Сборник рассказов «Фотокарточки»

Павел Никоненко, 2023

О чём можно мечтать живя в деревне на острове. Может о спокойной жизни, о любви или например о деньгах. Как там? Красиво? Спокойно? Посмотрим. Но что могу сказать точно, чай там вкусный и почтальон людей убивает.Этот сборник для меня очень важен. Я долго писал в стол, ничего не выпускал, несколько раз бросал и наконец смог окончить.Это первый из трёх сборников перед выходом книги. Герои будут переплетаться, истории продолжаться, а мир меняться. И совсем скоро, вот уже в январе начнёт выходить второй сборник, там третий за ним и под конец года книга соединяющая и закрывающая все истории. Это будет нуар-детектив. Страх, убийства, сумасшедший злодей и главный герой, странный препарат вытаскивающий всё сокровенное из души, подземная секта и атмосфера девяностых россии с америкой сороковых.

Ёжики на лето

Громкий стрёкот цикад в кустах. Пыльная узкая дорога огражденная молодой травой плелась в даль укрывая в лесу. Другая, такая же сухая, врезалась в неё, создавая т-образный перекрёсток. А на его вершине стоял обгрызенный временем, ларёк с раскидистой шиферной крышей. На стене цеплялась когда-то синяя краска. Она постепенно осыпалась треснувшими листьями. Чётко виднелись они в тени дикой яблони. Непристойно маленькие плоды щедро разбрызганные красным ореолом по пышной кроне. А у корней сидели двое пацанов, и с кислыми лицами срывали молодыми зубами слой яблочной мякоти. У каждого была кучка таких мелких шариков и периодически в траву летел огрызок.

— Нифига чё вспомнил. Мне короче сон вчера снился. Как будто я захожу в комнату, а там ванная пустая. А вокруг люди в масках. И вот я в неё ложусь, и они меня стеклом битым засыпают. У меня кровь идёт, больно капец. И я проснулся. — Всполошившись выдал русый, высокий парень.

— Дааа, Славон, завидую. Тебе всегда или присниться что-то или причудиться. А мне сны не снятся. — С протяжным вздохом в конце, ответил черноволосый парень.

— Мне отец много историй рассказывает. Ванёк, а зачем мы эти кислые семечки едим. Давай на бичик наберём. У тебя мелочь есть?

— У Мишки есть, по-любому. — Ответил Ваня и указал на идущего к ним блондина.

— Здорова, чевапчичи. Дошик возьмём? — Протянул руку Миша, чтобы поздороваться.

— Мы как раз хотели. А мелочь есть? — Кинув пятипалую в ответ, спросил Слава.

— Два рубля.

— Садись Мишаня, с нами яблоки щёлкать.

— Не, ну их. Я хотел костёр пожечь.

— Костёр это конечно хорошо, Мишань.

— А может с дома возьмём чего пожарить? Миша, Славон, погнали на остров костёр жечь.

— Ваня тему говорит, вставай Славик. Пойдём.

— Миш, а тебе снилось что-нибудь странное?

— О, щя расскажу.

Усыпанные кубиками мрамора ямы, которыми изобиловала дорога. Пыльная, протоптанная людьми и редкими машинами что зачем-то были на острове. Окруженная с правой стороны зелеными полями трав, а с другой поехавшим набок забором стерегущий почти каждый дом. Лишь один такой сторож отличался от всех. За ним, уже несколько лет строил свой дом местный плотник Жора. Он делал нам отличные луки, а мы таскали ему краску и прочую лабуду. Его забор был чудом из чудес. Хоть и не крашенный, но зато такой удивительный. Каждая секция была картиной. Аккуратно спасённая руками мастера из плена хоть и живого, но совсем лишенного искры дерева. Тут красился наш остров, а на другой благоухали цветочные поля. Через один была церквушка с черными матовыми куполами и золотыми крестами. Единственная окрашенная краской. И последней шёл, тонкой струйкой водопад. Сам дом ещё не достроен, и как казалось всем жителям, будет так вечно. Но он всё равно был очень красив. Многие, проходя мимо, останавливались посмотреть на рождение чуда. А ещё этот дом любил весёлый мальчик из Киргизии по прозвищу Хан. Он частенько приходил сюда с покрывалом и раскладным стульчиком рыбака. Доставал из рюкзака детские книги, раскладывал и садился рядом на. В ушах его всегда торчали наушники, в них играл реп. У него была самая большая полка альбомов на всём нашем маленьком острове. Местные пацаны приходили сюда чтобы послушать что-то новое, и иногда покупали книги. Андрей очень любил читать и все книги на продажу прочёл по нескольку раз. Он продавал их для интереса, ну и чтобы купить новые. Мне кажется, ему было приятно посидеть тут, послушать музыку в одиночку. А иногда и поговорить с кем. А тем временем наша троица подошла к нему.

