Колодец бесконечности. Неучтенный ключ

Павел Полоз, 2022

Малкольм родом из другого мира, его судьбу определил случай. Санара родилась вопреки прогнозам врачей. Гордыня отца и ее доброта навлекли беду на всю семью. Дуглас жил с матерью и отчимом. Он не помнил своего отца, но дед чуть приподнял покрывало тайны. Их объединила дружба и умение улыбаться, когда другие хмурят брови. Они будут мстить за свои потери с яростью, биться до конца, несмотря ни на что. А пока им предстоит пойти по “тропинке из хлебных крошек” и найти загадочный “Колодец бесконечности”. Начните путешествие вместе с веселой троицей! Пересекайте границы между мирами, отважно убегайте и безрассудно идите в атаку, улыбайтесь и хмурьтесь вместе с ними, окунитесь в трепетную любовь юных, ищите вместе с ними неизвестные артефакты, складывайте головоломки и, возможно, в конце…

Глава 6. Странный гость.

И все-таки, чувства часто подводят человека, особенно чувство перспективы, тем более, когда не с чем сравнить объект, приковавший внимание.

Они стояли на окраине города, который казался пуговицей с вершины скалы, но теперь стал бесконечным. Белоснежные дома, низкие у окраины, уходили вдоль улиц, к центру города, явно прибавляя в этажах. Башня приобрела просто циклопические размеры. Малкольм подумал, что если бы не их новые помощники, дорога до города могла занять не одну неделю. Сильные выносливые животные продолжали путь, даже, когда люди валились, на их спины, от усталости.

— До города мы добрались, — сказал Дуглас, жуя остатки галеты. — Теперь что?

— Как обычно, — сказал Малкольм, достал бинокль и поглядел на центральную башню. — Не суетимся, и следуем плану, изредка его корректируя.

Размеры башни потрясали. Без видимых окон и балконных выступов, она походила на исполинское дерево, гладкий и ровный ствол которого упирался в облака и прятал ветви где-то за границей белой дымки.

— Невероятно! Просто чудо, — произнес он и передал бинокль Санаре. — Такое ощущение, что башню вырастили, а не построили.

— Вы ничего не чувствуете? — спросила она, приняла бинокль и быстро повернулась в сторону леса.

— Что-то не так? — уточнил Дуглас. — Мы все-таки в чужом мире, в чужом городе.

— Наверное, — согласилась она и поежилась.

Дуглас достал свой небольшой бинокль и медленно стал осматривать окраину. Деревья не могли преодолеть невидимую границу города, но редкие вьюны все же запустили щупальца за ее пределы. Вдоль изгородей и стен домов терпеливые лианы потихоньку отвоевывали город. Малкольм подвел батлака к изгороди, увитой растением, с большими сочными листьями и розовыми плодами.

Недолго думая, животное стало обрывать сочные плоды и с хрустом жевать. Сок стекал по косматой морде и капал на белоснежную мостовую. Остальные батлаки присоединились к пиршеству. Ребята решили зайти в один из домов.

Они обошли его по кругу и не нашли входа.

— Где же вход? — спросила Санара.

— Может это бочка, — предположил Малкольм и посмотрел на крышу строения.

— Давайте осмотрим другие здания, — предложила Санара.

Они перешли улицу, и приблизились к строению другой формы, но стилем оно не сильно отличалось от первого. Они обошли его и тоже не нашли входа. Солнце начинало припекать.

— Давайте переждем в тени, пока батлаки не насытятся, — предложила Санара и указала на дерево, похожее на гриб, в центре двора.

Белоснежный ствол с редкими черными вкраплениями прятался под крону, которая состояла из множества мелких веточек и листьев. Издалека она больше походила на плотную шляпку гриба. Картину довершали белые цветы, которые покрывали ровным ковром верхнюю часть кроны, и свисали вниз на длинных паутинообразных тяжах.

Малкольм и Санара расположились на отдых под ним. Дуглас остался около здания без окон и дверей. Он уперся обеими руками в стену и стоял, свесив голову.

“Без окон, без дверей — полна горница людей, — вспомнил Дуглас детскую загадку. — Что это? Это — Огурец”.

Он представил себе прохладный сочный, зеленый огурец — как он его кусает, как сок стекает по щекам — и сглотнул слюну.

