Сборник «Глобус»

Марина Светлоокая, 2021

Калейдоскоп интересных историй и миров. Вам предстоит совершить путешествие на воздушные острова и в глубины космоса. Узнать будущее и понаблюдать за бытом и жизнью героев. В этом сборнике каждый сможет найти что-то на свой вкус.

Остров в небе

Я прижал колени плотнее к груди, чтобы ноги не соскальзывали в пропасть. Для меня остался лишь маленький клочок земли, который медленно, но верно осыпался в бездну. Дул холодный северный ветер, разгонял небольшие вихри на бесплотных облачных полях и уносился дальше к рассветному солнцу, окрашивающему всё в золотой и розовый атлас. Где-то вдалеке кричали чайки, наполняя воздух бесконечностью и морем.

Начиналось торжество нового дня, только сердце наполнялось злостью и обидой на весь мир. Такой день не должен быть солнечным и радостным, он должен скорбеть, ведь я вряд ли дойду с ним до вечера. Раньше горизонт не был наполнен светом и тенью, вместо призрачного белого простирались огромные зеленые поля, множество детей, в том числе и я, играли на них. Воздушные лодочки часто заходили к нам, и их владельцы — вечные путешественники — рассказывали истории про другие острова, неизведанные дали, огромные города с тысячами людей, выстроенные на единственной пяди земли, и, конечно, про отшельников, оставшихся в одиночестве на осыпающемся клочке делянки.

Я никогда не думал, что окажусь в такой же ситуации и буду один ждать, когда остров развалится, а я полечу в бездну. Раньше в особо ясные дни мы с Дженнифер сидели под облаками на краю, свесив ноги, и она улыбалась мне своей лазурной улыбкой. Уже тогда остров стал намного меньше, чем был в дни моего детства. Дженнифер хотела повидать мир, посетить Белоглавый город. Меня тоже завораживали истории о нем, но я так и не смог решиться. Она пару лет жила со мной, но каждый день билась, как птица в клетке. И вот однажды она улетела на случайно забредшей в наши края лодочке, давно уже ставшей редкостью для моего острова. Именно тогда они стали только моими: маленький домик и клочок земли рядом с ним.

Примерно в то же время ко мне зачастил торговец Карл. Он объезжал соседние острова, собирал там товары и отвозил их в Белоглавый город. В моем доме он часто останавливался на ночлег и рассказывал про свой промысел. Его рассказы были куда более тусклыми и обыденными, чем те, что я помнил из детства. Он говорил, что на других островах, как и в самом городе, живут такие же люди, как я или он. Однажды Карл причалил к моему острову весь взъерошенный и всё бормотал про какой-то верный заработок. Говорил, что вместо старой лодочки купит огромный фрегат и перестанет курсировать только между ближайшими островами. Он всю ночь ворочался и не мог заснуть, а утром уплыл, разорвав клочья тумана от пары облаков.

Мне хотелось надеяться, что он действительно купил себе фрегат и уплыл далеко-далеко, на край света. Я даже смог себя в этом убедить. Но спустя полгода к моему острову пристала еще одна лодочка, старичок в ней хотел выменять мой дом на свою лодку. Я отказал ему, но спросил, не слышал ли он о Карле. Старичок лишь покачал головой. Я начал говорить, что, должно быть, он забыл, ведь Карл купил фрегат, а это большая редкость в наших краях. А старик, раздосадованный, что не удалось выменять дом, сказал мне в сердцах, что если Карл и уплыл на фрегате, то только на тот свет, потому как в этих местах уже лет десять не строили фрегатов, и даже заказов на их постройку не было. Старика того я тоже больше не видел.

И замелькали тогда дни и ночи, как в калейдоскопе, пока я не проснулся среди ночи от страшного грохота, это обвалились стены моего дома. С тех пор прошло несколько дней, мне пришлось встать, так как места сидеть уже не осталось. Интересно, а как долго я смогу балансировать на одной ноге?

Я отвернулся от ослепляющего солнца и застыл в изумлении: украшенный витиеватой резьбой, сверкающий в молодом солнце сквозь облака, плыл фрегат. Полный горделивого молчания, он набрал полные паруса ветра. Я увидел человека у штурвала и узнал в нем Карла. Потом парусник стал быстро улетать в небо. Я увидел его красное дно и по мере того, как фрегат превращался в точку, понял, что это падаю я сам. Карл наверняка хотел показать мне корабль, иначе зачем было выбирать столь неудобный маршрут. Я слышал, что в давние времена фрегаты в Белоглавый город приходили с другой стороны.

В это время где-то в далеком городе Дженнифер рассказывала внукам о своем детстве.

Фея, которая не умела летать

В одном далеком сказочном королевстве жила маленькая фея, у нее были каштановые волосы пружинками и маленькие фиолетовые крылышки, тонкие и нежные, как у бабочки. Только феечка еще не умела летать. Она каждый день бегала по мягкой зеленой травке перед своим домом, взмахивая крылышками, но научилась лишь совсем немного подниматься над землей.

Иногда она очень сильно расстраивалась, глядя, как легко летают феи постарше. Тогда феечка садилась на свою кровать, брала в руки плюшевого мишку и представляла, как это прекрасно — уметь летать. Можно забраться к самым облакам, к солнышку, туда, где простирается синее небо, сколько хватает взгляда. Феечка сидела с мишкой, пока мама не брала ее на ручки и, гладя по бровкам, не успокаивала: «Не грусти, Софьюшка, однажды и ты научишься летать». Потом мама давала феечке теплого молока со сладкими пряниками и укладывала спать. Но Софьюшка все чаще стала грустить, она, бывало, даже не выходила играть на поляну с остальными феечками. И тогда мама решила порадовать свою маленькую дочку. Она купила ей новое пышное кружевное платье, вплела в волосы Софьюшки огромный белый бант и обула её ножки в блестящие красные туфельки. Феечка не узнала красавицу в зеркале и даже на всякий случай поздоровалась. Софьюшка была очень воспитанной феечкой.

− Но разве можно играть в лесу в таком наряде? − спросила Софьюшка. − Мое прекрасное платье порвется о ветки, а туфельки испачкаются.

− Если ты будешь идти по дорожке к замку цветочного принца, то платье останется целым, а туфельки — чистыми, − ответила мама, любуясь своей дочкой.

− Я пойду на бал? − не поверила Софьюшка.

− Да. И тебе стоит поспешить — твои подружки, Танечка и Машенька, уже отправились туда.

Маленькая феечка даже запрыгала от счастья и побежала по дорожке к замку. Идти по лесной тропинке — одно удовольствие: пахнет травой и медом. Сквозь зеленые листья на огромных деревьях светит солнышко, и вокруг поют разноцветные птицы.

Но от долгой ходьбы у феечки заболели ножки. Она присела на пенек отдохнуть и снова принялась грустить.

Гуляющая на лесной полянке Лошадка увидела Софьюшку и подошла к ней.

− А почему вы грустите? − спросила Лошадка у феечки.

− Я спешу на бал, но мои ножки устали, а летать я не умею, − ответила та.

− Я бы очень хотела подвезти такую красивую девочку с таким большим бантом, − сказала на это Лошадка.

− Скажите, пожалуйста, а вы не пони? − спросила феечка, взбираясь на спину Лошадки.

− Я куда быстрей любого пони! − ответила Лошадка.

Скоро они выехали из леса. «Цок-цок-цок» — застучали копыта по разноцветным булыжникам. Они приближались к белоснежному замку со множеством круглых башенок и синей, как небо, крышей. Лошадку не пустили на бал, и феечка в благодарность принесла ей большой кусок сахара.

Весь вечер Софьюшка танцевала со своими подругами в замке. А еще она взрывала хлопушки, бросала разноцветный серпантин и, конечно же, ела разнообразные сладости за царским столом.

После бала феечку и ее подруг Лошадка развезла по домам.

− Там было так красиво: вокруг были развешаны разноцветные ленты, горели тысячи свечей! − рассказывала Софьюшка маме про бал, и, кружась в танце по дому, сама не заметила, как взлетела к самому потолку.

Так феечка по имени Софьюшка научилась летать.

Как приручить рыцаря или руководство для начинающих драконов

========== Причины ==========

Солнце скрылось за дальней границей острова, и хмурое вечернее небо пересекла тень. Дракон летел неслышно, почти не махая своими кожистыми крыльями. Пролетев надо рвом, он приземлился на верхнюю площадку замка, когда-то построенную специально для него. Теперь же он на ней еле уместился. Фишман превратился в молодого юношу с татуировкой чешуи над левым глазом и отправился в свою комнату, где его уже ждали зажженная свеча и стопка бумаги. На первом листе он аккуратно вывел название и начал свой рассказ.

Как приручить рыцаря или руководство для начинающих драконов.

Людей нынче развелось очень много, сложно найти хоть какой-то закуток без них. Все земли они считают своей собственностью. Казалось бы, пусть так и считают, но стоит съесть одну единственную корову из многотысячного стада либо случайно пролететь над городом или захудалой деревушкой, как сразу подымается крик. Целая толпа люггеров, фрегатов или даже обычных лодок снаряжаются на твое уничтожение. Бороться с ними крайне тяжело − спалил один фрегат на подлете, так будут и другой, и третий или даже линкор с кучей озлобленных матросов, пришедших мстить за погибших соратников, а то, что они, простите, тоже не поздороваться ко мне плыли, так это ничего. Вот и получается: дичи почти не осталось, с людьми хлопот не оберешься, расширишь границы охоты — там территория другого дракона, который к тебе тоже дружеских чувств не питает… Но жить как-то надо.

Первые двести лет после рождения были для меня самыми тяжелыми. Конечно, после того, как моя матушка сбросила меня с края острова со словами: «Лети и постарайся не сдохнуть». Да, драконы быстро взрослеют и долго живут, но я совершенно ничего не знал о мире, в котором оказался, и размером был всего-то метра три от кончика носа и до кончика хвоста, мелкая ящерица, так сказать. Спустя двести лет гонений, жизни впроголодь и скитаний в поисках свободных островов я был в таком отчаянии, что решился поселиться на архипелаге, густонаселенном людьми. Я по своей зеленой наивности считал, что такой участок просто не может быть занят другим драконом, и с моим умением превращаться в человека я смогу там выжить. В возрасте двухсот лет, когда я достиг десятиметровой длины, я наконец-то научился пользоваться этой способностью серебряного дракона. Поскольку этот манускрипт — пособие для молодых драконов, стоит рассказать в первую очередь про нас самих, ведь, как оказалось, не все драконы разбираются в видах других своих сородичей. Я воспользуюсь людской классификацией, люди обожают все классифицировать, загонять в строгие рамки, им так легче живется.

