Самый счастливый развод

Пиппа Роско, 2018

Принц Одир Фарух так и не взошел на брачное ложе, потому что страшится неодолимого влечения к своей жене Элоизе. Ведь перед его глазами был пример отца, поставившего свое королевство на грань войны из-за слепой, безрассудной страсти. В душе Одира сражаются долг и любовь. И у него есть всего двенадцать часов, чтобы любой ценой убедить сбежавшую Элоизу вернуться к нему.

Глава 2

1 августа, 21.00–22.00, Херон-Тауэр

Товори потише, — приказал Одир и прижал Элоизу к себе, словно боялся, что она попытается удрать.

А ей и в самом деле хотелось бежать прочь со всех ног — с того момента, когда его губы коснулись ее губ. Элоизе хватило доли секунды понять, как сильно ей хочется отдаться чувствам, которые, как она думала, навсегда умерли в ее сердце. Руки покалывало от желания прикоснуться к Одиру.

Люди расступались перед ним словно море, и Элоиза знала, что они поступали бы так, даже не будь он принцем, из-за окружавшей его ауры силы и власти.

— Куда ты меня ведешь, Одир?

— Вот как? Просто «Одир»? Уже не «дорогой»?

Элоиза попыталась выдернуть свою руку из его пальцев, но он лишь крепче ее сжал.

— Прекрати! Последние шесть месяцев ты и так была мне плохой женой — не стоит все только ухудшать, поверь мне!

Да какая ему разница, была ли она ему идеальной женой? В те два месяца после свадьбы, что они провели вместе, это его, похоже, не волновало. Одир исчезал на целые недели, оставляя Элоизу слоняться по залам дворца в одиночестве. Она чувствовала себя потерянной и никому не нужной. Разумеется, единственная причина, по которой он позвал ее сегодня в Лондон, — это его желание окончательно порвать их отношения.

А что еще можно ожидать после тех последних слов, сказанных им в Фаррехеде, когда он решил, что жена ему изменяет?

— Это не я устраиваю сцену, Одир, а ты. Еще раз спрашиваю, куда ты меня ведешь? — Она повысила голос.

— Туда, где мы сможем поговорить. Ты ведь этого хочешь, так?

— Я хочу, чтобы…

Он развернул Элоизу лицом к себе и наклонился к ней с улыбкой, которая со стороны могла показаться счастливой улыбкой любящего супруга. Губы Одира приблизились к уху Элоизы мучительно близко, и он прошептал, отделяя каждое слово паузой:

— Больше. Не. Говори. Этого. Никогда.

Элоиза почувствовала на своей коже тепло его дыхания, от чего ее сердце забилось быстрее. Ее тело словно не обратило внимания на словесную угрозу.

Одир снова развернул жену и подтолкнул в направлении лифта. Элоиза шагнула в отделанную зеркалами кабину. Раз Одир хочет поговорить, пусть так и будет, если этот разговор вернет ей свободу.

Только сейчас Элоиза осознала, что впервые находится наедине с мужем с их брачной ночи, и вспомнила, как он ушел от нее — бросил одну, в подвенечном платье, которое невозможно было снять без посторонней помощи… Стоя сейчас рядом с Одиром, Элоиза смотрела на их отражение в зеркале кабины, внимательно разглядывая красивое лицо мужа, отмечая произошедшие за полгода изменения: ниточки седины, появившиеся в густых темных волосах на висках, тонкие морщинки вокруг глаз, закрытых сейчас. Скулы Одира запали, обозначились четче, отчего его черты казались еще более властным. Запах его одеколона наполнял воздух, окутывая Элоизу.

Она ожидала, что Одир впадет в гнев, даже в ярость, но и подумать не могла, что от него будет исходить такое холодное безразличие.

— Одир… — начала она.

— Помолчи пока, — оборвал он ее, даже не открывая глаз.

От этих слов весь тщательно сдерживаемый гнев Элоизы вырвался наружу.

— Нет, ты меня выслушаешь!..