— Без дверей... — бубнил он, представляя дверь в дедовой теплице, где он выращивал овощи.

Он представил, как открывает дверь и подходит к грядке. Фантазия завершилась наяву. Неожиданно в стене, под его руками, образовалась овальная дыра в рост человека, и он едва не провалился внутрь.

— Ребята! — позвал Дуглас. — Я дверь нашел!

— Стой, это может быть ловушка, — прокричала ему вслед Санара.

Он не расслышал ее и вошел внутрь. В полумраке дома не было ни стульев, ни столов, ни какой-либо другой мебели. Посредине комнаты стояло странное большое кресло, похожее на цветок или на пилотский ложемент. Оно словно росло из пола и уже распустилось, пара гигантских лепестков склонялось к низу. Дуглас обошел его, принюхался и ни учуял даже запаха пыли. Он забрался в него и разместился поудобнее.

“Да, это определенно кресло, — подумал Дуглас, — и очень удобное”.

Санара и Малкольм зашли в дом, через отверстие в стене, которое затянулось за ними.

“Темновато, — подумал Малкольм. — Свет бы нам, не помешал”

В тот же момент потолок как будто исчез, дневной свет залил дом до краев.

— Дом живой и читает наши мысли, — предположил Малкольм.

— Я тоже так думаю, — ответил Дуглас из кресла.

Малкольм посмотрел на друга.

— И это круууу-тттттт-оо, — продолжил Дуглас, дребезжащим голосом, лежа в кресле. — Маа-аа-ссаа-жжнн-ооо-ееее кк-рр-ее-сс-лл-оо.

— Да, — сказала Санара улыбаясь. — Зачем другая мебель нужна, когда тут такое кресло есть?

Она обошла почти пустую комнату. Глянула на друга, который все еще нежился в объятиях странного кресла.

— Замечательно, — прошептала она и представила себе простой стул, который вырос перед ней из пола. — Ну и стол, пожалуйста.

Небольшой столик появился перед ней.

— Спасибо. Таинственный хозяин, — сказала она, устраиваясь поудобнее. — Чувствую себя красавицей в замке чудовища.

— Главное, чтобы нас, не превратили в метла и чайники, — буркнул Малкольм.

Санара достала планшет, блокнот и стала делать пометки. Малкольм обошел помещение несколько раз, приказывая мысленно дому сделать тот или иной предмет мебели, а затем убрать. В нескольких местах он приказал дому сделать окна. Теплый ветер не врывался в помещение. Стены просто становились прозрачными.

Он подошел к цветку, в котором лежал Дуглас, и спросил:

— Ну как, ты закончил?

— Ееее-щщщ-ееее нее-ммноо-ггоо, — продребезжал с закрытыми глазами тот.

— Ну-ну, — буркнул Малкольм, бросил сумку и сел на пол, глянул на Санару. — Что скажешь? Определила, где мы?

— Пока нет, — ответила она. — Отдыхаем и идем дальше.

Он растянулся на полу и представил, что лежит на морском пляже, где песок мелкий и горячий, и тут же почувствовал, как пол под ним размяк и стал теплым.

“Отлично. В самый раз, — думал Малкольм, закрывая глаза. — Спасибо тебе. Кто бы ты ни был”.

Он провалился в быстрый неспокойный сон. Ему снилась Дебора:

“Он держал ее за руку. Они стояли на пирсе, который уходил далеко в океан. Малкольм оглянулся. Дыхание перехватило. Берега не было видно.

— Где мы? — спросил он.

— В центре мира, — ответила она.

Он взял ее вторую руку. Она повернулась к нему лицом и приблизилась вплотную. Он сложил ее руки вместе и стал целовать. Она улыбалась. Он ощутил легкий, еле уловимый аромат.

— Я скучал, — сказал он.

Она молчала, продолжая улыбаться. Дебора освободила руки и стала нежно гладить его лицо, пристально глядя в глаза.

— Я тоже скучала, — сказала она и отвернулась, посмотрела в ту сторону, где пирс резко заканчивался, и подошла к его краю.

Малкольм последовал за ней, продолжая держать за руку. Он обнял ее сзади и утонул лицом в копне распущенных волос. Он уже забыл, как это прекрасно.

Они стояли долго и молчали, наблюдая, как редкие облака движутся по небу. Она поежилась.