Металлические драконы — это те, которые при встрече с человеком почти всегда сжигают его, благородные же, к которым отношусь и я, людей сжигают не всегда, а лишь изредка, потому что придумали кое-что повеселее. Начну я, пожалуй, с металлических и буду двигаться от самых опасных и сильных к более слабым.

Так вот, номер один среди металлических драконов — это красный: он — просто летающий огнемет, ни человеку, ни дракону поговорить с ним не удастся, и если вы не успеете унести свой хвост, то будете летать по свету в виде кучки пепла. Не надейтесь, что ваше пламя или лед справятся с огненным столбом, выпускаемым из заушных желез красного дракона. Он агрессивен, проворен и непроходимо туп. Выбирает себе пещеры в действующем вулкане, так что держитесь подальше от островов с таковыми.

Следующий за ним — по опасности, а не по силе — черный дракон. Пламя у него зеленое, с запашком тухлых яиц, и не отличается дальнобойностью, да и дракон чаще предпочитает пользоваться когтями и зубами, которые, к слову, ядовиты, как у кобры. Хитрости и коварства этому поганцу не занимать, хотя общий уровень интеллекта подкачал, не в обиду будет сказано моим темно-чешуйчатым читателям. Они селятся на болотах, где их главное занятие — отмокать в зловонной жиже, их там и не заметишь, пока на тебя не выскочит такая злая штуковина, вся в грязи и болотной тине, и не вцепится отравленными зубами прямо в шею. Как ни странно, эти драконы с людьми проблем практически никогда не имеют, потому что если на болоте кто и пропадет, то спишут это, скорее всего, на трясину, а даже если и не спишут, вряд ли кто решится вести бой с драконом посреди топи.

Самый слабый и распространенный из железных драконов — это белый дракон. Они невероятно плодовиты, их самки откладывают по нескольку десятков яиц за раз. Это единственные драконы, которые селятся стаями. Гнездятся они на севере, в районе ледника, и изрыгают ледяное пламя, что, кстати, тоже несладко. Мозг у этих созданий — как у собак, если черный и красный драконы — просто недалекие, но умеют разговаривать, то белые в принципе неразумны. Некоторых из них люди приручили и используют как ездовых или боевых животных. Один белый дракон не представит для вас особой опасности (конечно, если ваш возраст перевалил за половину тысячелетия), их взрослая особь всего лишь метров семь в длину. Однако поодиночке они не летают — пока вы бодро рвете на части одного, прилетит вся стая, и тогда вы окажетесь в меньшинстве по всем параметрам.

Теперь перейдем к благородным драконам, и, как бы ни хотелось мне начать с серебряных, правда жизни заставляет на первое место поставить золотого дракона. Красивый, сильный, умный, но уж очень себялюбивый. У этих парней нездоровая мания — собирать всё блестящее, им нравятся такие безделушки: осколки стекла, золотые монеты, начищенные жестянки или бриллианты чистой воды, но из-за своей гордости они собирают только самое ценное. Хотя все равно я считаю, что это ненормально, когда тебе и спать-то негде в своей пещере, и ты лежишь на куче, хоть и ценного, но мусора. Согласитесь, спать куда приятнее на свежей соломе, чем на горе мелких твердых предметов. Золотого дракона всегда можно подкупить, ведь, сколько бы у него ни было блестяшек, ему всегда мало. Если же вам вдруг понадобилась помощь золотого дракона, а под рукой не оказалось здоровенного сундука с драгоценностями, есть еще вариант «оплаты»: выучить хвалебную оду на сто страниц и рассказать ее дракону наизусть с нужной интонацией. И молитесь, чтобы он ее раньше не слышал — будь вы хоть человек, хоть дракон, он вас не сожжет, а просто даст совет, который заведет очень далеко… А мысль обратиться за помощью к золотому дракону может посетить вас не однажды, они — непревзойденные маги, мудрые философы и искусные целители. Опытный золотой дракон сможет справиться даже с красным. Но если опасность превратиться в лиловую лягушку хуже альтернативы, то лучше отказаться от этой идеи. Да, чуть не забыл, золотые драконы — единственные, кто может одновременно пользоваться и льдом, и пламенем.

Вот я и добрался до своего вида. Как только не обзывают серебряных драконов — и полукровки, и странники, и просто «а это тот парень, что все время общается с людьми». Да, мы умеем превращаться в людей, и нет, мы имеем только конкретное лицо в человеческом обличии, а если захочется его сменить, придется приложить усилия, например создать иллюзию. Среди серебряных драконов много мастеров иллюзии, но этому умению еще надо научиться. Ах да, мы еще по определению понимаем все человеческие языки. Да, я знаю, все драконы — прирожденные лингвисты, кроме белых, естественно, те вообще мало что понимают. Просто обратите внимание, что люди не всегда могут понять друг друга, даже если выросли в одной местности. Мы много времени проводим среди людей, и не выносим своих сородичей (за исключением пары месяцев на веку, когда ищем себе пару). А люди часто умирают, и потому мы не особо вникаем в их жизни, ведь, какими бы люди ни были, к ним быстро привязываешься, а потом они так же быстро уходят навсегда.

Так, и последний из благородных драконов — это медный дракон. Сами себя они считают приколистами, но шуточки их — удовольствие еще то. Если золотой дракон может подшутить над тобой, только если ты придешь к нему с протянутой лапой, то медный дракон сам тебя найдет, и его розыгрыши не зависят ни от чего, кроме его настроения. Розыгрыши этих драконов не сравнятся ни с чьими ни по размаху, ни по последствиям, ни по изобретательности. Размером они примерно с белого дракона, но вот их соображалку собачьей не назовешь. Они могут хихикать в сторонке, обмазав тебя, спящего, дегтем и наблюдая, как ты пытаешься продрать глаза. Или прикинуться зверюшкой — есть у них такая врожденная способность — и завести пустившего слюни дракона в трясину, капкан или еще куда похуже. Это именно те драконы, которые похищают принцесс и заставляют этих капризных девиц убирать и чистить пещеры, заводят путников неизвестно куда и улетают или, обернувшись милым симпатягой, устраивают разгром на людской кухне и превращают домашний быт в сплошной ад. Короче, отрываются по полной. Зато эти гадёныши не изрыгают никакого пламени и вообще ничего, их дыхание полностью безопасно.

Говорят, что есть еще призрачные и костяные драконы, но, честно говоря, я с ними не встречался. А болотных я за драконов вообще не считаю (не путать с черными — это такие крупные ящерицы, которые тоже могут плеваться огнем, люди иногда держат их в кузницах).

Теперь о том, как мне вообще пришла мысль приручить рыцаря.

Я прибыл на архипелаг Крупный на своих крыльях и в отдаленном гроте превратился в человека. Я уже знал, что люди чаще всего ходят закутанные с ног до головы в разное тряпье, и в этом есть смысл, ведь человеческую кожу легко ранить, люди часто мерзнут или, наоборот, обжигаются под солнечными лучами. Но на облюбованном мной острове стояла идеальная погода, которая не могла повредить даже такой хрупкой оболочке, как человеческая кожа. Я даже не догадывался, чем может обернуться появление в городе без одежды! Короче, до конца дня мне пришлось покинуть тот остров с несколькими синяками и ушибами. У меня в течение трех последующих дней было еще несколько неудачных попыток влиться в человеческую среду, я не буду их описывать, просто перечислю причины неудач.

1. Люди враждебны, и чем меньше на них одежды, тем эта характеристика больше проявляется, особенно у женщин. Если вы серебряный дракон, то при общении с людьми вы узнаете об этом больше, но для начала хватит. Да, и еще: не стоит подходить к человеку, навесившему на себя всякого рода железяки, во-первых, ему в них неудобно, и потому он сердится, а еще это общий людской символ враждебности.

2. Люди врут, даже когда считают, что говорят чистую правду. В их речи полно метафор, иносказаний и преувеличений, и необходим некоторый опыт, чтобы во всем этом разобраться. Не стоит принимать всё, как призыв к действию. Например, от того, что вы что-то поколотите, ценность продукта не увеличится, а только убавится, да и хозяин недоволен будет. Хотя слова «За одного битого двух небитых дают» вы услышите не однажды.

3. Не доверяйте людям, улыбающимся недостающими зубами, или со шрамами на лице. И не спасайте незнакомых юных девиц, потом сами от них же и получите.

К концу недели я обзавелся сносным камзолом и начальным знанием людских странностей, но самое интересное ждало меня впереди. Это был Орден Черного Дракона. Целая организация, отлаженная машина по защите и уходу за одним единственным драконом с несвежим дыханием. Драхамс, так его звали. Об этом чуде я узнал, слоняясь по городу. Драхамс, хоть и был умнее своих сородичей, но все же оставался черным драконом, и я долго думал, прежде чем решился спросить у него, как вообще он этого добился. Мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем меня допустили к божественному созданию. Представляете, божественное создание! И это черный дракон?! Меня раз десять выкидывали из замка, и я даже начинал подумывать — не превратиться ли мне и не залететь ли к нему в своем истинном обличии? Но когда я в сердцах заехал одному из стражников, погнув шлем, меня тут же кинули к Черному Дракону. Драхамс более всего по форме напоминал огромную грушу с воткнутыми где-то посередине маленькими крылышками, шея была чуть ли не толще головы и плавно переходила в нее, он с трудом переваливался с боку на бок при ходьбе. А увидев, как я превратился в серебряного дракона, лишь лениво спросил:

− И чего тебе?

Его пятую точку притянуло к земле, коротенькие лапки вытянулись в воздухе — Драхамс сел.

− У меня к тебе всего один вопрос. КАК?! − только и смог вымолвить я.

− Я тебе расскажу, но только при одном условии.

− И что же это за условие?

Я был готов согласиться на все, что угодно, при мысли о собственном очаге и ежедневной кормежке.

− Ты поклянешься клятвой дракона, что навсегда улетишь с этого архипелага, а улетая, будешь выглядеть побитым, − проговорил Драхамс с большими паузами и одышкой.

