Берег Слоновой Кости

Полина Мишина, 2023

Двоюродные братья, восьмиклассники Миша и Саша, как обычно проводят летние каникулы у бабушке на даче. В этом году к их компании присоединяется новая девочка Лика, родители которой поселились в старинной усадьбе у озера. Сама усадьба и судьба ее бывших владельцев, князей Серебряковых, является неисчерпаемым источником слухов и легенд среди жителей поселка. Постепенно ребята становятся вовлечены в захватывающие приключения, которые приводят их к разгадке тайны Берега Слоновой Кости.

Глава 1. Последние новости

— Миша, ты готов? Все вещи собрал? Ничего не забыл?

— Не волнуйся, мам, даже если я что-то и забыл, у бабушки все найдется. Не на Северный же полюс еду, — беззаботно отозвался Миша.

— Ну, смотри, чтоб как в прошлый раз не получилось, — напомнила Екатерина Андреевна.

Было пятое июня. Недавно наступили долгожданные летние каникулы, и Миша собирался в деревню к бабушке. Точнее не в деревню, а на обыкновенную загородную дачу, находившуюся всего в 30 километрах от Москвы, но в их семье ее в шутку называли «деревней». Каждое лето Миша Бирюков вместе со своим двоюродным братом Сашкой Никитиным уезжал на дачу до первого сентября.

В этот раз Миша возлагал большие надежды на лето. Учебный год выдался весьма скучным, к тому же он умудрился бесславно проболеть ангиной все зимние и весенние каникулы, поэтому летом намеревался оторваться по полной. За долгую зиму, которая плавно перетекла в весну и не хотела сдавать позиций аж до майских праздников, Миша вдоволь насиделся в четырех стенах и от нечего делать переиграл в кучу компьютерных игр: бродилки, стратегии, квесты и даже, к большому его стыду, пасьянсы. Вдобавок он зарегистрировался почти во всех социальных сетях и тратил кучу времени на обновление статусов, просмотр чужих фотографий и на бессмысленную переписку с друзьями. К концу учебного года он так устал от всей этой ерунды, что намеренно отдал все диски с компьютерными играми однокласснику (тот давно умолял Мишу одолжить их ему на время) и перестал отслеживать обновления в соцсетях. Собираясь на дачу, он принял поистине героическое решение: не брать с собой компьютер, чем очень обрадовал маму. (На самом деле никакого героизма в этом не было, так как Миша был уверен, что Саша непременно возьмет свой ноутбук).

Миша учился в восьмом классе (только что перешел в девятый) школы с углубленным изучением английского и математики. И если с английским у него все было о’кей, то с математикой проблем хватало. Надо сказать, что Миша был почти круглым отличником (если не считать четверки по алгебре). Ему нравилось учиться, нравилось узнавать что-то новое и, что греха таить, нравилось щеголять своими знаниями перед одноклассниками. Он обожал вычитать какой-нибудь малоизвестный факт и как бы невзначай упомянуть о нем в разговоре, снабдив подробными комментариями и нудными пояснениями. Но эта маленькая черта характера вовсе не мешала ему иметь много друзей и быть душой компании. Вдобавок он легко мог дать списать на контрольной, за что в классе его все любили и уважали.

Миша как раз застегивал рюкзак, когда услышал сигнал домофона в коридоре. Его тут же переполнила невероятная радость. Казавшаяся еще пару недель назад такой далекой мечта о каникулах вдруг стала реальностью. А что? Он успешно сдал годовые контрольные, получил отличные отметки за восьмой класс и теперь мог с чистой совестью насладиться заслуженным отдыхом. «Вот оно — счастье, — подумал Миша, застыв перед рюкзаком с блаженной улыбкой на лице. — Три месяца свободы! И никаких уроков!» Из состояния приятного оцепенения его вывел мамин голос:

— Михаил, чего встал, как вкопанный, давай быстрее, дядя Гена уже подъехал!