— Ты замерзла? — спросил он, медленно развернул ее к себе и поцеловал. Когда он открыл глаза, она исчезла, но руки хранили тепло ее плеч.

— Дебора! — крикнул он.

Ответа не последовало. Он стоял один.

Малкольм огляделся. Рядом никого. Им завладела тревога.

Вдруг поднялся сильный ветер, который быстро набрал мощь бури. Волны стали накатывать на пирс с угрожающей силой. Пирс скрипел и шатался. Очередной волной Малкольма отбросило к перилам.

Он посмотрел в начало пирса. Черное небо в той стороне разрезали вспышки молний. Гигантские валы, гонимые бурей, напоминали языки чудовищ. Он почувствовал сильный толчок. Доски и опоры взлетели в воздух.

Казалось, море их пожирает.

Малкольм стоял на единственном уцелевшем обломке пирса, который еле держался на шести сваях. Он шатался под ударами стихии, но не падал.

Вода стала вязкой, ее матово черная поверхность ничего не отражала. Теперь она не бросалась неистово на маленький островок, на котором стоял мальчик. Она медленно взбиралась по сваям, цеплялась за перила. Доски со скрипом чернели и изгибались. Большие черные гвозди, словно зубы неведомого хищника, пытались дотянуться до Малкольма.

-Малкольм, Помоги! — раздался крик Деборы

Она держалась за перила и уже по пояс погрузилась в жижу, которая недавно была водой. Руки ее, как будто приросли к перилам и медленно чернели. Она снова закричала, и он бросился к ней.

— Стой! — услышал он за спиной чистый, словно колокольный звон, голос.

Он почувствовал жар и увидел, как все вокруг озарил нестерпимо яркий свет. На мгновенье он ослеп, зажал глаза руками и закричал от боли. Жуткий шум сменился абсолютной тишиной.

Он открыл глаза.

Обломок пирса, словно плотик, висел в абсолютной пустоте. Рядом медленно вращались обломки свай. Эта пустота была живой. Мириады ярких разноцветных огней горели вокруг. Поодиночке и стройными группами они плясали невероятный по красоте танец.

Плотик медленно вертелся. Малкольм стоял так, как будто ничего не происходило, как будто этот кусок старого дерева стал центром притяжения. Он поднял голову. Над ним безбрежным океаном распростерлась тьма.

Вдруг из тьмы выплыл дракон, ужасающая красота которого холодила сердце.

Обломок пирса повернулся и над головой мальчика разлился океан света, из молочной белизны которого выпорхнула птица. Перья ее горели огнем и переливались, блеск огненных глаз внушал благоговейный страх.

Птица взмахнула крыльями, и маленький плотик плавно развернуло. Малкольм увидел, как два прекрасных существа сшиблись в яростной схватке. Они кружились, словно в танце; Жар-птица и Дракон слетались и разлетались вновь, не причиняя друг другу вреда.

Малкольм понял, что видит не схватку двух титанов, а долгий, страстный и безумный танец двух влюбленных. Каждый взмах их крыльев разворачивал и отбрасывал плотик все дальше и дальше.

Плотик перевернулся, в который раз. Гиганты пропали из виду.

И тут раздался взрыв...”

Малкольм резко вскочил. Он сидел на мягком полу, Санара смотрела на него, удивленно вскинув брови. Он встал, подошел к стене и превратил ее в зеркало. Он смотрел в отражение долго и пристально. Вдруг его лоб покрылся чешуей, а кожа похолодела. Малкольм закрыл глаза. Когда он открыл их, из зеркала на него смотрело его привычное лицо. Он приблизился к зеркальной поверхности, пытаясь заглянуть вглубь зрачков.

Стена позади него открылась, и вошел Дуглас.

— Город как город, — громко сказал он и подошел к Санаре. — На окраине дома скромные. Ближе к центру, скорее всего, роскошнее и функциональнее.

Малкольм присоединился к друзьям и сел на кресло, которое поднялось из пола.

— Я побывал еще в нескольких домах поблизости, — заговорил Дуглас. — Они похожи друг на друга — пустые внутри, в центре такое же кресло, похожее на цветок, и никакой мебели.

— Что еще ты смог найти? — спросила Санара.

— Ничего. Кстати, наши батлаки убежали. Так что до центра города, придется идти пешком.