Для тех, кто не в курсе, клятву дракона произносят, положив лапу на сердце, и дракон не может ее нарушить, какой бы дурацкой она ни была. Так что поосторожнее с этим, жизнь долгая, а способов избавиться от клятвы нет, я проверял.

− Да, я согласен.

Я был молод и глуп. Не раздумывая, я приложил лапу к чешуе на груди и произнес слова клятвы. Да, если бы передо мною был золотой или медный дракон, я бы сначала десять раз подумал, но вот все интриги, обычно исходящие от черных драконов, сводились к «Подойди поближе, и я тебя не трону». Да и причин оставаться на архипелаге Крупный у меня тогда не было. Драхмс расплылся в улыбке и просто пересказал набор случайностей, которые привели его к благоденствию.

− Когда я был еще совсем молодым — лет пятисот, не больше, я обосновался на болоте, оно раньше было на этом месте. Потом на окраине болота появилась деревушка, деревня выросла в город, и, сам понимаешь, всё чаще кого ни попадя заносило на болото. И вот как-то раз на болоте оказались двое людей, я лично хотел съесть двоих, но второй жутко прозорливый оказался. Я так и не разобрался, но, похоже, тот, которого я съел, имел какие-то терки с тем, что убежал. И вот тот, что убежал, решил, что я его спас, взял герб с моим изображением… М-да… − Драхамс на минуту задумался и продолжил мечтательно: − Тогда у меня была поджарая фигура. Драконицы ко мне в сезон с соседних границ прилетали. Сами. Ей богу, не вру!

− И как это все относится к тому, что ты имеешь сейчас? − я ходил кругами, разглядывал лапы и все ждал откровения.

− Терпение, я сам хочу, чтобы ты отсюда свалил, и, будь уверен, я лазеек для твоей клятвы не оставлю. О чем это я?.. Ах, да… Местный лорд взял герб с моим ликом и пошел на короля. У людей это называется… Вспомнил! Государственный переворот! − Драхамс расплылся в улыбке, он был чрезвычайно доволен своим знанием политики. − И стал тот лорд новым королем. При этом посчитал, что это я ему покровительствую. А каким образом?! Я ему что — золотой дракон, чтобы заклинания творить? Ну так вот, стали мне каждый месяц на обед голых баб в жертву приносить. У людей вообще пунктик на жертвоприношения, они это дело любят. А после того, как я отогнал одного из непрошенных драконов, меня вообще боготворить стали и построили храм, а потом еще один — побольше.

− И это всё?

− Да, это всё! Хотя теперь кормят меня всяким отребьем, кожа да кости, даже в зубах застревает… Я теперь вроде палача. Когда наш король Эмпир встречает послов, он всегда казни показывает. Типа, «Смотри, что у меня есть! Дракон!» Это куда круче какой-то гильотины, — Драхамс так и лучился самодовольством.

— А теперь вали, и постарайся выглядеть как можно более жалко, пусть знают, что я всё еще защитник этого острова, — вдруг неожиданно резко крикнул он.

Я был в замешательстве, когда покидал архипелаг. Драхамсу просто повезло, в его истории не было ничего примечательного, кроме одной детали, — ему, хоть и случайно, удалось приручить целый город. Я же решил начать с одного рыцаря.

========== Шаг первый: подбор кандидатов ==========

Изначально я думал о приручении хоть кого-то и решил сделать ставку на такое чувство, как благодарность. Ставка не оправдала ожиданий, и день завершился погоней крестьян с вилами за мои человеческим Я. Не то чтобы меня не посещала мысль превратиться в десятиметрового дракона и спалить их всех, просто в человеческом виде было меньше проблем — никто и не помыслил преследовать меня на следующий день. Вечером я сидел, свесив ноги, на краю очередного острова и смотрел, как солнце медленно ползет вниз, оно уже закатилось в бездну и превратило ее в алое озеро с синей рябью облаков. На острове было много поселений и один крупный город, называемый Синтрополь. Этот город был столицей государства, занимающего часть северных ледников, и граничащего на севере с поселениями драконьих наездников. На западе оно захватывало архипелаг тысячи островов с Белоглавым городом и простиралось до острова Улыбки из Странных берегов на юге. Сам же остров, на котором я находился, назывался Столичным материком и был действительно огромным.

На востоке за ним простиралась великая пустошь, которая поглотила множество кораблей отчаянных мореплавателей. По всей западной границе королевство Синтрополя граничило с владениями Ордена Черного Дракона (того самого, который покланялся Драхамсу) и было отделено от них рифом. Догадаетесь, какое название было у рифа, разделяющего границы двух государств? Да, риф назывался Граничным. Но гипертрофированная очевидность здешних названий для людей была смазана тем, что даны были они на старинных языках, а вот я как дракон мог насладиться ею в полной мере.

То была первая ночь, которую я провел в человеческом облике. После бесчисленных укусов насекомых, батальонами заползавших ко мне под одежду, я плюнул на все попытки заснуть и двинулся по ночному лесу в направлении столицы. Тех читателей, что, как и я, являются серебряными драконами, я предостерегу от походов по лесу в ночное время суток, хотя бы до тех пор, пока вы не освоили частичного превращения. Эти глаза ни на что не годятся — всё, что вы увидите, будет игрой света и тени. Именно игрой, ветки и деревья не отличимы от животных и рептилий, в некоторых местах окружающий мир превратился для меня в сплошное черное полотно, а того, что лежит у меня под ногами, я не видел на протяжении всего моего ночного путешествия. Я спотыкался, падал, царапался… Впрочем, то, что я отделался только этим, было огромным везением. Все звуки вокруг сливались в общий неразборчивый шум. Неудивительно поэтому, что за время моего ночного «путешествия» я продвинулся всего на несколько километров.

Спустя целую вечность я буквально вывалился на красную от рассветного солнца траву. Моя доставшаяся тяжким трудом одежда (украденная с веревки во время сушки) была изорвана в хлам и вся покрыта зелеными и бурыми пятнами, которые я предпочитал считать просто грязью. Мое человеческое тело оказалось слишком слабым, все мышцы болели, болела и изодранная шкура. Я лежал ничком в сырой траве и слушал блеянье овец, кто-то совсем рядом пас стадо, наверное, прямо передо мной, если сделать поправку на далеко не идеальный слух. Кажется, тогда я и уснул, потому что солнце было уже высоко, когда чьи-то руки перевернули меня на спину.

− Мистер, боже, что с вами случилось?

Голос был довольно высоким, но приятным, я бы сказал, даже мелодичным. Сам же собеседник предстал передо мной в виде темной фигуры с длинными волосами, прилипшими к моим губам. Я попытался сесть, но, почувствовав резкую боль где-то в спине и ниже, в районе хвоста, снова упал на траву.

− Выпейте немного воды, − одна рука бережно приподняла мне голову, другая прижала к моим губам металлический цилиндр, оказавшийся горлышком фляги, из которой полилась живительная влага. Я обхватил флягу руками, и вода сильнее полилась мне в рот и нос. Теперь мне уже пришлось сесть, чтобы откашляться и вытереть лицо. Тогда я увидел свою спасительницу. Молодая девушка с голубыми глазами, прозрачными и глубокими, которыми можно залюбоваться. В ее волосах запутался свет, и теперь они пылали ярким пламенем, как само солнце. Опустившись на колени, она смотрела на меня с озабоченным видом.

− Кто вы? Что с вами случилось? На вас напали разбойники? — снова спросила она, когда я утолил первую жажду и сел.

Мне повезло, что я тогда не смог связать и пары слов, все, что вырывалось из моего горла, больше походило на животное рычание, чем на связную речь.

И девушка сама придумала мне историю. По ее мнению, я был благородным сеньором, слишком доверчивым, чтобы связаться с контрабандистами, которые выкинули меня недалеко от порта в лесу, забрав все вещи и документы, тем самым не оставив мне шанса на доказательство собственного благородства. В лесах мне пришлось сразиться с волком, который изодрал мою одежду (причем в последующих ее пересказах этой истории количество и размеры волков постоянно возрастали). Незнакомка сказала, что ее зовут Мирой и повела меня к себе домой.

По дороге она болтала без умолку, рассказывая про быт в деревне, про себя, про овец и других пастушек, но из этих рассказов я ровным счетом ничего нового не узнал, кроме того, что на пастбище ее заменит другая пастушка. Мира жила со своим отцом в старенькой покосившейся избе. Для людей нормально жить в небольших домиках вместе с кровными родственниками, они довольно трепетно относятся к родству, для них нормально, что люди — родственники в отношениях остаются родственниками до конца своих дней, правда, на некровное родство это не всегда распространяется. Так, о чем это я? Ах да, отец Миры представлял из себя скрюченного и сморщенного на солнце старого фермера, смотрящего на мир из-под густых, как щетки, бровей.

− Привет, Мира, что-то ты рано сегодня, и кто это с тобой? − прокряхтел он неприятным голосом.

Люди обычно приветствуют друг друга краткой фразой или движением. Форма приветствия может показать, откуда человек прибыл и каков его статус, а также взаимное отношение людей друг к другу. Но тогда всего этого я не знал и стоял в дверях, как истукан, чувствуя себя немного неуютно под напором взгляда из-под бровей-щеточек.

− Я ушла с пастбища пораньше, чтобы помочь этому благородному господину.

Девушка в небесно-голубом платье начала было рассказывать придуманную ею легенду обо мне, но старик ее оборвал:

− Пусть молодой человек расскажет сам.

− Ну, я благородный господин, я был… − запинаясь, я стал выковыривать из памяти остатки слов девушки.

− Стыдно… − покачал головой отец Миры, конечно, он прекрасно знал повадки своей дочери. − Надо было лучше запоминать. Так у меня нет шансов узнать настоящую историю?

Я лишь виновато помотал головой и искоса взглянул на Миру, та стояла посреди комнаты и растерянно хлопала ресницами. Старик глубоко вздохнул и произнес:

− Меня зовут Константин Лэйк, я — скромный фермер. С моей дочерью, Мирой Лэйк, вы уже познакомились, вы теперь наш гость, − он протянул мне свою руку. − А хоть имя ваше я могу узнать?

Я секунду колебался, придумывая себе имя, а потом догадался пожать руку старого фермера:

− Фишман, Тит Фишман.

