Виноваты звёзды. Потому, что любит

Полина Грёза (2024)

— Я не выйду замуж за Даника, пап. Это будет нечестно. Извини.– Так просто, да? Я двадцать минут назад перевел на счета Югфарм хренову тучу денег! Тебя уже включили в совет директоров! И ты договор читала? Видела сумму неустойки?– Пап, я сама поговорю с Даником и дядей Гришей. Объясню, что ты не виноват. Ведь никто не знал, что я беременна! А неустойку просто отработаю.– Просто? И как же ты собираешься отрабатывать такие деньжищи? Короче, я устал уговаривать. Ты выйдешь за Данила — и точка. Хочешь этого или нет. Слишком много поставлено на кон…Во что можно превратить жизнь единственной дочери, искренне желая ей счастья? Устранить нежелательного жениха, устроить договорной брак, отобрать ребенка…Только даже это не может убить настоящую любовь. Ведь она предопределена звездами.Смогут ли Денис и Марьяна исправить собственные промахи, научиться вновь верить друг другу и простить тех, кто приложил руку к их злоключениям?

8. Марьяна. Потрясение

— Ну, что, даже не знаю ругать вас или хвалить, — изучающе рассматривал Дениса и Марьяну командир медицинского отряда специального назначения авиабазы Хмеймим, — Вовремя распознали болезнь, не дали эпидемии распространиться по посёлку — молодцы. Не поддались на провокации, заставили уважать российских военных — тоже красавцы. Но то, что в нарушение всех инструкций лазили по каким — то сараям поодиночке и вляпались в неприятную историю — это ни в какие ворота…

— Виновата, товарищ полковник, поверила мальчишке, — опустив голову начала Марьяна, — а Денис Олегович просто меня искать пошел…

— Тоже один… И за спецами кинулся без каски, бронежилета с одним пистолетом… Он, Вообще-то, врач, а не камикадзе. Его дело — сидеть в укрытии и оказывать помощь раненым. А боевиков обезвреживать должны специально обученные люди. Про тебя, Королёва, вообще молчу… Как представлю, что эти нелюди могли сделать, до сих пор волосы дыбом. Считай, легко отделалась. Но, с другой стороны, если бы не твоя беспечность, полиция никогда не разоблачила бы ячейку террористов, осевшую в поселке. Очень хорошо маскировались под невинных овечек. Хозяин дома являлся членом их организации, чуму подхватил в тренировочном лагере. А в том самом сарае находился целый склад с оружием и боеприпасами.

— Так вот почему там пахло машинным маслом… И какие-тостранные ящики в погребе… — догадалась девушка.

— В общем, рапорт про ваши захватывающие приключения сегодня ляжет на стол командованию, а они уже пускай сами решают благодарность выносить или дисциплинарку… А от меня лично в качестве небольшого поощрения сегодняшний день объявляю выходным. Считаю, что пользы вы принесли всё-таки больше, чем вреда.

***

— Какие планы? — поинтересовался Денис, выходя из кабинета начальника.

— Буду отмокать в горячей ванной. Прям в кипятке. Не меньше, чем час. Жутко соскучилась.

— Я, наверное, тоже. А потом?

— Так понимаю, у тебя есть предложения?

— Да. Давай съездим в город. В Латакии очень красиво. И, к счастью, безопасно. Погуляем немного, зайдём на рынок. Наберём местных овощей, фруктов, мяса. А то, честно говоря, задолбался уже две недели жрать сухпайки. И столовскую еду тоже не хочется. В общей кухне есть плита. Я шурпу какую — нибудь приготовлю. Динку с Артёмом позовём. Посидим, поболтаем.

— Ты знаешь, я за любую движуху. Да и отпраздновать наше возвращение не мешало бы. В общем, можешь использовать меня в качестве поварёнка. Ну, и с меня любое блюдо, какое закажешь.

— Тогда — пицца.

— Договорились.

***

Весь день они бродили по узким улочкам старого города. Любовались остатками древнеримской архитектуры, встроенными прямо в скалы башнями, колоннами, причудливыми арками. С высоты гор открывался завораживающий вид на море.

Отношение к русским военным здесь было крайне почтительное. Каждый считал своим долгом угостить молодых людей фруктами иди зазвать в уличное кафе на чашку кофе.

— Салам алейкум, друзья, — заговорил на русском хозяин одного из таких заведений, — Вы медики? Русский врач недавно спас мне ребенка. Я сам учился в России. Заходите, угощу кофе со сладостями.

— Ты не устала? Зайдём? — вопросительно посмотрел Ден.

— В принципе, можно. Заодно спросим, где купить хорошего мяса.