— Может быть, это и к лучшему, — сказал Малкольм. — Галеты у нас почти закончились.

— Не обобщай, — возразил Дуглас, достал из кармана половину галеты и демонстративно съел, затем облизал большой и указательный палец, и качнул головой. — Мы не знаем, сможем ли найти для наших временных питомцев еду там, куда идем, — продолжил Малкольм. — Поэтому это даже хорошо, что они вернулись в лес.

Дуглас приблизился к Санаре, которая что-то записывала в блокноте и спросил:

— Как, по-твоему, далеко до башни?

Она отложила блокнот и перевела на него взгляд.

— По моим расчетам, до башни отсюда примерно шестьдесят семьдесят миль. Скорость ходьбы человека примерно три, три с половиной мили в час, — начала говорить Санара. — Простые расчеты показывают, что нам понадобится как минимум еще часов двадцать, двадцать пять для пешего перехода.

— При условии, что мы ни разу не остановимся на привал, не замедлим шаг и не будем отвлекаться на прочие развлечения, — перебил Малкольм.

Дуглас смотрел на друзей озадаченно. Его брови жили собственной жизнью, отражая на лице гамму чувств.

— Но, беря во внимание твои короткие ножки, — снова заговорила Санара. — Нашу неминуемую усталость, то к вечеру завтрашнего дня, думаю, доберемся.

Дуглас покраснел, как вареный рак, и вышел на улицу.

— Он обиделся? — спросила Санара.

— Не забывай, ты ему нравишься, — ответил Малкольм. — И твои подколы, он воспринимает особенно близко к сердцу.

Санара вскочила из-за стола и выбежала на улицу. Малкольм сел на ее место и стал изучать пометки в блокноте, периодически качая головой в знак согласия. Его друзей не было минут пятнадцать. Когда они вернулись, он ждал их с сумкой на плече.

— В дорогу? — спросил он.

— Да, — ответили они, спетым дуэтом.

Малкольм обратил внимание, что когда они вошли в дом, Дуглас держал Санару за руку и сиял как спелое водяное яблоко.

Перед тем, как тронуться в путь, ребята вернулись к лесу и собрали в дорогу съедобные орехи и плоды, похожие на инжир. Дуглас обстрогал три длинных палки.

— Зачем это? — не поняла Санара.

— Держи, — ответил Дуглас. — Потом спасибо скажешь.

— Ну что, двинулись? — спросил Малкольм.

Троица одновременно повернулась к исполинской башне.

* * *

Ровные улицы расходились от центра города, словно широкие спицы. Их соединяла сеть из мелких второстепенных улиц. Поэтому казалось, будто город проектировал паук, который любил натягивать паутину между спицами.

Путешественникам повезло, они вышли к одной из главных улиц. Широкое полотно походило на скоростное шоссе. Шли, скрываясь в тени домов.

Жаркий и влажный воздух леса изматывал, хотя листва деревьев большую часть времени скрывала их от солнца. В городе влажный воздух леса сменился теплым сухим ветерком, который постоянно дул в сторону цента города. Дуглас предположил, что город охлаждает сам себя.

Они старались идти не торопясь, берегли силы. Дома вокруг постепенно менялись, росли вширь и ввысь, но самой популярной формой крыши оставался полусферический купол или шпиль. Вскоре они уже не смотрели по сторонам или вверх, единственным интересом осталась башня, которая казалась такой же далекой, как и вначале пути.

Первый привал устроили спустя четыре часа.

Они зашли в первое попавшееся здание, пустое и холодное, даже кресел в форме цветов не оказалось. Ребята, не обратили внимания на то, что дверь так и не заросла. Дуглас мысленно приказал дому сделать для них стулья и из пола выросли три столба с седлами.

— Что это? — не поняла Санара.

— Вероятно, я до сих пор сожалею, что при езде на батлаках у нас не было седел, — пожав плечами, сказал Дуглас.

— Лучше я, — сказал Малкольм, присел, коснулся пола рукой и представил три обычных стула.

У седел появились высокие спинки.

— Ну, а ты о чем думал? — спросила Санара. — О чоппере⁴ или боббере⁵?

— Не пойму, что происходит, — честно признался Малкольм.

