Главный переход

Пантерина Трамич

Книга создавалась в течение двенадцати лет, хотя идея возникла ещё в 2001 году. У многих персонажей нет прототипов, они порождены чувством любви автора к многоликости и нарядности бытия. Желание транслировать ощущения от родного города периода детства тоже сыграло видную роль. Не обошлось, мягко скажем, без так называемого магического реализма. Но книга не детская.Будучи выходцем из конструктивистского дома, историком архитектуры, автор особенно гордится конструкцией романа. И юмором впотьмах.

IV. Ангел-хранитель

В противовес дверцам лифта железную створку в воротах ТЭЦ дядя Лёша открыл по-бандитски. Надеясь увидеть ангела, автоматически сделал пару затяжек, охнул и бросил: «Балда, с папиросой-то не увижу».

Ирина не появлялась. Пришлось втащиться в каморку ни с чем, острее привычого ощущая всю бесполезность сторожевой повседневной деятельности. Бесполезность и скуку.

— Э! Ты чего?!! Тебя три часа не было, ты сдурел? — вытаращив глаза, завопил Михалыч.

— Я ж говорил: по личному делу. Неужто был нужен?

— Нужен — не нужен… Давай-ка ты чайку теперь организуешь, раз ты нас бросил. Женщину, что ли, себе завёл?

— Хватит, Михалыч, пороть ерунду. Чашку свою давай. Сколько не мыл её?

— На.

— Сень, и ты свой стакан давай.

— Мы завтра опять дежурим, с вечера, на день перерыв, Иван Антипыч распорядился. Смена другая вся заболела, — оповестил Семён, потянулся, сильно зевнул и полез за стаканом.

Вымыв посуду, поставив чайник, вызволитель вместо участия в чаепитии вознамерился без ожиданий, по-человечески перекурить — и оказался таков… под едкое бормотанье коллег. Светало. Жаждая вычистить разум от мыслей, уставился на ворота и, чуть забывшись, увидел светящийся силуэт. Заулыбался, однако в растерянности предутренних сумерек сторож не мог сообразить, что с ним сейчас не так, наконец, сообразил, виновато потушил сигарету и пошёл к Иеремииле.

— Алексей Степанович, спасибо вам, вы молодец, чудесное начало. Завтра и в следующее ваше дежурство сможете вызволить пару душ? Впрочем, а что я спрашиваю. Всё сможете. Кстати, не удивляйтесь: отныне схема ваших выходов на пост обретёт ненормированный характер, это временно, во избежание совпадений с нехорошей активностью.

— Что? Хорошо, как скажете. Пусть. А тени?

— Души? Первая находится в доме номер двадцать с дробью двадцать два, двадцать вторая квартира. Квартира жилая.

— Как жилая? Как же я в ней ночью буду?

— Не переживайте. Дом с изюмом, там есть способ остаться незамеченным.

— То есть?

— Смотрите: номер у дома — двадцать дробь двадцать два. Справа — двадцатый дом, слева — двадцать второй; дом посерёдке не на углу, да и улиц других рядом нет. Двадцатый и двадцать второй как бы сжалились над промежуточным и поделились с ним номером. Получается, дом наш — вымысел. Если зайти в старую дверь с улицы, не со двора (этой дверью не пользовались давно), — то жильцы не увидят вас, поскольку о существовании двери никто из них не помнит.

— Совсем никто?

— Мы старались.

— Угу. — Дядя Лёша засомневался: — Совсем не заметят?

— Совсем. Если с кошкою не столкнётесь.

— А кошки при чём?

— Как при чём? Кошки всегда на границе миров: этого и потустороннего. Вы также будете на границе, а кошка может столкнуть с неё — либо сюда, в обыденный мир, либо… Но вы не бойтесь, в нашей квартире кошка неделю назад умерла, старенькая была. А в привычный мир вы всецело вернётесь, когда выйдете из дверей во двор — тех, о которых все помнят.

— Всецело? По-моему, я на границе, как встретился с вами.

— Нет… у… у границы.

— Ладно, будем считать, что понял. Не хочется заморачиваться. А в подъезде кошек нет?

— Нет. Держите ключи от квартиры и ключ от старой подъездной двери. Я думаю, у вас получится её открыть.

Дядя Лёша рассовал ключи по карманам.

— Завтра я не смогу к вам спуститься, поэтому расскажу сразу и о второй душе. Она в сгоревшем доме, в том самом, где жил Филипп. Сами понимаете: будет не слишком приятно в горелом. Часы остановлены, а и случится что-то — так неспроста. Держите бутылочки с жидкостью. Не волнуйтесь.

— Я? Не волнуюсь. Зовут их как? Души эти?

— Первого — Виктор Фомич. Вторую — Елена Дмитриевна.

— Куда их потом вести? В какой из домов?

— Виктора Фомича — в третий подъезд Пантелеевского дома, где снова проводит Павел. А Елену Дмитриевну — во второй подъезд Переяславского. Там поможет другой человек.

— Человек?

— Почти. Держите записку с номерами подъездных кодов.

— Ой, Ирина, забыл, меня тут допрашивали, куда это я отлучался.

— Не беспокойтесь, мы в следующую ночь вашим коллегам подбросим домино. Они о вас не вспомнят. А мне пора.

Иеремиила направилась к трубам, но дядя Лёша остановил её:

— А ежели встретится призрак кошки?

Ирина увеселилась:

— Встретится призрак, зовите Исая.

— Кого?

— Это тот самый в газетном большом колпаке, кого вы имели счастие наблюдать во время первой нашей прогулки. Хранитель дома с изюмом. Живёт в квартире номер двадцать девять, хотя квартир в том доме двадцать восемь. Любопытно? Обратите внимание на табличку второго подъезда, куда вам и надо будет попасть, только через другую дверь, бестабличную. А на табличку — со двора — можете днём поглядеть. На ней «29» от руки прорисовано, белой краской. Исай обнаглел и решил заявить всему миру о существовании дивных своих хором.

— И что: что-то случится, мне надо бежать туда?

— Необязательно. Позовите Исая по имени. Но этого не понадобится, потому что у животных нет призраков.

— А куда же они деваются?

— Некоторые растворяются в природной энергии, другие — попадают к нам.

— Как это к вам? На небо?

— Можно и так сказать.

— А как там у вас на небе?

Иеремиила улыбнулась и покачала головой:

— Для вас это пока закрытая информация.

— Весело.

— У вас добрая душа. Со временем всё узнаете.

Дядя Лёша потупил глаза и невольно полез за сигаретами. Когда опомнился, Иеремиилы не было рядом. Сторож бросил взгляд на трубы — они, одинокие, уже встречали солнце.

— Как будто её и не было.

«Алексей Степанович, я всегда с вами, я отныне ваш ангел-хранитель», — пронеслось в голове.