Зимопись. Путь домой. Буки

Петр Ингвин, 2020

Предпоследняя книга цикла "Зимопись. Путь домой", продолжение цикла "Зимопись". Сага о любви, верности и долге, завернутая в щекотливые приключения с провокациями на темы семьи и политики. Герой проходит путь от подростка-максималиста, у которого на все имеется ответ, до задумавшегося о жизни взрослого. Дизайнер обложки: Галина Николаиди.

Глава 4. Лагерь

Четверо суток быстрого передвижения по дороге и еще день по песчано-каменистой пустоши вывели нас к очередному лагерю, размерами отличавшемуся от предыдущих как крепость царицы от башен царисс. Вместо палаток на два-три человека — объемистые шатры, каждый на десяток воинов. Таких шатров в лощине, где, невидимый снаружи, спрятался лагерь, стояло примерно двадцать. В самый большой из шатров, расположенный в центре, отправилась царица, в другой, по соседству, привели меня. На травяном полу в нем лежали сплетенные из тростника узкие циновки, на них спали свободные от работ и вахты солдаты. Наверное, ночная смена. Пять человек. И еще несколько циновок лежали прислоненными к стенке шатра. Мне указали на них:

— Возьми матрас, располагайся в центре. На ужин позовут. После ужина, если не будет других распоряжений, вернешься сюда, на свое место. Уходя, сворачивай матрас и клади к остальным. Без разрешения не выходить, с просьбами обращаться изнутри к часовому у входа.

На ужин позвали примерно через полчаса. Не рог протрубил, не барабан отстучал сигнал и не колокол или зычный голос дежурного возвестил о долгожданном событии — просто в шатер заглянул посыльный и тихо пригласил меня на выход. Как понимаю, громкие звуки здесь не приветствовались. Возможно, даже хозяйка вотчины, на чьей территории располагался лагерь, не знала о его существовании — так же, как цариссы годами не догадывались, где в их лесах и оврагах базируются лесные разбойники.

Все, кого я видел в лагере, кроме себя и Верховной царицы, были царберами, за еще одним исключением. К моему удивлению, здесь оказалась соперница Томы и Варвары на испытании соответствия — Зоя, бывшая царисса, дважды рискнувшая всем ради царской короны и, в конце концов, с треском проигравшая. Сейчас, судя по доспехам, Зоя была войницей. Единственный цвет ткани, выбивавшейся из-под легких чешуйчатых лат, был желтым. Это мне ни о чем не говорило. Но намекало. Намекало на то же, что и плащи царберов, и флаги над крепостью.

Странно. Разве такое бывает? К тому же, Зоя, насколько помню…

Испытание завершилось для нее бесславно, амбициозная молодая царисса заблудилась, навлекла на себя позор, и вынесенный вердикт звучал так: «Соискательница высшего звания обязана знать и уметь все, что требует от подчиненных, потому царисса Зоя снимается с испытания на соответствие преемницы и лишается всех имевшихся титулов и привилегий. Чтобы не осталось возможности пользоваться ими по праву родства, бывшая соискательница немедленно отбывает в сестырь на послушание, пока не будет вынесен окончательный приговор о ее дальнейшей судьбе».

Вместо красного плаща святой сестры на Зое была одежда войницы и цвета Верховной царицы. Разве у правительницы есть свои войницы? Что ни день — новые тайны. Как же много я не знаю о мире, в котором живу. Сделаю в мозгу пометочку на будущее: спросить про Зою. Лишь бы хватило времени спросить обо всем, что собирался, пока что-нибудь не случится. А оно обязательно случится, по-другому в жизни не бывает.

Быстро темнело. Сегодня мы, наверное, уже не двинемся дальше. После того как тучи ненадолго разошлись, ветер, будто смеясь над нами, пригнал новые. После ужина, прошедшего под начинавшимся дождем, разнесся приказ полчаса отдыхать, после чего готовиться к выступлению.