Когда Санара попыталась что-либо попросить у дома, ничего не произошло. Повторные попытки Дугласа тоже ни к чему не привели. Малкольм забрался в одно из седел, наблюдая, как друзья стали обходить помещение. На полу нашлось двенадцать кругов с рисунками внутри, которые располагались друг над другом, в рядах по четыре штуки, тринадцатый круг был расположен поодаль. Санара подошла к Дугласу, и они некоторое время смотрели на находку.

— Больше похоже на надпись, чем на рисунок, — сказала Санара.

— Это больше похоже на кнопки в телефоне или в лифте, — проговорил Дуглас.

Он наступил на один из кругов и поглядел по сторонам, но ничего не случилось. Он начал беспорядочно прыгать с одного круга на другой, в ожидании какой-нибудь реакции, но вскоре ему это надоело.

— Есть еще версии? — спросил он, подходя к Санаре.

— Не знаю, — ответила он. — Пойдем, нам надо отдохнуть.

Они присоединились к Малкольму, который дремал в странном ковбойском кресле и вздрогнул, когда друзья подошли.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил он.

— Да, — ответил Дуглас. — Здоровенный телевизионный пульт.

— Или какую-то местную игру, — уточнила Санара.

— Понятно, — произнес Малкольм, откинулся на спинку, вытянул ноги и закрыл глаза. — Отдохните, нам еще долго идти.

Дуглас забрался на кресло. Санара отошла к стене, расстелила плед и улеглась на него, положив под голову сумку. В комнате воцарилась тишина, и только ветер изредка свистел в дверном проеме. Они отдыхали около часа.

Первым стал собираться Малкольм. Беспокоить друзей он не стал, размял ноги и вышел на улицу. Тени домов стали длиннее. Он собирался вернуться в дом, и уже подошел к двери, когда его охватило беспокойство — странное, гнетущее, как будто ему в спину летит стрела. Он резко обернулся в сторону зеленой стены на окраине города, которая все еще виднелась из-за домов. Лес лежал в безмятежном спокойствии.

— Что случилось? — спросила Санара, выходя из дома и заметив озадаченный взгляд Малкольма.

— Странное чувство, — ответил он. — Словно я мишень.

— Ага, — подтвердила она. — Давно почувствовал?

— Только что, — ответил он и снова посмотрел в сторону леса.

— Лес далеко, — сказала Санара. — Странно.

— Что странно? — спросил Дуглас, выходя из дома и подходя к друзьям, которые молча смотрели в сторону, откуда пришли. — Вот мне кажется странным, что дверь не закрывается, и кресла не исчезают в полу.

— Батарейки сели, — отрешенно сказал Малкольм.

— У чего? — не понял Дуглас.

— У дома! — ответил Малкольм, не поворачиваясь. — Откуда, по-твоему, дом берет энергию на веселые фокусы типа: стулья, столы, твой массаж?

Дуглас вскинул брови и оглянулся на дом. Дверь стала медленно затягиваться. Последние дюймы дались дому особенно тяжело.

— Наверное, ты прав, — сказал Дуглас.

Малкольм предложил идти дальше узкими боковыми улочками, и друзья согласились. Они шли, пока сумерки не накрыли тихий одинокий город.

— Где остановимся на ночлег? — спросила Санара.

— Нам бы еще несколько миль пройти, — предложил Малкольм.

— Скоро совсем станет темно, — проговорил Дуглас, глядя на небо.

— Да, освещение нам бы не помешало, — сказала Санара.

Не успела она закончить фразу, как мостовая под ногами, засветилась ровным зеленым светом. Переулки и улочки на сто футов вокруг ожили, подсвечивая фасады домов.

— Свет заказывали? — спросил Дуглас.

— Да, — сказала Санара. — Теперь можно идти хоть до самого утра.

И они продолжили путь, окруженные зеленоватым светом мостовой, который плыл вслед за ними, раздвигая границы наступающего мрака. На небе уже ярко горели звезды, когда они все же решили остановиться на ночлег. Их внимание привлек приземистый домик, который сиротливо смотрелся среди рослых братьев. Лачуга вызывала ощущение уюта и, не сговариваясь, они направились к ней.

Дверь образовалась в стене по первому приказу, внутри сразу загорелся свет, и появилась простая мебель, у стены появился камин, в котором горел огонь, центр комнаты остался пустым. В стене появилось окошко, под ним стол и три стула вокруг.