Раньше имена мне были ни к чему, а теперь я из безымянного дракона вдруг стал Титом. Сказать, что это был волнительный момент, который заставил трепетать мое сердце, значило бы соврать. Единственное, что я тогда чувствовал, так это досаду, что выбрал такое дурацкое имя, но назваться Сильвером язык как-то не повернулся. Константин выдернул руку из моей ладони и внимательно посмотрел на меня.

− Фишман? А не родственник ли вы тех купцов, что с ледника рыбу возят? − спросил он.

Я помотал головой.

− Где ты такого неразговорчивого нашла? − обратился Константин к своей дочери.

− На опушке леса, − Мира опустила голову и стряхивала с подола своего платья невидимые пылинки.

− Ну что, молодежь, идемте обедать? − не уверен точно, но, судя по движению бровей, фермер мне подмигнул.

Обед представлял собой похлебку в деревянной миске на таком же деревянном столе, не удивлюсь, если они были сделаны из одного и того же растения. Как мне тогда не хватало моего обоняния: тогда бы я сказал наверняка. Я сидел перед своей миской в растерянности, мы же все привыкли наверняка знать, чем раньше была наша пища. Узнать это по виду золотистого варева было невозможно, но, что хуже всего, оно наверняка представляло собой смесь из растений и, возможно, мяса. Но мясо красное, а похлебка была янтарной с плавающими кусочками овощей и чего-то коричневого. Тогда я не знал, что так выглядит вареное мясо. А потом я снова почувствовал, как на меня уставились глаза из-под кустистых бровей.

− Что, мистер Фишман, такая еда не по вам? Видать, к разносолам привыкли? − в голосе старика слышалась угроза.

− Нет, что вы, выглядит очень аппетитно. Вот я и любуюсь.

Это были первые люди, с которыми у меня наладился хоть какой-то контакт, и я боялся все испортить.

Я вздохнул и взял некое приспособление с углублением на конце, Мира и Константин такими же черпали свою похлебку. Я аккуратно погрузил его в миску, а затем достал, при этом все содержимое из углубления вытекло обратно. Я опять почувствовал неприятный взгляд на своем лице и снова опустил ложку в тарелку, на этот раз доставал я ее горизонтально, и в ней осталось немного. Я медленно засунул ее в рот, что оказалось совсем не просто, так как ложка была большая. Мира прыснула со смеху, увидев меня с растянутой щекой. Фермер тоже прятал улыбку:

− Ешь, как можешь, мы люди простые. Лично я всегда считал, что человека определяет не его умение возиться с вилками.

Получив такого рода разрешение, я накинулся на еду, разбрызгивая капли по столу. Тогда я понял, зачем люди используют ложки. Когда ест дракон, у него пачкается только кончик носа и вокруг рта, а если так же, как дракон, будет есть человек, то он весь окажется в мясе, как я тогда оказался в бульоне. Подняв голову, я увидел смущенные лица хозяев.

− Было вкусно, − выдавил я.

− Может, еще? − неуверенно предложила Мира.

− Нет, спасибо, я сыт…

Вряд ли у них было достаточно еды, чтобы и в самом деле утолить мой голод.

− А я завтра на столичную выставку свою овечку Долли повезу. В этом году я точно выиграю первый приз и заткну за пояс этих зануд из Спринфилгса, − прервал неловкое молчание старик и продолжил, обращаясь ко мне: − Я вам покажу ее — не овца, а конфетка, её шелковой шерстке может позавидовать любая любительница мехов.

− Пап, я не думаю, что тебе присудят первый приз, − почти шепотом проговорила Мира.

− Это еще почему? − возмутился фермер.

− Ты же знаешь, кто будет в жюри.

− А ты разве не видела Долли? Если они не присудят ей первое место, народ закидает этих судей камнями.

В последних словах было уже меньше уверенности и немного грусти. Затем Константин напустился на свою дочь:

− А вот если бы ты до сих пор в девках не сидела, я бы давно перебрался к Джозефу на его остров на Рассыпающемся архипелаге. Стар я уже стал, не могу самостоятельно следить за хозяйством, да и с тобой много не наработаешь. Что мы будем делать, когда…

− Пап!

− Что, пап? Витаешь где-то в облаках все время, а живем мы, между прочим, на земле.

− А если я улечу? Что ты тогда делать будешь? − в голосе Миры послышался вызов, похоже, собеседники совершенно забыли обо мне.

− Ха! Если тебя возьмут на корабль, я тут же продам свою ферму и пойду работать на Спринфилгские поля!

− Так можешь уже искать себе оранжевый комбинезон. Подожди, я помогу тебе умыться, − Мира наконец обратила внимание на меня, крадущегося к выходу.

Из того дня мне еще запомнился рассказ девушки про далекие страны. Не знаю, извлечете ли вы из него практическую выгоду, но узнать его, думаю, стоит.

− Ты не сердись на моего отца, − говорила она, сидя у прядильного станка, который мерно постукивал. − Он человек добрый, да и правду говорит — хорошего будет мало, если мы вдвоем с ним на ферме останемся. А я вот с детства мечтала на кораблях полетать, с тех самых пор, как впервые увидела парусник в порту. Этого великана с плавниками из весел, связанных парусиной, с огромными парусами, надутыми на ветру, и нашим красно-белым флагом. Но дурь всё это, как отец говорит. А мне бы хоть до соседнего острова на нем прокатиться. Знаешь, как корабль рассекал воздух? Словно сказочный!.. − Мира глубоко вздохнула.

− Почему — дурь? − удивился я

Девушка пристально посмотрела на меня.

− А то ты сам не знаешь. Брать женщин на борт — плохая примета. Конечно, примету можно легко побороть, если выложить кругленькую сумму, но откуда у нас такие деньги? А юнгой или коком на корабль мне путь закрыт. − Мира чуть улыбнулась, что-то вспомнив. − А знаешь, что я слышала про другие страны?

Я помотал головой, откуда мне знать, что она слышала?

− Говорят, там растут такие фрукты, если их проткнуть — кровь потечет. А еще там ходят улыбки на тонких ножках, представляешь, огромные губы, не лица — ничего, только улыбка и ножки. А еще там есть люди, которые… − девушка покраснела, − сливаются воедино и превращаются в крокодила.

Я даже поморщился от такого обилия бреда. По сравнению с нею я мог считаться бывалым путешественником, но о таком и не слыхивал. Ночью меня уложили спать на скамейку у стены, накрытую простыней, с подушкой и одеялом. Уснуть в такой постели было значительно проще, чем на голой земле, а вот проснуться — практически невозможно.

Кажется, женские руки трясли меня целую вечность, пока мужские не окатили ледяной водой из ушата. Старик дал мне свою одежду, которая оказалась мала, подскакивала вверх и мешала при ходьбе. А еще, когда мы шли по дороге, встречные люди как-то искоса на меня посматривали. Это было не очень приятно, но все же лучше, чем марафон с вилами по пересеченной местности.

Как коротко описать, что такое ярмарка?

Представьте море народа. Представили? А теперь увеличьте это всё в десять раз и заставьте кричать. Нет, это не массовое истязание, это у них развлечение такое. Несмотря на внешнюю бредовость, у ярмарки есть вполне конкретный смысл — свести людей, у которых что-то есть, с теми, кому это что-то нужно, причем неважно — что. Да-да, драконы круче, они сами могут себя обеспечить. Только вот людей тысячи, а нас осталось — раз два и обчелся.

Старик пошел со своей овцой на сельскую выставку, а мы с Мирой остались наедине. Девушка взяла себя за локоть и, глядя куда-то в сторону, произнесла:

− Вот и всё, кем бы ты ни был, думаю, ты сможешь дальше сам о себе позаботиться.

− Значит, ты прощаешься со мной?

От моего вопроса девушка еще больше сжалась.

− Ты хочешь остаться на ферме? Но мы не можем позволить себе наемного работника…

− Я не собираюсь оставаться на ферме, − я вздохнул.

Иногда так сложно говорить с людьми, будто летишь в пещере со сталактитами.

− Извини, − сказала девушка.

Мы еще пару секунд постояли. Потом Мира наконец не выдержала:

− Мы бы могли попытаться пробраться на прием к знати, сегодня король Силор устраивает пикник для посланников из Ордена. Настоящий пир. Там будет много гостей, а слуг всегда не хватает. Я знаю кое-кого, мы можем попасть туда как официанты. Сможем посмотреть на них, и еще там неплохо платят… Тебе же нужны деньги?

− Звучит неплохо.

Мира улыбнулась. Она взяла меня за руку, но, взглянув на нее, будто увидела впервые, вдруг отпустила. Это сейчас я понимаю, что девушке стало неловко за свой простой порыв, а тогда решил, что со мной что-то не так.

Я быстро поднес ладонь к глазам, проверяя — все ли с ней в порядке. Конечно, рука моя была в полном порядке. Девушка тем временем сказала коротко:

− Идем, − и махнула рукой.

А ведь все действительно складывалось неплохо! Я шел туда, где собиралась вся знать, наверняка там окажется и тот, кому не помешает мой силуэт на гербе.

Пир под открытым небом представлял собой огромные столы, заставленные всевозможными блюдами. Пища, лежащая на них, предстала мне до неузнаваемости изуродованной в процессе приготовления, но ее было столько, что, без сомнения, даже я вряд ли смог бы все съесть. А есть мне было нельзя ни крошки, что было не так уж сложно: весь аппетит отбивал вид так называемой аристократии, которая ела не столько от голода, сколько от скуки, обсасывая каждый кусок. Дамы в огромных платьях вели пустые беседы о нравах и любовных похождениях, мужчины говорили о политике, но все с той же праздностью.

Меня заставили нарядиться в узкие штаны и белую рубашку с ужасно узким воротничком и широкими рукавами, которые все время норовили окунуться в блюда. В этой жутко неудобной форме я ходил и присматривался к окружающим. А аристократы то и дело начинали меня отчитывать. «Личный рыцарь, личный рыцарь, а там, может, и целый орден…» — все время повторял я про себя, чтобы не сорваться и не превратить длинные ряды столов в головешки.

А вот Мире здесь, похоже, нравилось. Она с интересом рассматривала людей и еду. Увидев меня, сделала жест свободной рукой, показывая, что мне следует улыбаться. Время шло, и людей, от которых меня не мутило, становилось все меньше. Однако в тот вечер все же произошло то, ради чего я пришел. Где-то у дальнего стола произошло движение. Парень лет двадцати пяти с широкими плечами, затянутыми в красный вышитый камзол, скинул на пол пару тарелок и вскочил на стол, как на импровизированную сцену.

