Кто я сегодня?

Писака Ежова

Максиму каждую ночь снится один и тот же кошмар: маленький мальчик на дне темного погреба. Чтобы понять мотивы своего отца-садиста, который и запер там ребенка, Максим решается на безумный эксперимент. Он похищает влюбленную в него девушку и закрывает ее в доме без окон…Удастся ли Максиму не перейти тонкую грань, которая пока еще отделяет его от отца-убийцы?Сможет ли он по крупицам собрать свою жизнь и простить родителей за свое искалеченное детство?Получится ли у него когда-нибудь полюбить?

Глава 4 (Алина, тогда)

Солнечный свет заливал комнату. Я открыла глаза и потянулась, откидывая одеяло. Муж сопел, уткнувшись лицом в подушку. Я легонько провела по его волосам ладонью. Мы просыпались вместе вот уже десять лет. За редким исключением его служебных командировок. Чаще всего я вставала на полчаса раньше, чтобы приготовить завтрак. Из всех суточных двадцати четырёх часов я любила эти несколько утренних минут, которые могла проводить в теплой кровати, наблюдая за спящим мужем. Если меня спросить, почему его сонный вид доставляет мне такое удовольствие, я не отвечу. Мое сердце в этот момент наполняется какой-то былой нежностью по отношению к нему. Как будто сухой цветок каждое утро дает новые побеги…

Я прижалась к нему, чувствуя тепло. И вдруг меня словно выкинуло из реальности, вернув обратно в сон. Я вспомнила его в мельчайших деталях и почувствовала, что краснею… Отстранившись от мужа, я легла и уставилась в потолок. Мои руки мгновенно вспотели и тело предательски задрожало. Мне снился Максим. Моя первая, и, к сожалению, почти безответная влюбленность. В последний раз мы виделись, когда мне было шестнадцать, а ему семнадцать…

То, что было в моем ночном подсознании и вспоминать-то стыдно. Я даже с мужем такого не вытворяла. В голове всплывали навязчивые картинки из сна. В груди не просто стучало, а барабанило. Я резко села, пытаясь переключиться на другие мысли. Муж заворочался, бормоча что-то невнятное.

Бесшумно, стараясь не касаться пола, как сапер на задании, я проскользнула в ванну. Включив кран с холодной водой, я набрала полные ладони и плеснула в лицо. Повторив эту процедуру дважды, я немного остудила свой жар. Если не во всем теле, то хотя бы на щеках.

Не вытираясь полотенцем, я прошла на кухню и включила чайник. Пока он закипал, я сидела, прислонившись затылком к холодной, бетонной стене, и вспоминала…

Это было так давно, что должно было уже стереться из памяти. Однако, почему-то не стиралось. Хотя, признаться, я не так уж и хотела этого. Замуж я вышла рано. В неполные двадцать лет. Променяв тусовки с подругами и свиданья с кавалерами на борщи, уборки и пеленки. Нет-нет. Я ни в коем случае не жалею об этом. Просто воспоминания о Максиме занимают в моей душе особое место. Они напоминают мне о моей ничем не обремененной юности, о той легкости и безответственности, которая была свойственна этой поре…

Я улыбнулась. Вода в чайнике закипела. Я подставила кружку, и кипяток полился, заполняя кухню ароматным запахом. Люди, в моем понимании, четко делятся на две категории: одни любят кошек, другие — собак. Кто-то читает книги, кто-то смотрит фильмы. Некоторые пьют чай, а некоторые предпочитают кофе. Я относилась к следующей классификации: кошки, книги, чай. Но, это не мешало мне уживаться с мужем, который любил собак, фильмы и кофе.

Может, противоположности притягиваются. Может, они, действительно, дополняют друг друга. Но, скорее всего, мы подписали негласный пакт о ненападении на интересы друг друга еще в те времена, когда просто встречались. И теперь продолжали соблюдать его в браке.

Сегодня чай не бодрил. Он скрашивал мои воспоминания, наполняя их цветом и живостью.

— Доброе утро! А что завтрака сегодня не будет? — Муж недоуменно окидывал взглядом кухню. И меня. Зрелище, очевидно, было еще то… Погрузившись в мысли о своей ушедшей юности, я застыла над бокалом и уставилась глазами в стену. Обратив свой взор внутрь себя. Со стороны казалось, будто я медитирую.

— Ой, ты уже проснулся? — Я суетливо вскочила и принялась метаться между столом и холодильником.

— Ну, вообще-то пора было просыпаться. Странная ты сегодня. Как будто какая-то взъерошенная. — Руслан почесал щетину. — Я в ванну.

— Давай! Я как раз завтрак быстренько сооружу.

Пока муж мылся, я металась по кухне как угорелая бабочка, которой через пять минут пора было превращаться в гусеницу. К возвращению супруга его ждал накрытый и ароматно-пахнущий стол. Кофе, тосты с ветчиной, прожаренные до полухрустящего состояния. Всё, как он любит. Несомненно, моя расторопность его обрадовала. Руслан широко улыбнулся, подошел ко мне и чмокнул в макушку. Сказав при этом, что я чудо, а не жена. Да уж…

Весь завтрак я старательно прятала глаза и пыталась сделать вид, что крайне увлечена разглядыванием чаинок в чашке. Мне было невообразимо стыдно… За наши совместные десять лет я ни разу не изменила мужу. Более того, мне даже не хотелось этого делать. А тут вдруг этот сон. Да притом такой реальный, что я чувствовала себя неловко и виновато. Еще и фраза пришла на ум: «Падение в бездну начинается не с поднятой для шага ноги, а с шевеления лежащей в голове мысли». И так мне сделалось нехорошо, что аж передернуло, как от озноба. Сразу захотелось согреться. Я подошла к мужу и прижалась, обнимая. Он сразу же отложил недоеденный бутерброд и в ответ обнял меня еще крепче…

— У тебя точно всё хорошо? Говорю же, странная ты какая-то…

— Хорошо! Только почему-то грустно и немного тревожно.

— Ты не заболела? Слушай, а может у тебя эти твои «женские» дни скоро? — Руслан проявлял чудеса сообразительности.

— Скорее всего, ты прав! — Как хорошо, что половину эмоциональной составляющей женской жизни можно спихнуть на эти самые «дни»…

— Может, не пойдешь сегодня на работу?

— Ага… По-моему в России еще не ввели закон, позволяющий в первые дни проявления «женственности» спокойно погоревать дома над нашей незавидной участью…

Мы оба посмеялись над моей незамысловатой шуткой. Напряжение было снято. К нашей обоюдной радости. И мы разбрелись, каждый по своим делам, чтобы вечером вновь встретится на нашей родной и уютной кухне.