— Странно, что этот дом не из пряников сделан, — буркнул Дуглас, стоя на улице и, через порог, заглядывая внутрь. — Ведьм нет?

— Домик, как домик, — произнес Малкольм, положил сумку к стене и подошел к камину.

Странный очаг тепла не давал, хотя треск дров ласкал слух. Он запустил руку в огонь, и языки пламени стали лизать пальцы, не причиняя боли. Малкольм попытался взять полено, но рука прошла сквозь дерево и уперлась в пол.

— Хорошая имитация.

— Похоже, не все здесь имитация, — сказала Санара, передвинула стул и села.

Она стала выкладывать на стол содержание сумки. Рядом с орехами легли сушеные листья, свернутые трубочкой. За день до этого, Санара нашла интересное дерево. Батлаки не ели его зеленые листья, зато с завидным азартом отнимали друг друга сухие. Санару это заинтересовало, она сорвала сухую трубочку и попробовала. Вкус тонкой, хлебной лепешки, заставил забыть о галетах. Недолго думая, она набрала полную сумку этих листьев.

— Сегодня у нас к столу тонкий хлеб и питательные орехи, — сказала она, делая пригласительный жест.

— Инжир закончился? — спросил Дуглас и стал рыться в сумке, но нашел только орехи и хлебные листья.

— Держи, друг, эксклюзивная доставка, — проговорил Малкольм. — Только для вас и только сегодня в единственном экземпляре.

Он положил на стол коричневый плод, который сладостью и ароматным напоминал густое малиновое варенье. Дуглас нагнулся над столом и шумно втянул воздух. Арамат “инжира” и хлебных листьев заставлял сглатывать слюну. Малкольм достал нож и осторожно разрезал плод на три части.

— Пируем! — сказал Дуглас, отправил в рот свой кусочек и прошептал: — И все-таки рай существует!

Он откинулся на спинку стула, наслаждаясь вкусом волшебного плода. Малкольм и Санара чистили орехи и складывали их на развернутый хлебный лист.

— Надо будет на обратном пути захватить этих плодов побольше, — заговорил Дуглас. — Может, наши садоводы смогут их вырастить на острове.

— Хорошая мысль, — согласилась Санара, откусывая по чуть-чуть от своей дольки инжира.

С трапезой покончили быстро и когда стали собираться ко сну, гостеприимный дом сделал пол мягким и податливым как перина. Дуглас попросил дом, сделать парочку открытых окон и прозрачный потолок. Глубокий и спокойный сон пришел быстро. Им казалось, что дом способен защитить их от любого врага и надеялись, что так оно и было.

Утром Дуглас проснулся первым и не стал будить друзей. Небо уже начинало светлеть. Он вышел на улицу, подошел к стене дома и коснулся ее, представив себе водопроводный кран, из которого течет вода. Мгновение спустя из стены появился изогнутый носик, щедро окатив ботинки водой. Жидкий хрусталь падал на белый камень двора, и тут же впитывалась. Громко фыркая и брызжа водой в разные стороны, Дуглас стал умываться. Прохлада смыла остатки сна. Он почти закончил, когда услышал за спиной хлопанье крыльев. Ветер, который поднялся, сдувал поток воды на стену дома. Дуглас обернулся, протер глаза и раскрыл рот. Он застыл, не зная, что делать — все уроки и наставления вылетели из головы.

Перед домом сидел самый настоящий дракон, или крылатый динозавр или...

Дуглас никогда до этого не видел живых драконов — только картинки. Ящер показался ему невероятно огромным и свирепым. Рептилия расправила крылья и когтистыми кончиками процарапала глубокие борозды на соседних домах. Дуглас икнул. Дракон стал медленно приближаться. Его черная чешуя блестела в лучах восходящего солнца. От носа через широкий бугристый лоб шел роскошный гребень. Он смотрел немигающими темно-зелеными глазами и жадно вдыхал воздух, водя мордой из стороны в сторону. Верхнюю губу приподнимали два светло-желтых клыка. Дуглас смотрел на них, как завороженный, продолжая икать. Он хотел закричать, но из пересохшей глотки вырвалось тихое сипение.

Дуглас упал на колени и стал молиться, уронив голову на грудь. Он почувствовал, как голова дракона медленно приблизилась к нему, и рептилия обнюхала его. Вдруг он понял, что зверь прижался к его голове подбородком и замер.