− Друзья мои! − громким голосом произнес он. − Сколько можно пресмыкаться перед этими драконьими ублюдками?! Сегодня они забирают исконно наш остров Улыбки и тем самым обрезают наши связи с другими королевствами, а завтра они постучатся в наши дома и выкинут нас на улицу?! Они те, кто скармливает людей мерзкому монстру! Это болезнь, которая должна быть уничтожена! Мы должны ответить им, что не будем пресмыкаться перед ними и их гнилым символом. Мы — синтропольцы, и это значит, что мы победим!

Я видел, как люди слушали его, замерев. Их глаза загорались, как свечи, от пламени, что бушевало во взоре юноши. Вот кто мне был нужен, настоящий лидер, способный повести за собой народ. Еще я заметил человека с короной на голове, закрывшего лицо рукой, и двух людей в камзолах с гербом Ордена Черного Дракона, в ярости уходивших с приема.

− Кто это был, там, на столе? − подошел я к Мире.

− Это самый благородный рыцарь в мире, сэр Юрд Андрэс Янг. Правда, он был великолепен?

− Я видел, что его речь многих зацепила. Но тот, с короной, похоже, не совсем доволен.

− Ты о короле Силоре? − девушка хихикнула, а потом снова стала серьезной. − Орден уже много лет отрывает у нас по кусочку, давно стоило дать отпор, но наш король слишком нерешительный.

Защита границ — это, как я понимал, дело благородное.

− Кстати, говорят, Юрд опять ищет оруженосца, − продолжила Мира с задумчивым выражением лица.

− Опять? А что случилось с предыдущим?

− Его отравили. Или это было с позапрошлым?.. Может, этого камнем придавило, или змея покусала… Слушай, у тебя же все равно нет работы, ты бы мог наняться к нему оруженосцем.

− А что они делают, ну, эти… оруженосцы?

− За оружием следят и таскают его за благородным рыцарем.

Что ж, неплохо для начала. Стоило изучить будущего питомца поближе.

========== Шаг второй: разведка обстановки ==========

За вечер работы по разносу еды и выслушиванию всякого рода унижений и ругательств, я заработал серый кружочек диаметром в полтора сантиметра, с выгравированным в профиль мужиком. От Миры я узнал, что это серебряная монетка и ее вполне хватит на то, чтобы меня пустили ночевать в один из специальных домов для тех, кто не успел завестись собственным — его называют таверна, и даже накормили завтраком. Мира довела меня до дверей под вывеской, на которой была изображена кружка пенного пива. Она некоторое время постояла рядом, затем чмокнула меня в щеку и убежала, крикнув на ходу, что завтра придет посмотреть на мое поступление в оруженосцы.

Внутри таверны букет ароматов был еще тот (я был благодарен судьбе за слабое обоняние и был бы не против, если бы его вообще не было). Кисловатый людской запах, вонь перебродивших напитков, плесени и гнили… Пол был покрыт давно сгнившей соломой, а чего бы я случайно не коснулся, все было липким на ощупь. Следуя наставлениям своей новой знакомой, я подошел к столу, который огораживали большие бочки, стянутые ржавыми кольцами.

− Мне нужна комната на ночь и еда, − обратился я к человеку за столом и положил перед ним монету.

Он жестом подозвал одну из дородных женщин, и та отвела меня в комнату на втором этаже. Место было такое же, как и внизу, я вообще не понимал, за что я заплатил, если комфорта было не больше, чем во время ночевки в лесу. Мокрые простыни и кучи насекомых, жаждущих полакомиться мной. Неужели люди еще и едят в подобного рода заведениях?! Лично я решил пока не рисковать, все равно еды было мало. Среди ночи меня разбудило урчание в животе, я встал с кровати, подошел к окну и раскрыл его, впуская в комнату хоть какое-то подобие свежести. В городе ночи прозрачные, когда нет на небе туч, даже с человеческими глазами все прекрасно видно. На улице было пустынно, только запоздалый пешеход брел по дороге нетвердым шагом, его качало из стороны в сторону. Было так просто вылететь из окна и, затащив в темный закоулок, прикончить его… Я захлопнул створки с такой силой, что даже стекла затряслись. Не стоило рисковать. Отошел от окна и, взяв с тумбочки свечу, подул на нее. Свеча, естественно, не загорелась, что на мгновение меня смутило. Потом, вздохнув, я лег спать.

Только утренний свет коснулся век, как я встал, прикончил вчерашний ужин, состоявший из сомнительного качества размазни. Завтрак я тоже уничтожил, как только его принесли. Сразу после завтрака я вышел из таверны и остановился. Я просто не знал, куда идти, передо мной по булыжной мостовой стучали телеги, проходили люди, а я стоял и чего-то ждал. Не знаю, сколько еще времени продлилось бы мое зависание, если бы не спасительный голос:

− Привет, давно меня ждешь?

Сегодня Мира была в сером платье без передника, волосы заплетены в косу с розовой лентой. Она снова была в предвкушении, даже сильнее, чем на ярмарке вчера. Я пожал плечами, потому что был совершенно без понятия, сколько времени простоял столбом на краю улицы. Девушка пошла вперед, быстро проговаривая свою речь, это я уже потом понял — она боялась, что я ее перебью или даже накричу.

− Я вот подумала, ты же мне обязан. Мы с отцом дали тебе ночлег, да и сегодня утром ты не под открытым небом спал, и я тебе в этом отчасти помогла. Мне Джина сказала. Не помнишь Джину? Рыжая такая…. А, точно, я же вас вчера не познакомила, это она нас вчера официантами пристроила. Так вот она… − девушка стала растягивать слова, искоса поглядывая на меня, а я просто ждал окончания этой речи, − сказала мне, что немногие хотят в оруженосцы к Юрду. Этому, наверное, есть причины, но он собирается отплывать завтра утром, а ему еще не подобрали слуг. Пытались назначить кого-то из солдат силой, но тот дезертировал.

− Что ты хочешь этим сказать? − мое терпение подходило к концу.

− Я хочу, чтобы ты потребовал взять нас в паре. У них просто не будет выхода, они возьмут.

Мира остановилась и зажмурилась, ожидая моего ответа.

− Хорошо, − ответил я.

Лучшего предложения и придумать было сложно. Похоже, у меня начиналась полоса везения.

− Ты же знаешь, я всегда хотела прокатиться на фрегате, — снова затараторила Мира. — Я уже написала записку своему отцу… Стой! Что ты сказал?!

− Я согласен.

Мира от восторга сначала широко открыла рот, потом, спохватившись, прикрыла его рукой, а после, схватив мои рукава, начала прыгать. Остаток пути мы прошли практически бегом. Девушка привела меня к сколоченному на скорую руку помосту, на котором стоял стол. Два человека сидели или, скорее, полулежали, облокотившись о него. Мира буквально взлетела на помост, за ней вскарабкался и я, попутно отметив в паре метров от себя лестницу и сделав заметку для себя при спуске воспользоваться ею. Девушка узнала в одном из людей Юрда, других причин для одолевшего ее мгновенного столбняка я не видел.

− Зачем пришли? − спросил человек, который не Юрд, подняв ко мне свое обветренное лицо с выцветшими глазами.

− Мы хотим стать оруженосцами, − сказал я.

− Мы? − человек поднял бровь. — МЫ?! Что значит МЫ?!

− Оруженосцами? − сэр Андрэс Янг подскочил, как на пружинах. − Хорошо, Семитон, выдай им жалованье и форму и идем уже отсюда.

− Но, сэр! Он хочет взять с собой бабу!

Рыцарь на секунду задумался и посмотрел на Миру. Девушка сглотнула и очень медленно кивнула головой.

− Так это же неплохо, два по цене одного. Хотя жалованье придется увеличить. − Юрд уже успел соскочить с помоста.

− НО, СЭР!

− Никаких «но», выполняй! − кинул через плечо Юрд.

− Пойдемте со мной, — собрав со стола какие-то бумаги, угрожающе прохрипел Семитон.

Когда я направился к лестнице, мужчина схватил меня за руку. И пристально глядя в глаза, проговорил:

− Ты сумасшедший, раз идешь на службу к Юрду, но хотя бы девку пощадил!..

А затем с досады плюнул на неотесанные доски и, немного хромая, пошел впереди нас. Мире на реакцию Семитона, кем бы он ни был, было плевать, она, будто зачарованная, шла справа от меня. Через некоторое время девушка начала прятать улыбку.

Я никогда не забуду выражение лица ее отца, который едва успел к отплытию, чтобы помахать отлетающему кораблю. Я был уверен, что спустя несколько минут он расплакался, я видел грусть в глазах Миры и пробивающийся сквозь нее восторг, для нее сбывались все мечты, а я вдруг понял, что все стало сложнее, чем когда я был один.

Эскадра состояла из галеона «Отважный» и флагманского корабля «Надежда», на котором находился я, и отправлялась на сбор армии по королевству Синтрополь. Первый пункт назначения находился далеко на севере, в землях, где живут наездники на драконах, белых драконах, разумеется. От одной мысли о тамошнем холоде я поежился, а еще драконы… Мой голод рос день ото дня, и единственный шанс не перегрызть всех на корабле — это дождаться высадки на леднике и поохотиться там. М-да, будет весело, особенно если учесть, что впереди меня ждет полет в замкнутой клетке по Великой пустоши. Этот участок пространства так назван именно потому, что на многие километры нет ничего, кроме бесконечной синевы и облаков. До тверди мне ни за что не добраться даже на третий день путешествия. Фрегат поднял два своих плавника и спустился под остров, ложась на воздушное течение.

Нам двоим дали одну каюту. Мира с улыбкой упала на кровать прямо в форме оруженосца с гербом на груди и вытянулась всем телом.

− Все-таки я не могу поверить, что я наконец-то попала на корабль. Я никогда не видела ничего более… У меня слов нет!

− Мира, а что имел в виду Семитон, когда говорил, что я — псих и не должен брать тебя с собой?

− Боже, откуда ты свалился? Ты, как котенок, который только вчера открыл глазки.

− А ты, похоже, в курсе.

− Ну эта песня стара, как мир: девушки слабее мужчин, должны сидеть дома, воспитывать детей и тому подобное… Неужели ты никогда не слышал об этом?