— Раньше Латакия была процветающим курортным городом, но война многое изменила, — рассказывал хозяин, ставя перед ними узкие чашки с ароматным напитком, — Ещё несколько лет назад вы бы не встретили здесь женщину в чадре, парандже или никабе. Сейчас же улицы заполонили беженцы из неблагополучных регионов и принесли свои обычаи.

— Может быть это и неплохо? — ответил Денис, — Традиции должны быть у любого народа. Просто они не должны доходить до абсурда и противоречить здравому смыслу.

— Есть у нас один старинный обычай. Почетным гостям наши женщины гадают на кофейной гуще. Моя мать это очень хорошо делает. Хотите?

— Я, честно говоря, в такие вещи не верю… — потянула Марьяна, но Ден предупреждающе положил свою руку поверх её и подмигнул.

— Окажите честь, — проговорил он. Наклонился к уху девушки и прошептал, — Нельзя оскорблять гостеприимного хозяина отказом. Здесь так не принято.

Девушка вздохнула и пожала плечами. Из боковой двери вышла маленькая пожилая женщина в темных одеждах, приветливо улыбнулась и опустилась рядом за стол. Придвинула молодым людям поближе чашки с кофе и жестом указала — пейте.

Денис первым допил свой напиток до дна. Марьяна всё ещё медлила. Коричневая жидкость обжигала, вкус был насыщенным и крепким. Женщина привычным движением перевернула на блюдце чашку Дена и всмотрелась в гущу.

— Странно, — перевёл хозяин, — Я не вижу твоего будущего.

— Как это?

— Нет, ты не погибнешь. Просто впереди — туман. Подожди, я, кажется, знаю в чём дело. Давай свою чашку, — обратилась дама к Марьяне, выливая содержимое на блюдце — Ну, конечно. То же самое. Ваши судьбы нужно смотреть вместе. Потому, что поодиночке вас просто нет. Две жизни, как две реки, которые сливаются в одну. На пути острова и камни, но русло общее и это не изменить.

Пожилая сирийка взяла небольшую тарелку, перелила гущу из двух блюдец в неё и нахмурилась, вглядываясь в получившиеся узоры.

— Вот, теперь вижу. Вы созданы друг для друга. Как луна и звёзды. Только право быть вместе просто так не даётся. Его надо заслужить. Легко не будет. Впереди серьезные испытания. Между вами стоят мужчина и женщина. Мужчина, потому, что любит. Женщина, потому, что ненавидит. Любовь и ненависть — движущая сила вселенной. Чтобы воссоединиться навсегда, нужна мудрость. Только она придет не сразу, со временем. И пока вы не найдете её, у обоих будет не жизнь, а туман. Такой судьбы, одной на двоих, я ещё не встречала. И такой прочной связи… Чтобы быть вместе, вы вернётесь оттуда, откуда не возвращаются… Но даже этого будет мало. Счастье и покой наступят, когда научитесь слушать сердце. Отделять ложь от истины. И заберёте обратно то, что будет создано вами вдвоём. Всё. Больше ничего не скажу…

***

— Вот это предсказание… — покачала головой Марьяна, выходя из кафе. Слова пожилой сирийки почему-то вызвали чувство тревоги, — Как это, вернётесь, откуда не возвращаются? Честное слово, жутко стало. Аж мурашки по коже…

— Забудь, — мужчина притянул её ближе к себе и поцеловал в висок, — Ты же в это не веришь? Я тоже. Выслушали просто из вежливости. Хочешь, расскажу как будет? Вернёмся домой, разведусь, наконец. Поженимся, детишек родим. И будем жить долго и счастливо… Всем предсказаниям назло. Не забивай голову всякой ерундой. Пойдем, лучше вон в ту лавку. Я вчера немного накосячил. Хочу загладить вину.

— Даже интересно что же ты такого натворил, что ведёшь меня в ювелирный, — вопросительно посмотрела девушка.

— Случайно наступил на часы, с которыми ты не расставалась. Короче, они рассыпались в пух и прах. Хотел попробовать починить, но ребята так и смогли найти все шестерёнки…

— Ещё бы. В сарае — то, среди сена…

— В общем, выбирай, — указал Орлов на витрину.

— Не надо, Денис, правда. Это слишком дорого. Пока обойдусь телефоном, а дома уже присмотрю что — нибудь интересное.

— Нет. Сейчас. Я хочу, чтобы у тебя была какая — нибудь вещь, которую ты могла бы носить постоянно. И она станет напоминанием обо мне. Вот у меня такой талисман имеется, — Ден достал из — за пазухи подаренный Марьяной крестик и гордо улыбнулся.