— И вот прикинь. Такая вот история приснилась.

— Дааа, Мишаня. Тебе лучше курить бросать. Это от сигарет всё. Дребедень сниться всякая.

— Здорова, Дюша, как рука?

— Славон, здорова. Скоро гипс снять, должны. Но чешется. Смотри, журнал, достал какой. Называется Хакер. — Протянул журнал Андрей

— Привет, Андрей. А послушать есть что? — Ваня протянул руку.

— Держи. — Протянув белый наушник, сказал Хан. — Альбом новый вышел у молодого Бишкека. Послушай.

— Дюш, а ты не знаешь что с Серёжой. Я слышал что его подозревают в краже цепей с колодца. — По новому обратился Слава

— Слышал. Не правильно они поступают. Была бы у меня воздушка, и вот куча, патронов, к ней. И дротиков. Ооо… чтобы я тогда наделал. Но воздушки нет, а вот фульгурит есть.

— Фольга чего? Ну ты конечно… Андрей. — Отозвался до этого молчавший Миша.

— Ты уже рукава до дыр затер. — Ответил Андрей и взял у Славы журнал. Миша оглянул свой жилет и в недоумении посмотрел на сидящего. Ребята вместе засмеялись. Слава хихикнул и двое пошли вперёд помахав в прощании.

Мы пропетляли до конца посёлка, по пути зайдя за едой. Миша картошки взял, Ваня хлеб и сало. А же закинул в пакет пару ежиков с морозилки. Может на костре они вкусные. На сковородке вот точно отвратительные. Но может запах деревьев и дым костра их спасёт. И к лесу пришли быстро. Ваня говорил что нужно реп-группу забахать и делать песни, а Миша за нами плёлся, да по кустам шастал. То в один нырнет и только ноги видно, то во второй, то за пригорок. Травку собирал, цветы какие-то непонятного толка. Чай наварит из травок. Мяты нашел, лимонник, шиповника в карманы набил. Ток в чём его варить не понятно. Ну сам придумал, пусть сам и ищет. До конца надо идти. И мы дошли, до провисающих аркой веток. Лес резко оборвался ими и открыл нам песчаную косу. Большая, красивая и каждый год разная. То левее вылезет из под воды, то чуть поодаль. Каждый год куда-то прыгает и всё никак не уймётся. Ну это даже не ей решать. Это река играется. То туда её, то сюда, бедную. Поистрепала совсем, вон тонкая уже какая. А река всё возит её по берегу, и потом его как схватит зубами. Часть откусит и домик заберет какой. Неугомонная, непокорная, но"красивая до одури"как Ярослав Олегович бы сказал. Большая река волга.

А вот поодаль от тощей косы, там же, на месте, стоит причальчик небольшой. Порушенный малясь, порванный ветром, да временем. Ну как причал. Несколько досок сколоченных. И лодочка у него стоит. На зиму мы с дядькой-моряком её убираем, а вот в сезон пользуются все кто умеет. Никто не умеет толком, но пользуются все. Старенькая лодка, водой обласкана. Ватерлиния почти стёрта, уключины поржавели и вёсла держат только на первый взгляд. Ну и потому что на лодке, больше ничего для держания не приспособлено. Вот и выкручиваются как могут. А выкручиваться им не из чего, резьбы то нет и не было. Но как-то держат всё-таки, молодцы. Эти палки для гребли уже совсем форму потеряли. Вёслами их назвать уже сложно. Но это не мешает плавать. Конечно новые бы достать или попросить сделать. Но плотник целыми днями гробы стругает или перила делает для дома. Уже пол года мимо прохожу, всё одно мастерит. Сидит измученный, даже ночью говорят работает.