Миша очнулся, накинул на плечи рюкзак, взял большую сумку, натянул на голову бейсболку, чмокнул в щеку маму и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице. Квартира была на третьем этаже, и Миша частенько пренебрегал благами цивилизации, тем более что лестничные пролеты находились в менее плачевном состоянии, чем стены лифтовой кабинки, сплошь и рядом исписанные футбольными кричалками и нецензурной лексикой. Но, к чести самого Миши, стоит отметить, что он не имел к этим надписям никакого отношения.

— Бабушке привет! — крикнула вдогонку мама. — Отдыхай!

— Хорошо, мамуль! — донеслось в ответ с первого этажа.

На улице возле машины его уже ждал двоюродный брат Сашка. Опершись на капот, он щурился от яркого солнца. Саша был не по годам высокий, поэтому издалека его можно было принять за взрослого мужчину. Но вечно блуждающая улыбка на лице и лихие каштановые завитки, нагло топорщащиеся в разные стороны, вмиг рассеивали это заблуждение. Добрая половина девчонок в классе тайно вздыхала по этим завиткам. Но Саша пока не выбрал ту единственную и оставался одним из самых завидных «женихов» в школе. Атлетический склад фигуры говорил о том, что Саша всерьез увлекается спортом. Он отлично катался на коньках и состоял в школьной хоккейной команде. Не удивительно, что больше всех остальных учителей Сашу ценил физкультурник. Он ему так и говорил:

— Сашка, бросай науку и иди в спорт. Ты — надежда нашего хоккея.

Сашка, может, и рад был бы последовать совету мудрого наставника, но его родители оказались людьми приземленными и продолжали требовать от сына приличных оценок.

От Миши же, напротив, никто ничего не требовал. Да это было и не нужно. Он и так прекрасно учился, испытывая, как все ярко выраженные гуманитарии, лишь небольшие проблемы с точными науками. Но то, что он не понимал, он учил наизусть, и это его частенько спасало на контрольных (помимо мастерски запрятанных шпаргалок с формулами).

Миша был среднего роста, с широкими, как у пловца, плечами. Как бы оправдывая свое имя, он слегка косолапил, но это нисколько не портило его походку, а, наоборот, придавало ей солидности. У Миши были светло-русые волосы и серые глаза, и он тоже пользовался некоторой популярностью у девочек в классе, но до успеха брата ему все же было далеко.

— Здорово, Мишка! Все собрал? Ничего не забыл, как в прошлый раз? — с улыбкой поинтересовался Саша, пожимая протянутую руку.

— Да что вы все заладили одно и то же?! — сердито пробубнил Мишка. — Подумаешь, один раз забыл пару вещей, теперь успокоиться не могут.

— Ага, пару вещей! Да ты тогда полчемодана забыл. Зубную щетку, зарядку для мобильника, кроссовки, плавки, — принялся перечислять Саша.

Миша недовольно фыркнул.

— Можно подумать, ты никогда ничего не забываешь, — пробурчал он.

— Ладно, ребят, хватит спорить, ехать пора, а то в самую пробку попадем, — прервал разговор Сашин папа Геннадий Анатольевич. Он только что проверил загруженность маршрута по навигатору и был явно не в духе. — Восемь баллов! Бросай все в багажник, Миш.

— Хорошо, дядя Ген. И здравствуйте! — Миша отвлекся от Сашиных подколов, кое-как запихнул рюкзак и тяжелую сумку в багажник, который и так уже был набит до отказа вещами брата, и плюхнулся на заднее сиденье машины. Сашка важно восседал впереди, отказавшись составить компанию Мише.

Ехать предстояло не очень долго, но, благодаря извечным московским пробкам,

поездка растянулась на два с половиной часа, причем первый час машина практически не двигалась. Только когда удалось выехать за МКАД, стрелка спидометра поползла вверх. Но все эти мелочи не особо волновали Мишу с Сашей, которые взахлеб обсуждали планы на предстоящие каникулы. В «культурную программу», помимо банальных заплывов в озере и катаний на великах, входило: ночная рыбалка с ночевкой в палатке, сплав на байдарках по реке, поездка в дом-музей Мураново (задание по литературе, на выполнении которого упорно настаивал Миша) и еще много разных веселых занятий, которые может предложить дачная жизнь. Но самое главное приключение было связано с посещением заброшенной дворянской усадьбы. В этом году ребята твердо решили пересилить свой страх (в конце концов они уже не маленькие дети) и исполнить давнюю мечту — исследовать дом изнутри и опровергнуть слухи местных жителей о привидениях, якобы населявших усадьбу.