Отправляться в поход во тьме? Надо сказать, весьма необычное решение, если учесть местный менталитет. Что-то подвигло, и вряд ли причиной стало наступление врага, иначе приказали бы готовиться к обороне. Похоже, мы недалеко от реки, а это значит, что форсирование водной преграды состоится сегодня. Погода располагала — в дождь видимость падала почти до нуля. Думаю, царица будет подгонять нас, чтобы успеть переправиться до того, как тучи унесет.

Подготовка включила в себя очередное переодевание. Мне выдали комплект доспехов — такой же, в какой облачились все: царберы, Зоя и сама Верховная царица. Помнится, в свое время меня удивило отличие формы погранцарберов от обычных солдат. Тот же тяжелый непробиваемый доспех у пограничников вместо глянцевого был матовым, а у плаща парадной желтизной сияли только внутренности — наружный слой маскировал владельца цветом грязной зелени в коричневых разводах. Сейчас мы оделись в нечто похожее, но более легкое и простое. Вместо массивной брони каждый облачился в кожано-льняные доспехи: при качественном исполнении и достаточной толщине они противостояли холодному оружию не хуже металла, а при ходьбе и беге не производили стука и лязга. Только движения следовало выверять, чтобы кожаные части при соприкосновении не скрипели. Итого получилось нечто похожее на доспех войника, но более легкий. Его дополнили кое-какой рыкцарской амуницией — идеально, чтобы прятаться и передвигаться быстро, скрытно, а главное, в отличие от тяжеловооруженных царберов в их обычном снаряжении, практически бесшумно. Шлемы, наконечники копий, щиты, ножны и рукояти мечей покрыли матовой темной краской. Ни один блик не выдаст такое засевшее в засаде войско. Кроме глаз. Но глаза оставались в тени налобников, наносников и нащечников шлемов. Волосяные султаны были загнуты назад, если допускала конструкция, или вовсе сняты. Можно подкрасться к врагу вплотную, он даже не заметит.

Также каждый участник экспедиции получил рюкзак из грубой ткани, покрашенной в те же цвета боевого камуфляжа. Внутри были продукты и различное снаряжение вроде веревок и надеваемых на ноги шипов. Похоже, нам предстоит где-то карабкаться. Любопытно, в какую сторону отправится экспедиция. План у царицы, судя по всему, есть. А что сделал бы на ее месте я?

Я бы шел напролом — до тех пор, пока не появится некоторая информация. У царицы нужные для планирования сведения, похоже, в наличии имелись, но пока держались в тайне.

Теперь наш экспедиционный корпус напоминал нечто среднее между регулярным войском и бандитской шайкой, которая скрывается от упомянутого войска. Наверное, так выглядит местный спецназ. То есть, мы — отряд особого назначения, подразделение для выполнения специальных операций. Кстати, для похода в долину царица готовила отряд альпинистов, так почему бы для форсирования реки под очередную конкретную задачу не выдрессировать боевых пловцов? Мне же неизвестно, какую подготовку прошли собранные в лагере царберы.

Количество выстроившихся к походу солдат впечатлило. Пятнадцать десятков. Полторы сотни отборных воинов — огромная армия по здешним меркам. Когда такое войско действует слаженно (чему царберов учили с детства), ему мало кто и что сможет противостоять.

Можно пройти известный мир от края до края. Конечно, удержать большие территории не удастся, но захватить и разграбить — легко. Под угрозой новых набегов можно принудить в выплате дани. Вдруг у царицы на уме именно это? Ведь что-то там, у нее на уме, неведомое для всех, было. Я уверен, что всех нас впереди ждет сюрприз. Уверен просто потому, что такие люди, как царица, всегда ведут двойную игру, даже когда не требуется. Они боятся, что прямой план встретит явное или скрытое сопротивление, а когда цель неизвестна, то подчиненные, как винтики в механизме, четко выполняют свою часть плана, встроенного планировщиком в более сложный план, думая, что делают что-то другое.