Так мы в лодочку и погрузились. Поклали котомку с вещями ко дну, там еда в основном и мусор всякий. Плед у Ваньки с собой, удочку таскает, остальное тоже не понятно на кой. Ну приколы у него свои. Интересный он, как и река вокруг. Тоже занимательная. Я вот программу по телевидению смотрел, где Америку показывали. И там местность такая странная. Деревья прям из воды растут. Это штат у них какой-то этим славиться. Какой не помню. Но суть такая: у нас после морозов, когда потает всё, волга малясь разливается. и подтапливает деревья. Так они долго стоят, кажется до самых холодов. Как в этой программе. Сразу представляю что в воде аллигаторы, крокодилы всякие и куча живности иностранченской. Интересно конечно.

И проплывая меж деревьев что по корни в воде, лодочка шла вперёд. Аллигаторы и крокодилы спали, укутавшись илом и водорослями. А рядом в лунках отдыхали раки. Они ночью выползали. А вот интересно, в программе не сказали, но кто кого? Крокодил аллигатора съест? Вряд ли! Покусает, но не съест наверное. А даже если и прогрызёт, кости то объедать не будет. Так вот раки этими костями крокодильими и питаются. Это аллигатору и на завтрак не хватит. А вот здоровая раковая семья таким брошенным кусочком неделю питаться может. И зубы у раков с акульи. А детей раковых кормят как птиц, наверное. Родители пережёвывают и детям дают. Любят местные раки крокодилины отведать. Но это в Америке в штате том. Название которого я и вспомнить не смогу. А что у нас раки любят, это не в курсе абсолютно. Но смотреть в толщу воды не менее интересно. Там же сколько бактерий разных, микроорганизмов всяких, да миллионы наверное. И то их без микроскопического увеличения не увидишь. А вот тех что глазами разглядеть, их по меньше, тысяча. Может и сто. Вон рыбаки местные про креветок речных рассказывали. Но я не поверил. Конечно удивился сначала, а они смеются всей гурьбой. Врут и теперь я в их байки не нагой. Интересно конечно, но сказочников у нас на острове, уйма. Как почтальон наш, пытался меня отправить за лягушками летающими. Говорит вон там, в сетях. А я то у дядьки-моряка спросил! Он то мне рассказал что у нас такого нет. Да и нигде нет. Вот говорит рыбы есть! В океане, которые летают, ну и то они только прыгаю…

— Славон! Ты харэ в воду пялится. Вместе с тобой уже лодку привязали.

— Пришвартовали, дурак. Я тут мысли интересные рассуждаю, а ты бредни мне какие-то. Вот надо, встану!

— Ну ты, Славон, угарный конечно. — Сказал Миша сдерживая смех и они с Ваней засмеялись. Я же просто улыбнулся, понял что сказал что-то смешное и шагнул с лодки на берег острова. Мы тут часто сидели, когда удавалось. Тут тихо, нет никого, как средь океана забытые. На острове можно было говорить о чём угодно и делать что хочешь. За мат уши не надерут. Миша покуривал тут сигареты. Ваня любил покричать. А я просто мог подумать.

Собрались уже прутики на костёр искать да солому, а на нашем месте музыкант. С грязными волосами, смуглый, гитара на колене, и кружка от термоса с паром. Пьёт, думает о чём-то и нашёптывает под нос. Мы не стали нарушать его мысли и аккуратно обошли со спины. Он заметил, но взгляда не кинул. Поздоровался только ладонью вверх и ей же пригласил нас сесть рядом.

— Дядь, мы тут костёр хотели пожечь. Мы вам мешать не будет. — Сказал я, и взяв давно обгорелую палку, стал разгребать старые, влажные угли.

— Ну это наше место. — Сказал Миша, стоя у музыканта.

— Ребят, я тут песню доделаю и помогу вам. Сейчас, только куплет остался.

