Сказки Белого Феникса

Ольга де Бенуа

Перед вами восемь святочных новелл, созданных писательницами из Франции, России, Украины, Чехии, Казахстана и США. Добрые, светлые, смешные или жутковатые, они расскажут вам о Рождестве и новогодних приключениях, духах и оживших легендах, а также о сказочных персонажах – Сове и Белом Мельнике, Волшебной Птице, Снегурочке, пражском привидении, таинственном Букинисте, мистическом кафе «Четверг», двойниках и зеркальных лабиринтах.

Пани в Белом

Анастасия Ольшевская

Я работаю в Музее привидений. Это в центре Праги, сразу за Карловым мостом. Посетителей у нас полно, даже в низкий сезон, с ноября по март, отбою нет. Хотя, конечно, в Старом городе есть места более достойные внимания приезжих.

Впрочем, наш музей неплох и, так сказать, аутентичен: два подвальных этажа, глубоко уходящих под землю, где обитают ожившие легенды и жутковатые экспонаты. У каждого — своя мрачная, леденящая душу история, написанная на обрызганной «кровью» карточке. Все, о ком рассказывается на этих карточках, — люди, души которых не нашли покоя в загробном царстве. Кому-то отсекли голову ни за что ни про что, кто-то умер от тоски по погибшему возлюбленному, кто-то повинен в смерти ребёнка. Есть и такие, кто дразнил водяного или заключил сделку с дьяволом. Вот маются, бедолаги, и под разными предлогами возвращаются сюда, в мир живых.

Я здесь работаю давно, поэтому все байки уже набили оскомину. Точно такую же, как «музыкальное оформление» нашего музея. Если ежедневно с девяти утра и до пяти вечера слушать скрежет могильных плит, завывание кладбищенских ветров и крики невинно убиенных девственниц, то рано или поздно задашься вопросом: чем, собственно, крик девственницы отличается от крика куртизанки?

Ладно, я привередничаю. Отпуск нужен. А ещё лучше — кардинальные перемены. Нельзя так засиживаться на одном месте. Который год я тут уже? Люди столько не живут! Пора что-то менять. Но как только подумаю об этом, так руки опускаются: ну куда мне податься? Высшего образования нет, связей нет, даже документов нормальных — и тех нет. Да и коллектив у нас хороший, хотя маленький. Порой мне кажется — если бы не девчонки, с которыми работаю, духу моего тут бы не было.

Экскурсоводы не в счёт: они контрактники, сотрудничают с туристическими бюро. Прибегут, проведут групповой тур, наплетут иностранцам невесть что и через двадцать минут их нет как нет: надо же ещё успеть в музей восковых фигур, он как раз неподалёку.

А вот наши девчонки, те, которые за кассой, мировые! Особенно Магда. В отличие от меня, экспата, она настоящая чешская пани. Точнее, как это здесь называется, «слэ́чна» — незамужняя девушка. Со стороны кажется, что она просто продаёт входные билеты, но это не так. Она приехала из провинции, поступила в университет, сейчас пишет диплом на тему «Влияние арабской культуры на популяризацию текстов Аристотеля в Европе XVII века». Она обожает своего Аристотеля до беспамятства, но эту страсть мало кто разделяет. А уж бизнесмены и работодатели — и подавно. Помощи от родителей тоже ждать не приходится, поэтому Магда перебивается как может: работает у нас кассиром. Таков мир — привидения более востребованы, чем философы.

Директор принял Магду, расхохотавшись после её чистосердечного признания, почему эта работа ей нравится: можно параллельно книжки по истории читать. И пообещал повысить до штатного экскурсовода, если она перепишет карточки «с кровью» на более правдоподобные с исторической точки зрения.

Магда три месяца копалась в интернете и библиотеках, нашла, откуда ноги растут у чешских мифов, но директору результат не понравился. Выходило, что исконно пражских корней у наших привидений — кот наплакал. И в каждой европейской стране есть похожие легенды, герои, и — самое неприятное — некоторые оказались более убедительными, чем наши.

Особенно директора возмутила находка Магды про Пани в Белом. Это главная достопримечательность нашего музея — экспонат, изображающий призрачную фигуру в белом одеянии. По пражской легенде это дух женщины, обитающий возле собора святого Витта. Этот дух является простым людям в непростые времена, трижды предупреждает о том, что ждёт их в будущем, и пророчество всегда сбывается. Однажды Пани в Белом бросила под ноги крестьянину три горсти зерна, и следующий год был урожайным и сытым для Чехии. В другой раз кинула купцу-горожанину три горсти монет — и на будущий год Чешское королевство разбогатело и озолотилось. А как-то швырнула караульному в Пражском граде три горсти пуль. И могущество Чехии подкосили войны и смута.