Меня нервировало еще кое-что. Что-то смутное, не поддававшееся определению. Это были не проблемы пересечения реки огромным воинством (царица наверняка уже что-то предприняла по этому поводу) или восприятие жителями противоположного берега нашей ночной экспедиции как налета — фактически, объявления и развязывания войны. Нет. Я не понимал мотивов царицы. Заявленное мне «Узнать, кто такие крестоносцы, и, если получится, заключить с ними соглашение о ненападении» спокойно решается другими способами — шпионажем и отправкой посольства. Вооруженное вторжение никоим образом не выглядело желанием договориться. Разве только с позиции силы. Но тогда зачем нужны рассказанные мне сказки про неуязвимых бессмертных демонов, которых даже огонь не берет? Если ни меч, ни огонь с ними не справятся, то количество собранных солдат на результат не повлияет.

К тому же, уведя с собой такую армию, где собраны, ничуть не сомневаюсь, лучшие из лучших, царица основательно обескровит страну башен. Что делать Томе, если враг нанесет ответный или одновременный удар? Двадцати четырех царисс с мужьями и войниками, ополчения, святых сестер и оставшихся царберов, как мне кажется, было бы достаточно, чтобы противостоять парочке объединившихся заречных княжеств, но даже кольчуги и стальные мечи сестричества не спасут от единственного неубиваемого демона.

Кстати, улыбнуло: демоны-крестоносцы. В моем мире саму идею засмеяли бы. Демоны, как принято в кино и литературе, должны бояться креста. Их символ — пятиконечная звезда. Читатель и зритель привык к этому, как к запаху попкорна в кинозале. И никто не задумывается, что на крыльях бомбовозов и боевых ракет трех способных уничтожить Землю ядерных держав мира нарисованы именно пятиконечные звезды. Население каждой из них почитает свою страну за империю добра, а противника (то есть, экономического конкурента, выдаваемого за идейного, поскольку может уничтожить и выбросить на свалку истории) — за олицетворение зла.

Не в символах дело. Например, трем шестеркам — обычным цифрам, поставленным в ряд — можно приписать самый что ни на есть сатанинский смысл, но даже в Священном Писании есть страница номер шестьсот шестьдесят шесть, и никому в голову не придет считать написанное там происками лукавого. Дело в наших мозгах. Это мы придаем знакам смысл. А крест, кстати, тысячелетиями во множестве культур считался солнечным символом.

И снова кто-то возмутится: не могут, мол, демоны быть олицетворением света.

По-моему — могут. Потому что мы не знаем, кто же они такие — эти самые демоны. Библейский дьявол изначально был ангелом, даже имя Люцифер переводится с латинского как «несущий свет».

Короче, плевать на знаки и знамения, на символы и суеверия. Надо верить фактам. Факты говорят одно: царица уверена, что крестоносцы неуязвимы, но она ведет против них хорошо подготовленное войско. Пусть я не семи пядей во лбу и других местах, но даже мне кажется очевидным, что у логической цепочки, чтобы сложиться, не хватает главного связующего звена.

Остается ждать и надеяться, что правительница придумала что-то дельное.

В путь мы двинулись пешком. Лошадей и лагерь оставили без единого человека, просто бросили. Это еще один любопытный факт, который не укладывался в мою логику. Единственное, что пришло в голову: путь назад не предполагался. Или царица уверена, что вернутся не все. Или не сюда. Но зачем бросать лошадей и чудовищное количество снаряжения?!

Мы двигались во тьме под дождем, вытянувшись в длинную колонну. Зоя шла где-то позади, а меня по-прежнему держали рядом с правительницей. Еще бы, «Он, — как было обо мне сказано, — должен прибыть на место целым и невредимым». А где безопаснее всего, как не около главной ценности страны — то есть, рядом с Ее Величеством?

Минут через двадцать впереди заблестела вода. Большая вода — так говорят местные, для которых глубокая широкая река — нечто вроде непреодолимого океана. В том месте, куда мы направлялись, обрывистый склон ветвисто прорезали овраги, и один из них, залитый водой, образовал заросший густым лесом заливчик. Часть залива не просматривалась ни с нашей стороны, ни с противоположного берега, перекрытая холмами. Такую бухточку грех не использовать под порт или прибрежный город-крепость. Если бы в стране башен не боялись воды, то, зуб даю, давно бы так сделали. Увы. Через воду, при желании, можно сбежать, поэтому проще запретить приближаться к воде, не учить плавать и запугать ужасными «пожирателями». Этакий железный занавес для всех, кроме правящего класса в лице «ангелов». Они-то, я ничуть не сомневаюсь, плавать умели все.