Их оживленный разговор то и дело перебивало ворчание дяди Гены:

— Ну вот, замечательно, недавно заправлялся, а лампочка уже горит. Впустую полбака бензина сжег на одном месте! Сейчас на минутку заскочим на заправку, — поворачивая руль, оповестил он ребят.

— Отлично, па, а то я проголодался, — Саше было все нипочем. — Мы пойдем тогда зацепим чего-нибудь вкусненького, пока ты заправляешься, — беззаботным тоном произнес он и, взяв папин бумажник, выпрыгнул из машины. Миша последовал за ним, радуясь возможности размять ноги — на заднем сидении было довольно тесно.

— Оплати бензин заодно. И водички купи — жара такая! — крикнул вдогонку дядя Гена.

— Ага.

Заскочить «на минутку» не удалось. Сначала у кассира не оказалось сдачи, потом Саша перепутал номер колонки, пришлось аннулировать заказ. В результате только через десять минут ребята вышли из магазина (к радости остальных покупателей), неся по бутылке газировки и по пакетику сухариков. Возле машины их ждал хмурый дядя Гена.

— Чего так долго-то? — сердито спросил он.

— Очередь большая, — быстро соврал Саша и протянул папе минералку без газа.

— Ну, садитесь скорее, — поторопил братьев Геннадий Анатольевич, — мы такими темпами только к ночи доедем.

Ребята вдвоем залезли на заднее сидение (у Саши уже шея затекла сидеть в пол оборота) и принялись шуршать пакетиками с едой. Наконец, преодолев последний рубеж, отделявший путешественников от дачи — нудное стояние на железнодорожном переезде — машина подъехала к знакомым воротам. Ворота были предусмотрительно распахнуты настежь, а возле калитки на деревянной скамейке, утопающей в кустах шиповника и сирени, виднелась маленькая фигурка бабушки. Завидев машину, бабушка проворно вскочила на ноги и приветственно замахала рукой.

— Ну, слава Богу! А я все жду, жду. Думаю, где вы? Уже волноваться начала.

— Здравствуйте, Злата Федоровна, — поздоровался с тещей Геннадий Анатольевич. — Вы же знаете, какие сейчас в Москве пробки, а потом еще на переезде застряли.

— Знаю, знаю, — тяжело вздохнула бабушка. — Да, сейчас не то, что раньше. Все куда-то несутся, как оголтелые, спешат. Ну, проходите скорее в дом, я там стол накрыла. Устали, небось, с дороги.

— Привет, ба! — Саша первый вылез из машины и был немедленно пойман в цепкие объятия бабушки. После троекратного чмокания в щеку, бабушка отпустила первого внука и принялась за второго. Бабушкины объятия хоть и казались слегка неуместными — ведь ребята уже перешли в девятый класс! — все же они были очень родными и приятными и пахли топленым молоком и блинами с малиновым вареньем, поэтому от них никто не отказывался.

— Ну, бегите, — кивнув в сторону дома, сказала Злата Федоровна. — Распаковывайтесь — и к столу.

Двухэтажную дачу с покатой, покрытой шифером, крышей над маленьким круглым чердачным оконцем, венчал флюгер в виде петушка. Дача была построена дедом Златы Федоровны, Осипом Карловичем. Дом был местной достопримечательностью и гордостью семьи. Он был собран из больших сосновых бревен без единого гвоздя. Все, начиная от крыльца и заканчивая красивыми резными наличниками, было сделано своими руками. Дому было больше ста лет, поэтому та или иная его часть периодически требовала ремонта, но в целом он сохранил свою первоначальную самобытную красоту.