Но она не успела договорить, потому что лифт остановился и Одир вышел в дверь, предупредительно открытую охранником. Элоиза последовала за мужем, испытывая одновременно неуверенность и ненависть из-за того, что муж ведет себя так, словно она пустое место.

Войдя в его апартаменты в пентхаусе, она застыла от изумления: за огромными, от пола до потолка, окнами мерцали огни Лондона, напоминая блестки, раскиданные по одеялу из черного шелка. Внезапно Элоиза ощутила ностальгию, хотя она не бывала в Лондоне с тех пор, как окончила университет и отправилась в Фаррехед.

Одир стоял на расстоянии двух футов от нее, но отражение в стекле искажало расстояние между ними, и казалось, что супруги стоят бок о бок. Одир, войдя в комнату, не включил свет, и поэтому их окутывала тень.

Да, они никогда не спали вместе, они не разговаривали полгода, но Элоиза знала своего мужа и понимала, что нельзя на него давить. Однако отступить она не могла. От нее потребовалось все ее мужество, чтобы приехать сегодня сюда и в последний раз посмотреть в лицо Одиру.

— Я хочу развестись.

— Что, вот так сразу к делу? Не хочешь для начала немного поболтать?

— Желаешь светской беседы? Ладно. Здравствуй, муж! Как прошел твой день? — с нарочитой сладостью в голосе произнесла Элоиза.

— Вообще-то неплохо. А как твой?

— Точно так же. Мне пришлось проехать пол Европы, потому что ты вызвал меня сюда бог знает по какой причине.

— Я видел разные твои личины, Элоиза. Ты притворялась милой и невинной, холодной и безразличной, но, думаю, праведное негодование подходит тебе лучше всего.

«Он никогда не видел меня настоящую, — внезапно осознала Элоиза. — Наверное, это было и не нужно Одиру после того, как он надел мне обручальное кольцо на палец».

Она тяжело вздохнула, понимая, что разговор заходит не туда.

— Одир, прошу тебя! Я хочу развода!

— Боюсь, это не соответствует моим планам.

— А я боюсь, что твои планы для меня больше не имеют никакого значения. Я построила собственную жизнь в Швейцарии — жизнь, в которой тебя нет. Я изменилась. Я уже не та женщина, на которой ты женился.

Глаза Одира сузились. Вот, значит, как! Шесть месяцев назад Элоиза не посмела бы ему возражать.

— М-м-м, — пробормотал он. — Возможно, ты и в самом деле стала другой.

Одир окинул надменным взглядом стройную фигуру Элоизы. За последние шесть месяцев жена сильно похудела. И он еще не понял, нравится это ему или нет. Он медленно, неторопливо обвел глазами ее ноги, бедра, грудь, лицо. Щеки Элоизы вспыхнули румянцем. Это не ускользнуло от глаз Одира и мгновенно разожгло в его крови огонь. Принц мысленно обругал свое тело за такую предательскую реакцию и подумал, что она послужит ему хорошим напоминанием о том, что надо всегда оставаться настороже, если имеешь дело с Элоизой.

— Если бы ты больше обращал на меня внимания, пока я была рядом, возможно, мы не оказались бы сейчас в такой ситуации.

Удар попал в цель. Одир обещал себе, что никогда не станет потворствовать слабости, которую испытывает к своей жене. Разве безумная любовь его отца к своей супруге не поставила страну на край гибели? Одир и сам чуть не превратился в такого же безвольного раба из-за невероятно сильного влечения к Элоизе.

— Даже не смей обвинять меня! Да, я не согрел твою постель, но это сделал кое-кто другой…

— Прекрати! — выпалила Элоиза и выставила перед собой ладони.

Одир наслаждался ее гневом, радуясь тому, что ее чувства совпадают с его собственными.

— Тебе никогда не нравилось слышать правду, ведь так, Элоиза? Ты всегда убегала, всегда пряталась…

— А тебя правда вообще не интересует, Одир. Только лишь когда она удобна для тебя и Фаррехеда.

