Мэр

Павел Астахов, 2007

Книга о тех, кто правит нашими городами. Власть, деньги, криминал. Роман о вечных ценностях: жизнь и смерть, любовь и предательство, дружба и зависть, вера и цинизм – все это прошло через судьбу мэра. От кресла градоначальника до тюремных нар всего один шаг. Путь на свободу может занять всю оставшуюся жизнь. Трагическая судебная драма о современной политике и временщиках, о мудром законе и его заблудших детях, о власти денег и деньгах во власти. Новый роман адвоката Павла Астахова «Мэр» раскрывает хитросплетения властных интриг на примере жизни современного мегаполиса и трагической судьбы его мэра, восставшего против системы. Преданная жена, крупнейший предприниматель-миллиардер, сражается за его свободу и жизнь. Ей помогает адвокат Артем Павлов. Им противостоят бизнес, криминал, власть, суд. Проиграть нельзя. Выиграть невозможно!

Храм

Удивительно, однако, пока они говорили о душе самого Лущенко, им не помешали ни разу. Но едва Игорь Петрович сообразил, что владыка пришел сюда с какой-то просьбой, и вспомнил, что он еще и мэр, телефоны как взорвались.

–…До Октябрьской революции в городе нашем церквей было сорок сороков… — волнуясь, заторопился Гермоген.

Звонок. Долгий, настойчивый.

–…Звон стоял от окраины к окраине. Так и звали: малиновый звон. А нынче едва-едва по одному храму в год восстанавливаем…

Снова помеха — два телефона сразу.

–…Ладно, что власть не торопится помогать. А то еще и мешать начинает.

Мэр сорвал звенящие трубки и с грохотом водрузил их обратно.

— Можно подробнее, владыка? Кто это вам мешает?

— Рашид Абдуллаевич, прокурор наш городской… — развел руками Гермоген. — Сколько раз я предупреждал его, что предам анафеме…

— За что? — опешил мэр.

Гермоген развел руками:

— Он считает, что священников пускают в тюрьмы неоправданно часто.

Потрясенный мэр моргнул и с грохотом поднял и опустил на рычаги еще две трубки.

— А кого же еще пускать, если не адвоката да священника?

Гермоген вздохнул:

— Прокурор говорит, священники мешают следственным действиям. Уж я ему объяснял, что спасение даровано не одним прокурорам…

Мэр, соглашаясь, кивнул.

–…что первым вошел в Царствие Небесное разбойник, что покаялся на Голгофе, а уж никак не Понтий Пилат.

Лущенко хмыкнул, но было видно: он согласен и с этим.

— Так он дал следователям прокуратуры указание не допускать священнослужителей в качестве общественных защитников! В отместку, что ли…

— Вы пытались что-нибудь сделать? — нахмурился мэр.

— Конечно, — закивал Гермоген, — сразу протест написал. А он, нехристь, отвечает, что церковь от государства отделена, вот и выполняйте, мол, Конституцию.

Лущенко озадаченно поднял брови и быстро глянул на часы:

— Я спрошу у Сериканова… он должен знать. Разберемся, обещаю.

Телефоны буквально разрывались.

— Да и это все еще терпимо, — взмахнул рукой Гермоген. — Он ведь строительство нового здания городской прокуратуры затеял! Вот где ужас!

Мэр непонимающе качнул головой:

— Ав чем ужас-то?

Гермоген на мгновение замер и тяжело вздохнул:

— Земля-то эта святая, кровью политая. На этом самом месте храм Иоанна Предтечи стоял — до советской власти. Когда большевики надумали его снести, прихожане и служители внутри заперлись…

— И что? — застыл мэр и не выдержал — выдернул шнуры из розеток одним пучком.

Наступила полная тишина.

— Взорвали, — выдохнул Гермоген. — Вместе с людьми.