Ребята прошли по узенькой, посыпанной гравием и тертым кирпичом дорожке и, перескочив через семь ступенек крыльца, оказались в сенях. Хотя снаружи дом казался не очень большим, внутри было довольно просторно. На первом этаже находилась бабушкина комната, служившая одновременно и спальней, и гостиной со столовой. Посередине комнаты стояла большая белая печь — тоже творение рук Осипа Карловича. На ее правой стенке, если присмотреться, можно было разглядеть едва различимые черточки, сделанные карандашом. Это Злата Федоровна каждое лето отмечала, на сколько сантиметров подросли ее любимые внуки. Верхняя риска принадлежала Саше — 177 см., нижняя — Мише — 173 см.

За печью, скрытая от посторонних глаз, стояла бабушкина кровать, усыпанная горой пуховых белоснежных подушек и напоминающая многоярусный кремовый торт. Злата Федоровна каждый день аккуратно взбивала каждую подушечку и складывала одну на другую воздушной стопкой.

Слева от спальни на утепленной террасе размещалась кухня с прекрасным видом на сад. Из сеней на второй этаж вела крутая лестница. Там были три небольшие комнатки. По левую руку — Мишина, по правую — Сашина, посередине — для остальных членов семьи. Когда на дачу приезжали обе дочери Златы Федоровны, Миша брал раскладушку и перемещался к Саше, чтобы освободить комнату.

Под самой крышей находился чердак. Чего только там не было! Еще бы, ведь за столетнюю историю несколько поколений обитателей дома превратили чердак в своеобразное хранилище древностей. Сундуки с льняными скатертями и старыми выцветшими шторами; старинные зеркала, почерневшие от времени; сломанные часы с кукушкой; стопки книг на старославянском и почему-то французском языках; удочки; прялка; сосуды для вина и домашних настоек; трюмо без ножки; деревянная клетка для птиц; ящик с новогодними игрушками и еще куча разных интересных вещей. Коробка с диафильмами и чемодан с пожелтевшими фотографиями занимали особое место на полке.

Мальчики втащили сумки на второй этаж, скинули рюкзаки на кровати и, кое-как распаковав вещи (комками побросав одежду в шкаф), сбежали вниз, плюхнулись на старый диван возле обеденного стола и жадно окинули глазами яства. Бабушка постаралась на славу! Стопка свежеиспеченных блинов, три разновидности варенья, сметана, большой кувшин с ягодным компотом, окрошка, тарелка с помидорами и огурцами, миска с оливье, а посередине всего этого великолепия — огромный пирог с капустой.

Не дожидаясь особого приглашения, Саша накинулся на пирог.

— Имей совесть, подожди, пока все сядут, — упрекнул его более терпеливый Миша.

— Вот сам и жди, — пробубнил Саша, запихивая в рот приличный кусок пирога. — Я еще на заправке есть захотел. Или ты думаешь, я теми сухарями должен был наесться? — и он деловито подцепил вилкой пару дымящихся, пропитанных маслом, блинов.

— Да ешьте на здоровье, для вас ведь все готовила, — сказала, появившаяся в дверях бабушка. — Руки-то хоть мыли?

— Мыли, мыли! — не сморгнув, в один голос соврали мальчики. — Еще в Москве мыли, — тихо прибавил Сашка.

Подошел Геннадий Анатольевич, и речь за столом, как это всегда бывает после долгой разлуки, повернулась в сторону последних новостей.

— Что у вас новенького, Злата Федоровна? Кузнецовы продали участок?

— Да, два месяца как продали. Новый хозяин уже и сарай переделал, и забор старый поменял. А у Ирочки как дела? — задала бабушка встречный вопрос. Ирочка, то есть Ирина Андреевна, была младшей дочерью Златы Федоровны, женой Геннадия Анатольевича и мамой Саши.

— Все нормально. Привет вам передавала. Если получится, обещала заехать в конце июня. А что администрация по поводу газа говорит?

— Да что она может сказать! Говорит, что газ будет, а когда будет — не известно. Мне соседка сказала, что ее сын в интернете посмотрел, а там, оказывается, написано, что поселок-то уже три года как газифицирован. Ну, вы можете себе представить! Как только людям не стыдно!

— Эх, у нас сейчас людям ни за что не стыдно, Злата Федоровна. Понятие совести и чести ни у кого не осталось. Все живут сегодняшним днем. Думают, в деньгах счастье. Думают, обворуют полстраны, карманы набьют, и им за это счастье будет.