— Интересно, какую версию правды ты сочинишь, Элоиза? Что я прочитаю в бумагах о нашем разводе? Переложишь ли ты всю вину на меня или признаешь, что предала меня? Скажи, будешь ли ты готова увидеть, как твое имя полощут на страницах газет по всему миру, рассказывая, что ты изменила мне с моим собственным братом?

Элоизе хотелось закричать. Она сжала кулаки, ногти впились в ладони.

Одир ни разу не спрашивал ее о том, что произошло той ночью. «Прочь! Убирайся с моих глаз долой и не смей возвращаться!» Его гневные слова снова зазвучали в голове Элоизы эхом из прошлого.

Одир сделал тогда неверный вывод и больше никогда не оглядывался назад, используя свой вывод как оправдание, чтобы избегать свою купленную жену.

Тот день, когда он обнаружил, что его брат пытается поцеловать Элоизу, был одним из худших в ее жизни. Одир не дал шанс объясниться ни жене, ни брату. Ясно, что Джархан и не попытался это исправить, рассказав брату правду. Да Элоиза этого и не ждала.

Она отогнала от себя воспоминания о пьяных попытках Джархана поцеловать ее, но перед глазами снова встала эта сцена.

Элоиза пыталась успокоить Джархана, который только что узнал от отца, шейха Аббаса, что тот собирается женить младшего сына на принцессе соседнего княжества Каларан. Элоиза пыталась утешить юношу, убедить его рассказать отцу правду, но в глазах Джархана плескался неподдельный страх. Внезапно юный принц впился в ее губы поцелуем, в одно мгновение превратившись из друга и наперсника в оружие ее погибели.

Этот поцелуй разбил брак Элоизы, уничтожил будущее, на которое она надеялась, и рассорил братьев.

— Значит, ты по-прежнему мне не веришь?

— А во что мне верить? Во всю ту ложь, что срывается с твоих восхитительных губ? — Презрение в словах Одира совсем не сочеталось с комплиментом ее красоте.

Он отвернулся. Элоиза так горько вздохнула, что удивилась даже сама.

Было время, когда она хотела выйти замуж за Одира. Тогда, около двух лет назад, он казался ей краше солнца, очаровывал умением подтрунивать над собой и остроумием. В течение года, пока длилась их помолвка, Элоиза наблюдала за принцем, отмечая его любовь к своему народу, которая сквозила в каждом принимаемом им решении, в каждом действии.

Одир казался ей ожившей мечтой. Элоиза надеялась, что вместе с ним они превратят деловое соглашение их отцов во что-то большее, чем просто выгодный союз двух семей. Сначала она считала это дружбой, а после начала мечтать о том, чтобы их отношения переросли в любовь.

Вот он, тот принц, который умчит ее прочь от боли, испытанной в детстве. Он сломает власть отца над ней, станет ее наперсником. Наконец-то рядом всегда будет тот, на кого можно положиться.

Но эти мечты рухнули, едва Элоиза осознала, что ее брак обречен на неудачу. Все слова и обещания Одира испарились, и на смену пришли одинокие ночи. Раз за разом принц находил отговорки, чтобы избегать свою жену, оставляя ее одну в холодной постели.

Вот и теперь на полускрытом в тени лице Одира читалась непреклонность, которую Элоиза когда-то пыталась смягчить. Как ей хотелось разглядеть в его чертах что-то похожее на любовь! Глядя на мужа сейчас, она понимала, что это были лишь детские мечты.

Бесполезны все слова, все объяснения.

— Прошлого уже не изменить, а вот будущее — можно.

Одир в ответ мрачно улыбнулся:

— Можешь твердить это сколько хочешь, Элоиза, ты ничего не изменишь.

— Одир, прошу тебя, будь благоразумен! В кои-то веки мы можем поговорить по душам… — Элоиза разозлилась на себя за то, что эти слова прозвучали умоляюще. — Или ты не хочешь двигаться дальше? Не хочешь найти себе подходящую принцессу — ту, которая годится на то, чтобы править вместе с тобой, и которая подарит тебе наследников?