Я рискнул заговорить с правительницей.

— Интуиция подсказывает, что в бухточке нашу армию ждет транспорт.

— «Армия» и «транспорт» — громко сказано, но в принципе верно. Надо переправиться, пока не кончится дождь.

— Почему не подождать сильного тумана? Видимость — ноль, и промокать не пришлось бы.

— Переправляться в тумане опасно. Несколько дней назад на ту сторону отправились два разведчика, недавно они просигналили, что все в порядке. А в тумане мы можем напороться на кого-нибудь случайно. Я предпочитаю действовать наверняка.

— Разведчики умели плавать?

— Их сплавили по течению в том месте, где Большую воду пересекли вы с Марианной. Переправляли на связанных бревнах, в туман. Ни наблюдателей-«глядельцев», ни войск, ни вообще кого бы то ни было на той стороне нет. Из вышедших к берегу беженцев часть пыталась переправиться сюда к нам и была убита, остальные ушли назад или дальше вдоль реки. Разведчики пробрались выше по течению, проверили берег и сейчас ждут сигнала на той стороне прямо напротив нас.

Чем ближе мы подходили к реке, тем разговорчивее становилась правительница. Видимо, ей тоже хотелось рассказать все, что мне может пригодиться для дела. От необходимости ждать, когда получение мной информации перестанет быть опасным, она страдала так же, как я от отсутствия информации.

Промокшие, мы шли по раскисшей земле, со шлемов текло, сапоги чавкали и не хотели вылезать из грязи, требуя бросить их и дальше идти налегке. Где и как теперь сушиться — не представляю. Разве только в бою. Хорошо было с бойничьим балахоном — снял, посушил у костра, и вот оно — счастье.

Кстати — вопрос.

— Почему мы не выехали из крепости сразу в одежде бойников?

— В крепости нет бойников. Показывать лицо должен каждый, от стража на стене до правительницы.

Про бойников понятно, теперь выясню про войников.

— Зоя теперь ваша войница?

— Кроме близкого круга, то есть мужей и детей, у Верховной царицы нет отдельной семьи, ее семья — весь народ, о котором она заботится. Зоя — кандидат в штат крепости, для этого я забрала ее из сестыря.

А мне кажется, что не только для этого. Когда-то и меня забрали из невестория по повелению царицы, так как появилось дело, которое другим было не по плечу. Теперь то же самое произошло с бывшей цариссой, известной своими упорством, больше похожим на упертость, и умением рискнуть всем ради цели. Наша экспедиция — отнюдь не для работников крепости, сюда собрали специалистов в необходимых областях: царица — мозговой центр, царберы — пушечное мясо, я — исполнитель конкретного задания, о котором пока ничего не знаю, но которое без меня может провалиться. Зоя…

— Зоя — запасной вариант, если со мной что-то случится? — догадался я.

Царица хмыкнула с неким удовлетворением:

— Тебя правильно охарактеризовали: схватываешь на лету и легко вычленяешь главное. Очень ценное качество. Я рада, что ты появился вовремя, без тебя все могло пойти по-другому.

— Несмотря на лестный отзыв, вы по-прежнему допускаете, что я не справлюсь. Или что откажусь. Мне предстоит совершить нечто, что противоречит моим принципам?

— Не так. О конкретике мы поговорим уже скоро, пока скажу одно: дело, которое тебе будет поручено, по силам не каждому. Люди легко ломаются, когда препятствия кажутся им непреодолимыми. В таких случаях они могут обозлиться на того, кто послал их сделать эту работу. Чтобы в момент, когда я не смогу помочь или проконтролировать, работник не сошел с дистанции, у меня должны быть рычаги влияния на него. У Юлиана, который тоже подходил для этого дела, слабое место — любовь, у тебя — верность, у Зои — амбиции. Кстати, именно поэтому она не прошла испытание. Из трех соискательниц титула преемницы Тома оказалась самой подготовленной. Там, где Варвара послала бы другого, Зоя ринулась бы делать сама.