− А все это имеет под собой основу? Я имею в виду твою слабость и все остальное…

− Я даже не знаю… − смутилась девушка.

Дверь каюты широко распахнулась от сильного удара. Здоровенный детина в полосатой рубашке прямо с порога заявил:

− Тебя звал твой хозяин. Так что хватит тут тискаться и быстро дуй к нему.

Складывалась какая-то неправильная ситуация: я должен был стать хозяином, а не наоборот. Но все еще можно исправить. Я вошел в кабинет, где за столом сидел Юрд. Природа наградила его тонкими чертами лица, но огонь в глазах полностью компенсировал смазливость, придавая ей нечто героическое. Юрд пристально изучал меня своими темными глазами.

− Я хотел пообщаться с моим новым оруженосцем наедине. Думаю, ты согласишься, что решение служить вместе со своей… компаньонкой… − он щелкнул языком, − довольно-таки странное. Я хочу услышать твои объяснения по этому поводу, и вообще, хочется узнать, кого я на самом деле нанял.

− Я понятия не имел о вашем отношении к самкам.

Внимание! Если будете разговаривать с людьми, не называйте особей женского пола «самками» — только «женщины», «девушки» или «особы». «Самки» — уничижительное определение (в то время как «самец», наоборот, иногда носит оттенок похвалы), и Юрд отреагировал на него соответственно.

− Будь Лэйк благородной особой, я бы поучил тебя манерам, — воскликнул он, — но поскольку она простолюдинка… В общем, если она на тебя пожалуется, я прикажу тебя высечь. Ты меня понял?

− Все же странно у вас заведено, вы открыто говорите о некоторой ее неполноценности, и тут же накидываетесь из-за простой констатации факта, − заметил я.

Рыцаря рассмешили мои слова.

− Неужели я нанял психа? Хотя, капитан Семитон меня предупреждал. Ладно, иди и не мешайся под ногами у команды. И еще запомни, мне все равно, что у вас там происходит, на берегу я хочу, чтобы ты четко выполнял свои обязанности, иначе тебя будут судить по законам военного времени. Я думаю, даже ты должен понимать, что это означает верную смерть.

Знал бы он, кому это говорит!

В общем, ушел я оттуда не в лучшем настроении. Скоро оно испортилось еще больше — как только я увидел это косматое нечто с черными глазками-бусинками, пристально глядящее на меня, похожее больше всего на большой лохматый шар на четырех ножках и к тому же с маленькими рожками. Медных драконов легко узнать в их чудаковатой маскировке: если нечто милое и пушистое не поддается никакой классификации, то в восьмидесяти случаях из ста — это медный дракон, остальные двадцать — просто неизвестный представитель фауны.

− Только тебя здесь не хватало, − прошипел я.

Медный дракон фыркнул, продолжая изображать безмозглое животное.

− Чак, куда ты запропастился?

По коридору разнесся глубокий женский альт, а затем появилась и сама его обладательница. С замысловатой прической, по сравнению с которой гордиев узел показался бы простым бантиком. Корсет платья сжимал крупные буфера, чуть ли не выталкивая их наружу, само же платье из жесткого корсета переходило в юбку, свободно ниспадающую мягкими складками.

Дама смерила меня надменным взором:

− Знаешь, паренек, у тебя благородная внешность, если бы не твоя форма, я бы никогда не догадалась, что ты простолюдин.

На вид ей было лет тридцать, и она, казалось, просто распространяла вокруг себя порочность и скрытую под ней невинность, или наоборот?.. Разобраться было сложно. Но чего ей действительно не хватало, так это красной стрелки с надписью «осторожно». Хотя, стрелка все же была, хоть и метафорическая, — в виде медной бестии у нее на руках.

В первые два дня я еще много чего усвоил. Первое: девушкам нужно много места для сна; из-за этого мне пришлось спать на полу. Второе: у нас были просто царские условия по сравнению с матросами, спящими в натянутых в несколько рядов гамаках на носу корабля — самой раскачивающейся части, между прочим. А еще вскоре все на корабле стали считать меня чудаком. Даже корабельный кок, который и сам был весьма странным типом. Худощавый парнишка, постоянно близоруко щурившийся, в беседе вечно перескакивал с темы на тему и был весьма дерганым. Мире он таким не показался, и после несъедобной кормежки она осталась ему помогать, хотя от их взаимного чувства неловкости работа на камбузе вряд ли стала продвигаться быстрее, если не сказать, что вовсе затормозилась.

На корабле, кроме команды и тех, о ком я уже сказал, были еще пассажиры. Монах, который должен был нести слово об истинной вере. После часовой лекции заунывным голосом я так и не понял её сути, что-то вроде чистоты как идеи без ее воплощения. И еще был лорд Карл Чевис, в нашем плавании он был запасным игроком на тот случай, если что-то случится с Юрдом. В первые дни я видел его только изредка, когда слонялся по коридорам, а о капитане галеона «Отважный», который мы тащили на буксире, вообще знал только со слов Юрда. На третью ночь, когда корабль отлетел от берега достаточно далеко, чтобы я уже и помыслить не мог о возвращении на берег, меня накрыло. Что такое голод в моем случае? Это желание съесть всех подряд и бегание по кораблю. Мое странное поведение к тому времени всех уже перестало удивлять. Многие надо мной подшучивали, кроме тех, от кого я ожидал какой-нибудь свиньи, но медный дракон ничего не предпринимал, что, к слову, тоже натягивало нервы.

Я продержался пару дней, прежде чем это случилось. Я снова метался по каюте, как лев в клетке.

− Я думаю, пора бы тебе уже успокоиться. Сколько можно беситься? − с укором произнесла Мира, сидящая на кровати.

− А я думаю, тебе стоит помолчать, − резко остановившись, произнес я. — Только советов какой-то глупой малолетки мне сейчас не хватало!

− Не смей со мной так разговаривать! — разозлилась Мира.

Она встала, вытянув руки по швам и сжав кулаки.

− И почему это я не должен сметь?! — огрызнулся я в ответ, повышая голос и даже добавив в него рык.

Девушка немного испугалась.

− Так, с меня хватит, я пошла к Полонику. Проще переждать, пока ты успокоишься.

Полоником, к слову сказать, звали того странного кока. Мира хотела было уйти, но я преградил ей дорогу.

− Пропусти, − серьезно проговорила Мира.

А я посмотрел на нее и на секунду представил, какова она будет на вкус, представил свои зубы, не человеческие, а настоящие, входящие в ее тело. Не знаю, каким чудом, но я выскочил из каюты, как ошпаренный. Буквально «вылетел» на палубу, хватая ртом воздух, мое тело трясло. А глаза, похоже, сами собой превратились в драконьи, потому что мир снова стал ярким и четким, как раньше.

− Эко тебя прихватило, − раздался сбоку от меня писклявый голос.

− А я-то думал — когда ты до меня доберешься?! − прорычал я на мелкую шавку.

− Я знаю, для чего ты взял девчонку с собой: что, до плавания с охотой не ладилось?

− Сейчас у тебя с жизнью не заладится, − взревел я, в мгновение ока превращаясь в дракона.

Но услышал лишь писклявый смех.

− Да ты, оказывается, малолетка, − произнес меховой шар настоящим драконьим басом. − А подружка у тебя действительно аппетитная, если ты понимаешь, о чем я. Если полезешь в общие запасы — убью.

− Ты всего лишь медный дракон, и даже огненного дыхания у тебя нет.

− Я медный дракон очень давно, и, поверь, это многое значит, − сказал он и потрусил к входу.

А я медленно снова превратился в человека. Утром команда нашла меня на палубе завернувшимся в старую парусину. Следующей ночью я не выдержал и попытался напасть на хранилище с припасами. Но был натуральным образом заломан медным драконом в узком коридоре: стоило мне приблизиться к двери, как этот шарик выскочил из-за неё, на лету принимая свою настоящую форму. Я тоже быстро среагировал, став драконом. К нашему общему счастью, мы были не особо крупных размеров, иначе коридоры были бы разнесены вдребезги. Я ринулся прямиком на соперника, так как другой возможности пройти не было. И на что я надеялся, идя на таран, лоб в лоб? Пусть Чак и был немного меньше меня, но явно сильнее и опытнее. Врезавшись головой в его «заботливо» подставленный бок, я был сбит на пол одним неожиданно мощным ударом лапы. Массивная медная туша навалилась сверху, пытаясь удержать меня, не желающего сдаваться, но все быстрее теряющего свои силы.

− Ты хоть понимаешь, что только что чуть не натворил? − тяжело дыша, прошипел он. − Хоть представляешь, каково это — быть среди медленно умирающих? А потом, без команды, мы бы и сами умерли. Не был бы ты еще сопливым юнцом, я бы уже разорвал тебе горло, но если еще раз вытворишь что-то в этом духе, меня твой возраст не остановит.

Остальные дни я попытался просто проспать. В общем, с горем пополам, я дожил до высадки на ледники. И не успел еще опуститься трап, как я ринулся в снежную даль, услышав позади вздох Юрда:

−М-да, и это мой слуга…

========== Шаг третий: главное — не переусердствовать ==========

Я несся, утопая в блестящем снегу, который резал кожу не хуже стекла, и постоянно посматривал через плечо, чтобы не пропустить момент, когда смогу превратиться в дракона. Безумие — охотиться на территории стаи железных драконов. Но еще большее безумие — возвращаться на корабль голодным. Что ни говори, а медный дракон, или, как называла его та женщина, Чак, был прав: если бы я добрался до припасов, это означало бы голодную смерть для всего экипажа. Я добежал до холма и превратился в серебряного дракона. Для меня это было настоящее наслаждение — снова крепко стоять на четырех лапах, чувствовать кожистые крылья, а главное — снова видеть и чувствовать мир по-настоящему! Достаточно хорошо, чтобы учуять рыжую псину, несущуюся вдогонку за мной.

− А теперь-то что? − спросил я у волосатого комка шерсти.

− Да ничего, в принципе. Просто пришел посмотреть на твою охоту., Кстати, я тут учуял стадо ледяных коз. Лети прямо против ветра, не ошибешься.