И вот что меня удивляет: когда туристы слышат эту легенду, никто не задаётся вопросом — почему три горсти? Видимо, думают, что три — магическое число. А по мне, Пани в Белом трижды подаёт знак, потому что люди бестолочи. С первого раза не хотят ничего понимать. По легенде, кстати, её дух успокоится лишь тогда, когда её предзнаменования поймут верно и вовремя.

Впрочем, не о том речь. Неожиданно Магда нашла в своих книжках, что никакой Пани в Белом отродясь не было: чехи заимствовали этот миф у немцев, которые, в свою очередь, присвоили его себе, обнаружив у итальянцев ещё во времена Марка Аврелия. Более того, в Римской империи это была никакая не женщина, а обезглавленный воин в доспехах. Понятно, директору нашего музея такое прочтение не понравилось. Он категорически отказался заменить женский манекен в полупрозрачной белой накидке на древнеримского легионера без головы. В общем, и карточки «с кровью», и Магда остались на прежних местах: первые — за стеклом рядом с экспонатами, вторая — за окошком кассы.

Я, бывает, говорю ей открытым текстом: «Замуж тебе надо. И работу нормальную искать, а не истоки бытия и историческую правду. Не спорю, Марк Аврелий и Аристотель были отличными мужиками, но ни прокормить тебя, ни жениться они не в состоянии». Магда лишь грустно улыбается в ответ и рассеянно кивает, как бы соглашаясь. Короче, толку от моих проповедей — ноль. И так продолжалось бы до второго пришествия, если бы не один случай.

Мне жаль туристов, которые приезжают в Прагу на Рождество. Они почему-то думают, что раз Чехия — самая атеистическая страна Европы, значит, в праздники всё и вся работает на благо туристов. Ничего подобного. В Рождество даже «Макдоналдсы» закрыты. И наш музей, разумеется, тоже.

Однако другое дело — сочельник. Перед праздниками горячие дни: каникулы, отпуска. Экскурсоводы из турбюро устраивают настоящее паломничество: с утра до ночи водят свою паству, жадную до привидений, по нашим подземельям. Директор, конечно же, не упускает случая заработать. Поэтому Магда на правах самой незамужней, бездетной и безденежной добровольно сидит за кассой сверхурочно. Ведь ей не нужно готовить традиционного рождественского карпа, украшать ёлку и красиво заворачивать подарки. И уж тем более ей не придётся ничьи подарки разворачивать. Так почему бы не посидеть за кассой?

Лично мне больно смотреть на это. Молодая, симпатичная, умная — и одна в Рождество! Да будь я на её месте, приключения сами уже нашли бы меня! Но то я. А она вон сидит в своем белом свитерке на обычном месте, пробивает чеки, отсчитывает сдачу и изредка бросает расстроенный взгляд на отложенный в сторону томик аристотелевских «Категорий». Такое чувство, что единственная её печаль — по поводу наплыва посетителей, из-за которых приходится жертвовать Аристотелем. Сил нет смотреть, ей-богу. Похоже, сегодня я всё-таки не выдержу и вмешаюсь. Должен же кто-то наставить её на путь истинный. Иначе она до пенсии будет искать этот путь по книжкам!

Сегодня сокращённый день. В четыре часа финальный набег экскурсантов, и мы закрываемся. Когда последняя стайка туристов выпорхнула из нашего подвала и, щебеча, покинула музей, я проворчала Магде:

— Всё, заноси Пани в Белом и вешай табличку «Закрыто».

— Да, пора, — согласилась она и без пальто, в одном свитерке вышла на улицу забрать рекламную копию нашей Пани, потрёпанную непогодами и давней службой.

У уличного манекена иногда случаются проблемы с головой — та время от времени отваливается. То ли потому, что манекен не предназначен для использования вне помещений, то ли потому, что легенда о древнеримском легионере ему ближе.

Так или иначе, но пока Магда затаскивала Пани внутрь, голова покинула положенное место и покатилась по тротуару. Магда, прислонив корпус манекена к двери, побежала за головой. Та, оставляя след на свежевыпавшем снегу, бодро подпрыгивала на булыжной мостовой, пока её побег не пресёк чей-то зимний ботинок.

Магда, запыхавшись, остановилась перед мужчиной в светлой куртке, который держал беглянку за волосы и рассматривал пластиковое лицо.