— А Тома?

По-моему, как раз Тома послала бы другого. Когда рядом был я, то, однозначно, меня.

— Тома сделает все правильно. Она подумает, нужно ли что-то делать, и если нужно, то создаст ситуацию, в которой другие сами бросятся ей помогать. Она очень способная.

«Моя школа», — гордо вертелось на языке. Понятно, что я промолчал. Со стороны наши с Томой совместные успехи выглядели как мои подвиги под ее мудрым руководством. Пусть так и останется. Ее невероятная мечта возвыситься осуществилась, а я все еще жив — то есть, у нас обоих сейчас все замечательно. Не надо толкать систему, так долго устанавливавшуюся в хрупком равновесии. Обрушится — плохо будет всем.

— Если Тома не справится в ваше отсутствие или с ней что-то случится — кто ее заменит?

До сих пор я знал всего один вариант. Варвара Дарьина. Теперь может оказаться, что Зоя вновь вступит в борьбу за престол. В обмен на согласие выполнить что-то трудное и для других невозможное ей могли пообещать именно эту перспективу. Но пообещать — не значит сделать, об этом нужно помнить, когда имеешь дело с теми, кто сильнее.

Прежде чем ответить, царица на миг оглянулась вокруг, убеждаясь, что никто не слышит:

— Думаешь, только ангел может править страной? Иногда царицами выбирали местных. Приходилось долго присматриваться, обучать, наводить на правильные мысли. Воспитание не всегда давало результат. Одна царица пыталась свергнуть ангелов, другая чуть было не отменила законы Аллы ради собственных, которые от страны не оставили бы камня на камне. Ангелы предпочтительнее, но тоже не всегда устраивают, а болезнь юных правительниц — чрезмерный энтузиазм. Обычно он нивелируется Советом и принятыми заранее мерами. Иногда молодых цариц приходится осаживать, чтобы не натворили бед. Со мной такое тоже было, поэтому я знаю, о чем говорю. Сейчас мне за былую горячность стыдно. Кстати, слово «нивелируется» тебя не смутило?

— Нормальное слово.

— Приятно, когда тебя понимают. У меня и у других часто вырываются слова и выражения, не принятые в этом мире.

— Употребляя непонятные людям новые слова, вы приучаете их к тому, что неизвестных слов много, и постепенно люди перестают реагировать на каждое. Люди ко всему привыкают, даже к непонятному.

— Все же удивляюсь, что тебя и твоих друзей не разоблачили раньше. Значит, что-то в системе не так, если такое возможно. Надо усилить меры безопасности. Думаю, Тома уже работает в этом направлении. Из нее получится хорошая царица. Уже получилась.

Получилась? Ну-ну. А не устроит ли Тома государственный переворот в отсутствие хозяйки? Это вполне в ее духе: прибрать власть к рукам, а потом предать того, кто помог. Тогда на обратном пути нас встретят ловушки, а предъявленные обществу наши трупы будут представлены в качестве жертв налета пожирателей. Тома способна на большее, чем думает царица, и никакой Совет ей не помешает. Насмотревшись местных интриг, Тома сделала выводы, теперь ей сам черт не брат. Впрочем, раз уж я здесь считаюсь чертом, то черт ей, ангелу, к сожалению, брат. Если понадобится, она это исправит, благо, возможности появились. Например, случись царице погибнуть в экспедиции, в ее смерти можно обвинить затесавшегося в отряд черта. Одним выстрелом — двух зайцев. И приставка «заместитель» больше не будет мешать в дальнейших играх с архисестриссой и Советом для еще большего упрочения власти.

Ну и мысли. Плохо, что в них нет ничего, что не могло быть правдой.

Я постарался отвлечься.

— Мы, вообще, планируем возвращаться?

Царица покосилась на меня:

— Что навело тебя на столь дикую мысль?

— Не понимаю, почему лошадей и лагерь бросили без присмотра.