— Сидите, дядя, вы нам не мешаете. — Добродушно сказал Ваня и скинув на землю рюкзак, пошел к деревьям.

С каждым годом роща на острове всё уменьшалась. Старые деревья падали под ветром, или уходили в воду. Сначала оголяли корни, наклонялись к воде и постепенно опускались в тёмную гладь. Хотя тут была не Волга, а её отток и назывался он по другому. Но как, я не знал. Да и название острова на котором мы были, тоже не знал. Его наверное и не было. Названия.

Начало темнеть, а мы уже сидели у костра. Рядом лежала аккуратно сложенная кучка с палками, хворостом и большими ветками. Музыкант всё сидел и думал над своей песней. Лишь изредка его взгляд устремлялся куда-то вдаль. Он наверное и не заметил костра. Так он сидел долго, пока мы не начали жарить сосиски. Тут его глаза странно задвигались, будто в такт с огоньками в костре и он поднял голову.

— А что это за печка у вас такая.

— Это Миша из грязи сделал, чтобы картофель печь. — Сказал я, немного удивившись неожиданному вопросу музыканта.

— Это не печь. Просто слепил из грязи небольшой, так сказать туннель. Так тепло лучше держится. С прошлого года стоит кстати.

— Ну может и не печь, но приспособа знатная. — Отращено и смотря вдаль сказал музыкант. — Блин, ребята, я с этой песней совсем забыл про костёр. Я сейчас принесу дров.

— Сидите, дядя. Ничего страшного. Вы наверное голодный, мы можем поделиться. Мы много даже взяли. — Ответил Миша и начал доставать из рюкзака хлеб, сосиски и картофель.

— Мы уже всё принесли и наломали

— О, у меня же ёжики с собой. Дядь, вы ёжики любите? Я терпеть не могу. Вот на костре вкуснее должны быть.

— А как ты их будешь на костре… Готовить?

— Ну на прутики, как сосиски.

— Славон, так упадут же. — Улыбнувшись сказал Миша.

— Ты это, не ворона вроде, а каркаешь.

— Вообще ребят, я бы поел. Мне очень неловко конечно. — Уже окончательно сорвав взгляд с далекой пустоты и переведя на нас, сказал музыкант. — О, а давайте поедим и я песню на гитаре слабаю. Я могу.

— Эх, было бы круто про море что-то послушать.

— Или может про молнии! Они яркие такие, мощные. Поймать бы одну в банку!

–Дурак или куда? Тебя пригрохнет! Ну Мишаня… Ты иногда такую фигню порешь.

— Ну наверное в громоотвод её и можно поймать…

— Хорошо, попробую про море вспомнить. — Раздвинув наш диалог, втиснулся вновь музыкант.

Славон откинулся назад и лёг, сложив за головой руки. Мы с Мишой просто смотрели в огонь. Музыкант тоже затих, и вместе с нами наблюдал узоры пламени. Мне всегда нравилось смотреть на огонь. Да и наверное, все люди любят. Вечер, кузнечики стрекочут в траве, комары покусывают изредка, но что хорошо, большинство гонит дым от костра. И даже когда в глаза попадает, взгляд отрывать не хочется, такой притягательный этот огонь. Мы смотрим, и наши древние предки когда-то смотрели. А что толком изменилось. Ничего наверное. Мир изменился, но лучше не стал. Нет, ну конечно сейчас медицина есть, люди там живут долго. Да вот стали ли они счастливее от этого, эти воображаемые люди. Как сидели у костра и смотрели в огонь, так и мы сидим. И ничего в этот момент не хочется больше.

— Славон, у тебя ёжики в угли прыгают. Спасай быстро, пока колючки не спалили. Бегут трусы. Лови их… Лови… — Начав спокойно и под конец фразы уже обхохатываясь, сыграл Миша, толкнув Славика лежащего на земле.

— Да ё-моё, не поесть мне ёжиков на костре. Ух, колючие.

— Так, в лес выйди, они там целыми стадами топчутся. Вон, слышишь, аж землю потрясывает. — Продолжил обхохатываться Миша.