— Ну, началось, — Саша кинул многозначительный взгляд на Мишу, — любимая папина тема.

— Это вы очень верно сказали, Геннадий, — с готовностью согласилась Злата Федоровна. И хотя она была знакома с Геннадием Анатольевичем уже больше двадцати лет, шестнадцать из которых он был счастливо женат на ее младшей дочери, тем не менее бабушка придерживалась негласного правила обращаться к своему зятю исключительно на «вы».

— Ба, а Ванька с Максом уже приехали, не знаешь? — прервал, ушедший в сторону политики и морали, разговор Саша.

— Может и приехали, честно говоря, не видела.

— А новый кто-нибудь на лето дачи не снимал? — с интересом спросил Миша.

— На счет дач не знаю, — загадочно произнесла бабушка и отпила из стакана компот, — а вот наш барский дом сняли.

— Как сняли?! Кто?! — в один голос воскликнули ребята.

«Барским домом» все жители в округе привыкли называть большую усадьбу, которая стояла заколоченной на невысоком холме возле озера в самом центре поселка. Хозяева усадьбы, потомственные дворяне из знатного древнего рода Серебряковых эмигрировали за границу во время революции. С тех пор о них никто ничего не слышал. Ходили абсолютно противоположные слухи, якобы один из потомков выгодно женился на дочери американского нефтяного магната и сказочно разбогател, но во время Великой депрессии в 1932 году обанкротился и застрелился. Другая версия гласила, что потомки осели то ли в Англии, то ли во Франции и владеют каким-то бизнесом, связанным с издательством газет. Но все эти сплетни были ничем иным как плодом воображения особо падких на сенсации жителей поселка.

— Семья какая-то, — уклончиво ответила Злата Федоровна.

— А дети у них есть? — не унимался Сашка.

— Да вроде бы есть дочка, ваша ровесница или чуть постарше. Дачи-то обычно для детей и снимают, — добавила с улыбкой бабушка.

— Ладно, спасибо за прекрасный обед, но, к сожалению, мне пора ехать, — сказал, вставая из-за стола, Геннадий Анатольевич.

— А, может, останетесь? Завтра поедете, — гостеприимно предложила бабушка.

— Звучит, конечно, заманчиво, Злата Федоровна, но у меня дел в Москве много, завтра весь день в разъездах. Лучше я сегодня вернусь. В обратную сторону пробок быть не должно, — с надеждой сказал дядя Гена, на всякий случай сверяясь с картой в смартфоне.

— Ну, как знаете. Поцелуйте за меня Ирочку.

— Непременно.

Мальчики пошли проводить Геннадия Анатольевича до ворот, а бабушка побежала на кухню собрать гостинцев для дочери. Когда Сашин папа уже сел в машину, Злата Федоровна вышла за калитку и протянула через окно увесистый сверток.

— Вот, тут блины, здесь варенье яблочное. Оно, конечно, прошлого года, но все же, — объясняла бабушка. — Осенью новое сварю, — пообещала она.

— Спасибо большое, — Геннадий Анатольевич взял сверток и бережно положил его на сидение справа от себя. — Пока, ребят, не шалите. Помогайте бабушке, — напутствовал он.

— Покеда, пап!

— До свидания, дядя Ген!

Машина медленно тронулась и через минуту скрылась за поворотом.

— Чего делать будем? — спросил Миша.

— Давай сходим на разведку, узнаем, приехали уже ребята или нет, — предложил Саша.

— Только сначала переоденьтесь, — Злата Федоровна недовольным взором окинула щеголеватые наряды мальчиков, по ее мнению, явно не подходящие для сельской местности.

— Это еще зачем? — удивился Саша. — По-моему, мы отлично выглядим, правда, Миш?

— Вот-вот, чересчур отлично, — не унималась бабушка, — вы лучше что-нибудь попроще наденьте, а то вдруг запачкаетесь.

— Бабуль, мы уже не маленькие, чтоб запачкаться, — полушутливо, полуобиженно ответил Миша.

