Идиот, — закусываю внутренние стороны щек, и лицо вмиг становится визуально уже.

Пока я поедаю саму себя, он не прекращает лапать меня глазами. У него очень внимательный и цепкий взгляд. Синий, такой насыщенный и глубокий цвет радужки, а еще темные длинные ресницы, они придают ему выразительности, но вместе с тем надменности. Превосходства.

Он так и смотрит на меня сверху вниз, в переносном смысле. Словно не я виновница торжества, королева праздника и хозяйка дома, а он. Будто бы это я случайно попала к нему в гости, а он не слишком рад меня видеть.

— Что ты вообще тут делаешь? Я тебя не знаю, — отступаю и только сейчас замечаю, во что он одет. Униформа официанта, обслуживающего банкет. То есть он… Какая наглость. — Я не собираюсь слушать гадости еще и от тебя, — вытягиваю шею, пытаясь выглядеть воинственно, — считай, что на этом твоя работа здесь закончилась.

Он лишь приподымает бровь. Без слов и каких-либо других эмоций. Просто бровь!

— Ладно, — пожимает плечами и тушит сотлевшую сигарету о внутреннюю поверхность деревянного столика. — Кстати, кружево тебе к лицу, точнее, — опять эта гадкая усмешка, — к другому месту.

— Что? — подаюсь вперед, сама не знаю для чего, хочу толкнуть, ударить, что угодно, но только бы его дурацкая улыбка исчезла. Но хуже этим я делаю лишь себе. Моя рука задевает бокал розового игристого, которое я поставила на столик в центре беседки, и он полностью выливается на мое платье. Белое платье.

Я стою, немного разведя руки в разные стороны, и смотрю на это огромное пятно, оно начинается на уровне пупка и смело расползается до самого края подола.

— Что ты наделал? — срываюсь на визг, кажется, у меня закладывает уши от собственного ора. — Это же… это, ты все испортил, — толкаю его в грудь, — зачем ты сюда пришел? Вы все испортили мой праздник.

Всхлипнув, вновь выставляю руки вперед, но он оперативно окольцовывает мои запястья и тянет вниз.

— Совсем больная?

И смотрит, будто на самом деле так думает, думает, что я поехавшая.

— Я тебе ничего не делал, — голос становится резче и грубее.

— Конечно, все вы ничего не делали, — вырываюсь из захвата и, круто развернувшись на своих высоченных каблуках, направляюсь в сторону дома. Пока вышагиваю по дорожке, растираю по лицу слезы своего негодования. Бешусь оттого, что все трещит по швам, портится. Я так ждала сегодняшний день, а сейчас, сейчас хочу, чтобы все закончилось. Хочу спрятаться в спальне и никогда оттуда не выходить.

Обняв себя руками, подхожу к дому, где меня перехватывает мама.

— Тея, — касается моего локтя, и я останавливаюсь, — ты куда пропа… Ты что, плачешь? Доченька?

Мама тянет мой подбородок вверх и качает головой.

— Что случилось?

— Ничего, — уже не сдерживаю слезы, а мамин взгляд скользит по моему платью.

— Ты из-за пятна? Тея, что за мелочь.

— Нет, не из-за него, — всхлипываю и обнимаю маму, почти бросаясь в ее объятия, чувствую, как ее ладони гладят меня по спине, и медленно успокаиваюсь.

— Пойдем в комнату. Пошли? Все мне расскажешь.

Часто киваю и, еле перебирая ногами, иду за ней следом.

В спальне мамуля помогает мне стащить этот дурацкий кусок испорченной ткани и кидает его в корзину для белья.

— Что произошло? — подает мне халат, в который я закутываюсь тут же.

— Юлик меня бросил.

— Когда?

— Сегодня. Полчаса назад. Мам, ну за что он так со мной? — опять начинаю рыдать, чувствуя головную боль.

Мама вздыхает и садится на кровать, утягивая меня за собой.

— Ну и дурак твой Юлик, еще не раз пожалеет, что ушел от такой замечательной девочки, — мамины ладони обхватывают мои щеки, — не плачь, ты же так ждала этот день. Папа там уже не дождется, когда подарок подарит, — стирает мои слезинки.

— Правда? — шмыгаю носом, слегка прихрюкнув.

— Правда. Давай найдем новое платье и пойдем к гостям?

— Хорошо, — киваю, глубоко вдохнув. — А можно я возьму твое? Новое, черное.

— Конечно можно, я сейчас тебе его принесу.

Мама уходит, а я нерасторопно двигаюсь к туалетному столику, чтобы подправить макияж. Хотя, на удивление, он почти не испортился. Не так давно я увлеклась мейкапом, даже брала курс, как оказалось, у меня есть к этому способности.