— Да вот, один остался, не сдрейфил. Свой ёж. — Улыбаясь сказал музыкант. Он первый раз за день улыбнулся. Странный мужик. Пацаны тоже на него с недоверием смотрели. Но вот Славик уже вместе с ним улыбается, ёжика, горелого жуя.

— Ну что, Слава, как тебе на костре ёжик пожаренный? — Сказал я, улыбаясь.

— Да всё та же дрянь. И там их полная морозилка. Ещё два месяца довиться этим фаршем с рисом. — Проговорил с недовольной миной Славик и начал сплёвывать остатки ёжика. — Мишань, может на картоху обменяешь, у тебя её дома много всегда.

— Не, Славон. Сам ёжиков жуй, мне они тоже не нравятся.

— Да кому они вообще нравятся. Зачем их мама столько наготовила то блин

— Ребята, вы про еду так не говорите. Поголодаете недельку и будете живых грызть. — Немного со злостью вклинился музыкант.

— Давайте есть, картошка готова. — Сказал я, выкатывая чёрные клубни из-под углей в сооруженной печи. И мы принялись кушать. Медленно, потому что всё было горячее. Но очень вкусное. Когда вот так сидишь у костра, согретый, на одиноком острове, всё очень вкусно. И все с удовольствием кушали. Но музыкант делал это будто рывками. Он то ускорялся и с рвением саранчи налетал на еду, жадно разрывая горячий картофель пальцами, роняя куски на пол, резко подбирал их с земли и совал в набитый рот. То наоборот, оглядевшись и оклемавшись, начинал медленно и аккуратно прожёвывать пищу, бережно кладя картофель на колено, и маленькими глотками попивая что-то с сильным грибным запахом из своего термоса. Ребята этого не замечали и были заняты едой.

Вскоре, когда уже совсем стемнело, мы окончили есть. Слава с лицом довольного кота Сметанкина, полулежал, опершись на локоть. Миша достал из кармана где-то краденную пачку сигарет, подкурил от угля и медленно пустил дым. Музыкант взял у него одну, зажав дымящую палочку в уголку рта, взял в руки гитару и начал перебирать пальцами по струнам, будто готовясь или вспоминая.

— Я про море не помню песен… но про корабль спою. Думаю вам понравиться. — Запинаясь, сказал музыкант, и глотнув из фляги, сморщился. Выдохнув и затянувшись хорошенько, начал:

"На берегу так оживленно людно

Тешит зевак и украшает пляж

Старый корабль — древнее чье-то судно…"

Гитара, несколько раз запутав длинные пальцы, зло лопнула струнной. Музыкант с нарочито-глупо раскрытыми глазами посмотрел на инструмент, потом на парней и неожиданно быстро, схватив за гриф, вознес инструмент над головой. Взгляд его стал злым и гитара обрушилась в костёр. Алые угли и дымящиеся щепки разлетелись красивым фонтаном по лагерю. Пацаны отпрыгнули по сторонам, Ваня сбивал невидимые угли с штанов. Миша схватив палку, с размаху сломал её о челюсть музыканта. Мужик повалился назад, осел на землю и нащупав рукой камень заорал.

— Уроды… Всех убью…

— Мужик беса погнал, валим пацаны. — Крикнул Слава, и трое побежали к лодке.

На большом острове было тихо. Трое шли усталые и придавленные последними событиями на маленьком островке. Крики странного мужчины с гитарой уже не испарились из головы и ушей. Лишь ночное стрекотание кузнечиков и бесшумное, но как-то ощущаемое ушами поблёскивание редких зеленых светлячков. Иногда и желтых, но они попадались ещё реже. Новые звуки быстро оборвал дождь. Но никто не ускорил шаг. Трое так же устало шли вперёд.