Девушка озадаченно рассматривала выставленные украшения. Часов было великое множество, а ценника ни одного. Легко можно нарваться как на недорогую китайскую реплику, так и на изделие с бриллиантами за баснословные деньги. Она пару раз пыталась уточнить стоимость приглянувшейся вещи у тощего продавца — араба, но Денис очень быстро пресёк эти попытки.

— Не думай о цене. Просто выбери то, что нравится. Марьяна вздохнула и указала на симпатичные небольшие часы с несколькими циферблатами, по которым было удобно считать пульс. Не пафосные, подходящие к всякой одежде, на любой случай жизни. Орлов удовлетворённо кивнул и застегнул браслет на тонком запястье. Чтобы не болталось, попросил убрать пару звеньев.

— Пойди посмотри вон те побрякушки, — улыбнулся он, мягко подталкивая девушку в другой конец лавки, — Может, Динке какой-нибудь сувенир купим, — и бегло заговорил с продавцом по — английски.

Марьяна делала вид, что рассматривает бусы, а сама то и дело оглядывалась. Сириец активно жестикулировал, воздавал руки к небу, сокрушённо качал головой, отчаянно торговался. Денис только смеялся и бросал короткие фразы в ответ. Наконец, мужчины ударили по рукам и Орлов расплатился. Довольный, с красивой, украшенной по — восточному коробкой в руках, он обернулся к девушке.

— Давай руку, помогу надеть.

— Спасибо, Денис. Они просто замечательные. И ты тоже, — её лицо светилось благодарной улыбкой.

— Давай договоримся. Пока их носишь, я знаю, что тебе нужен. Что ты помнишь и думаешь обо мне, — интимно зашептал он в ухо, — Снять можно, только когда я подарю что — нибудь ещё… Например кольцо…

— Хорошо, — Марьяна покраснела до корней волос. Ну как он умеет простыми словами довести до такого состояния, что сердце вот — вот пробьет насквозь грудную клетку, а в животе, стройным хороводом, порхают бабочки?

Ден очень тепло посмотрел в голубые глаза, провел пальцем по скуле.

— У тебя появились веснушки… — погладив нежную кожу заметил он, — И ты, оказывается, так красиво краснеешь…

— Просто мы сегодня долго гуляли… А веснушки… Это солнышко меня любит.

— Не только солнышко… — в тёмном взгляде читается безграничная нежность. Ещё чуть — чуть и Марьяны больше не станет. Растворится в этих черных глазах, как соль в океане…

— Денис, я…

— Шшшшш, — он приложил палец к её губам, — Дома. В России. Подробнее мы поговорим об этом, когда вернёмся… Мне много чего нужно сказать. Но пока я не разведён, все слова звучат, как обман. Не хочу так…

В такси они ехали молча. Держались за руки, многозначительно переглядывались, но не произнесли ни слова. Зачем? В этой тишине было больше смысла, чем в самой умной речи. Никакие звуки, соединённые во фразы не расскажут о чувствах лучше, чем язык взглядов и прикосновений, если это искренне и идёт из глубин сердца…

***

Ужин они готовили вдвоём. Дурачились от души, словно неразумные дети. Толкались возле плиты, устраивали шуточные битвы за кухонную утварь, воровали друг у друга нарезанные овощи.

И целовались, как сумасшедшие. Безбашенно, неистово. Везде.

У плиты, засовывая пиццу в духовку, перемешивая поджаривающееся на сильном огне мясо, даже под столом, пытаясь достать упавшую вилку.

Марьяна уже с трудом себя контролировала, поэтому, когда в очередной раз их губы встретились, рука сама нырнула ему под футболку. Ден тихо зарычал и прошептал в ухо:

— Играешь с огнём, девочка. Хватит. Я всё-таки не железный…

— Так в чем же дело? — выдохнула она, слегка прикусывая мочку уха.

Денис немного отстранился и серьезно посмотрел ей в глаза. Сбившееся дыхание, расширенные от желания зрачки.

— Я хочу тебя до такой степени, что впору застрелиться. Но не так. Не впопыхах, не прячась, не ожидая, что каждую минуту кто — то может войти… Не желаю, чтобы наш первый раз напоминал спонтанный перепихон в подсобке… Ты понимаешь о чем я?

Марьяна с изумлением смотрела в уголь глаз. Такие мужчины вообще бывают на свете? Или этот — последний, которого нужно хранить за бронированным стеклом в музее, как уникальное сокровище? Кто ещё способен отказаться от готовой на всё женщины, чтобы потом получить от неё же нечто большее?

Всё. Это контрольный. Прямо в сердце…