Подкрасив губы, выглядываю в окно, вновь напарываясь глазами на этого гада. Того самого, с которым я встретилась в беседке. Он проворно шныряет между людьми с подносом, но делает это с таким видом, будто все это — огромное одолжение, ну или так мне просто кажется.

Когда дверь в спальню открывается и мамуля приносит платье, я широко улыбаюсь, думая о том, что она права. Нужно насладиться вечером, а не страдать из-за одного идиота.

Втиснувшись в это нереально удобное и красивое полупрозрачное черное платье, проворачиваюсь вокруг своей оси, наблюдая в зеркало, как струится шелк, украшенный кружевными вставками с цветочным узором и фестончатыми краями.

— Мама, я даже стесняюсь спросить, тебе зачем такое платье? — смеюсь, рассматривая черные гладкие шорты с завышенной талией и бесшовный топ, который пристрочен к основной части платья из полупрозрачного материала.

— Понравилось, — мамуля закидывает ногу на ногу, пожимая плечами.

— А папа меня не убьет, если я так выйду?

— Не думаю. Вот если бы так вышла я… — мамуля смеется и поднимается с кровати. — Давай я подправлю тебе локоны и пойдем вниз.

Я киваю, и после нескольких манипуляций маминых пальцев с лаком для волос мы спускаемся в гостиную, где носится Ник, которого Герда Брониславовна мгновенно хватает за руку, иначе это сокровище либо расшибет себе лоб, либо разделается с гостиной.

— Ты почему один? Папа где?

— Там он, — брат пытается вырвать руку из маминого захвата, — говорит.

— Прекрати носиться.

— Я чуть-чуть.

— Ой, пусть бегает, все равно не угомоним, — сжимаю мамулину ладонь и тяну ее в сад к гостям.

Первые несколько минут чувствую себя неуютно, все же я слишком погорячилась, надев это платье, хотя скованность проходит быстро, а когда в зоне моей видимости появляется Поля, которую я не видела с зимы, все проблемы уходят на сто второй план.

— Поли, — торопливо перебирая ногами, мы идем навстречу друг другу.

— Тея!

Подружка вручает мне ярко-красную коробку и целует в обе щеки.

— Я так рада, что ты прилетела.

–Я спешила как могла. Боже, какое платье, — подмигивает, — Юлик еще не повесился на сосне от ревности. А, кстати, где он?

— Мы расстались.

— Что?

— Да, причем сегодня. Оказалось, он меня разлюбил, — наигранно вздыхаю, а после начинаю ржать.

— Вот урод.

— Это еще мягко сказано.

— Тея! — слышу папин голос и быстрее пули несусь туда.

Отец приобнимает меня, пробегает глазами по платью и переводит взгляд на маму, которая пожимает плечами, улыбаясь своей ярко-красной улыбкой.

— Доченька, — решает проигнорировать наш с мамой конфуз, — мы хотим поздравить тебя с днем рождения.

Вокруг собирается толпа приглашенных гостей, и все с блеском в глазах слушают отца.

Папа желает мне так много всего и говорит столько щемящих сердцу слов, что в какой-то момент я начинаю плакать, ощущая, как крепко он сжимает мою ладонь.

–…мы с мамой посоветовались и решили…

Приглушенная музыка сменяется громкой иностранной мелодией, и папа разворачивает меня лицом к накрытой белой тканью машине. Я замираю.

— Это мне? — делаю шаг, и скользкий материал стягивают с кузова новенького мерседеса-кабриолета.

— Спасибо, — накрываю рот ладонями и во все глаза пялюсь на машину. Несколько секунд молчаливого ступора, после которого я начинаю визжать от переполняющих меня эмоций. — Спасибо-спасибо, — висну на отцовской шее, но очень быстро бегу к автомобилю. Открываю дверь, сажусь в салон, кручу руль и, конечно же, фоткаю всю эту прелесть для инстаграма.

Полинка радуется вместе со мной, начинает выть, что тоже попросит машину у родителей, а я слушаю, слушаю ее и смотрю в глаза тому, кто стоит поодаль, убрав руки в карманы черных брюк.

Это опять он. Я даже имени его не знаю, но завороженно смотрю в его глаза, чувствуя, как по спине ползут крупные мурашки, и обнимаю себя руками, изгибая губы в робкой улыбке. Но стоит мне это сделать, как незнакомец хмурит брови и с едкой усмешкой уходит прочь. Я совсем недолго вижу его спину и растерянно тру шею ладонью, улыбка меркнет, но я быстро подхватываю Полькин позитивный настрой, возвращаясь к глупой болтовне.