Я, естественно, начал облет по ветру, и часами кружил надо льдами и деревушками. В лучах холодного солнца моя шкура переливалась, словно снег, и люди, похоже, не видели разницы между мной и белыми драконами, по крайней мере, издали. А вот мое внимание привлекла следующая сцена, происходившая в ближайшей от места высадки деревне. На площади стояла Мира вместе с Полоником и они тихонько переговаривались, поглядывая в сторону, как Юрда стоящего чуть поодаль и сжимающего свой боевой меч в предвкушении боя.

− Что он делает? − спросила Мира Полоника, который помогал ей держать тяжелые сумки, видимо, со снаряжением.

− Похоже, хочет стать здешним королем, − кок подавил нервный смешок.

− И что для этого нужно?

− Ну, кроме того, о чем он прокричал на пиру, — остаться живым до заката.

Из разных уголков деревни уже неслись люди в меховых одеждах и кольчугах с боевыми топорами наперевес. Они мчались к одиноко стоящей на площади фигурке Юрда. Мужчина в полном рыцарском облачении с клетчатым гербом на груди все крепче сжимал меч. Первый подбежавший северянин первым и погиб. Рыцарь, поднырнув под размашистый удар, вспорол здоровяку живот и, не дожидаясь, пока первый противник упадет на землю, перехватил меч, направляя его себе за спину, пронзил следующего врага, сделав разрез от груди вниз. Уворачиваясь от следующего удара секиры, Юрд упал на одно колено и с разворота снес третьему северянину голову. Его бой напоминал кровавый танец с мечом — ни одного лишнего движения, только точные удары в тела врагов, но не нужно было быть экспертом, чтобы понять − противников слишком много. Трупы падали на снег, обагряя его, но и сэру Андрэсу пришлось принести жертву зиме своей кровью. Он начал понемногу отступать к холму, с которого за ним наблюдали его второй оруженосец и кок.

Когда все враги рыцаря были по одну сторону, я решил вмешаться и пустил в ход свое пламя. В ноздри ударил запах горелой плоти, в ушах раздались крики обожженных людей, которые не ожидали такого поворота.

А еще я услышал вой взбесившихся белых драконов. Северяне вскакивали на них, как на заурядных лошадей, и поднимались в небо. Целая дюжина всадников спешила на расправу со мной, и еще больше темных точек двигались по земле, намереваясь расправиться с Юрдом. Каким бы храбрым рыцарем он ни был, ему пришлось спасаться бегством. Больше я за ним не следил, возникли куда более важные проблемы, одна из которых — уворачиваться от стрел и ледяных шаров, летающих вокруг меня, как мошкара в летний день. Крупная такая, откормленная мошкара. Я изо всех сил работал крыльями, и у меня было преимущество: мне не надо было нести на своей спине здоровенного мужика. В конечном итоге я легко оторвался.

Мой правый бок немного проморозило, а в остальном все закончилось неплохо, и… я оказался именно у того стада, про которое рассказал мне Чак. Козочки мирно поедали сухие веточки, торчавшие то тут, то там из снега. Они казались идеальной добычей и, забрав немного вправо, я стал опускаться на одну. Коза бежала по снегу, все сильнее темневшему от моей тени, но когда я уже почти схватил ее, чуть ли не коснувшись когтями ее меха, она резко повернула вбок. Я попытался скорректировать свой полет, но было уже поздно, меня унесло в сторону, и я кубарем пропахал сотню метров в снегу. Когда верх и низ прекратили водить вокруг меня хороводы, я услышал сквозь снег, забившийся, куда только можно, радостный писклявый смех:

− Я вот не понимаю, как ты до сих пор с голоду-то не сдох, − Чак носился вокруг меня, как придурковатый пес, − с такой-то великолепной техникой охоты?

Я издал утробный рык.

− Ну вот, теперь опять придётся их искать, − с наигранным огорчением произнес рыжий комок, глядя на убегающих коз. − Спорим, я быстрее их выслежу? Ах почему ты сразу сюда не прилетел? Шлялся несколько часов не пойми где!..

Он с радостным визгом подпрыгивал и снова падал в снег.

− Однажды я тебя прикончу, − прошипел я и, проковыляв пару шагов, снова поднялся в небо.

Через час я снова нашел стадо, собравшееся на новом месте. История с козой снова повторилась, эти рогатые бестии теперь даже не убегали, спокойно наблюдая, как я раз за разом улетаю в снег. Другая, уже рыжая бестия, постоянно ржала над моими попытками. А потом его добрейшество снизошло и решило сжалиться надо мной. Чак поднялся в воздух, лениво сделал пару кругов над стадом и, выбрав жертву с одного края, погнал ее прямо к леднику, стоявшему немного в отдалении отвесной стеной.

Он заходил немного сбоку, и у обреченного животного не было других вариантов, кроме как повернуть у самого ледника. Сверкнув на солнце красной чешуей, Чак ловко махнул хвостом, закручиваясь в воздухе, спружинил от вертикальной поверхности и, снова перевернувшись, сначала передними, а потом и задними лапами схватил козу.

− Угощайся! − он бросил передо мной мертвое животное.

Я посмотрел сверху вниз прямо в его желтые глаза и молча взлетел. Попытался скопировать маневр Чака и с разгону врезался в ледник боком. При следующей попытке коза убежала в другую сторону, с третьего раза я все-таки убил ее, раздавив собой, после того как вполне удачно спружинил от ледника. У добычи был восхитительный вкус свежего мяса, хоть и немного приплюснутый вид, от нее даже парок шел на морозе. Я разорвал и съел ее за секунды.

− Хватит строить из себя принцессу, доедай вторую и идем на корабль. Я не знаю, какую легенду ты придумал, но, думаю, тебя уже хватились.

− Какую легенду? − облизываясь, спросил я.

− Как ты объяснишь свое отсутствие? Что, никак? Это будет интересно…

− Я же должен таскать доспехи сэра Юрда! Наверное, стоило сказать, что сегодня я не смогу?.. − я немного смутился.

− Да ничего страшного, — хмыкнул Чак, в глазах которого пряталось злорадство, — а теперь доедай козу.

Я долетел до того пригорка, где утром превратился в дракона, и снова обернулся человеком. Я шел и улыбался, чувствуя в животе приятную тяжесть, даже тупая боль от синяков не могла омрачить моего настроения. Прямо у трапа я встретил Юрда со свежей раной на лице.

− Привет, вот и мой счастливый оруженосец, − с улыбкой произнес рыцарь. − Я решил наградить тебя за хорошую службу.

Он говорил с улыбкой, больше похожей на волчий оскал. Я был сбит с толку, и чем больше думал о том, как утром просто убежал, тем сильнее меня смущала странная радость Андрэса. Он говорил, что наградит меня, что я его талисман, а сам вел меня в трюм, где вдруг резко стал серьезным. Я услышал позади себя неразборчивое бормотание нараспев, это был шепот монаха. Вдруг помимо своей воли я стал превращаться в дракона и вместе с тем терял силы. Мои лапы не выдержали веса тела и разъехались в разные стороны.

− Но как?.. − только и прошептал я, прежде чем потерять сознание.

Очнулся я закованным в цепи. Я рванулся сначала влево, затем вправо, пытаясь вырваться. Бесполезно.

− Бесполезно, − озвучил мою мысль человек, стоявший на почтительном расстоянии, − тебе ни за что не порвать цепи.

− Лорд Чевис?

Я ожидал увидеть Юрда, а не Чевиса, хотя почему бы и не он? В конце концов, теперь все придут посмотреть на редкую зверушку, закованную в трюме…

− А ты кого ожидал увидеть? Юрда? Зачем ему спускаться к тебе? Давай так: я проясню твое положение, и ты сделаешь свой выбор. Итак, начнем: о твоем нахождении на корабле никто бы так и не узнал, если бы не твоя глупость. Сжигать тех северян тебе не стоило. Юрд говорит, что изначально планировал отступить, а своей выходкой там, на площади, только показать свою силу. Северяне уважают силу и безрассудство. А вот чего они точно не любят, так это когда их соратников заживо сжигают. Нам поставили ультиматум: или мы отдаем им дракона, который сжег их людей, или они пускают кишки всему нашему экипажу.

− И как вы догадались, что дракон — это я? Кто-то видел, как я превращаюсь?

− Нет, разумеется, нет. Ты, похоже, был очень осторожен. То, что ты — не здешний дракон, выдало твое пламя, следовательно, ты прибыл на корабле. Ни один дракон не смог бы пролететь столько своим ходом. А дальше — дело техники. У нашего друга, монаха Фолуция, оказались кое-какие знания на счет драконов, так что вычислить тебя не составило особого труда.

− И вы отдадите меня этим варварам на расправу? − прошипел я.

Чевис продолжал спокойным размеренным тоном:

− Все зависит от тебя. Или мы отдаем тебя и твою подружку северянам…

− Мира же ни в чем не виновата, а я только пытался защитить Юрда!.. − вскрикнул я в ужасе.

− Неважно, чего ты хотел, имеет значение только то, что ты сделал. Правда, есть еще один вариант…

− И какой же?

− Я ослаблю цепи, а ты убьешь Юрда, как только увидишь его. А северяне… Хоть они и варвары, с ними всегда можно договориться.

− Что? − я не поверил своим ушам. − Зачем тебе смерть Юрда, разве вы с ним не заодно?

− Тебя должны больше волновать твоя собственная судьба и, возможно, судьба этой молодой особы. Ее зовут Мира, не так ли?

− Ты, насекомое, я могу тебя прямо сейчас сжечь дотла, и весь ваш корабль в придачу…

− Во-первых, у тебя это не получится — Фолуций знает толк в колдовстве. Во-вторых, тогда ты просто свалишься в бездну со всеми людьми на борту и догорающим фрегатом. Так что решай — жизнь или смерть.

− А что ты мне предлагаешь за убийство?

− Ничего, кроме того, что ты будешь свободен от цепей. Ах да, прежде чем я ослаблю цепи, ты должен будешь поклясться в том, что сделаешь все, как надо.

− Я не собираюсь приносить тебе никаких клятв.

− Что ж… Жаль, что такое благородное создание скоро погибнет. А о разговоре нашем можешь рассказывать кому угодно, твое слово против моего ничего не значит. Прощай, Тит.

Я снова зазвенел цепями, пытаясь добраться до уходящей фигуры человека. Но не добился ничего, кроме нескольких глубоких борозд в грубо отесанных досках. Я со вздохом сел. Тогда казалось, что путешествие подошло к концу. Здесь не было окон, и не горели свечи, просто пол, выгнутый, как миска, из которого торчали рёбра корабля. Через несколько часов я услышал шуршание и шепот в дальнем углу своей темницы:

− Аккуратней, нас не должны услышать. Ты точно уверена, что хочешь этого?