— Ваше? — спросил он по-английски, переводя взгляд на Магду.

— Да, мое. Спасибо.

— А мне говорили, что чешские женщины никогда не теряют голову.

Магда смутилась. Показалось, что она уже видела раньше эти глаза за стёклами очков и слышала этот голос.

— Эта чешка сделана в Китае.

— Ну тогда всё ясно. Давайте помогу донести вашу китаянку до места назначения, — мужчина приподнял голову манекена, словно увесистый арбуз. — Башковитая какая. Килограмма на три тянет.

— Непонятно, зачем привидению столько всего в голове, — согласилась Магда и указала рукой на вывеску музея. — Нам сюда, проходите.

— О… — мужчина остановился в дверях, посмотрел на вывеску, затем на Магду и озадаченно спросил: — Неужели? Пани в Белом? Я полчаса брожу по округе в поисках вас!

— Мы уже закрываемся.

В голосе Магды зазвучали колючие нотки. Она поёжилась и повела плечами — то ли от того, что замёрзла, то ли из-за недовольства внезапным интересом незнакомца к их музею. Её совсем не грела мысль задержаться на работе из чувства благодарности за спасение манекена и ждать, пока этот англичанин будет делать вид, что увлечён привидениями. А затем ей придётся вежливо отказываться от приглашения на чашечку кофе или глинтвейна. Хм, почему она решила, что он из Британии? То, что он говорит по-английски, ещё не делает его англичанином.

Тот почувствовал её холодность и поспешно сказал:

— Я недолго, правда. Мне действительно нужно увидеть оригинал вашей Пани в Белом и, если можно, сфотографировать его. Моя коллега писала научную работу о единых корнях европейской мифологии, собирала интерпретации легенд по разным странам. До Чехии она не успела добраться, а у меня вот как раз конференция тут. Я обещал, что заскочу в ваш музей… Честное слово, десять минут — и я исчезну.

— Вы тоже учёный? — голос Магды смягчился.

— Да. Хотя привидения — не мой профиль. В Оксфорде их не очень жалуют, — улыбнулся мужчина.

Значит, не показалось. Правда англичанин.

— Хорошо, уговорили. Спускайтесь вниз. Далее следуйте указателям. Пани в Белом — в центре выставочного зала, мимо не пройдёте. Только знаете… Я бы на вашем месте не очень доверяла табличкам с надписями. Это не столько мифы Праги, сколько развлечение для туристов. Никто не знает точно, была ли это пани или пан, чешского ли происхождения, в белом или в одежде другого цвета… Мне кажется, в мифах важна семантика, а не просто пол привидения или цвет накидки. В общем, если ваша коллега всерьёз работает над этой темой, то скажите ей об этом. А то, боюсь, чистота эксперимента пострадает.

— Спасибо, что предупредили. Так, значит, мне вниз по лестнице до самого конца. А верхнюю одежду и вот это, видимо, лучше оставить здесь?

Он положил возле кассы голову манекена, три книжки, которые держал под мышкой, и снял куртку. Строгий пиджак и галстук — собеседник, похоже, и в самом деле только что с деловой встречи или конференции, а глядя на его расправленные плечи и темные волосы с легкой проседью, Магда снова подумала, что где-то уже встречала этого человека.

— Вы не против, если мои книги полежат у вас? Неудобно фотографировать, когда руки заняты.

— Да, конечно. Давайте сюда.

Магда пристроила их рядом с раскрытым томиком «Категорий». Обложка и название были не видны, но мужчина удивлённо поправил очки и спросил:

— Вы это читаете?

— А что, чешские женщины не могут потерять голову от Аристотеля?

Он рассмеялся.

— Туше! Ну и как вам его рассуждения о справедливости рабства? Судя по всему, вы как раз закончили на этом месте.

— Вы такой знаток Аристотеля, что можете угадать главу по паре прочитанных строк?

— Пожалуй, да. Хотя вряд ли Аристотелю понравились бы такие поверхностные «знания» его трудов, — мужчина достал кошелёк. — Сколько с меня за билет?

— Да бросьте, спасителям Пани в Белом вход бесплатный.

Мужчина поблагодарил, скользнул взглядом по её свитеру и направился к лестнице. Магде показалось, что посетитель слегка смутился. Впрочем, утверждать этого она не могла бы — её саму смутил незнакомец. Она точно где-то его видела.