Она надеялась, что муж согласится с логикой ее доводов — ведь он всегда руководствовался практичностью. Но тут Элоиза встретилась взглядом с Одиром и поняла, что похожа сейчас на ту глупую девушку, которая когда-то надеялась, что этот человек спасет ее, словно рыцарь, и отвезет в свое волшебное королевство…

* * *

— Итак, завтра твой день рождения, и, как мне сказали, ты вот-вот унаследуешь трастовый фонд своего деда. А потому ты решила, что готова попросить о разводе?

— Откуда тебе известно про фонд?

— Удивительно, как много могут нарыть частные сыщики всего за несколько часов.

Элоизе захотелось рассказать мужу, что она собирается использовать деньги фонда на то, чтобы помочь Натали получить лечение, в котором та отчаянно нуждается. Но прежде чем Элоиза успела ответить, Одир продолжил:

— Скажи честно, ты специально откладывала разговор о разводе до того момента, когда сможешь управлять своим фондом?

Элоиза не могла отрицать очевидного. У нее не оставалось иного выбора из-за интриг ее отца. Она не могла развестись с Одиром, пока не получит доступ к своему фонду. И она не могла объяснить своему мужу, в чем причина.

— Ты всегда была охотницей за чужим богатством? Или тяга к деньгам появилась в твоей душе после того, как ты вкусила королевской жизни?

Одир мгновенно возненавидел сам себя за эти слова, сорвавшиеся с его уст в гневе. Они обожгли его язык, словно наказывая за жестокую насмешку.

— Если именно так ты обо мне думаешь, тогда нам действительно нужно развестись. Узы брака не должны связывать двух людей, которые столь сильно ненавидят друг друга.

— Ты принесла обет перед Богом, перед королем моей страны и перед ее народом. У нас нет выбора.

— Всегда есть выбор. Я видела перемены, которые ты произвел в Фаррехеде за последние шесть месяцев, ты приложил невероятные усилия, чтобы восстановить уважение всего мира к своей стране.

В голосе Элоизы прозвучало искреннее восхищение. Одира удивило, что она даже после своего побега следила за жизнью в Фаррехеде.

Принцу и в самом деле потребовалось немало часов изнурительного труда, чтобы исправить вред, причиненный стране его отцом. А может, Элоиза говорит это лишь для того, чтобы подкрепить свои доводы и получить желаемое? Интересно, на что она готова ради этого? Впрочем, уже не важно, чего хочет она и чего хочет он…

Одир заставил себя вернуться к разговору.

— И что случится со всеми этими переменами к лучшему, если я позволю моей жене развестись со мной? Именно теперь, когда я тащу упирающийся Фаррехед в двадцать первый век, когда я потратил столько денег, времени и сил на то, чтобы сделать экономику моей страны процветающей. Я скажу, что произойдет со всеми этими изменениями, Элоиза. Все они превратятся в пыль, если король разведется со своей королевой.

— Ты еще не король, Одир. И до того, как займешь трон, ты еще можешь получить развод, хотя это будет непросто.

Ее слова вонзались в его сердце словно кинжалы. Вооружившись обуревающими его гневом и скорбью, принц опять приготовился к атаке. Если трастовый фонд — единственное, что стоит между ним и Элоизой, он легко решит эту проблему.

— Отпусти меня, Одир! Просто позволь мне уйти, и ты никогда больше обо мне не услышишь.

Он горько рассмеялся и выступил из тени в полосу лунного света:

— Хотел бы я, чтобы все было именно так! К сожалению, это невозможно. Итак, раз для тебя важны лишь деньги, я предлагаю тебе сделку на сумму, которая превысит средства трастового фонда твоего деда. Вернись ко мне, и я дам тебе два миллиона фунтов. Роди мне ребенка — и я заплачу тебе еще пять миллионов.