Шумный и шершавый, не сильный но немного раздражающий. Мерно хлопал каплями по лужам, проникал в одежду и мочил волосы, придавая им тёмные оттенки и блеск. Усталые и уже было намеренные возвращаться домой. Но так не хотелось. И один силуэт в свете ночи свернул в право, на пригорок, перемахнув через синий днём, но ныне не опознанного цвета забор. Аккуратно, змейкой оббежал каменные и гранитные, вертикально расположенные плиты, деревянные кресты и редкие кованные ограды. Остановился у отрешенно стоящей могилки, подобрал блестящую в лунном свете стекляшку и гордо поднял вверх. Две желтовато-серые улыбку внизу показались наружу. Третий спустился, быстро открыл и сделав большой глоток, передал друзьям.

— Водка! Нифига ты, Славон, глазастый.

— Давай, пей.

— Сегодня будут серьезные разборки на окраине деревни. Может туда?

— А пошли на чердак. Там и бахнем. Там сухо.

— Так там закрыли вроде вход.

— Ой, они закрывают так, что и ломать не надо. Погнали!

— Ну пошли. Ёжиками закусим. У тебя сигареты то остались?

— Ну конечно — Протянул один из трёх.

Чердак был в заброшенном здании где когда-то располагался склад. Что именно там хранилось, было не ясно, но внизу, на чуть затопленном земляном полу были и шприцы, и матрасы, и пустые пластиковые бутылки. Некоторые были бракованные, с дырками у донышка. Ещё тут были старые шины, ржавые кровати с сеткой, гнилые колотые ящики, какие-то плафоны и много сена. Но вот второй этаж, который чердак, там уже было круто. Там была наша база.

Вокруг металлического тазика с костром внутри, были раскиданы, неизвестно откуда взятые, матрасы, много старых прижатых временем подушек и небольшой столик из ДСП на двух пено блоках. За матрасами был низенький шкаф с дырками от пропавших дверец. Внутри обычно лежал запас бичиков, но времена сейчас были худые. Так-же спички, пара стаканов, котелок с ручкой для подвеса, ножик и пару вилок. И по-моему, в темноте ещё виднелась миска. Всё логово было окружено несколькими слоями штор, которые немного задерживали тепло. Но нам была важнее тайность этого места.

Недавно воскрешённый костер мерно трескал, разминая костяшки старых головёх. Его старый дым уходил через дырку в крыше. Откуда иногда падал дождь в стаканы, что стояли на столешнице. Мишин, наполовину полный и Ванин на половину пустой, но оба налитые вровень. И ещё столько же бултыхалось для Славы в бутылке. Трое отогревали руки, потом молча взяли стаканы. Отпили по разному и пытаясь не морщится и мимикрируя под взрослых каменели лицами. Через силу прождали несколько мгновений и каждый принялся избавляться от спиртовой горечи во рту. Один закурил, второй захлебал большим количеством воды и третий заел растаявшим и мерзким ёжиком. Чуть не выблював его в костер. Но сдержался.

— Сука, слазий сюда. Вы сейчас подпалите весь дом, ублюдки.

— Ты давай ещё покричи.

Ваня осознал глупость выкрика и трое замерли. Глаза славы повылезали, он тихо протянул руку к пачке и вытащил сигарету. Опрокинув остатки стакана внутрь трясущегося нутра, начал быстро курить. Миша, приподнял ладони и медленно опустив, поднес указательный к носу. Тихо встал, скрипнул дряхлыми досками пола и прошел к дырке в стене, что была окном.

— Славон. Батя твой. — Тревожно отрапортовал вставший парень.

— Сидим! Он не полезет! — Шепотом сказал сидящий напротив Славы. Внизу слышался грохот. Трое замерли, стараясь дышать по меньше. Грохот прошел. Но появился другой, более тихий шум. Неслышимый почти за костровым треском. Слава, не шевелился, и уперся взглядом через костер на друга. Тот тоже не шевелился. А вот за его спиной, начали качаться шторы. Они раздвинулись, и оттуда начал выползать отец. Он, с разъярёнными глазами бросился вперёд через огонь, с непонятным криком. Кулак его полетел в меня.

— Ты чё сбрендил, батяня?

И только после сказанного и мгновений осознания боли, я почувствовал силу на лице. Тело резко вздрогнуло, мозг дал толчок мышцам. И развернувшись, я протиснулся через слои штор, шагнул через последние доски пола и провалился в зияющую пустоту тьмы.