Если бы Дугласа спросили, о чем он думал в этот момент, он бы не вспомнил. Возможно, эти мысли удивили или смутили старую, грозную рептилию. Дракон звучно фыркнул и отступил, удивленно смотря на маленького незнакомца. Ящер мотнул головой, издал утробный рык и взлетел.

Ветер растрепал волосы Дугласа. Он так и стоял на коленях и благодарил богов, которых вспомнил, когда Санара и Малкольм вышли из дома.

— Ты чего делаешь? — спросила Санара.

— Мммм, молится, — предположил Малкольм. — Что-то новенькое.

— Ой, водичка, — вскрикнула Санара, подбежала к кранику и, набрав в ладоши воды, плеснула себе в лицо. — Какое чудо!

Она почувствовала на плече чью-то руку и обернулась. Остекленевшие глаза Дугласа смотрели в одну точку. Он осторожно отстранил Санару и прильнул к крану, жадно глотая воду.

— Даг, ты в порядке? — спросил обеспокоенный Малкольм. — Молитвы по утрам — не твой стиль.

Дуглас закончил пить, прислонился к стене и медленно осел.

— Я знаю, кто за нами следил и откуда у вас эти странные ощущения.

Друзья смотрели на него, ожидая продолжения. Дуглас поднял руку, указывая на стены зданий, но глубокие борозды от когтей бронированной рептилии исчезли.

— По-моему, я видел дракона. Он сел сюда, исцарапал стены соседних домов, обнюхал меня и улетел.

Друзья еще раз осмотрели соседние дома, но ничего не увидели. Санара потрогала холодный лоб друга.

— Я здоров, — огрызнулся он. — Возможно, дома зарастили повреждения. Я точно видел дракона. Он даже коснулся меня и обнюхал.

— И все? — спросил Малкольм.

— Да.

— Почему он тебя не съел?

— Не знаю.

Санара осторожно обнюхала его.

— Я поняла, почему дракон не съел тебя, — сказала она. — Я думаю, он бы и нами побрезговал.

— Ты о чем? — спросил Дуглас и нахмурился, ожидая очередной укол с её стороны.

— Мы давно не купались, — улыбнулась она. — Вернемся домой, и я на неделю залезу в сауну.

В этот миг пустые улицы города заполнил звонкий ребячий смех. Напряжение, которое висело в воздухе с момента, как они попали в пустой город, ушло, пусть и не надолго. Отсмеявшись, они вернулись в дом.

— Чем бы ни был этот зверь, надо быть осторожными, — сказал Малкольм.

К вечеру они планировали дойти до центра города, поэтому позавтракали на скорую руку и тронулись в путь.

Пейзаж оставался однообразным — белые здания, ровные улицы, небо над головой и редкая песнь ветра в закоулках. Это продолжалось до тех пор, пока на их пути не появилось сооружение, похожее на амфитеатр, которое они решили обследовать.

Широкие ступеньки вели вверх. Высота сооружения не превышала ста футов. Высокие башни зданий стояли от этого загадочного строения поодаль. Его верхняя кромка имела перила и была похожа на гоночный трек. Внутри амфитеатр больше напоминал фантастический морской порт. Нагромождение причалов и переходов, причальных демпферов и захватов. Приглядевшись, Малкольма приметил, что гладкое дно строения состоит из едва различимых лепестков диафрагмы.

— Похоже, мы нашли воздушный порт или аэровокзал, — сказал Дуглас.

— Возможно, — сказал Малкольм.

Они прошли по верхней кромке строения к противоположной лестнице, что вела вниз и снова вышли на главную улицу. Впереди ждал целый день и мили пути, привычный пейзаж и песни ветра.

Примечания

4

Чоппер (англ. chopper) — стиль мотоцикла. Слово"чоппер"прочно закрепилось за видом мотоциклов с удлинённой рамой и передней вилкой.

5

Боббер — стиль мотоцикла с демонтированным передним крылом и обрезанным задним крылом, стилизованный под серийные мотоциклы 1930—1950-х годов. Технические отличия от современных мотоциклов примерно такие же, как и у чоппера, однако внешний вид другой — нерадикальный наклон и длина передней вилки, достаточно узкая задняя покрышка.