Когда шаги затихли в глубине музейных подземелий, она подвинула ближе его книги. Все три — в белых обложках. Все три — по античной философии. У всех трёх — один автор, профессор Оксфордского университета Роберт Стивенс. Магда вздрогнула, взяла томик Аристотеля и посмотрела на заголовок. Под крупными буквами «Категории» мелким шрифтом было набрано «с комментариями и примечаниями профессора Р. Стивенса». С чёрно-белой фотографии на обороте обложки на неё глядел мужчина, который сейчас в подвалах музея фотографировал Пани в Белом.

Вспомнились его лекции и семинары, которые она видела на YouTube: теперь понятно, почему голос тоже показался знакомым. Она достала смартфон, и интернет охотно поделился с ней всем, что было известно о профессоре Стивенсе. Он действительно приехал в Прагу с презентацией своих научных книг. А коллегу, которая профессионально изучала «подноготную» призраков и писала монументальный труд на тему западноевропейской мифологии, звали Линда Стивенс. Она была его женой в течение восемнадцати лет. И умерла четыре года назад, так и не завершив свой манускрипт. Профессор Стивенс тогда сделал публичное заявление, сообщив, что хотя и не верит в привидения, но верит в важность работы, которую делала Линда. Чем занимаются мёртвые души, ему неинтересно, однако его душа — живая, и он успокоится, лишь когда закончит дело, начатое супругой.

Магда отложила телефон и грустно усмехнулась. Голова манекена, приютившаяся у воротника светлой мужской куртки, ответила ей знакомой приклеенной гримасой, словно напоминая, что никто наверняка не знает, как выглядит Пани в Белом. Почему бы ей не вырядиться в мужскую куртку? А три книжки в белых обложках — чем не три намёка для ничего не замечающей вокруг, углублённой в себя поклонницы Аристотеля?

В конце концов, можно просто спросить профессора Стивенса его мнение о теории справедливости рабства. А она бы могла рассказать ему о своих находках по части истоков чешских мифов. Наверное, в отличие от директора музея, профессору Стивенсу это покажется более интересным, чем таблички с «кровью» на потеху публике.

Магда встала из-за кассы и пошла к лестнице.

Роберт Стивенс сделал несколько кадров Пани в Белом с разных ракурсов. Что и говорить, этот экспонат был намного роскошнее уличного манекена. Хотя, прочитав карточку-подпись к нему, он лишь ухмыльнулся и покачал головой. «Хорошо бы найти кого-то, кто разбирается в истории чешских легенд. Интервью эксперта или хотя бы комментарий знающего человека — это всегда на пользу книге», — подумал он.

Впрочем, наверняка такой человек появится. С этой работой у него всё складывалось чудесным образом: редкие находки всплывали в самых неожиданных местах, факты как по волшебству складывались в логическую линию, исторические противоречия, спутанные в клубок, распутывались сами собой, едва он прикасался к этому клубку. Такая стройность и последовательность больше подходили для монографии по естественным наукам, чем для исследования о привидениях. Порой у Роберта возникало чувство, что вообще это всё делает не он. Он — просто исполнитель, и кто-то — видимо, Линда — ведёт его. Впрочем, это было бы закономерно: она ведь автор и научный руководитель.

Четыре года назад он решил, что закончит дело, которое она любила. Надеялся, что после того, как её труд обретёт завершённость, он тоже сможет наконец завершить их отношения. Отпустить их непростое, но общее и счастливое прошлое. Отпустить её. Верил, что, поставив последнюю точку в рукописи, он одновременно поставит точку в той эпохе. И начнёт писать заново книгу своей жизни, смирившись, что в ней не будет главной героини.

Но оказалось, что это очень сложно. И каждый раз, ставя точку, он приписывал следом ещё две. Многоточия переползали из главы в главу, изо дня в день, из года в год. Он и сам знал, что это нелепо. Даже их взрослый сын говорил, что жизнь продолжается и что пора двигаться дальше. Но Роберту не хватало сил перевернуть эту страницу. И он не видел выхода из этой ситуации.

Линда обожала Прагу, а легенда о Пани в Белом была её любимой. Она планировала завершить книгу историей об этом мифе. Предполагалось, что они вместе с Робертом приедут сюда незадолго до Рождества, чтобы она покопалась в пражских архивах и библиотеках, пообщалась со старожилами, влюблёнными в историю Чехии. А потом они вдвоем гуляли бы по заснеженным старинным улочкам, пили горячий грог, продающийся с лотков, она бы спорила с ним о философии неоплатоников, а он бы подшучивал над её страстью к мифотворчеству.

Конец ознакомительного фрагмента.