− Ну, он же все время был драконом… − ответил женский голос.

Было довольно забавно смотреть, как Мира и Полоник впотьмах пробираются ко мне. Похоже, они не замечали меня до тех пор, пока чуть не ткнули свечкой мне в нос. Я улыбнулся, когда понял, что они наконец видят меня, сам же я увидел лишь ужас в их глазах.

− Мира, это все еще я, — попытался я успокоить девушку.

− И ты был ЭТИМ все время? − она забрала свечку у Полоника, чтобы внимательнее рассмотреть мои колючие уши, вытянутую морду с огромным количеством зубов и длинную шею.

− Я родился драконом.

− Ты сжег тех людей! Прямо у меня на глазах!

− А Юрд с ними в салочки играл? − разозлился я.

Мира шарахнулась в сторону и, нахмурившись, произнесла слова, которые резанули меня, как ножом:

− Идем отсюда, нам больше нечего тут делать.

Она уверенно зашагала к выходу.

Но Полоник не торопился. Он немного помедлил, подняв глаза вверх, проговаривая про себя какие-то слова. Потом поднял руки, повторил эту тарабарщину чуть погромче, и… цепи вдруг превратились в лепестки роз, а ко мне вернулись силы.

− Лепестки?! Опять лепестки! − тонкий высокий человек со стрижкой ежиком, похоже, был не особо доволен результатом. — Ладно. По крайней мере, сейчас это неплохо. Мира не понимает, что ты не Юрду жизнь спас, а нам. Если бы ты не вмешался сегодня, погибли бы еще один оруженосец и дрянной кок. Тебе лучше спрятаться на «Отважном» — пустом галеоне. Если ты снова примешь человеческий облик, тебя будет сложно там найти, и ты выберешься с этих проклятых островов.

Самое простое, что можно было тогда придумать, — это дождаться, когда корабли уберутся с северных берегов, и, как только будет возможно, улететь подобру-поздорову. Но я был в бешенстве, а меня лучше не злить. Пару дней люди обыскивали галеон, но не найдя меня, решили, что дракон улетел, и довольно поспешно покинули северный берег. По кораблю пошла знакомая качка, и я стал бродить по длинным коридорам. Меня хотели убить, меня шантажировали, но больше всего меня злила Мира, с легкостью подписавшая мне смертный приговор.

Как бы то ни было, я жаждал мести и не мог ждать. Буквально на следующую ночь после отплытия, я взлетел в ночное небо. Может быть, я сначала и хотел сжечь корабли, однако это означало надолго остаться здесь, в стране снега и льда. Потом я подумал о том, чтобы убить Юрда, лорда Чевиса и монаха. Но отказался и от этой мысли. Фолуций владел магией и легко справился бы со мной. Летая так, я вспомнил о первой своей идее — приручить рыцаря, и подумал, что люди слишком ничтожны, чтобы позволять им влиять на цели дракона.

Я вернулся на галеон, обдумывая свой дальнейший план, и чем больше думал, тем больше понимал, что мне нужна помощь, а единственным, на чью помощь я мог рассчитывать, был кок Полоник с не известно откуда взявшимися способностями волшебника. Ночь выдалась — что надо: тучи, ни единой звезды на небе. Я шумно, точнее с грохотом, свалился на палубу фрегата, но успел сползти вниз по корме к тому времени, когда матросы выскочили посмотреть, что происходит. Я не стал возвращаться на палубу, а просто нашел иллюминатор камбуза, где посреди ночи Полоник сражался с кастрюлями. Я смог бы пролезть внутрь только как человек и, проклиная весь свет, превратился прямо за бортом, в итоге повиснув на круглом окне. Я подтянулся и постучал головой в стекло. Кок открыл и втянул меня внутрь.

− Ты действительно псих, самый психованный псих из всех. Почему ты не сидишь тихо на «Отважном», а приперся на камбуз?! Сюда ведь в любое время могут войти!

− Полоник, мне нужна твоя помощь.

− Я тебе уже помог там, в трюме, хоть это было опасно, − серьезно произнес кок, возвращаясь к кастрюлям.

− Не знаю, значит ли это что-нибудь для тебя или нет, но лорд Чевис хотел, чтобы я убил Юрда.

− С чего бы лорду хотеть смерти Юрда?

− Я не знаю.

− А может, это просто твои драконьи интриги? Зачем вообще ты пробрался на корабль? − кок немного замялся. − Я имею в виду изначально. Зачем… пробрался?

− Хотел посмотреть на красоты севера… Да какая тебе разница? − я снова начинал сердиться.

− Веришь, мне никакой разницы нет. А если Юрд погибнет — будет только лучше.

− Это еще почему?

− Да потому. Кстати, чего именно ты от меня хочешь?

− Я хочу вернуться на полных правах на корабль.

− Странное желание после того, как тебя здесь чуть не убили… Ты так и не ответил — зачем тебе всё это?

− Хочу заработать себе ежедневный паек.

− И это всё? − удивился Полоник.

− Всё.

− Ладно. И как ты собираешься вернуться?

− А вот это, я наделся, ты мне подскажешь.

Я улыбнулся, сидя на бочке возле иллюминатора.

========== Шаг четвертый: взять свое или почти свое ==========

− И как я… − Полоник вдруг замер, заслышав четкий перестук каблуков в коридоре.

Еще секунду он стоял в оцепенении, а потом мгновенно запихнул меня в небольшой ящик, маленький даже для людей. Мои колени уперлись мне в щеки, а руки сплелись, придавленные спиной. Неожиданный гость, вернее сказать, гостья, тут же выдала себя звучным альтом, который будто обволакивал все вокруг густой патокой. Именно ее зверушкой притворялся Чак.

− Добрый вечер, мадам Лайма. Что привело вас сюда в столь поздний час? − голос Полоника преобразился и приобрел верноподданнические нотки.

− Просто вскипяти мне немного воды, − с заметным нетерпением проговорила мадам.

− Сию минуту, только поставлю чайник, вообще-то вам придется немного подождать, я уже успел потушить огонь.

− Как непредусмотрительно с твоей стороны!

Я живо представил себе эту женщину с хищной улыбкой на лице, и худого, похожего на трясущегося мышонка, кока рядом с ней.

− Никак не могу понять, зачем такой даме, как вы, это рутинное путешествие по сбору войск? − Полоник изо всех сил старался казаться непринужденным, и ему бы это удалось, если бы не срывающийся время от времени голос.

− У нашего короля давно закончились деньги, а война — дорогое удовольствие.

− Я знаю, что вы и церковь Чистоты благосклонно предоставили деньги на войну с орденом, но зачем это вам? − на секунду в воздухе повисла пауза, а затем снова раздался голос мадам Лаймы.

− А это уже тебя не касается.

− Прошу прощения, мадам, еще только один вопрос, − голос кока теперь все больше напоминал дрожащую струну, − вы не знаете, как сэр Юрд поступит с Мирой?

− Я лично позабочусь, чтобы ее выкинули с корабля в Белоглавом городе, — резко проговорила дама.

Затем я услышал удаляющийся перестук каблуков. Я еще какое-то время сидел тихо, потом выкарабкался из затхлого ящика. Полоник стоял понурый, с опущенными плечами.

− Может, оно и к лучшему, Белоглавый город для нее будет безопаснее, чем это сборище змей из вашего сословия, — тихо и опустошенно сказал Полоник, глядя на меня.

− И меня должна волновать ее судьба, потому что…

Полоник резко развернулся, в его глазах горел огонь гнева.

− Ты хотел узнать способ снова вернуться на корабль, так вот он есть, но прежде, чем я расскажу тебе о нем, ты должен пообещать мне кое-что. Я не прошу клятвы — ты все равно ее не дашь, просто дай обещание, которое сдержишь.

− И что за обещание?

− Если у тебя все получится, ты позаботишься о Мире и проследишь, чтобы она вернулась домой.

Я глубоко вздохнул.

− В таком случае, выпутывайся сам! − выпалил кок.

− Ты вообще в курсе, что я на самом деле десятиметровый серебряный дракон?

− А до тебя до сих пор не дошло, что я — волшебник? Не первоклассный, конечно, но десятиметровой ящерице, возможно, стоит сначала подумать, прежде чем связываться со мной, − он издал звук, напоминающий смех. − Мне же достаточно просто поднять крик, Фолуций однажды уже справился с тобой.

− Хорошо, если тебе это так важно, я даю обещание и исполню его. Теперь выполняй свое. Как мне вернуться в команду?

Полоник выпустил воздух из легких, пытаясь успокоиться.

− Мы отправляемся в Белоглавый город, главный город архипелага Рассыпающихся островов. Там мы простоим на якоре пару дней, пополним запасы, дадим морякам небольшую передышку. Раньше через Белоглавый шли торговые пути в Орден, но они были перекрыты еще до того, как стало жарко, и границы закрыли. Недалеко от Белоглавого в Граничном рифе есть узкий проход, или, скорее, огромная пещера, — единственный проход в рифе на много километров. Поговаривают даже, что Граничный риф идет до дна самой бездны. А теперь главное. Со стороны Ордена в области Семи туманов поселилась золотая драконесса, она присвоила себе проход и брала за пролет золотом. Поначалу торговцы платили, но аппетиты драконессы постоянно росли, и вскоре тот путь стал не по карману даже самым крупным судам.

− И почему ее не убили? Из пушек, мечами или магией, как вы умеете?

− Ну, наверное, не смогли, потому что она и поныне там, время от времени палит суда контрабандистов. Эти джентльмены удачи никому платить не хотят.

− И при чем здесь я?

− Ну, если ты договоришься с ней, и наши армии смогут пройти тем путем, Юрд будет тебе очень обязан. Орден черного дракона вряд ли ожидает удара из области Семи туманов.

− А почему? Разве они не знают про туннель?

− Ладно, скажу по-другому: драконесса уничтожает все корабли на своей территории, а держать войска по периметру — слишком дорогое удовольствие, и даже если по границе области Семи туманов Орден понастроил сторожки на всякий пожарный, все равно они не успеют быстро мобилизоваться.

Конец ознакомительного фрагмента.