— Как знаете, — махнула рукой бабушка, — но для меня вы по-прежнему маленькие дети и навсегда такими останетесь. И все-таки вам придется переодеться, потому что я вас попрошу помочь мне сначала на участке, а потом можете идти, куда хотите.

— Ладно, — нехотя согласились мальчики и поплелись на второй этаж переодеваться. Миша заменил свои новые песочного цвета брюки на полинялые дачные штаны, а вместо голубой рубашки с короткими рукавами надел старую футболку. Саша долго копался на полке в шкафу, пытаясь отыскать любимые шорты, пока не вспомнил, что выкинул их еще прошлым летом: они стали малы и больше походили на трусы. Пришлось надевать рваные джинсы. Переодевшись, ребята спустились вниз:

— Мы готовы. Что надо делать? — спросил Миша.

— Совсем другое дело, — бабушка удовлетворенно кивнула. — Эту одежду не жалко. Надо подрезать старые ветки на кустах смородины, перетянуть кое-где пленкой парник, снять с потолка в сарае осиные гнезда и еще натаскать воды в бочки, — как само собой разумеющееся, перечислила она.

— Ого, да это на пару часов, не меньше, — расстроился Саша. Но увильнуть от работы было невозможно, ведь кто еще поможет бабушке, как не родные внуки?

Саша сбегал в сарай за ведрами. Миша тем временем дошел до колодца и, взявшись за рычаг, размотал веревку, затем зачерпнул полное ведро и, пыхтя, втянул его обратно. Пока он наполнял пустые ведра колодезной водой, Саша относил их к бочкам, стоявшим по периметру дома под водостоками. Дождя давно не было, и бочки уже наполовину опустели.

Вдвоем ребята быстро разделались с первым заданием, и Миша отправился подстригать кусты, а Саша, как самый высокий, пошел снимать осиные гнезда. Пару раз из сарая доносился его сердитый крик — очевидно осы не собирались сдавать свои позиции без боя. Миша только усмехался про себя и продолжал откусывать секатором безобидные ветки красной смородины. Наконец осы были повержены, и на пороге показалась довольная физиономия Саши, украшенная двумя розовыми волдырями. На вытянутых руках перед собой он держал лопату с четырьмя серыми комочками.

— Отнеси их за участок, — посоветовал Миша. — А еще лучше, оттащи их к дому Кости. Пусть у него в сарае поселятся.

— Нет, далеко. Пока я дойду, на мне живого места не останется. — Саша быстрыми шагами пересек участок и скрылся за калиткой. Через минуту он вернулся, вертя в руке пустой лопатой.

— Что теперь?

— Со смородиной я разобрался. Остался парник.

— Фу, самое нудное, — расстроился Саша.

Братья осмотрели парник, намечая фронт работ. Зима выдалась очень снежной, и, чтобы крыша парника не обвалилась, бабушке пришлось несколько раз самой счищать с нее снег. Но все-таки кое-где пленка лопнула, и образовались прорехи. Саша встал на уличную табуретку и начал латать дыры. Миша исполнял роль подмастерья — подавал гвозди и нарезал пленку.

Когда ребята справились со всеми делами, на дворе уже стало смеркаться, вдобавок пошел мелкий дождик. Злата Федоровна перегнулась через подоконник и позвала внуков на ужин.

— Спасибо, дорогие, я бы сама несколько дней провозилась. Проголодались?

— Еще бы, — уплетая за обе щеки жареную картошку с котлетой, сказал Саша. На руке у него вздулся третий волдырь от укуса осы, но он, как все мальчишки, не придал этому большого значения и назвал их «производственной травмой».

— Ваня звонил. Он уже на даче, тоже занят по хозяйству. Давай завтра с утра пораньше встанем и к нему смотаемся? — предложил изрядно уставший Миша. После тридцати ведер с водой, которые он вытянул из колодца, он едва мог держать в руке вилку.

— Да, — зевая, согласился Саша. — А то спать дико хочется.

После такого насыщенного дня ребята решили отправиться сразу на боковую и, пожелав бабушке спокойной ночи, разбрелись по своим комнатам, где тут же уснули без задних ног.